Теоретические основы изучения частиц в современном русском языке

Введение
     Современный период развития лингвистики можно определить как период антропоцентризма, основное положение которого в кругу лингвистических дисциплин объясняется тем, что язык является орудием познания, средством кодирования и декодирования информации, средством коммуникации и основой когнитивной деятельности человека. Антропоцентризм, переключая внимание исследователя с объекта познания на субъект, ставит языковую личность в центр всех теоретических предпосылок лингвистических научных исследований. Антропоцентрическая лексикография признается приоритетным современным научным направлением, а ее номенклатурной единицей становится антропоцентрический словарь.
     В особом внимании нуждаются служебные слова, традиционно остававшиеся на периферии интересов теоретической лингвистики и лексикографии, и обращение к которым в данной выпускной квалификационной работе, согласуясь с поворотом языкознания к изучению антропоцентрической стороны языка, определяет значимость работы. В данном исследовании описываются служебные слова в модели языковой личности, уточняется их количественный состав, исследуются способы их кодификации. 
     Частицы – грамматический разряд служебных элементов языковой системы. Являясь обслуживающим классом слов, частицы выступают как грамматически вспомогательные компоненты в структуре предложения. Они не обладают характеристиками структурообразующих средств, не проявляют себя как модельные элементы конструкции. При этом частицы в речевом диалоге отражают точку зрения говорящего, показывают взгляд автора сообщения на события в аспекте его квалификации, оценки, вводят в речевое высказывание важные для говорящего смыслы предположения, сомнения, колебания, восторга, уныния и т.д. Данные смыслы  отражают авторский взгляд на действительность, являются попыткой говорящего донести до адресата прагматически ценную информацию о событии.
     Неслучайно свойства многих таких лексем становятся предметом изучения общих исследований по лингвистической семантике и прагматике, а многим отдельным представителям данного класса посвящены специальные работы. Изучением частиц занимались такие выдающиеся ученые, как: В.В. Виноградов, А.В. Бондарко, Л.В. Щерба, А.А. Шахматов, 
Т.М. Николаева и другие. 
     Интерес к частицам в значительной степени связан с трудностями их описания, которые вызваны сложной структурой семантики служебных слов, наличием у частиц особого лексического значения, которое реализуется в полной мере только в контексте, позволило по-новому взглянуть на частицы, увидеть возможность их описания с разных позиций.
     Частицы – класс слов, который придает различные дополнительные смысловые оттенки как словам, так и предложениям, и служит для создания различных форм слова. 
     Модальные (смысловые) частицы выражают смысловые оттенки, чувства и отношения говорящего. Они передают различные степени модальных отношений, тонко дифференцируя оттенки модальности предложения. Наличие модальных частиц придает речи особую четкость и выпуклость. Модальные частицы разнообразны по своему значению и по функции в предложении.
     В современной лингвистике не существует однознaчного мнения относительно природы и содержания категории модaльности. Модальность – явление многоaспектное, и поэтому в лингвистической литературе существует множество различных мнений и подходов по поводу сущности данного феноменa [18, с.22–23]. Модальность выражается различными грамматическими и лексическими средствами: модальными глаголами, словами, формами наклонений, а также модальными частицами. Частицы наиболее яркое средство выражения субъективной модальности.
     Исследование семантических и функциональных особенностей модальных частиц на материале художественных произведений М.Е.Салтыкова-Щедрина («Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Премудрый пескарь», «Дикий помещик», «Потеряна совесть») является важным при изучении частиц. Именно в произведениях этого автора частицы наиболее ярко и живо передают характер персонажей и отношение автора к своим героям.
     Данная выпускная квалификационная работа является иccледованием функционирования модальных частиц в прозе М.Е.Cалтыкова-Щедрина.
     Объектом иccледования выcтупают  частицы.
     Предметом иccледования являются модальные частицы в прозе М.Е.Cалтыкова-Щедрина.
     Целью выпускной квалификационной работы является комплексное описание специфики функционирования модальных частиц  в прозе М.Е.Салтыкова-Щедрина. 
     На оcнове поcтавленной цели определены задачи выпускной квалификационной работы:
1) осмыслить имеющиеся в науке подходы к категории модальности;
2) изучить теории, касающиеся понятия частиц в науке;
3) проанализировать семантико-синтаксические особенности выражения модальных частиц;
     При написании выпускной квалификационной работы были использованы cледующие методы: опиcательный метод, метод контекcтуального анализа, cтатиcтический метод.
     Практическая значимость данной работы определяется возможноcтью применения результатов исследования темы «Частица» на этапе основного образования в cредней oбщеобразовательной школе.
     Cтруктура выпускной квалификационной работы. Работа cоcтоит из введения, двух глав, заключения cпиcка использованных иcточников и приложения.
     Глава I. Теоретические основы изучения частиц в современном русском языке

1.1. Общее понятие «модальности» и «модальных частиц»

     Термин частица (лат. particula),  был унаследован русской грамматикой от античной, которая, в свою очередь, восприняла его из восточных грамматик (ср. арабск. ЪагГ – частица). Этот термин употребляется в двух значениях – общем и частном. Частицы в широком смысле этого слова – то же, что «частицы речи». «Частицы речи», к которым относятся союзы и предлоги, противополагаются «частям речи». Частицами называются классы таких слов, которые обычно не имеют вполне самостоятельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные оттенки в значения других слов, групп слов, предложений или же служат для выражения разного рода грамматических ( а следовательно, и логических, и экспрессивных) отношений. Лексические значения этих слов совпадают с их грамматическими, логическими или экспрессивно-стилистическими функциями. Поэтому семантический объем этих частиц очень широк, их лексико-грамматические значения очень подвижны, они находятся во власти синтаксического употребления. «Это как бы оторвавшиеся от основ аффиксы, свободно передвигающиеся по поверхности языка (хотя исторически как раз наоборот: сами аффиксы происходят из таких слов, прильнувших к полным словам)» [9, с.542].
      Грамматическая разработка вопроса о частицах речи в новое время составляет неотъемлемую заслугу фортунатовской школы. Но особенно много нового внес в понимание частиц А.А.Шахматов. В русской филологии термин «частица» широко вводится в научный обиход еще языковедами XVIII столетия и, прежде всего, М.Ломоносовым. В трудах того периода понятием «частица» охватывались все так называемые «служебные», «формальные», «частичные» слова – предлоги, союзы и собственно частицы в современном, узком толковании этого понятия. Понятие «частицы речи» в широком смысле, по общему признаку противопоставления их «частям речи» не могло удовлетворить потребностей точной научной классификации. Поэтому термин «частицы» в русской грамматике получил, кроме выше упомянутого широкого значения, еще и значение узкое, для характеристики особого класса «служебных», «формальных» слов, выполняющих в речи свои, особые, по сравнению с предлогами, союзами функции. 
     Процесс научного обособления «частиц» как самостоятельной категории, как равноправной (наряду с предлогами, союзами) части речи охватывает долгие десятилетия. В лингвистической литературе особенно отмечается определение собственно частиц, как самостоятельной части 
речи академика А.А. Шахматова, который характеризовал их как «слова, усиливающие или оттеняющие в том, или ином отношении грамматические формы или предикат» [20,с.69]. Особенно интенсивно и плодотворно развертывается научная разработка  и классификация частиц как части речи в трудах советских грамматистов и, прежде всего, В.В.Виноградова. Установив общее понятие «частиц», академик Виноградов дает определение собственно частиц как «небольших групп слов, которые объединены общими
свойствами гибридного – полуграмматического, полулексического типа и промежуточным положением между наречиями и модальными словами, с одной стороны, и союзами – с другой стороны» [9, с.664].
      В «Грамматике русского языка» под частицами понимаются «служебные слова, которые служат в речи для выражения различных смысловых оттенков отдельного слова или целого предложения». По учебнику под редакцией П.А. Леканта «частица – это служебная часть речи, передающая оттенки лексических и грамматических значений, которые уточняют и конкретизируют значение слова и предложения с целью оптимальной реализации в речи смысловой стратегии говорящего» 
[17, с.561]. 
     Таким образом, анализируя различные работы, в которых в той или иной мере затрагивается интересующая нас проблема, можно прийти к выводу, что наиболее точным определением частицы является определение, данное Т.М. Николаевой: «Частицы – это разряд неизменяемых служебных слов, участвующих в выражении форм отдельных морфологических категорий, передающих коммуникативный статус высказывания, а также выражающих отношение высказывания и/или его автора к окружающему контексту, выраженному или подразумеваемому...» [16, с.579].
     В 70-е – начале 80-х годов при описании частиц акцент делался на синтаксических функциях частиц, роли частиц в предложении [3, с.68–72]. При подобном подходе важным для исследователей оказываются отношения между частицей и тем знаменательным словом, с которым она синтаксически связана внутри предложения. Кроме того, большое внимание уделяется семантике частиц, рассмотрению частиц в аспекте модальных смыслов. Научные труды этого периода продемонстрировали действенную 
силу положения В.В. Виноградова о том, что в современном русском языке основная масса частиц тесно связана с категорией модальности [4, с.594]. Более того, А.Ю. Чернышева отмечает, что модальность – в широком, 
по Виноградову, смысле – является типологической чертой частиц, определяющей их своеобразие как самостоятельного лексико-грамматического разряда незначительных слов. Это означает, что модальными следует признать частицы, участвующие в выражении как отношения содержания предложения к действительности, так и оценочных реакций говорящего [18, с.13]. 
     Модальность (от ср.лат. modalis – модальный, лат. modus – мера, способ)  семантическая категория, выражающая отношение говорящего к содержанию его высказывания, целевую установку речи, отношение содержания высказывания к действительности. Термин «модальность» используется различными науками: философией, логикой, языкознанием, литературоведением. Понятие  модальности впервые появилось в «Метафизике»  Аристотеля (он выделил три основных модальных понятия: необходимость, возможность и реальность), откуда перешло в классические философские системы.
     Модальность, по мнению Г.П. Немец [15, с.123], следует рассматривать в широком смысле, полиаспектно, как выражение отношения к тому, о чем сообщается, как сообщается, кому сообщается и др. и как отношение сообщения к действительности. Есть все основания полагать, что при таком подходе модальность предстает как широкая многослойная категория, отражающая сложные взаимодействия между четырьмя факторами коммуникации: говорящим, собеседником, содержанием высказывания и действительностью. 
     Теоретической же базой для широкого толкования категории модальности принято считать исследования В.В.Виноградова, представившего довольно основательное определение этой категории. Так, В.В. Виноградов считал модальность субъективно-объективной категорией и называл ее неотъемлемой частью предложения, его конструктивным признаком. «Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности» [7, с.402]. 
     В лингвистике модальность определяется как «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» [15, c.67].
     Несомненно, данная категория присутствует и среди характеристик текста. Так как текст является главным объектом изучения литературоведов, то категория модальности пришла в литературоведение именно как категория, характеризующая текст в целом.
      
     В.В. Виноградов в своем труде «Исследования по русской грамматике» придерживался концепции о том, что предложение, отражая действительность в ее практическом общественном осознании, выражает отнесенность (отношение) к действительности, поэтому с предложением, с разнообразием его типов тесно связана категория модальности. Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности. Он считал, что категория модальности принадлежит к числу основных, центральных языковых категорий, в разных формах, обнаруживающихся в языках разных систем [3, с.400].
     В.В. Виноградов в своем труде «О категории модальности и модальных словах в русском языке» классифицировал средства выражения модальности и «наметил их функциональную иерархию». Он использует, синонимично, термины «модальные значения», «модальные оттенки», «экспрессивно-модальные оттенки», к которым относит «все то, что связано с отношением говорящего к действительности». Модальными признаются:
1. значения желания, намерения, стремления произвести или производить какое-нибудь действие;
2. изъявление воли к осуществлению какого-нибудь действия, просьба, повеление, приказание;
3. эмоциональное отношение, эмоциональная характеристика, морально-этическая оценка, эмоционально-волевая квалификация действия;
4. значения уступки, допущения, обобщения, заключения;
5. количественная и качественная оценка отдельных мыслей из состава сообщения. 
     Н.С. Валгина в книге «Теория текста»  называет модальность «важнейшим элементом текстообразования и текстовосприятия», который скрепляет все единицы текста в единое смысловое и структурное целое 
[11,с.154]. Основная функция категории модальности заключается в организации предложения с его семантико-смысловой стороны, заложенной говорящим лицом сообразно коммуникативной ситуации речи в момент производства данного конкретного предложения. Значения, вкладываемые в предложение, могут быть по своим оттенкам самыми различными: от простой констатации фактов (примерами таких значений могут служить предложения: Земля вертится; Вода состоит из водорода и кислорода) до эмоционально-волевых высказываний. 
     На основании того, что подвергается оценке: внеязыковая действительность или само высказывание, выделяются, соответственно, два типа модальности: объективная и субъективная. Субъективнаю модальность выражает отношение говорящего лица к сообщению. Объективная модальность специфицируется как реальная, гипотетическая, волюнтативная. Субъективная модальность специфицируется как вероятность, предположение, категоричность. Кроме того, выделяют субъективную модальность возможности, необходимости, желательности. Субъективная модальность, выражая отношение говорящего к высказыванию, отражает степень его уверенности  в сообщаемых  фактах, или же определяет вероятность «достоверности мысли, отражающей данную ситуацию», оценивает «содержание высказывания с точки зрения достоверности, вероятности, предположительности и т.д.». Эмоциональность и экспрессивность, которые часто включают в категорию модальности, тесно с ней взаимодействуют, создавая множество дополнительных оттенков. Субъективная модальность выражается различными грамматическими и лексическими средствами: модальными глаголами, словами, частицами, междометиями, наклонениями и другими средствами.

1.2. Стилистические свойства и особенности модальных частиц

     В настоящее время в области лингвистики появляется все больше исследований, посвященных такому классу служебных слов, как частицы. По наблюдениям Т.М.Николаевой, «причины обращения к частицам соотносятся с общими тенденциями в языкознании: в научных исследованиях акцент делается на тех языковых средствах, с помощью которых человек может связывать высказывание с общим знанием о мире или с другим высказыванием в том же тексте, передавать свое отношение к сообщаемому». Такими словами являются модальные частицы. 
     Прежде всего, необходимо разобраться в составе модальных частиц с этимологической точки зрения, с точки зрения их происхождения.
     1. Одни из модальных частиц относятся ко всему предложению. Относясь к целому предложению, модальные слова или формы разных частей речи, несущие модальную функцию, легко редуцируются в частицы. Этому способствует и своеобразие их интонационно-мелодической фразировки (ср. гыт, грит вместо говорит). Конечно, на их переход в частицы больше всего влияет ослабление их лексического значения или изменение их грамматической функции. Особенно резкому преобразованию подвергаются те модальные слова, которые указывают на цитаты из чужой речи, на субъективно окрашенную передачу чужой речи. Ведь чужая речь в передаче другого человека обычно выделяется своеобразиями словаря и синтаксиса. Часть модальных частиц именно этого типа: разговорное мол (из молви или молвил), просторечное, дескать (из де и сказать), устарелое де (из дhе = говорит), грит или гыт (говорит) и др.
     2. Другая группа модальных частиц возникла из глагольных форм, выражавших субъективную оценку какой-нибудь мысли, какого-нибудь сообщения или эмоциональное отношение к ним со стороны говорящего, например: чай (из чаю, т. е. предполагаю, ожидаю), знать, чуть (из инфинитива чути; ср. чую; эта частица сливается с отрицанием и обычно относится не ко всему предложению, а к личному глаголу).
     3. Третья группа модальных частиц образовалась из глагольных форм, представляющих собой призыв к собеседнику или обращавших его внимание на что-нибудь в сообщении. Таковы: вишь, пожалуй, небось, и некоторые другие. Ср. пусть, прост.обл. пущай, укр. нехай и т. д. 
     Ср.устар. чу, перешедшее в междометие. По функциям некоторые частицы этого рода сблизились с частицами предшествующей группы.
      4. Четвертая группа модальных частиц восходит к формам вспомогательного глагола в сочетании их с местоимениями и однородна с современными союзами, например будто, ср.: как бы, будто бы, не то чтобы. Легко заметить, что частицы этой группы относятся не только ко всему предложению, но и к отдельным его членам.
     5. Пятая группа модальных частиц – наиболее многочисленная – местоименного происхождения и частично однородна с современными союзами и наречиями. Сюда относятся: авось, что ли, никак, как-то и т. д.
     Слова-частицы этой группы обычно выражают модальные оттенки высказывания в целом.
     6. Шестая группа модальных частиц произошла из наречий и однородна отчасти с наречиями, отчасти с союзами. Например: просто, прямо, словно (в просторечном значении: как будто, кажется), точно и т. п.
     Слова-частицы этой группы чаще выражают модальность предиката.
     7. Напротив, модальный оттенок предложения в целом выражается переходными частицами союзно-наречного типа вроде: напротив, наоборот, впрочем и другие подобные.
     8. Восьмая группа модальных частиц однородна с междометиями, например: ну, нуда и т. п.
     9. Девятая группа модальных частиц представляет собою продукт сращения разных сочетаний слов с частицами, например: может быть (ср. может), то-то и есть, и есть. Выражение и есть имеет явные грамматические признаки модальной частицы.
     Частица – это служебная часть речи, которая служит для выражения оттенков значений слов, словосочетаний, предложений и для образования форм слов. В соответствии с этим частицы принято делить на два разряда:  модальные (смысловые) и формообразующие. Частицы не изменяются, не являются членами предложения.
     Модальные (смысловые) частицы выражают смысловые оттенки, чувства и отношения говорящего. По конкретному выражаемому им значению они делятся на такие группы [11, с.139]:
     1) отрицательные: не, ни, вовсе не, далеко не, отнюдь не;
     2) вопросительные: неужели, разве, ли (ль);
     3) указательные: вот, вон, это;
     4) уточняющие: именно, как раз, прямо, точно, точь-в-точь;
     5)ограничительно-выделительные: только, лишь, исключительно, почти, единственно, –то;
     6) восклицательные: что за, ну и, как;
     7) усилительные: даже, же, ни, ведь, уж, все-таки, ну;
     8) со значением сомнения: едва ли; вряд ли.
      В некоторых исследованиях выделяются и другие группы частиц, поскольку не все частицы могут быть включены в указанные группы (например: дескать, якобы, мол). 
      Модальную (смысловую) частицу –то надо отличать от словообразующего постфикса –то, выступающего как средство образования неопределенных местоимений и наречий. Сравним: какой-то, где-то (постфикс) – Я то знаю, куда надо идти (частица).
     Этот разряд частиц выражает точку зрения говорящего на действительность, на сообщение о ней. В свою очередь модальные частицы делятся на следующие подгруппы:
     1) утвердительные частицы: да, точно, определенно, так, ага и др.;
     2) отрицательные частицы: нет, не, ни, вовсе не, отнюдь не и т.д.;
     3) вопросительные частицы: разве, неужели, ли (ль), неужто, что ли, ужели и т.д.;
     4) сравнительные частицы: как, как бы, будто;
     5) частицы содержащие указание на чужую речь: дескать, мол, якобы;
     6) модально-волевые частицы: да, бы, пусть, давай [34, с.232].
     Использование говорящим частиц определяется его коммуникативными намерениями  воздействовать на адресата речи, выразить субъективное отношение к содержанию высказывания. Частицы – «слова, максимально ответственные за удачу общения» [16, с. 14]. Частицы являются специализированным средством выражения субъективной модальности предложения. Это следствие их грамматической сущности: частицы «обычно не имеют вполне самостоятельного реального или материального значения, а вносят главным образом дополнительные оттенки в значения других слов, предложений или же служат для выражения разного рода грамматических 
( а следовательно, и логических и экспрессивных) отношений» [13, с.663].
     Как средства выражения субъективной модальности частицы могут функционировать в тесном взаимодействии не только с предложением, но и с группой слов или словом. 
     1. Частица даже употребляется для выделения, подчёркивания, акцентирования или усиления слов, к которым относится. Говорящий указывает на то, что данный признак (предмет, ситуация), включающийся в ряд однородных признаков, проявляется как необычный, наименее ожидаемый, не соответствующий предполагаемому. Частица даже сочетается с любыми членами предложения, обычно находится в препозиции по отношению к слову, к которому относится: Рассеянный Лоханкин не оценил важности демарша, предпринятого гражданином Гигиенишвили, и таким образом проморгал начало конфликта, который привёл вскоре к ужасающему, небывалому даже, в жилищной практике событию (И. Ильф и Е. Петров) [17, c.352].
     Частица даже может выражать градационные отношения: с помощью этой частицы говорящий показывает, что выделяемый ею компонент обозначает что-то необычное, неожиданное и потому превосходит в каком-либо отношении содержание предыдущего компонента: Он никогда, даже в молодые студенческие годы, не производил впечатления здорового 
(А. Чехов) [17, c.352]. Модальная частица выражает отношение общего и частного: выделяя частное как неожиданное, необычное; подчёркивает всеохватывающий характер общего.
     2. Частица чуть ли не сочетается со словами или словосочетаниями, обозначающими признак, который объективно является необычным, крайним, исчерпывающим, исключительным или воспринимается как таковой в данном контексте. Употребляя частицу чуть ли не, говорящий подчёркивает, что данный признак близок к высшей степени проявления, но не считает нужным или не имеет оснований выразить его категорически. Как правило, это средство выражения преувеличения признака (1), иногда – средство выражения неожиданности факта, в котором говорящий не уверен (2): Где-то на побережье тёплых морей шумят вековые сосны, чуть ли не юрского периода (И. Петрусенко) [17, c.353] . Употребление частицы чуть ли не выражает преувеличение признака – старости деревьев. 
     3. Частица почти может употребляться как синонимичная частице чуть ли не. Значение слова, с которым сочетается почти, должно обязательно содержать указание на предел, полное проявление признака, так как невозможны сочетания со словами, обозначающими признак, который не имеет определённого предела (почти кудрявый, почти читает). Употребляя частицу почти, говорящий сообщает, что признак не проявляется в полной степени, но очень близок к осуществлению. Причём его неполное проявление обычно неважно с точки зрения говорящего.
     4. Еще одна частица, синонимичная двум предыдущим, – едва ли не. Употребляя её, говорящий допускает с некоторым сомнением, что выделяемый им признак очень близок к высшей степени своего проявления. Частное проявление этого значения – указание на преувеличение; частица является средством выражения большого количества, крайности: Подругой ключника стала молоденькая, едва ли не семнадцатилетняя, весёлая девушка, хорошенькая и голубоглазая (В. Катаев) [17, c.353]. Говорящий не уверен, была ли девушка семнадцатилетней, но используя частицу едва ли не, он передаёт своё субъективное восприятие этой ситуации, давая читателю понять, что автор считает девушку слишком молодой для роли подруги ключника. 
     5. В состав обособленых оборотов может входить частица как раз. С её помощью говорящий подчёркивает оптимальность признака, его точное соответствие желанию, необходимости, цели (какой-то норме): В Ярославле, как раз в обеденную пору, в ресторан явился гражданин с примусом в руках, который он только что взял из починки (М. Булгаков) [17, c.354].
     6. Частица особенно уточняет член предложения, перед которым стоит, синонимична выражениям главным образом, больше всего: В те времена и в приходском классе большинство было взрослых, а о других классах, особенно семинарских, и говорить нечего (Н. Помяловский) [17, c.354]. 
     7. Частица буквально. В академических словарях не даётся пометы о том, к какой части речи принадлежит это слово в интересующем нас значении (очевидно, что это не наречие, образованное от прилагательного буквальный). Как частица это слово квалифицируется в «Словаре служебных слов русского языка» [32, с. 65]. Употребляя частицу буквально, говорящий, описывая ситуацию, предупреждает о том, что выносимую им оценку какого-либо признака не следует понимать в прямом смысле, поскольку описываемое положение дел похоже на реальное, но не тождественно ему. Выражается это в том, что говорящий преувеличивает какой-либо признак. 
     8. Усилительная частица и употребляется для подчёркивания слова, перед которым стоит. Нередко эта частица может быть синонимична словам тоже, также или частице даже. Частица и имеет также присоединительный оттенок значения: Его часто бивали, и жестоко, но ему все было нипочём 
(Н. Помяловский) [17, c.354]. Присоединительный характер подобных конструкций отражается в неизменной постпозиции таких оборотов, в то время как аналогичный необособленный второстепенный член обычно находится в препозиции, ср.: жестоко бивали, преудивительная новость.
     9. Частица было, всегда постпозитивная, выражает модальное значение действия, начавшегося или предполагавшегося, но не осуществлённого или прерванного по каким-либо причинам, то есть действия с неосуществлённым или аннулированным результатом. Так как частица было употребляется только при обозначении действия, то в обособленных оборотах она встречается только с причастиями прошедшего времени и деепричастиями совершенного вида: Тёма, благоразумно решивший было не показываться, стремительно выскакивает из засады и стремительно бросается к матери (Н. Гарин-Михайловский) [17, c.356]; Шурка, хотевший было подбежать к Чижику, был резко одёрнут за руку (К. Станюкович).[17, c.356].
     10. Неясность, неуверенность, неопределённость выражает постпозитивная модальная частица что ли: Иннокентий был весь в западном, полуспортивном что ли, а таскал и мял с такой небрежностью, как костюм из «рабочей одежды» (А. Солженицын). [17, c.356].
     Нами выделяются десять частиц, которые выражают различные субъективно-модальные значения.
     Выводы по первой главе выпускной квалификационной работы: 
     1)Частицы в речевом диалоге отражают точку зрения говорящего, показывают взгляд автора сообщения на события в аспекте его квалификации, оценки, вводят в речевое высказывание важные для говорящего смыслы предположения, сомнения, колебания, восторга, уныния и т.д.
     2)Основным и самым точным средством передачи субъективной модальности являются частицы.
     3)Категория субъективной модальности формируется в сфере отражения чужого сознания и, несомненно, присутствует в научных текстах, выражаясь в том, что автор указывает на согласие или несогласие с чужой точкой зрения, таким образом, проявляя положительную или отрицательную модальность. 
     
      
Глава II. Специфика функционирования частиц как средства выражения субъективной модальности в сказках
М.Е. Салтыкова-Щедрина

     2.1.Усилительные частицы как средство выражения авторского намерения

     Изучение модальности в отечественной лингвистической традиции заложено в трудах В.В. Виноградова, причислившего эту категорию к числу основных, центральных языковых категорий [8, с.382–384]. Традиционно выделяют два вида модальности – объективную и субъективную. Но именно субъективно-модальное значение выражает отношение говорящего к сообщаемому.
     В современной лингвистике средствами выражения субъективной модальности принято считать вводно-модальные слова и частицы, вводные словосочетания, вводные предложения, повторы, междометия, тропы, интонацию, словопорядок, специальные синтаксические конструкции. Наиболее ярким выражением намерения автора в лингвистике 
считаются частицы, они способствуют манифестации личности автора, его мировоззрения, эмоционального настроя и вместе с тем выполняют коммуникативную функцию воздействия на сознание адресата. 
     Модальные частицы выявляют прагматическую направленность высказывания. Они помогают понять цели и намерения говорящего, его эмоциональную оценку содержания высказывания, его ожидания, которые он связывает со своим партнером по коммуникации.
     М.Е Салтыков-Щедрин один из самых известных сатириков 19 века. Писатель проявил себя во многих жанрах литературы, таких как романы, повести, рассказы, очерки, сказки. Но наиболее ярко художественный 
талант М.Е. Салтыкова-Щедрина выражен в его знаменитых «Сказках». В них сплетается воедино фантастическое и реальное, комическое и трагическое, широко используется, гипербола, ирония, фольклорные традиции: обнаруживает себя истинно народное миропонимание, выраженное в авторских представлениях о добре и зле, нищете и богатстве, суде правом и неправом и о неминуемом торжестве разума и справедливости, использует народное остроумие – разговорную речь или просторечие. Но именно такие особенности стилистической системы художественных текстов М.Е.Салтыкова-Щедрина, как «эзопова манера письма» и «гротесковые приемы типизации»  открывают широкие перспективы для наблюдения над коммуникативными свойствами частиц как средства передачи имплицитных смыслов высказывания. 
     Наше исследование показало, что в сказках Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина имеется значительное количество модальных частиц, их количество составляет 75% по отношению ко всем частицам, выявленным в сказках писателя.  
     Среди модальных частиц выделяются усилительные частицы, частотность которых представлена 31% по сравнению со всеми модальными частицами, выявленными в сказках этого автора. Усилительные частицы в сказках М.Е.Салтыкова-Щедрина вносят эмоциональные  оттенки, используются для усиления высказывания в целом, обладают способностью подчеркивать определенные слова, выражающие непосредственные реакции говорящего:  даже, же, ни, ведь, уж, все-таки, ну. 
     В следующих примерах сказки М.Е.Салтыкова-Щедрина «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» с помощью частицы даже автор выражает свои чувства и отношение к герою. М.Е. Салтыков-Щедрин относится к мужику с уважением, восхищается его ловкостью, умением находить выход из любой ситуации.
      «Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить» [1,с.13]. «Оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!» [1, с.13]. «Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая...» [1, с.14].
     В следующих сказках М.Е.Салтыков-Щедрин использует частицу ведь, которая  усиливает, подчеркивает основное содержание высказывания. 
В следующих примерах сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина «Премудрый пескарь» частица ведь выделяет отношение автора к персонажам к их недалекому уму: «Да ведь с нами, пискарями, что глупее, то вернее! Ведь он бы его из норы-то вытащил!» [3, с.77]. «Ведь этак, пожалуй, весь пискарий род давно перевелся бы!» [3, с.76]. 
     М.Е.Салтыков-Щедрин в своей сказке «Дикий помещик» в данных примерах употребляет частицу ведь в вопросительных предложениях, для того, чтобы показать, что говорящий ожидает положительного ответа: 
      «–Странный вы человек, ваше превосходительство: но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом 
ложитесь спать?»[2, с.75]. «–Да ведь жрешь же ты что-нибудь сам-то? –  накинулись они на него» [2, с.78].
     В сказках М.Е.Салтыкова-Щедрина мы наблюдаем, что частица же вносит разные оттенки подчеркивания, ограничения, акцентирующего выделения: «Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску». [1, с.15]. «Лежит в норе и думает: «Слава богу, я своею смертью помираю, так же, как умерли мать и отец»». [3, с.81]. «И он лежит в этой сырой мгле, незрячий, изможденный, никому не нужный, лежит и ждет: когда же, наконец, голодная смерть окончательно освободит его от бесполезного существования?» [3, с.81]. 
     Также при помощи частицы же автор вносит самые разнообразные оценки, способы выражения субъективных реакций, субъективного отношения: «То есть как же... мужика?»[1,с.16]. «–Думаю, ваше превосходительство, что было, в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки!» [1, с.15]. «–Куда же ты крестьян своих девал? – спрашивает Садовский у помещика». [2, с.25]. « И что же! сколько ни тол.......................