Концепт как центральное понятие в когнитивной лингвистике.

§1.1. Концепт как центральное понятие в когнитивной лингвистике
    Когнитивная лингвистика или когнитивная наука достаточно недавно оформилась в современном языкознании. В.А. Маслова обозначает когнитивизм как «направление в науке, объектом изучения которого является человеческий разум, мышление и те ментальные процессы и состояния, которые с ним связаны»[Маслова 2007: 6], причем она отмечает её междисциплинарный характер, ставя её на рубеже таких дисциплин, как когнитивная психология, культурная антропология, моделирование искусственного интеллекта и т.д. Цель когнитивной лингвистики состоит в осознании того, как осуществляются процессы восприятия и осмысления мира, как происходит накопление, категоризация и классификация знаний. Инструментом оперирования данной цели служат малейшие единицы памяти – фреймы (стереотипные ситуации), концепты (совокупность всех смыслов, схваченных словом), гештальты (целостные допонятийные образы фрагментов мира. Мы подробнее остановимся именно на термине «концепт», который в последнее время получил широкое распространение. 
    Сама трактовка этого понятия довольно многозначна, что может объясняться различными подходами к определению. Условно их можно разделить по критерию доминирующих значений на лингвокульторологический, психолингвистический и лингвокогнитивный подходы. 
    В рамках первого подхода, концепт определяется как некое ментальное образование с определённой культурной спецификой, которое каким-либо образом может характеризовать носителей определённой этнической культуры. В данном контексте уместно упомянуть имена таких исследователей как Ю.С. Степанов, В.А. Маслова, В.В. Колесов.
    Психолингвистика же переосмысливает понятие концепта, рассматривая его как некий продукт психических процессов.Основой концепта в таком понимании, по мнению В.А. Ефремова, становится комплекс знаний, который представляет собой совокупность конкретно-образных элементов в психике человека [Ефремов 2009: 96-106]. 
    Наконец, лингвокогнитивный подход рассматривает концепт как ментальное образование. Причем возникновение этого образования определяется познавательной деятельностью человека, а его содержание обуславливается природой самого отражаемого предмета или явления в сознании на уровне малейших ментальных сущностей. К сторонникам данного направления можно отнести Е.С. Кубрякову, З.Д. Попова.
    Во всех данных выше определениях можно выделить общие ключевые моменты в понимании концепта: во-первых, это индивидуальная форма существования культуры в сознании человека, а во-вторых, это некое ментальное образование, которое может аккумулировать знания человека о каком-либо предмете или явлении действительности. 
    Наибольший научный интерес вызывает изучение концепта на материале поэтических произведений, несмотря на то, что в настоящее время исследования на внетекстовой основе довольно обширны.Как отмечал М.М. Бахтин, только в поэзии человек раскрывает все свои возможности, «ибо требования к нему здесь максимальные: все стороны его напряжены до крайности, доходят до своих пределов; поэзия как бы выжимает все соки из самого языка, и язык превосходит здесь самого себя» [Бахтин 1974: 278]. Исследование концепта и его репрезентаций на базе художественного текста особенно важно и интересно тем, что это, во-первых, способствует более глубокому пониманию смысла произведения. Во-вторых, это поможетв выявлении основных констант творчества того или иного писателя или поэта. В-третьих, изучение концептосферы определённого понятия помогает увидеть какие-либо изменения, уже произошедшие или только начинающие свое становление, в семантическом смысле слова. 
    Основоположником теории концепта в России считается С.А. Аскольдов, которыйтак же рассматривал концепт как некое мысленное образование, с уклоном на его «функцию заместительства» в процессе мысли (замена неопределенного множества предметов одного и того же рода) [Аскольдов 1997: 269]. Следует отметить, что именно этот ученый впервые подразделяет концепты на познавательные и художественные. Первые обладают понятийной природой: они подчинены законам логики и реальной действительности. Вторые же, в свою очередь, носят ассоциативно-образный характер. Тоже отмечал и академик В.В. Виноградов, говоря, что в «структуре художественного произведения происходит эмоционально-образная, эстетическая трансформация средств общенародного языка» [Виноградов 1954: 6].
    В.А. Маслова в своих исследованиях расширяет постулаты С.А. Аскольдова касательно художественного концепта: «Во-первых, в основе связи его лежит ассоциация; во-вторых, художественный концепт заключает в себе не только потенцию к раскрытию образов, но и разнообразные эмотивные смыслы; в-третьих, художественный концепт тяготеет к образам и включает в себя их» [Маслова 2004: 34-35]. Она считает, что художественные концепты, в отличие от общепознавательных, сугубо индивидуальны, более сложно организованы и глубоко психологичны. Таким образом, В.А. Маслова включает эмоционально-экспрессивную составляющую в понятие художественного концепта. 
    В рамках нашего исследования интересно также отметить, что существуют две полярные точки зрения на интерпретацию именно художественного концепта. С одной стороны, художественный концепт может пониматься как единица индивидуального сознания (И.А. Тарасова, О.Е. Беспалова), а с другой – как единица национальной художественной картины мира (Л.В. Миллер, О.Ю. Шишкина). 

§1.2. История изучения категории «время» в когнитивной лингвистике
      
      Время – это, прежде всего, та система параметров, через которую человек может идентифицировать себя и окружающий мир в целом. Разумеется, важность этой категории не требует дополнительных разъяснений, но, прежде чем начать говорить об исследователях, так или иначе обращавшихся к этой теме именно с языковой точки зрения, следует обратить внимание на историю научного понимания времени. 
      С древнейших времен в сознании человека сформировалось два представления о времени: время как последовательность повторяющихся однотипных событий (циклическое время) и время как однонаправленное поступательное движение (линейное или естественнонаучное время) [Яковлева 1994; 97]. Данное разделение в дальнейшем ярко отразится на языковой картине концепта. 
      Переломным моментом в научном взгляде на время и по сей день считается теория относительности А. Эйнштейна, которая, несомненно, оставила колоссальный след не только в физике, но и в философии в целом. Теперь время начало рассматриваться не только как объект исследования, но и сам инструмент, который необходим для различных областей знания, в том числе и для филологии.
      В последние годы, проблема времени особенно актуализируется в филологических дисциплинах. Как отмечает известный языковед Л.Н. Михеева, «всё чаще предметом анализа лингвистов становится время не как грамматическая категория, а как время жизни человека, нации, этноса, нашедшее отражение в языке»[Михеева 2006; 146]. В рамках современной антропоцентрической парадигмы время оказывается объектом исследования когнитивной лингвистики, и в тоже время оно начинает рассматриваться как одна из универсальных, основополагающих категорий наряду с пространством. Отсюда и философский спор о том, что же первично: пространство или время. Разумеется, обе категории неотъемлемы друг от друга, т.к. одно постигается через другое. 
      Являясь одним из общечеловеческих концептов, время обладает некой экзистенциональной значимостью не только для какого-то отдельного человека, но и для различных народов, т.к. оно обеспечивает определённого рода взаимопонимание между ними. Однако, несмотря на универсальность данного понятия, каждой культуре в процессе её исторического становления присуще собственное восприятие времени. 
      Говоря о концепте «время», нельзя не упомянуть смежную категорию художественного времени. Само это понятие понимается минимум в двух смыслах: время текста и художественное время, изображённое в тексте. Некоторые исследователи включают концептуализацию времени в объем понятия художественного времени, под которым понимается «способ организации эстетической действительности произведения, его внутреннего мира и одновременно образ, связанный с воплощением авторской концепции, с отражением именно его картины мира» [Николина 2003; 122]. 
      Время актуализируется в языке в единицах разных языковых уровней, однако ведущими или наиболее частотным являются лексико-фразеологические средства репрезентации времени, поскольку именно «лексика в наибольшей мере апеллирует к смысловым параметрам модели мира» [Топорова 1994:3]. Особенно это уникально проявляется в художественных текстах, где, помимо основного или номинативного значения, слова-репрезенты формируют особое, абсолютно уникальное семантическое поле концепта. В поэтических текстах представление о времени не просто констатируется как календарное, а синтезируется в нечто метафизическое, формирующее надтекстовую реальность.  
      Сформированные в сознании человека представления о линейном и циклическом времени, которые мы затронули выше, следует рассмотреть более подробно, теперь уже с точки зрения языковой модели. Прежде всего, с понятием циклического времени связываются идеи природных циклов, постоянных повторов, в то время как с линейным ассоциируется прежде всего уникальность, единичность и неповторимость. Отсюда следует вывод, что «циклическое сознание» настроено на типизацию, а «линейное» – на индивидуализацию» [Яковлева 1994; 100-101]. В связи с этим, в языке появляются устойчивые лексические сочетания, служащие способом выражения того или иного вида времени. В дополнение к вышесказанному, можно упомянуть Б.А. Успенского, который соотносил циклическое время с космологическим сознанием, а линейное – с историческим [Успенский 1989; 32-33]. 
      Наряду с данными концепциями времени, Ю.С. Степанов предлагает рассматривать «разом данное время», которое понимается как время, где человек одновременно существует и в прошлом, и в настоящем, и в будущем [Степанов 1997: 124]. Он также отмечает, что наибольшую сложность в исследовании концепта «время» представляет изначальная сложность его трактовки, которая сильно запутана разными точками зрения на предмет исследования. Учёный понимает за ним нечто предельно общее и абстрактное, одно из базовых понятий науки, философии и культуры. 
      Следует отметить, что среди исследователей нет единого мнения относительно количества языковых моделей времени.  Выделенные выше категории линейного и циклического времени отнюдь не исчерпывающие. К примеру, Н.К. Рябцева предложила выделять физическое (объективное время, необратимое), метафизическое (обобщенное, философское), бытовое (индивидуальное, житейское, оно осмысляется как ограниченный ресурс, измеряемый временем жизни, невосполнимый) и духовное время (феноменологичное, сакральное и абсолютное) [Рябцева 1997]. 
      Из многообразия современных точек зрения на природу времени следует обилие классификаций его видов. Приведём самые распространённые из них в таблице: 
      
Исследователь
Классификация времени
Золотова, 1998г. 
1. Календарное
2. Событийное
3. Перцептивное
Николина, 2003г. 
1. Историческое
2. Бытовое 
3. Социальное
4. Личное
1. Фабульное
2. Сюжетное
3. Авторское
4. Субъективное время персонажей
Д.А. Салимова и Ю.Ю. Данилова
  1. Реальное (непрерывное, однонаправленное, равномерное, необратимое, историческое, эмпирическое, календарное)
  2. Перцептуальное (замедленное или ускоренное, неоднонаправленное) 

      Что же касается языковых средств актуализации концепта «время», то их можно выделить на базе представленных выше классификаций в виде определённых логико-семантических групп слов-репрезентов:
Тип времени
Частные семантические группы слов-репрезентов
Циклическое
Времена года, части суток.
Линейное
1. Прошлое, настоящее, будущее
2. Час, день, год, век и т.д.
3. Жизнь и смерть 
4. Детство, молодость, старость
      
      Однако, следует сделать оговорку, что данная нами условная классификация не может быть абсолютно применима в художественном тексте. Индивидуально-авторский замысел может наделять слова из категории линейного времени определенными семантическими смыслами циклического времени. Следовательно, каждую лексему стоит рассматривать индивидуально.  
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

Глава II. Формы функционирования одноимённой лексемы «время» в поэтическом языке И. Бродского

§2.1. Устойчивые сочетания с лексемой «время» 

     Сам концепт «время» в современном русском языке имеет множество слов-репрезентов. В целом, центральную зону концепта или его ядро будет составлять в нашей работе лексема «время» и его форма «времена». На периферии можно расположить лексемы, обозначающие ту или иную форму существования времени (минута, час, день, год, век и т.д.). Разумеется, каждый из них будет обладать собственным количественно/качественным оттенком значения, а также иметь свои собственные формы употребления в тексте, что помогает дифференцировать индивидуально-авторское восприятие времени. Дальнейшая периферия этого концепта складывается преимущественно из лексем, эксплицитно выражающих категорию времени в языке.
      При составлении концептосферы слова «время» в поэтическом языке И. Бродского можно выделить несколько ключевых моментов.
     Ядру концептосферы будет соответствовать одноименная лексема «время».  Это слово, хоть и достаточно абстрактно с точки зрения семиологии, очень содержательно насыщенно и плотно, что свидетельствует об особой значимости данного слова. В современном русском языке слово «время» имеет следующие значения:
     1. одна из форм (наряду с пространством) существования бесконечно развивающейся материи – последовательная смена её идей и состояний;
     2. продолжительность, длительность чего-нибудь, измеряемая секундами, минутами, часами;
     3. промежуток той или иной деятельности, в который совершается что-нибудь, последовательная смена часов, дней, лет;
     4. определённый момент, в который происходит что-нибудь;
     5. период, эпоха;
     6. пора дня, года;
     7. подходящий, удобный срок, благоприятный момент;
     8. период или момент, не занятый чем-нибудь, свободный от чего-нибудь;
     9. категория глагола, специальными формами относящая действия в план настоящего или будущего;
     10. (времён кого-чего, в знач. предлога с род. п.) в период, во время существования чего-нибудь [Ожегов 2006; 103]
     Формы проявления лексемы «время» в языке Бродского:
      1) «во время+ сущ. р. п.». Наиболее регулярное сочетание данной лексемы в языке поэта.Такие сочетания указывают на какой-либо динамически протекающий интервал, который четко задан на временной оси каким-либо событием: «Во время ужина он встал из-за стола и вышел из дому» («Неоконченный отрывок»); «...Города – не люди и не прячутся в подъезде во время ливня» («Роттердамский дневник»).
     2) устойчивые сочетания с лексемой «время». Здесь формы функционирования лексемы в тексте можно разделить по признаку регулярности/нерегулярности того или иного события:
     А) Регулярность. Словосочетание«всё время»отражает регулярную периодичность происходящих явлений: «Солдаты – такой народ – все время норовят начальство охмурить» («Посвящается Ялте»). 
     Б) Нерегулярность. На подобную частоту совершения действия указывает предложно-падежное сочетание«по временам». Оно обозначает прерывистую длительность действия, которое повторяется не регулярно, а через какие-то временные промежутки: «Живи, по временам переезжая, и скупо дорожи недорогим…» («Теперь я уезжаю из Москвы...»).
     Также можно отметить конструкцию«на время», которая обозначает некоторый, обычно небольшой промежуток времени: «Сердце замирает на время, но все-таки бьется» («Колыбельная Трескового Мыса»). Слово«время», взаимодействуя с прилагательным«первое», соотносит момент речи говорящего с ближайшим будущим: «…болонки позволят ему свести на первое время концы с концами» («Посвящается Джироламо Марчелло»). На будущее указывает и наречное выражение«со временем», обозначающее необходимость протекания временного отрезка, по прошествии которого должно произойти какое-то событие или явление: «Только плоские вещи, как то: вода и рыба, слившись, в силах со временем дать вам ихтиозавра» («Кентавры II»).
     На отнесенность действия к прошедшему времени в текстах И. Бродского указывает выражение«во время оно», пришедшее в русский язык из старославянского и обозначающее «когда-то очень давно»: «…вдалеке дребезжит трамвай, как во время оно» («В городке, из которого смерть расползалась по школьной карте...»). Значение «в прежние времена» характерно для конструкции«в те времена», часто встречающейся в произведениях поэта: «Все то, что я писал в те времена, сводилось неизбежно к многоточью» («В озерном краю»).
     Сочетание«в свое время», выражая своеобразные значения «когда-то в прошлом», «когда-либо в будущем», встречается в текстах И. Бродского лишь в одном из них, в последнем: Эти вещи сольются в свое время в глазу («Строфы»).
     Конструкция «время + прилагательное» дает количественную (в скором времени, в последнее время) или качественную (хорошее время, другое время)характеристику временному отрезку: «Полагаю, в скором времени я это выясню» («С натуры»); «Я в последнее время немного сбиваюсь» («В Англии») или «Осень – хорошее время, если вы не ботаник» («Осень – хорошее время, если вы не ботаник…»); «Другое время, другие лацканы, замашки, догмы» («Памяти H.H.»).
     «Время + V движения». «Время» в поэтическом языке И. Бродского осмысляется в основном через движение, что, конечно, соответствует классической языковой картине, ведь, прежде всего, время познается через пространство, через его динамическое изменение, это специфика человеческого восприятия мира. Движение времени актуализируется при помощи глаголов движения, употребляемых в сочетании с этой лексемой. Такие конструкции в текстах поэта являются средством воплощения динамической модели времени, характерной для системы русского языка. Так же может встречаться и метафорическое выражение движения времени с помощью подобных сочетаний: «...Не думаю, что во всем виноваты деньги, бег времени или я» («На виа Фунари»), однако доминирующую роль в текстах поэта все же играют конструкции глагольного типа, входящие в структуру двусоставных предложений и передающие идею течения времени как некой безграничной величины: «…покуда время идет, а Семенов едет» («Семенов»).
     
§2.2. Способы метафоризации концепта
     
     Движение времени может передаваться метафорически. Как известно, такие метафоры имеют в русском языке две разновидности: фазовую, при которой внимание наблюдателя фиксируется или на начальной, или на конечной границе траектории движущегося объекта, и собственно процессную, где тот же объект понимается как непрерывно движущийся, находящийся в каждый момент в какой-либо точке и воспринимаемый наблюдателем путём последовательного просмотра.
     Фазовая семантика в текстах И. Бродского выражается глаголами с фазовым значением. Начало движения времени передается прежде всего предикатами со значением приближения (типа «приходить», «наставать» и т.д.): «Приходит время сожалений. При полусвете фонарей, при полумраке озарений не узнавать учителей» («Приходит время сожалений...») (т.е. время наступает). Окончание же временного движения постигается с помощью глаголов с семантикой завершения чего-либо (например,«истечь»): «Навсегда истекло наше время давно» («Предпоследний этаж...»).
     Процессное движение в поэтическом языке передается разными метафорами, но если сравнить их, то можно выявить наиболее частотные по употреблению, а именно со значением ускорения движения времени, нежели его замедления: «Видно, время бежит, но не в часах, а прямо» («Михаилу Барышникову»). Таким образом, язык И. Бродского характеризуется ощущением ускорения времени, его быстротечности, оно как бы ускользает от поэта: «Читатель мой, сентябрь миновал, и я все больше чувствую провал меж временем, что движется бегом, меж временем и собственным стихом» («Шествие»). 
     Время с точки зрения влияния на человека и окружающий мир представляется в художественном языке И. Бродского в ряде ключевых метафор, доминирующей среди которых является понимание времени как некой безликой силы, оказывающей разрушительное воздействие на сферу физического или абстрактного. В метафорах подобного рода время воспринимается как своеобразное живое существо, которое представляет собой силу, являющуюся причиной изменений, происходящих в результате хода времени. Время наделяется в произведениях поэта ярко выраженной отрицательной окраской, участвующей в создании сложного образа, отражающего субъективный характер восприятия времени И. Бродским.
     Метафорически, воздействие времени на человека в художественном языке И. Бродского определяется в основном как приносящее вред и разрушение, а сама категория времени становится непосредственно связанной с идеей смерти. Именно в смерти поэт видит прародителя времени, ту первооснову или точку отсчета, из которой время берет свое начало: «Время создано смертью» («Конец прекрасной эпохи»). Наследуя от смерти стремление уничтожать всё существующее, время активно проявляет свою разрушительную сущность, нарушая гармонию мира и изменяя его по своему усмотрению. Время влечет смену социокультурного фона, а, следовательно, и образа жизни людей: «…Мир больше не тот, что был прежде, когда в нем царили страх, абажур, фокстрот, кушетка и комбинация, соль острот. Кто думал, что их сотрет, как резинкой с бумаги устья карандаша, время? Никто, ни одна душа. Однако время, шурша, сделало именно это. Поди его упрекни. Теперь повсюду антенны, подростки, пни вместо деревьев. Нив кафе не встретить сподвижника, раздавленного судьбой, ни в баре уставшего пробовать возвыситься над собой ангела в голубой юбке и кофточке. Всюду полно людей, стоящих то плотной толпой, то в виде очередей. Тиран уже не злодей, но посредственность»(«Fin de Siecle»). Однако, лишив людей их обыденного существования, изменив их мировоззрение и жизненный уклад, время пытается оставить свой разрушительный отпечаток и на самом личном, что есть в жизни человека, постепенно превращая его самого в вещь: «Все, что мы звали личным, что копили, греша, время, считая лишним, как прибой с голыша, стачивает - то лаской, то посредством резца - чтобы кончить цикладской вещью без черт лица» («Строфы»). Такое понимание временной сущности определяется лексическим окружением самого слова«время».Один из ведущих семантических компонентов, окружающий данный концепт – это его возможность деструктивно воздействовать на что-либо, проявляющего себя в таких предикатах как«стереть», «сточить», «убить».
     
§2.3. Связь «времени» с человеком и результат их взаимодействия в лирике И. Бродского
     
     Время как основополагающая категория бытия является для поэта доминирующей в сравнении с человеком, о чём он и сам неоднократно говорил. Оно настолько захватывает его, что человек сам начинает напоминать циферблат, который в поэзии И. Бродского выступает как самостоятельный символ:«На Прачечном мосту, где мы с тобой уподоблялись стрелкам циферблата»(«Прачечный мост»);«Теперь на третьем этаже живет герой, и время вертит свой циферблат в его душе» («Петербургский роман»). Время обретает власть над людьми, которые становятся полностью зависимыми от него.
     Результатом воздействия времени на человека становится старение, неизбежность которого пугает человека:«И снится старость. Никуда не деться от старости...» («Горбунов и Горчаков»). Человек, несомненно ощущает на себе эти неизбежные процессы: «Сердце скачет, как белка, в хворосте ребер. И горло поет о возрасте. Это – уже старение» («1972 год»). Он видит в старости приближение смерти:«Старение! В теле все больше смертного. То есть, ненужного жизни» («1972 год»). Человек в произведениях поэта испытывает постоянное чувство обреченности, осознаёт, что конечный итог его жизни – смерть:«Человеку всюду мнится та перспектива, в которой он пропадает из виду» («Примечания папоротника»). Более того, старение ведет человека не только к смерти, но и к превращению в вещь:«Вот оно – то, о чем я глаголаю: о превращении тела в голую вещь!» («1972 год»). Как отмечает М.Б. Крепе, тема старения человека в творчестве И. Бродского непосредственно связана с осознанием оппозиции «человек - вещь» как отношения переживающей свое существование и страдающей материи к материи бесчувственной, лишенной сознания [Крепе. О поэзии И. Бродского 1984. НАЙТИ ССЫЛКУ]. Время забирает все у человека:«...ибо созданное прочно, продукт труда есть пища вора и прообраз Рая, верней - добыча времени...»(«Разговор с небожителем»). Тем самым перед лицом времени человек и вещь ничем не отличаются друг от друга. Они оба обречены на распад. 
     Необходимо отметить, что «время» в текстах И. Бродского может быть представлено в качестве субъекта, способного оказывать положительное влияние на жизнь людей, оно может ослабить или устранить негативные чувства и эмоциональные переживания героев:«Потому что часы продолжают идти непрерывно, боль затухает с годами. Если время играет роль панацеи, то в силу того, что не терпит спешки» («Колыбельная Трескового Мыса»). В такой интерпретации время получает положительную оценку. Оно становится тем периодом, по прошествии которого человек может избавиться от тяжелых душевных потрясений:«Но придет еще время – расстанешься с горем и болью» («Посвящение Глебу Горбовскому»).
     Говоря о том, как «время» может быть использовано человеком, то в русской языковой картине мира есть широкий спектр различных сочетаний, таких как «упустить», «наверстать», «выиграть» и т.д. Что же касается именно И. Бродского, то наиболее частотны тут сочетания со значением утраты времени: «Женился бы. Но времени в обрез» («Из «Школьной антологии»); На шутки тоже требуется время. Пока состришь, пока произнесешь, пока дойдет. Да и в самой системе, в системе звука часики найдешь» («Мужчина, засыпающий один...»).
     Иногда «время» у И. Бродского не только ускользает от человека и приближает его к смерти, но и забирает его чувства, воспоминания: «...Бег времени требует жертвы, развалины. Баальбек его не устраивает; человек тоже. Подай ему чувства, мысли, плюс воспоминания. Таков аппетит и вкус времени. Не тороплюсь, но подаю. Я не трус; я готов быть предметом из прошлого, если таков каприз времени, сверху вниз смотрящего - или через плечо - на свою добычу, на то, что пока еще шевелится и горячо»(«Fin de Siecle»). Время изменяет и человека, и его ценности, такие как любовь, вера, красота: «от великой любви остается лишь равенства знак» («Bagatelle»), «от всякой великой веры остаются, как правило, только мощи» («Прощайте, мадмуазель Вероника»), «от лица остается всего лишь профиль» («Литовский дивертисмент»). Лексема «время» в такой интерпретации наполняется явной отрицательной семантикой.  Она представляет собой ту разрушительную силу, которая в конечном итоге «пожнёт» все сущее: «Развалины есть праздник кислорода и времени» («Открытка из города К.»).
     Таким образом, человек в произведениях И. Бродского существует заведомо во враждебной для него среде, осознавая ее пагубное влияние. Время не просто отождествляется поэтом с приходом смерти: «До встреч в могиле. Близится наше время. Ну, что ж?» («Гладиаторы»), но и является ее основной причиной:«это – время тихой сапой убивает маму с папой» («Представление»), полностью подчиняя себе человека, время в конечном итоге сводит его к небытию, лишая самого ценного – жизни: «Вас убивает на внеземной орбите отнюдь не отсутствие кислорода, но избыток Времени в чистом, то есть – без примеси вашей жизни виде» («Эклога 4-я (зимняя)»). 
     Изображение времени в роли уничтожающей сущности в творчестве И. Бродского неслучайно, оно связано с определенными биографическими фактами, во многом определившими мировоззрение поэта: ишемическая болезнь, многочисленные инфаркты, операции на сердце, ухудшение самочувствия, постоянное ощущение смертельной опасности: «13 декабря 1976 года Бродский перенес обширный инфаркт. Ему предстояло прожить еще девятнадцать лет, но все эти годы состояние его здоровья постоянно ухудшалось. Через два года, почти день в день после инфаркта, 11 декабря 1978 года, ему понадобилась операция на сердце. Второй раз сердечные сосуды заменяли семь лет спустя, в декабре 1985 года. Этому предшествовало еще два инфаркта <...> На протяжении всей своей взрослой жизни Бродский писал стихи в ощутимом присутствии смерти» [Лосев 2008 И.Бродский Опыт литературной биографии http://imwerden.de/pdf/losev_iosif_brodsky_2008.pdf : стр. 268].
       Тема смерти, нашедшая отражение в творчестве И. Бродского, хотя и свидетельствует о его трагическом мировосприятии, но всё же не является символом согласия поэта с неумолимыми законами жизни. Наоборот, осознавая конечность своего земного существования, И. Бродский пытается противостоять жизненным невзгодам всеми возможными силами:«Могу назвать это философией стойкости, возможностью выстоять. Довольно простая вещь. Когда находишься в плохих обстоятельствах, перед тобой выбор – сдаться или пытаться противостоять. Я предпочитаю противостоять сколько возможно».ССЫЛКА! По мнению поэта, вдохновение, творческий подъем представляют собой не что иное, как стремление человека отдалиться от смерти:«Ибо выплеск творческой энергии, пусть самый ничтожный – это попытка отпугнуть смерть <...> в момент творческого акта человек творит пугало, которое может заставить эту костлявую, в саване, с косой, отшатнуться». Иными словами, поэт как «орудие языка» способен одержать победу над временем, слившись с ним в его бесконечной непостижимости:«И наиболее точное определение тому, что же заставляет меня водить пером по бумаге, исписывая груды листов, - допустить, что мною движет желание хоть как-то присоседиться, прилепиться к этой великой непостижимости. Отбросить тень своего временного существования на всю полноту времен» [].
     Таким образом, время наделяется в художественном языке И. Бродского индивидуально-авторскими смыслами, отражающими особенности личностного восприятия времени поэтом. Условно можно говорить о существовании в художественном мире поэта двух видов времени: онтологического и биологического. Онтологическое время является своеобразной абстракцией, соотносящейся с представлением И. Бродского о бесконечном и безграничном измерении, составляющем основу мироздания. Это время некоего космологического характера, проявляющееся в качестве господствующей силы, оказывающей воздействие на всё в этом мире. Такое время противопоставлено земному существованию человека, оно мыслится без людей и направлено против них. Подобное проявление времени всегда интересовало поэта, о чём он неоднократно говорил во многих своих интервью:«Дело в том, что то, что меня более всего интересует и всегда интересовало на свете <...> – это время и тот эффект, какой оно оказывает на человека, как оно его меняет, как обтачивает. <...>я бы сказал, что больше интересуюсь чисто абстрактной идеей времени. Думаю, я вполне могу сказать, что использую конкретные представления о времени в момент ухода в абстрактные размышления. И я пытаюсь сделать эти абстрактные размышления осязаемыми посредством образности, конкретных символов и всякого такого».

























Глава III. Частные слова-репрезенты концепта «время» в поэтическом языке И. Бродского

§3.1. Репрезенты циклического времени
      
      Наиболее частотными лексемами в русском языке, так или иначе указывающими на цикличность времени, являются обозначения суточного цикла. 
      По данным лексикографических источников, «сутки» - это «единица измерения времени, равная 24 часам; продолжительность дня и ночи» [БАС XIV 1963; 1221]. Интересно отметить, что данное толкование этого слова отнюдь не всегда было таковым. Раньше оно обозначало «стык дня и ночи» или «слияние дня и ночи», что ещё отмечал Шанский [Шанский 1975; 433]. Значение цикличности заложено в этом слове даже этимологически: образовалось оно при помощи приставки су- со значением «соединение, сближение» и корня тьк- [Черных 1999; 219]. Таким образом, изначально «сутки» понимались как некий «круг» времени, который имел свой «стык» или точку соприкосновения, с которого начинался новый цикл. 
      Как частные составляющие «суток» можно выделить «день» и «ночь».

§3.1.1. «День – ночь» в идиостиле И. Бродского 

      Лексема «ночь» традиционно толкуется словарями как «часть суток от вечера до утра» [БАС VII 1986; 1431 МАС II 1986; 512]. Как отрезок времени «ночь» характеризуется длительностью, а как часть 24-часового цикла в природе и периода в жизни человека, она обладает фиксированной последовательностью и ассоциируется как с состоянием природы, так и с деятельностью человека [Рубинштейн 2001].
      Говоря о реализации данной лексемы в поэтических текстах И. Бродского, то можно отметить её полисемантичность, она может как выступать в различных значениях, так и приобретать различные смысловые оттенки. 
      Слово «ночь» репрезентируется в произведениях И. Бродского в своём прямом значении «тёмное время суток» чаще всего с прилагательными, связанными с качественной оценкой. Необходимо отметить, что в текстах поэта присутствует большое количество цветовых определений «ночи», в первую очередь – это чёрный цвет, что не удивительно, ведь «ночь» в сознании людей крепко ассоциируется с чёрным цветом: «Он чёрен был, как ночь, как пустота» («В тот вечер возле нашего огня…»). Однако, в творчестве И. Бродского, можно обнаружить и другие цветообозначения, сочетающиеся с указанной лексемой. Так, например, встречаются сочетания белого и серого цветов для описания ночи, что отчасти обусловлено жизненным опытом самого И. Бродского: «Ночь белая глядит с высот» («Блестит залив, и ветер несёт…»). Для Бродского, выросшего на берегах Невы, «ночь» приобретает белую цветовую характеристику (белые ночи): «Пусть меня, беглеца, осенит белой ночью твоя неподвижная слава земная» («Стансы городу»). Так же можно отметить и сочетание слова «ночь» с глаголом «брезжить», имеющим значение «слабо светиться, распространять слабый свет» [МАС I1985; 114]: «Белая ночь над нами легонько брезжит» («Воспоминания»). Кроме того, для изображения ночи используется и серый цвет: «Седая ночь, и дремлющие птицы качаются от синей тишины» («И вечный бой…»).
      Важно отметить, что, помимо определений, затрагивающих зрительное восприятие, И. Бродский активно затрагивает слуховую перцепцию: «Я был только тем, чего ты касалась ладонью, над чем в глухую, воронью ночь склоняла чело» («Я был только тем, чего…»). С одной стороны, данное сочетание «глухая ночь» определяет данное время суток как тусклое и тёмное, а с другой, служит указанием на время, когда прекращается всякое движение и жизнь замирает: «Второго января, в глухую ночь, мой теплоход отшвартовался в Сочи».......................