Объект, предмет и потерпевший от преступления

     
ЧАСТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
«ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ИНСТИТУТ»


Кафедра уголовно-правовых дисциплин
ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА
 ТЕМА РАБОТЫ: Объект, предмет и потерпевший от преступления: их соотношение, уголовно – правовое значение.

                                                                     Выполнил студент группы 
                                                                     заочной формы обучения
Балагурова Валентина Сергеевна
 «___»_______________________2016г.
Руководитель ВКР
Учёная степень, должность 
 Ф.И.О.
___________________________________
«___»_________________________201__г.	  
Заведующий кафедрой 
уголовно-правовых /гражданско-правовых дисциплин
 Ф.И.О.
___________________________________
«___»_________________________201_г.

ЧИТА– 2016г.
ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. УЧЕНИЕ ОБ ОБЪЕКТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ………………………….7
1.1. Развитие учения об объекте преступления на первом этапе (вторая половина XIX - начало XX в.)……………………………………………………..7
1.2. Послеоктябрьский период разработки учения об объекте преступления                     
(второй этап) ...……………………………………………………………………..13                                                                                                        
1.3. Современные концепции объекта преступления……………………………22
ГЛАВА II. Соотношение объекта преступного посягательства с предметом преступления и потерпевшим……………………………………………………..32
2.1.Понятие предмета преступления, его значение и соотношение с объектом преступления……………………………………………………………………….32
2.2.Понятие потерпевшего в уголовном праве, его соотношение с объектом преступления………………………………………………………………………..45
ГЛАВА III. Классификация объектов преступлений…………………………….56
3.1.Классификация объектов преступления по видам направленности посягательств……………………………………………………………………….56
3.2.Подходы к классификации объектов преступлений “по вертикали” и “по горизонтали”………………………………………………………………………..61
ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………..73                                                                                                          
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ………………………………78                                         
ПРИЛОЖЕНИЯ











ВВЕДЕНИЕ

     Выбранная тема исследования  не теряла своей актуальности в период всей отечественной истории  науки уголовного права, начиная со второй половины девятнадцатого века и до настоящего времени.
     В теории уголовного права  выделется несколько подходов как к описанию самого понятия объект преступления, так и  к классификации объектов, изучение которых  помогает более четкому пониманию и усвоению сущности и значения этого элемента состава преступления, и, в конечном итоге,  правильному применению норм уголовного закона в конкретной практической правоохранительной деятельности.
     Общественная опасность, характер преступления, определяются прежде всего объектом, на который оно посягает.1 В зависимости от выбора законодателем тех или иных объектов уголовно-правовой охраны и специфики их защиты можно судить о приоритетных направлениях уголовно-правовой политики государства, о степени важности охраняемых в государстве благ которые, как известно, определяются уровнем развития человеческого общества, состоянием культуры, нравственности морали и т.п.
     Объект посягательства обуславливает юридическую конструкцию конкретного состава преступления, место преступления в Особенной части уголовного законодательства. Объект преступления помогает существенным образом отграничивать одни преступные посягательства от других, при этом смежные составы преступлений, внешне совпадающие например по образу действия, но обладающие неодинаковым социальным содержанием и направленностью, приобретают различную правовую квалификацию. Важность такой работы несомненна ибо дает возможность правильно определить наказание в соответствии с содеянным. Вот почему правильное определение объекта преступления имеет важное теоретическое и практическое значение.
     При всей значимости указанной проблемы и кажущейся простоты в ее решении, проблема понятия объекта преступления представляется нам сопряженной с большими трудностями. Это связано, главным образом со следующими обстоятельствами2.
     Во-первых с отсутствием единой практики научно обоснованной последовательной концепции объекта преступления в теории уголовного права. Имеющиеся в настоящее время концепции объекта преступления противоречат не только друг другу, но в них отслеживается отличное друг от друга толкование содержания объекта преступления, непропорциональность элементов этого понятия.
     Во-вторых, с идеологизацией в течение продолжительного периода времени содержания объекта преступления в нашем государстве. В период советской школы отечественной науки уголовного права (начиная приблизительно с 1924 г) без каких-либо доказательств и объяснений общим объектом всех без исключений преступлений являлись общественные отношения, которым непосредственно причинялся вред в результате преступного посягательства. Базирующаяся на идеологическом догмате  философии марксизма, теория объекта как общественных отношений признавалась единственно верной, пользовалась правом научной монополии и отвергала прежние достижения в развитии учения об объекте преступного деяния.
     УК РФ 1996 г, как и все предыдущее отечественное уголовное законодательство, не содержит определения понятия объекта преступления, что делает его (понятие объекта) продуктом науки уголовного права. Надо признать, что вопрос об объекте преступления оказался едва ли не самым важным и сложным, не получившим окончательного разрешения по сей день.
     В полной мере отметил Г. П. Новоселов "одним из основных пунктов действующей ныне концепции объекта преступления является вопрос о его понятии". Называя объектом преступления то, на что посягает лицо, совершившее преступное деяние, и чему причиняется или может быть причинен вред в результате преступления, отечественные ученые разделились в вопросе о том, что же непосредственно составляет содержание рассматриваемого понятия - общественные отношения, человек или определенные социальные блага3.
      Актуальность темы работы не теряла своей актуальности в период всей отечественной истории  науки уголовного права, начиная со второй половины девятнадцатого века и до настоящего времени. В последние годы обострилось внимание к проблеме объекта преступления, что  объясняется  изменением в  уголовном законодательстве и необходимостью четкой классификации преступлений, в корне которой лежит, как правило, объект преступных деяний.
     Цели исследования. Изучить существующие подходы к определению  понятия объекта преступного посягательства, классификации объектов,    отличие объекта преступления от сходных правовых институтов уголовного права. 
Реализация указанных целей предполагает решение следующих задач:
* Рассмотрение исторического развития учения об объекте преступления;
     * Изучение существующих в теории уголовного права подходов к определению объекта преступления;
     * Рассмотрение классификации  объектов преступления;
     * Определение соотношения объекта преступления, предмета преступления и потерпевшего;
     * Изучение значения объекта преступления;
     * Изучение судебной и прокурорской практики  применения положений науки об объекте преступления.

     
     Объект исследования. Общественные отношения возникающие по поводу определения объекта преступного посягательства в уголовном праве.
     Предмет исследования составляют научные труды и публикации ученых по проблемам определения объекта преступления.
     Научную базу исследования составляют: Конституция Российской Федерации, действующие уголовное законодательство, в написании работы использовались руководящие постановления Пленумов Верховных судов СССР, РСФСР и Российской Федерации, относящиеся к рассматриваемой проблеме.
     Методологической основой исследования. Методологической основой исследования являются общенаучные методы познания, а также ряд частно-научных методов: историко-юридический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-логический и другие. Использовались социологические приемы в том числе - изучение материалов судебной практики.
     Нормативной базой исследования является: Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-исполнительное, уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации, федеральные законы, материалы юридической практики.
     Структура дипломной работы определятся целями и задачами, которые передней стоят перед ней. Составляющие структуры введение, 3 главы, объединяющие семь параграфов, заключение, список использованных источников, приложения.
     
    
ГЛАВА I. УЧЕНИЕ ОБ ОБЪЕКТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ.
1.1 Развитие учения об объекте преступления на первом этапе (вторая половина XIX - начало XX в.)


     Изыскание проблемы объекта преступления обозначилась в юридической науке после того, как в конце XVIII в. понятие "состав преступления", получило статус одной из важнейших категорий уголовного права. Это, конечно, нельзя воспринимать так, что данная сфера в предшествующие столетия не рассматривалась исследователями и находилась вне сферы внимания вопросов, непосредственно касающихся понимания направленности преступных деяний. Еще со времен римского права считалось, что это одна из важнейших характеристик, позволяющая различать среди деяний преступления публичного и частного характера и преследовать первые в порядке уголовного, а вторые - гражданского судопроизводства. Сохранив в последующем в какой-то мере свой первоначальный смысл, предполагающий группировку преступлений, преследуемых только по жалобе потерпевшего (дела частного обвинения), данная классификация получила широкое распространение в научной литературе и в законодательстве ряда государств. Другое дело, что нередко ученые с направленностью преступных посягательств считали возможным связывать вычленение большего числа основных групп преступлений. Так, в известном труде Ч. Беккариа с учетом данного признака они объединялись не в две, а в три разновидности: некоторые преступления, считал он, разрушают само общество или вызывают гибель того, кто является его представителем, другие нарушают личную безопасность граждан, посягая на их жизнь, имущество и честь, третьи противоречат тому, что ввиду общественного спокойствия и блага закон предписывает каждому гражданину делать или не делать4. Схожее, трехступенчатое разделение преступлений в дальнейшем получило широкое распространение и в отечественной литературе, в связи с чем выделялись, например, преступления против интересов государства, преступления против интересов общества и преступления против частногражданских интересов5.
     В истории развития учения об объекте преступления в отечественной уголовно-правовой науке, как правило,  принято выделять несколько этапов. 
     Первый этап (вторая половина XIX - начало XX в.) характеризуется наличием разных концепций, к числу которых относят теории субъективного права, нормы права и правового блага.
     Современные авторы подмечают спорность или, по крайней мере, слишком большую условность объединения всего многообразия взглядов на объект преступления в три указанные группы. В этом плане, например, показательна характеристика позиции Н.С. Таганцева, относимой к нормативной теории, видимо, лишь по тем пониманием, что объектом преступления он называл "норму права в ее реальном бытии". Между тем против такого узкого понимания объекта преступления и преступления в целом как раз и предостерегал Н.С. Таганцев: "Если мы, — писал он, — будем в преступлении видеть только посягательство на норму, на веления правопроизводящей авторитетной воли, создающей для одной стороны право требовать подчинения этим велениям, а для другой - обязанность такого подчинения, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виновный делал, одинаково не страшась царского гнева". Подмечая, что сутью преступления не может быть и посягательство на интерес, поскольку при таком решении вопроса утратит "всякое значение социальная сторона преступной деятельности, исчезнет возможность надлежащей оценки проявившейся в преступлении личности преступника, оценки видов виновности, сделается невозможной правильная оценка карательных мер", Н. С. Таганцев выступал за "признание одинакового значения обоих моментов преступного деяния". Если, с одной стороны, отмечал автор, "несомненно, что преступное деяние хотя и имеет своим непосредственным объектом конкретное благо, но сущность его не исчерпывается вредом и опасностью, причиняемыми этому благу, а - по преимуществу заключается в противодействии, оказываемом им господству права в государстве, то, с другой стороны, также очевидно, что сравнительная тяжесть отдельных преступных деяний для правопорядка определяется не этим противодействием праву, даже не проявленной виновным энергией этого противодействия, а значением правоохраняемого интереса, на который направлялось посягательство"6.
     Остро воспринимая саму идею антитезы теорий "субъективного права" и "нормы права", а каждой из них - интерпретации объекта преступления в качестве правового блага, нельзя обойти вниманием существо взглядов криминалистов, традиционно относимых к представителям первого подхода. Считается, что наиболее рельефно и последовательно он изложен в работах В.Д. Спасовича, который в своих выводах об объекте преступления исходил из понимания самого преступления как посягательства на чье-либо право, охраняемое государством посредством наказания". "Из этого определения, - утверждал автор, - вытекают два весьма важных последствия: 
     1) так как право бывает всегда чье-нибудь, а владельцами или субъектами прав могут быть только лица человеческие, единичные или собирательные, то и преступление может быть совершено только против какого-нибудь лица, следовательно, предметом преступления может быть только лицо; 
     2) коль скоро по каким-нибудь причинам государство отнимет от известного права свою защиту, то нарушение его перестанет быть бесправием и не подлежит ведению уголовного правосудия". Отмечая в связи с этим, что "лицо, страдающее от преступления, называется технически предметом или объектом преступления", В. Д. Спасович далее разъяснял: "Право может принадлежать как лицам единичным, физическим, так и лицам собирательным, юридическим, то есть целым группам и сочетаниям, состоящим из лиц физических, различной величины, назначения, размеров. Таким образом, предметом преступления может быть частное лицо, семья, сословие, церковь, совокупность лиц, находящихся в известной местности, или публика, государство и его правительство, со всеми органами этого правительства"7.
     Похожих взглядов об объекте преступления придерживались также П.Д. Калмыков8, Д.А. Дриль9 и др. Единство их подходов находила свое выражение в том, что, не различая объект и предмет преступления, они соединяли характеристику направленности наказуемого деяния с целым, объединяющим в себе одушевленное и неодушевленное, человека с созданными им или принадлежащими ему ценностями, субъекта права с правами субъекта. Конечно, далеко не во всем данные авторы были едины и последовательны. Свидетельством тому служат суждения, например, А.Ф. Кистяковского. "Объектом преступления, - считал он, - может быть, вообще говоря, только человек со всеми правами и учреждениями, которые им как существом общественным создаются. Посему кроме жизни, здоровья, свободы, чести, как более или менее основных объектов преступления, так сказать, созданных природою, таковыми являются также вещи, животные, учреждения, даже известный строй мысли"10. Явно вступая в противоречие с общим тезисом, А.Ф. Кистяковский допускал вероятность признания объектом преступления имущества и животных по той причине, что они находятся в собственности человека. Аналогичным образом решал вопрос и С.М. Будзинский, хотя и уточнял, что в таком случае предмет преступления - не вещь, а лицо или право этого лица на вещь. Вместе с тем, не соглашаясь с мнением о признании нарушения субъективного права значительным условием всякого преступления, он доказывал: "Если государство имеет право или обязанность наказывать деяния, противные его целям, то нельзя ограничивать его задачей защиты права субъективного. Характеристическая линия преступления состоит скорее в нарушении права в объективном смысле, т. е. закона"11.
     Аналогичным образом рассуждали многие авторы, отдавая предпочтение характеристике объекта преступления в качестве определенного рода блага. Не снимая необходимости правового анализа объекта преступления, применяемое ими понятие "благо" охватывало собой нечто нарушаемое, изменяемое, подвергающееся воздействию и т. п. в результате преступления. Однако на рубеже XIX-XX вв. сначала в зарубежной, а затем и отечественной литературе был поставлен вопрос о необходимости разграничения того, что именовалось объектом защиты, с одной стороны, и объектом действия - с другой. Обобщив вкладываемый в эти понятия смысл, А.Н. Круглевский выделил несколько подходов. Согласно первому, "объектом юридической охраны... признается тот предмет, на который посягает отдельное преступление, конкретное воплощение правового блага, то фактическое отношение, изменить которое имело в виду лицо действующее, решаясь на преступление, охраняемое правом состояние, которое повреждается или ставится в опасность преступлением..." Второй состоит в том, что "объектом действия признается предмет, относительно которого учинено преступление или который должен быть создан преступлением для того, чтобы возникло характерное для данного деликта посягательство на предмет юридической охраны (Оппенгейм); предмет фактического воздействия субъекта, действующего в предположении, что он посягает на то или иное конкретное благо (Мокринский), непосредственная цель действий индивида"12.
     Имея в виду приведенную характеристику объекта защиты и объекта действия, можно утверждать, что еще в начале XX в. отечественной уголовно-правовой наукой стала осознаваться необходимость отграничения объекта преступления от того, что позже станут называть предметом преступления и по поводу чего и по сей день в юридической литературе ведутся дискуссии не только относительно характера взаимосвязи объекта и предмета, но и соотношения предмета с используемыми виновным средствами совершения преступления. По-прежнему актуальным остается также уяснение специфики воздействия на объект и предмет преступления, оказываемого деянием, и решение возникающих в этой связи вопросов, касающихся, в частности, соотношения понятий преступного вреда и преступных последствий. Конечно, проводя параллели между эволюцией представлений о взаимосвязи объекта и предмета преступления в дореволюционной и в современной науке, можно обнаружить и некоторого рода особенности (выражающиеся, например, в том, что ныне предпочитают увязывать производимые преступлением изменения как раз с объектом, а не с предметом посягательства). Но это не ставит под сомнение то, что соотношение объекта защиты и объекта действия в рассматриваемой работе толковалось как соотношение не разных видов объектов преступления, а объекта и предмета преступления. Другое дело, как в ней была решена данная проблема. Благу здесь отводилась роль именно объекта, а не предмета преступления. Для начала XX в. ничего заурядного в таком толковании объекта не было, как раз наоборот: "Это воззрение, - писал автор, - нашло себе признание и в современной литературе - его придерживаются все ученые, рассматривающие составы отдельных преступлений, не занимаясь специально вопросом о существе объекта деликтов. Ввиду того, что криминалистов интересуют только те блага, нарушение которых запрещается (под угрозой наказания) правом, в науке установился обычай называть объекты преступления правовыми благами..."13. Следуя вышеуказанными отличительными признаками, какие-то определенные выводы на этот счет сделать довольно сложно14.
     Вывод. Обнаруживаемое в начале XX в. стремление некоторых авторов отделить объект преступления от объекта действия, бесспорно, важный шаг на пути конкретизации функций объекта в посягательстве. Вместе с тем на первом этапе развития учения об объекте преступления теория отечественного уголовного права, дискутируя по многим важным аспектам учения об объекте преступления, еще была не в состоянии не только решить, но и даже поставить на обсуждение вопрос о том, что же, в конечном счете, должно отражать понятие объекта преступления — то, что нарушается преступлением, то, чему оно причиняет вред,- то, на что оказывается преступное воздействие, то, что защищается (охраняется) уголовным законом, и т. д.  Думается, что как раз наметившаяся неопределенность в том, какую именно функцию должен играть объект в любом преступлении, и есть основа первого этапа развития учения об объекте преступления.
     
     1.2  Послеоктябрьский период разработки учения об объекте преступления (второй этап)
         
     Второй этап разработки учения об объекте преступления – период господства в нашей стране марксистко-ленинского мировоззрения, или как его еще принято называть, послеоктябрьским периодом.
     В послеоктябрьский период советские криминалисты выразили такую концепцию объекта преступления, согласно которой объектом преступления признавались "общественные отношения, поставленные под охрану уголовного закона, путем изменения которых причиняется социальный вред"15. При этом под общественными отношениями обычно понимались отношения между людьми в процессе их совместной деятельности или общения, находящиеся под охраной правовых или моральных норм16.
     Указанная концепция, получив статус общепризнанной в науке советского уголовного права, во многих случаях действительно была вполне правильна, например, при признании объектом преступления отношений собственности при краже, грабеже и других хищениях имущества, однако в силу нерешенности ряда принципиальных проблем, так и не стала универсальной теорией. 
     Надо сказать, что характеристика объекта преступления в самом общем виде содержалась в первых советских уголовных законах В частности, в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР от 12 декабря 1919 г отмечалось, что " советское уголовное право имеет задачей посредством репрессий охранять систему общественных отношений соответствующую интересам трудящихся масс, организовавшихся в господствующий класс в переходный от капитализма к коммунизму период диктатуры пролетариата". Первый советский Уголовный кодекс - УК РСФСР 1922 г. а затем и Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г., УК РСФСР 1926 г в своей основе восприняли положения Руководящих начал, относящихся к объекту преступления. Все отличие состояло только в несколько иной редакционной форме.
     Таким образом, советское уголовное право с момента его создания, отбросив "в архив истории" ранее действовавшие уголовные законы, а вместе с ними и отечественную науку, подошло к определению тех благ, которые признавались объектом преступления с совершенно иных, "пролетарских", позиций.
     Объектом преступления была признана отныне система общественных отношений, соответствующая интересам трудящихся масс. Эта установка Руководящих начал в разных редакционных формулировках стала  использоваться авторами учебников, монографий, диссертаций, журнальных статей.
    Со временем (с конца 50-х годов прошлого века) в советской юридической науке такое решение вопроса стало оцениваться как принципиально новое, общепризнанное, вполне обоснованное, соответствующее взглядам законодателя, единственно приемлемое и т. д. При этом, настойчиво подчеркивая важность такого понимания объекта посягательства для характеристики сущности преступления, авторы учебной литературы зачастую ограничивались указанием на то, что в качестве объекта преступления следует рассматривать такие общественные отношения, которые: «а) носят исторически изменчивый характер; б)	складываются в различных сферах жизнедеятельности общества; в)	являются для него наиболее важными; г) регулируются нормами той или иной отрасли права; д) ставятся под уголовно-правовую охрану; е) в каждом конкретном случае терпят вред в результате совершенного преступления17.» 
    Что же касается научной литературы 60—80-х годов XX в., то в ней более обстоятельная характеристика общественных отношений в качестве объекта преступления почти по всем аспектам носила дискуссионный характер. В частности, не было единства мнений по поводу того, в чем именно состоит отличие социалистической концепции от позиции ряда дореволюционных криминалистов (например, И. Я. Фойницкого), также называвших отношения между людьми объектом преступного посягательства. По-разному интерпретировалось понятие самого общественного отношения, которое в работах одних ученых признавалось конкретным, индивидуальным, единичным и т. п. отношением, а в работах других — некоторой совокупностью, системой конкретных, индивидуальных отношений. Существенные расхождения обнаруживались в представлениях о разграничении общественных отношений и того, что называлось «охраняемые законом общественные интересы». По-прежнему не было ясности во взаимосвязи (при таком понимании объекта преступления) его фактических и юридических признаков1.
    Особую сложность вызывало решение вопроса об объекте отдельных, конкретных преступлений, предусмотренных в Особенной части УК, вследствие чего объектом нередко называлось и ныне называется то, что как таковое явно не является общественным отношением («личность», «жизнь и здоровье человека», «половая свобода или неприкосновенность женщины», «деятельность государственного аппарата», «интересы правосудия» и т. д.). 
     Признание советской школой уголовного права объектом преступления общественных отношений потребовало уяснения содержания этого понятия, поскольку в каждом конкретном случае преступного посягательства уголовно-правовое значение приобретало содержание того отношения, которое подвергалось преступному воздействию. При этом указанная задача возводилась некоторыми теоретиками в ранг настолько значимой, что от нее по сути якобы и зависело окончательное решение проблемы объекта преступления е отечественном уголовном праве. Так, Н.И. Коржанский писал: "Дальнейшее развитие уголовно-правовой теории объекта преступления связано с тем, насколько глубоко будут исследованы общественные отношения, их социальная суть, содержание, структура, динамика и механизм возникновения и прекращения18.
     На самом деле проблема объекта преступления, по дальновидному замечанию профессора А.Н Трайнина, "приведенным положением.. лишь начиналась, ибо для разрешения важнейших для судебной практики вопросов квалификации необходимо было изучение объекта не только со стороны преступления, но и как элемента состава конкретного преступного действия"19. Как показало впоследствии применение теории объекта преступного посягательства как общественного отношения к различным видам составов преступлений, выявление непосредственного объекта преступного посягательства оказалось делом весьма непростым, а в некоторых случаях невозможным или даже абсурдным.
     В частности, профессор А.В. Наумов в одной из своих работ констатировал, что теория объекта как общественного отношения в ряде случаев откровенно "не срабатывает". Особенно, сетовал ученый, применительно к преступлениям против личности, в частности, к убийству и причинению вреда здоровью человека20. Сомнения в том, что объектом преступления действительно во всех случаях являются общественные отношения высказывали и другие ученые21.
     Если коротко сформулировать основные проблемы, требующие своего решения в рамках учения об объекте преступления в советской школе уголовного права, то их перечень может принять следующий вид:
     1) выявление структуры общественного отношения как объекта преступления,
     2) характеристика механизма причинения ему вреда;
     3) соотношение объекта преступления с последствиями преступной деятельности.
     Как выяснилось, решить их советская уголовно-правовая наука за весь период своего существования окончательно так и не смогла. Это, однако, не означает полного отсутствия позитивных результатов в проведенных исследованиях отечественных ученых. Напротив, многие положения и выводы являются фундаментальными и сущностными в понимании объекта как элемента состава преступления в целом.
     Особую ценность этому периоду развития учения об объекте преступления придают логически обоснованные выводы профессора А.Н. Трайнина, который установил, что "посягнуть - это всегда означает нанести в той или иной форме и мере ущерб объекту: посягательство не несущее с собой ущерба, перестает быть самим собой - оно уже не посягает... Нет посягательства, если нет объекта, так как в этом случае не на что посягать, и в одинаковой мере нет посягательства, если объекту не причинено ущерба, ибо в этом случае субъект не посягает"22.
     Важно подчеркнуть, что некоторые советские ученые рассматриваемого периода развития отечественной науки, признавая общим объектом преступления общественные отношения, полагали, что непосредственным объектом преступления могут выступать не только общественные отношения, но и те или иные государственные или общественные интересы, материальное выражение соответствующих общественных отношений, имущество в смысле совокупности  вещей, сами вещи, материалы или люди.
     Общепризнанное положение об объекте преступления для некоторых авторов носило, как представляется, чисто декларативный характер. Например, профессор А.А. Пионтковский, определяя общий объект преступления как общественные отношения, при анализе непосредственного объекта утверждал, что "общественное отношение как объект преступления - это то, что стоит за непосредственным объектом"23, то есть конкретное материальное благо, но отнюдь не абстрактное общественное отношение. Сходную позицию занимал Н.А. Стручков, признававший в качестве объекта уголовно-правовой охраны "социальные ценности каждого общества".
     Концепция А.А. Пионтковского практически полностью поддерживалась профессором Я. М. Брайниным, хотя он и возражал против положения о том, что непосредственный объект не есть общественное отношение. По мнению ученого, "преступление, посягая на те или иные общественные отношения, объективно не уничтожает и не изменяет их, а наносит ущерб лишь отдельным элементам этих отношений государственным, общественным или личным интересам либо самой личности. Это приводит к необходимости различать объект правовой охраны и объект посягательства24.  Объект посягательства, по мнению Я.М. Брайнина, таким образом, не всегда совпадает с объектом правовой охраны.
     Преступление, безусловно, привносит в объект преступления качественные изменения негативного характера, "поражает" объект уголовно-правовой охраны, чем вызывает необходимость решительного государственного реагирования. Понимание указанного обстоятельства послужило основанием для дальнейших научных изысканий в вопросе объекта преступления и механизме причинения ему вреда.
     В начале 60-х годов своеобразный итог исследованиям объекта преступления в советской школе уголовного права подвел М И. Федоров. Он, в частности, констатировал, что "отступления от теории объекта как общественного отношения сводятся в основном к двум разновидностям.
     а) к дополнению понятия объекта посягательства иными, кроме общественных отношений, явлениями (например, нормами права), и
     б) к подмене общественных отношений явлениями, которые не являются общественными отношениями (например, имуществом, вещами, условиями, учреждениями и т.п. материальными объектами"25.
     Такое понимание объекта, по мнению ученого, страдает существенным логическим пороком, так как известно, что суждение, верное в общем, является верным и в частности. Если общим объектом всякого преступления признавать общественные отношения, то нельзя одновременно признавать объектом отдельных преступлений, например, те или иные предметы материального мира или иные сущностные блага.
     Как представляется, указанное удвоение объекта преступления необоснованно, ибо оно создает представление о существовании двух различных видов объектов посягательства и не указывает, какой из этих двух объектов следует считать объектом посягательства в конкретном случае совершения преступления Подобные высказывания не раз приводились в юридической литературе26, тем самым, подтверждая фактический разрыв в понимании объекта преступления между Общей и Особенной частью уголовного права.
     Не имея соответствующей теоретической проработки, советская школа науки уголовного права продолжала настаивать на том, что непосредственным объектом преступления являются именно общественные отношения. Другими словами, совершенное преступление во всех случаях, по мнению ученых, направлено на изменение общественных отношений и не причиняет вреда ничему иному. В противном случае, необходимо констатировать наличие какого-то иного объекта посягательства, не являющегося общественным отношением, что в рамках советской школы уголовного права было совершенно недопустимо по идеологическим соображениям.
     Пожалуй, категоричнее других на этот счет высказывался Я М. Брайнин Он писал "Непризнание общественных отношений в качестве непосредственного объекта преступлений усложняет проблему объекта, так как создает разрыв между понятием непосредственного и понятиями родового и общего объектов преступления"27. Более того, согласно позиции большинства криминалистов того времени, нечеткое различие предмета и объекта преступления, признание непосредственным объектом преступления не общественных отношений, а иных явлений неизбежно должно было приводить сторонников этой концепции к неверным практическим выводам при квалификации28.
     На самом деле, признавая объектом преступления те или иные общественные отношения, советская школа науки уголовного права фактически признавала охрану не материальных ценностей и благ, жизни, здоровья человека и др., а наоборот, некие формы их проявления, те или иные формы связей между субъектами отношений.
     Следовательно если принять эту рекомендацию, например, применительно к преступлениям против здоровья, то для привлечения лица к уголовной ответственности за умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью человека недостаточно, чтобы суд установил, что виновный сознавал общественную опасность причинения соответствующей тяжести вреда здоровью человека, предвидел последствия своих действий и желал их наступления. Необходимо, кроме того, было доказать, что умысел виновного был направлен на конкретное общественное отношение.
     Вывод. В рамках советской школы науки уголовного права общим объектом преступного посягательства признавались только общественные отношения, вследстви.......................