Когнитивные основания художественного перевода

Содержание
Введение……………………………………………………………………………. 2
Глава 1. Теоретические основы исследования когнитивных особенностей художественного перевода………………………………………………………...4
1.1.Понятие адекватности и эквивалентности перевода в работах современных исследователей……………………………………………………………………….4
1.2. Когнитивные основания художественного перевода……………………….16
Глава 2. Возможности перевода художественного теста с позиций когнитивного подхода…………………………………………………………….24
2.1. Стратегии перевода в когнитивной парадигме………………………………24
2.2. Когнитивный подход при переводе языковой игры………………………...35
Выводы по 2 главе………………………………………………………………….39
Заключение………………………………………………………………………...41
Литература…………………………………………………………………………45




    


Введение

    Специалистами в области когнитивной и функциональной лингвистики отмечается тот факт, что при описании речемыслительной деятельности человека формирование значения складывается не только на основе знания отдельного слова и его семантических характеристик. Эта же мысль звучит и в трудах переводоведов, когда они пытаются описать единицу перевода. 
    Актуальность исследования определяется, с одной стороны, возрастающей ролью текстов в коммуникации, а с другой стороны, важностью качественного перевода изучения проблемы перевода и лингвокультурной адаптации текстов в настоящее время. 
    Объект данного исследования – передача грамматической организации англоязычного текста средствами русского языка
    Предмет исследования – учет когнитивных особенностей при переводе художественного текста.
    Цель данного исследования состоит в рассмотрении возможностей учета когнитивных особенностей при переводе художественного текста.
    Для достижения поставленной цели в ходе исследования нами решались следующие практические задачи:
    - определить содержание понятия «перевод», основные подходы к переводу;
    - рассмотреть когнитивные основы перевода художественного текста;
    рассмотреть особенности отражения национальной картины мира в переводе
    - описать когнитивные стратеги, используемые при переводе языковой игры.
    Материалом анализа в данной работе выступили роман М. Митчелл «Унесенные ветром» и его перевод, выполненный  Т.А. Озерской и романы П.Г.Вудхауза их переводы на русский язык, выполненные разными переводчиками.
     Методы исследования определялись поставленной целью и задачами. На разных этапах исследования использовались следующие приемы и методы: критического анализа научной литературы, описания, контекстуального анализа и сравнения, лексико-семантический, контекстуальный, структурный, метод лингвостилистического анализа художественного текста.
    Практическая ценность работы обусловлена возможностью использовать результаты исследования в качестве вспомогательного материала в рамках курса теории и практики перевода, а также в практической деятельности переводчика.
     Структура работы определяется целью и задачами исследования и представлена введением, двумя главами, заключением и библиографическим списком. 
    


Глава 1. Теоретические основы исследования когнитивных особенностей художественного перевода
1.1. Понятие адекватности и эквивалентности перевода в работах современных исследователей
    Перевод не только непрерывно сопровождает человеческую цивилизацию, но и в значительной степени является ее движущей силой, обеспечивая информационный обмен между отдельными индивидами, группами людей и целыми народами. «Перевод – средство взаимного сближения народов» ? такое название носит одна из книг, посвященная данной проблематике [Рецкер1974]. Однако одним из «вечных» вопросов теории перевода всегда оставался вопрос о принципиальной возможности перевода, вопрос о «переводимости». Данной проблеме посвящены многочисленные специальные исследования, предпринятые в разное время и в рамках различных переводческих традиций [Влахов С.И., Флорин С.П. Непереводимое в переводе. М.: Международные отношения, 1980, Блох М.Я. Эквивалентность и адекватность в переводческой проблематике // Межкультурная коммуникация и перевод в современном мире. М.: МГИ им. Е. Р. Дашковой, 2003. С. 3–7.  Алексеева И.С. Введение в переводоведение: учеб. пособие. М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 352 с.]. 
    Ученые подчеркивают роль перевода как важнейшего средства межкультурной коммуникации, призванной обеспечить взаимопонимание в области культур [Нелюбин, Хухуни 2006: 314-315]. В связи с этим к переводчикам нередко относятся как к  «культурным посредникам» (“cultural mediators”). Г. Вермеер называет их “bicultural”, у других исследователей прослеживается аналогичное отношение: “cultural operators”, “cross-cultural specialists”. Это говорит о глубокой и сложной природе перевода, в процессе которого порой нельзя просто использовать соответствие слов и выражений, которые даны в словаре. Здесь уместно вспомнить высказывание К.И. Чуковского о том, что «было бы нелепо переводить буква в букву английскую пословицу» [Кузьмин 1976: 47]. В таком случае переводчик должен прибегать к трансформационному переводу, который представляет собой преобразование внутренней формы слова или словосочетания или же ее полную замену для адекватной передачи содержания высказывания. Умение грамотно идентифицировать переводческую проблему и осуществить необходимые переводческие трансформации и позволяет достичь адекватности в переводе. 
    Согласно «Толковому переводоведческому словарю» Л.Л. Нелюбина, перевод можно определить как процесс межъязыкового преобразования или трансформации устного или письменного текста, предъявленного на одном языке, в текст (устный или письменный) на другом языке [Нелюбин, Хухунин 2006: 138]. Для оценки качества перевода служат категории адекватности и эквивалентности. Трудно переоценить необходимость учета данных понятий при переводе такой тонкой и непростой вещи, как иностранная игра слов, ведь малейшая неточность или небрежность со стороны переводчика может разрушить весь замысел автора, а также просто сведет на нет юмор игры слов. 
    Вышеназванные категории можно назвать центральными в теории перевода. Исследователи, правда, называют и другие подобные термины, к примеру «полноценный перевод» (А.В. Федоров), «реалистичный перевод» (И.А. Кашкин) [Хухунин, Валуйцева 2003: 138]. Это приводит лишь к дублированию понятий и терминологической путанице. Лингвисты трактуют понятия «эквивалентность» и «адекватность» весьма неоднозначно. К примеру, в статье Р.О. Левицкого «О принципе функциональной адекватности перевода» термин «адекватность» в ряде случаев оказывается взаимозаменяемым с термином «эквивалентность» (так, например, выдвигаемое Дж. Кэтфордом понятие переводческой эквивалентности – translation equivalence – трактуется в этой статье как «адекватность перевода») [Швейцер 1988:92]. Однако, большинство исследователей все же различают данные категории, при этом говоря об их близости. Свое мнение по поводу этих  понятий высказывали такие ученые, как М.Я. Блох; В.С. Виноградов; В.Н. Комиссаров; Л.Л. Нелюбин; В.С. Сдобников; А.Д. Швейцер   и др. Рассмотрим, что же они вкладывали в каждое из двух понятий. 
    В «Толковом переводоведческом словаре» Л.Л. Нелюбина имеется 14 определений понятия «адекватный перевод», и в первом из них рядом со словом «адекватный» ставится прилагательное «полноценный»: «адекватный и полноценный перевод обусловливает правильную, точную и полную передачу особенностей и содержания подлинника, и его языковой формы с учетом всех особенностей структуры, стиля, лексики и грамматики в сочетании с безукоризненной правильностью языка, на который делается перевод» [Нелюбин, Хухунин 2006:416]. 
    А.В Федоров также считает близкими понятия полноценности и адекватности перевода, давая следующее определение: «полноценность перевода означает исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника и полноценное функционально-стилистическое соответствие ему» [Швейцер1988:173]. Аналогично рассуждает и Р.К. Миньяр-Белоручев, который называет адекватный перевод «целью художественного перевода», а именно «воссоздание единства содержания и формы подлинника средствами другого языка» [Миньяр-Белоручев1999:176]. 
    Ф.Д. Батюшков называл стремление к адекватности единственным принципом художественного перевода. В своей статье «Задачи художественных переводов» он указывает на ряд требований, которые должен соблюдать переводчик для ее достижения: точная передача смысла, максимально близкое воспроизведение стиля, сохранение особенностей языка автора без нарушений норм родного языка и соблюдение внешней эмоциональности художественной речи [Батюшков1920:10]. 
    А.А. Смирнов признает адекватным перевод, «в котором переданы все намерения автора (как продуманные им, так и бессознательные) в смысле определенного идейно-эмоционального художественного воздействия на читателя, с соблюдением по мере возможности  всех применяемых автором ресурсов образности» [Смирнов1934:512]. Автор также подчеркивает роль межкультурной адаптации в достижении адекватного перевода: «менее всего может быть достигнута адекватность одной лишь прямой, дословной точностью. Очень часто необходимо бывает «транспонировать», или вносить известную поправку на разницу между национальным языком, эпохой, местными условиями, уровнем культуры, литературой, традицией и вообще социальной средой, с одной стороны, автора, с другой, – переводчика и его читателей» [Хухунин, Валуйцева:43]. Упоминает он и о неприемлемости буквальной передачи словесной игры: «плох и неверен тот перевод, в котором изящная шутка при дословном переводе становится тяжеловесной, острая игра слов – натянутой» [Хухунин, Валуйцева:171].
    А.Д. Швейцер видит область понятия адекватности в ее связи «с условиями межъязыкового коммуникативного акта с его детерминанатами и фильтрами, с выбором стратегии перевода, отвечающей коммуникативной ситуации» [Швейцер 1988:95]. С ним согласны М.Я. Блох, трактующий адекватность как «соответствие перевода своей коммуникационной цели» [Блох 2003:3], и Н.К. Гарбовский, считающий категорию адекватности главным образом характеристикой степени соответствия текста перевода ожиданиям участников коммуникации. Того же мнения и И.С. Алексеева, дающая определение адекватности как «соответствие переведенного текста цели перевода» [Алексеева 2004:128].
     Н.К. Гарбовскому также принадлежит мнение о появлении термина «адекватность» в лингвистике: он считает, что оно «перекочевало в теорию перевода из теории познания, где термином «адекватное» обозначается верное воспроизведение в представлениях, понятиях и суждениях объективных связей и отношений действительности. <…> Расшифровка определения «верный» через синонимы соразмерный, соответствующий, правильный, точный мало что может добавить знанию о том, каким должен быть текст перевода по сравнению с текстом оригинала» [Гарбовский, Гуревич 2003:188]. Таким образом, неопределенность слова «точный» и поспособствовала поискам нового слова для определения основного искомого качества перевода [Алесандрова 2012: 68]. 
    Но есть и иные точки зрения. По мнению В.Н. Комиссарова, «хорошим» или «правильным» признается только эквивалентный перевод и «оценочная трактовка эквивалентности делает излишним употребление термина адекватность» [Комиссаров 2004: 117]. Стоит согласиться с Н.К. Гарбовским, считающим сосуществование категории адекватности с категорией эквивалентности не только допустимым, но и целесообразным. Однако для того, чтобы они могли существовать в пределах одной теории, следует четко разграничить их понятийные области. Рассмотрим понятие «эквивалентность» далее.
    Специалистами в области когнитивной и функциональной лингвистики отмечается тот факт, что при описании речемыслительной деятельности человека формирование значения складывается не только на основе знания отдельного слова и его семантических характеристик. Эта же мысль звучит и в трудах переводоведов, когда они пытаются описать единицу перевода. В частности, как подмечено Т.А. Казаковой, суть ошибки начинающего переводчика «состоит в подмене представлений о характере переводимых знаков: вместо речевых единиц, которые собственно и подлежат переводу, переводчик механически подставляет языковые единицы, в то время как в разных языках состав той или иной речевой единицы может не совпадать» [Казакова 2006:27] .  Единица перевода, будучи категорией переменной, может рассматривать слово в зависимости от описываемой ситуации с разных сторон, учитывая принадлежность к уровням языка [Бархударова 1975:89] . Но такой подход больше подходит как один из этапов подготовки будущих лингвистов и переводчиков, но не устраивает специалистов, рассматривающих переводческий процесс, под которым понимается «процесс сохранения и частичного, но неизбежного преобразования системы смыслов «, заключенного в знаках исходного языка при ее передаче знаками языка перевода [Гарбовский 2007: 257].  То есть получается, что человек, участвующий в коммуникативной деятельности, а переводчик участвует именно в таком процессе, нам необходимо учитывать то, что происходит сначала в его сознании, когда формируется и происходит создание внешнего речевого высказывания. При этом рождение личностных смыслов и поиски соответствующих им языковых форм происходит на основе трех основных процессов: получение информации и создание ее первичного образа в сознании, понимание с выделением основных семантико–синтаксических звеньев осмысленного и интерпретация, ведущая к созданию внешнего речевого высказывания [Манерко 2014:92] . Все эти этапы связаны с единицей «ментальных или психических ресурсов сознания и той информационной структурой, которая отражает знание и опыт человека» [Кубрякова 1996:90], причем это знание и опыт могут быть выражены как вербально, так и невербально, что говорит о многообразии человеческого знания. Оно указывает на то, что «индивид знает, предполагает, думает, воображает об объектах мира « [Павиленис 1983: 101–102] и об окружающем пространстве. Кроме этого, в сознании человека представлены знания о «коммуникативном событии, лингвистические знания и предполагаемые знания адресата» [Манерко 2014: 92]. Указанные «кванты « знания получили название концепта – основополагающего термина в когнитивной лингвистике и когнитивной теории перевода.  
    Попытаемся показать, какую именно семантическую нагрузку несет одна и та же языковая единица в составе высказывания. В качестве примера использован исконный английский глагол to spring: 
    (1) He sprang to his feet and rushed after her (= stood up suddenly «вскочить на ноги»). 
    (2) Tom sprang out of bed and ran downstairs (= leap out of «вскочить с кровати»).
    Глагол spring чаще всего употребляется в прошедшем времени с наречием или предлогом, как в наших примерах (1) и (2) и является фразовым глаголом движения. То значение, которое представлено в предложениях, в словарных источниках фиксируется первым по списку, ср.: to move suddenly and quickly in a particular direction, especially by jumping [Longman Exams Dictionary 2009: 1404], то есть «подпрыгнуть «, «подскочить» и что чрезвычайно важно – продолжить движение в определенном направлении. Данный глагол можно отнести к особому классу глаголов, он предполагает действие, не отличающееся преднамеренностью (изначальным замыслом), зависимым от ситуации и  события. 
    Это еще раз подтверждает мысль о том, что смысл отдельного речевого комплекса может раскрываться в зависимости от окружения языковой единицы, в рамках репрезентации «грамматического кодирования» на уровне глагольной фразы или сложного номинативного комплекса, участвующих в создании семантики предложения. При этом нельзя не согласиться с точкой зрения Н.К. Гарбовского, который указывает, что «в некоторых случаях понимание наступает только после восприятия группы предложений» посредством выделения определенных «единиц ориентирования» [Гарбовсикй 2007:258] , которые в свою очередь опираются на конкретный контекст.
    Наряду с этим, объективный окружающий нас мир существует беспредельно и независимо от нашего сознания и нашей воли. Интересно еще то, что все, что нас окружает, не может пройти и существовать абсолютно бесследно, мимо нашего сознания. Мир находит свое отражение в нашем сознании в абстрактной форме, благодаря чему возникает картина мира, которая выражается и, опять-таки, находит свою вторичную материализацию посредством нашего языка. «Языковая картина мира являет собой материализованное представление о постигаемой данности, закрепленное и реализованное через языковые формы» [Ванников 1988:34].
    В современной лингвистике основные концепции относительно вопросов адекватного перевода строятся на принципах функционального тождества текстов оригинала и перевода. В свою очередь, функциональное тождество основывается на так называемой отдельно выделяемой языковой единице, которая представляет взаиморепрезентативную эквивалентность. Ещё во второй половине ХХ века основной постулат адекватного перевода в современном языкознании сформулирован А.В. Федоровым. По его мнению, «полноценность перевода означает исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника и полноценное функционально-стилистическое соответствие ему» [Федоров 2002: 416]. 
    В «Философском энциклопедическом словаре» эквивалентность рассматривается в следующем порядке: «эквивалентность –  родовое наименование всевозможных отношений типа равенства, типа рефлексивных и симметричных, транзитивных, бинарных отношений. Примеры: эквивалентность как совпадение по смыслу, значению, содержанию, выразительным и дедуктивным возможностям между понятиями, концепциями, научными теориями или формализующими их формальными системами; конгруентность или подобие геометрия, фигур; изоморфизм; равномощность множеств» [Философский энциклопедический словарь 1989]. 
    В толковом переводоведческом словаре о значении и функции термина «эквивалентность» приводится следующая информация: «Эквивалентность 
    1. Смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц. 
    2. Охватывает отношения, как между отдельными знаками, так и между текстами. Эквивалентность знака о вещи не означает эквивалентность текстов, и, наоборот, эквивалентность текстов вовсе не подразумевает эквивалентность всех их сегментов. При этом эквивалентность текстов выходит за пределы их языковых манифестаций и включает также культурную эквивалентность.
     3. Термины «эквивалентность» и «эквивалентный» имеют ввиду отношения между исходными конечными текстами, которые выполняют сходные коммуникативные функции в разных культурах. В отличие от адекватности эквивалентность больше всего ориентирована на результат.
     4. Эквивалентность - это особый случай адекватности: адекватность при функциональной константе исходного и конечного текстов» [Нелюбин 2009: 188].
    Общеизвестно, что слово эквивалентность исходит из слова «эквивалент», которое является слитным латинским словом и состоит из «aequs – равный + valens (valentis) – имеющий силу, значение, цену, поэтому можно сказать, что в качестве термина данное слово вполне соответствует обозначающему понятию [Ахманова 1969:605]. 
    В трудах лингвистов также подвергаются анализу и интерпретации вопросы уровней эквивалентности, которые рассматриваются в зависимости от функциональных уровней языка, таких как уровень лексики, уровень синтаксиса, уровень текста и уровень речи и коммуникации. В этом плане важными и значимыми являются вопросы эквивалентности на уровне слова, которые, в свою очередь, рассматриваются в зависимости от контекстуального сплетения и функционального применения в языковой среде. 
    Опираясь на различные концепции и постулаты лингвистов, А.О. Иванов проводит комплексную классификацию различных моделей эквивалентности в следующем порядке: 
    1. Теория адекватного перевода. 
    2. Теория закономерных соответствий. 
    3. Ситуативные модели эквивалентности. 
    4. Динамические модели эквивалентности. 
    5. Коммуникативные модели эквивалентности. 
    6. Ограничения частных моделей эквивалентности. 
    7. Теория уровней эквивалентности [Иванов :10]. 
    Данная классификация представляется достаточно рациональной и значимой в научно-практическом плане, на основе которой можно определить различные подходы и теории относительно проблем эквивалентности и адекватности в теории перевода. Исходя из проведенной классификации, ученый делает определенные научные выводы, считая эквивалентность как максимально возможный уровень тождественности переводного текста и текста оригинала. Он отмечает, что «верхним, максимально возможным порогом эквивалентности будет эквивалентность на уровне простых языковых знаков при автоматически подразумеваемой эквивалентности на всех остальных более низких уровнях (высказывания, сообщения, описания ситуации и цели коммуникации). В этом случае можно говорить об эквивалентном переводе». 
    Если немного остановиться на вопросе об интерпретации самого слова «эквивалент» и «эквивалентность», то и здесь всё ещё можно обнаружить не до конца рассмотренные аспекты и открытые вопросы. Так же по мнению А.О. Иванова, «под эквивалентом в переводе следует понимать функциональное соответствие в языке перевода, передающее на аналогичном уровне плана выражения (слова, словосочетания) все релевантные в пределах данного контекста компоненты значения или одного из вариантов значения исходной единицы исходного языка» [Иванов: 30]
    Стоить отметить, что основополагающее определение термину «эквивалентность» даёт В. С.  Виноградов. Он пишет так: «Под эквивалентностью, в теории перевода следует понимать сохранение относительного равенства содержательной, смысловой, семантической, стилистической и функционально-коммуникативной информации, содержащейся в оригинале и переводе. Следует особо подчеркнуть, -что эквивалентность оригинала и перевода – это, прежде всего, общность понимания содержащейся в тексте информации, включая и ту, которая воздействует не только на разум, но и на чувства реципиента и которая не только эксплицитно выражена в тексте, но и имплицитно отнесена к подтексту[Виноградов 2001: 10].
    С. Влахов и С. Флорин   относят их к разряду «непереводимого» «прежде всего потому, что среди них значительное число реалий или мнимых реалий, а вместе с тем они являются и характерными элементами речевого этикета, доставляющего немало неприятностей любому переводчику» [Влахов, Флорин 1980: 228].  А.О. Иванов относит обращения английского языка к разряду безэквивалентной лексики в отношении русского языка в тесной связи с именами собственными [Иванов: 152]. 
    Так или иначе, основная причина «безэквивалентности» обращений сводится к тому, что они, как контактоустанавливающая коммуникативная единица, являются носителями национального колорита и обладают культурной спецификой в рамках языка оригинала.
    Не следует забывать, что для активного использования языка как средства межкультурной коммуникации недостаточно простого знания значения слов и правил грамматики. Также необходимо и как можно более глубокое знание мира изучаемого языка. Как в этой связи отмечает С. Г. Тер-Минасова, изучение мира носителей языка «направлено на то, чтобы помочь понять особенности речеупотребления, дополнительные смысловые нагрузки, политические, культурные, исторические и тому подобные коннотации единиц языка и речи» [Тер-Минасова 2000: 30].
    Стоит полностью разделить точку зрения этих исследователей, что для обеспечения качественного перевода как межкультурной коммуникации, переводчик в наши дни должен быть не только билингвом, но и «бикультурным». Поэтому особое внимание должно уделяться фоновым знаниям, поскольку они необходимы для правильной интерпретации явлений и фактов, относящихся к повседневной действительности народов, говорящих на конкретном языке. 
    В широком смысле этого слова Г. Д. Томахин подразумевает под фоновыми знаниями «практически все знания, которыми располагают коммуниканты к моменту общения» [Томахин 1997:13].
    В более узком смысле этого слова, по определению Л. И. Богатиковой, фоновые знания «представляют собой информацию об определенном культурном пространстве, выступающем в качестве контекста общения, или «разделенного знания» [Богатикова 2007:34].
    Иными словами, в языковых явлениях отражены факты социальной жизни определенного народа. Часто при отсутствии некоторых фоновых знаний, отражающих национальную и культурно-историческую особенность конкретной коммуникативной единицы, передача ее смысла вызывает у переводчика множество затруднений. 
    Только при наличии общих фоновых знаний, или необходимости четко объяснить разницу друг другу, коммуниканты смогут понять друг друга. Практическая значимость этого понятия заключается, в частности, в том, что изучение иностранного языка в образовательных учреждениях должно опираться на усвоение базовых страноведческих представлений.
    Довольно подробное описание возможных случаев сочетания эквивалентности и адекватности предлагает В.В. Сдобников (4 варианта): 
    1. Перевод может быть адекватным в целом и эквивалентным на уровне отдельных сегментов текста. Однако такое возможно не во всех видах текстах, чаще всего указанное сочетание адекватности и эквивалентности достигается при переводе специальных текстов: научно-технических, экономических, политических и т.п. 
    2. Перевод может быть адекватным, но не эквивалентным на уровне отдельных сегментов текста Лингвистическая близость между текстами оригинала и перевода минимальна. Подобный случай характерен для художественного и особенно поэтического перевода. 
    3. Перевод может быть эквивалентным, но не адекватным. Такое случается, когда переводчик, в погоне за точностью перевода, упускает смысл переводимого текста, не понимая коммуникативную интенцию автора. 
    4. Перевод может быть неэквивалентным и неадекватным. Чаще всего подобное встречается в специальных видах перевода (например, в научно-техническом), когда переводчик в силу своей языковой некомпетентности или незнания предмета речи допускает неточности, искажения содержания, из-за которых информация передается в измененном виде. Причем, отсутствие эквивалентности проявляется при сопоставлении отдельных сегментов (предложений) текстов оригинала и перевода. Естественно, от этого страдает и адекватность перевода, поскольку задача полной и точной передачи информации в переводе не выполняется [Сдобников 2007: 132]
    Таким образом, первые два случая рассматриваются В.В. Сдобниковым как примеры качественных переводов, а два последних – как некачественные. 
    А.Д. Швейцер считал, что обе категории имеют оценочный и нормативный характер, и главное их различие в том, что эквивалентность ориентирована на результаты перевода, на соответствие текста перевода определенным параметрам оригинала, в то время как адекватность связана с условиями протекания межъязыкового коммуникативного акта. Также в его рассуждениях нам видится важным замечание о критерии адекватности: любое отступление от эквивалентности должно быть продиктовано объективной необходимостью, а не произволом переводчика [Швейцер1988:96]. 
    И.И. Валуйцева и Г.Т. Хухуни, определяют  соотношения эквивалентности и адекватности с помощью понятий «межъязыковая трансформация» (собственно лингвистический аспект перевода) и «межкультурная адаптация» (лингвокультурный аспект перевода) соответственно. Отмечается, что эквивалентность является более стабильной категорией, в отличие от «подвижной» адекватности, определяющейся отношением к переводу со стороны реципиентов (и имеющей тенденцию меняться с течением времени) [Валуйцева,Хухунин 2010:245]. 
    Обобщим вышесказанное. Термины «эквивалентность» и «адекватность» являются основополагающими категориями переводоведения. Категория адекватности ориентирована на реципиента текста перевода и связана с возможной переводческой адаптацией текста оригинала ради донесения замыслов автора, тогда как эквивалентность является характеристикой степени соответствия текста перевода тексту.
1.2.Когнитивные основания художественного перевода
    Художественный текст, как правило, осложнен высокой смысловой загруженностью, что ставит перед переводчиком трудную задачу верного осмысления и адекватной интерпретации текста, а не его механического воспроизведения на другом языке. Как сложная лингвистическая и семантическая структура, художественный текст является особым предметом перевода. Рассматривая специфику художественного произведения, так Ю.П. Солодуб отмечает, что «художественный текст – это сверхфразовое единство, характеризуемое общностью идейнотематического содержания и эстетическим воздействием на читателя – своей основной функцией» [Солодуб 2005:160]. Автор художественного произведения - личность, которая обладает определенными качествами и интеллектуальными свойствами, способствующими выражению его мировоззрения и миропонимания, и использует семантические ресурсы лингвистических единиц, обладающие денотативными и коннотативными компонентами для передачи своих мыслей, чувств и эстетических интенций. Вследствие этого, художественный текст должен восприниматься переводчиком и на когнитивном и на эстетическом уровне. Исходя из важнейшей функции художественного текста – функции эстетического воздействия, эквивалентный перевод художественного текста следует признать «результатом интеллектуального и творческого труда переводчика» [Солодуб 2005:22] .
    Задача переводчика – понять не только явный, эксплицитно выраженный замысел автора, но и скрытый, имплицитный, смысл, заложенный им в произведение. При этом адекватная интерпретация эстетического, субъективного замысла автора представляет наибольшую трудность для переводчика художественного текста.
    Понимание сознания как необходимое условие онтогенеза языкового значения, представлений и смысла в речемыслительной деятельности человека, представлено в  концептуальной модели перевода Т.А. Фесенко и фреймовой модели перевода В.И.Хайруллина. Обе модели опираются на связи, которые переводчик устанавливает на структурно-семантическом уровне в плане выделения соответствий на уровне семантического значения и грамматической формы, а затем на основе сформированности смысла переводчиком создается понятие-образ, которое, отвечая авторскому замыслу, является понятным реципиенту другой культуры. Концептуальная модель Т. А. Фесенко учитывает два основных понятия – процесс концептуализации (осмысления) получаемой информации и концепта.
    Концептуализация является «моделью понимания текста как результата естественной обработки языковых данных» [Кубрякова 1996:56]. В процессе концептуализации определяется цель и интенции автора, анализируются социальные рамки высказывания и особенности «коммуникативной среды» [Фесеенко 2002:135] . Концепт представляет собой некоторую репрезентацию реальной действительности, проецируемой «после «когнитивной обработки» в языковой уровень сознания» в процессе переводческой деятельности, что обусловлено «психосемиотическими характеристиками переводчика». Подобная когнитивная обработка информации происходит на основе социокультурной, лингвистической, текстовой, концептуальной и коммуникативной констант. Социокультурная константа проявляется в максимальном сохранении культурных реалий, лингвистическая константа формируется речевыми и языковыми нормами и вербальными системами исходного языка (ИЯ) и языка перевода (ЯП), а текстовая константа отражает жанрово-стилистическую специфику текста в обоих языках [Фесеенко 2002:130]. Вместе с тем, переводчику следует обратить внимание на коммуникативную константу, относящуюся к «коммуникативной адекватности» текста ЯП в контексте его ориентации на реципиентов, и концептуальную константу перевода. Последняя константа репрезентируется при переводе характером «ментальных операций… в границах вербальных систем определенных лингвокультурных сообществ», взаимодействием ментальных пространств автора оригинала и «когнитивно- психологическими структурами мышления переводчика» и, наконец, «лингво- ментальными моделями» исходного текста (ИТ) и концептуального текста [Фесеенко 2002:135] .
    Модель, предложенная В.И. Хайруллиным, дополняет модель Т.А. Фесенко. Эта модель учитывает влияние культурных факторов при переводе. «При передаче культуральных факторов в переводе текста фреймовые термины либо заполняются теми же элементами, что и в исходном тексте, либо элементами той культуры, к которой принадлежит реципиент перевода (пользователь)» [Хайруллин 2009:14]. Ментальное пространство оригинального текста и затем текста перевода строится в соответствии с фреймовым конструированием концептов на основе семантики элементов из отрывков исходного и переведенного текстов.
    Богатый когнитивный багаж является обязательным условием успешного понимания текста оригинала и, следовательно, качественно выполненного перевода. Следует отметить, что автор и реципиент текста обладают каждый своим индивидуальным когнитивным пространством и на пересечении этих индивидуальных когнитивных пространств образуется некая зона «общих» знаний и представлений [Красных 2003:145]. Можно предположить, что чем шире эти участки пересечения «общих» знаний автора и переводчика, тем качественнее и глубже будут выполнены этапы переводческого процесса. Нельзя не согласиться с утверждением И.Т. Касавина о том, что интерпретация художественного текста, рассматриваемая как «поиск в авторе себя, а в себе – автора есть обычная черта ситуации понимания» [Красавин 2008: 437]. Приступая к выполнению перевода, переводчик уже обладает определенным набором знаний, приобретенных в процессе жизнедеятельности, которые составляют его когнитивный багаж. Когнитивный багаж включает теоретические и практические знания, основанные на жизненном опыте, на пережитых эмоциях и выражают общий уровень культуры и запас специальных знаний личности. Каждый последующий перевод способствует расширению и обогащению когнитивного багажа переводчика, который пополняется, в том числе, благодаря когнитивному контексту переводимого произведения.
    Когнитивный контекст определяется как «латентное девербализованное знание, формирующееся в процессе восприятия информации следующих друг за другом сегментов речи». В такой интерпретации понятие когнитивного контекста, хотя и перекликается с понятием лингвистического контекста как «законченного в смысловом отношении отрезка письменной речи, позволяющего установить значение входящего в него слова или фразы» [Ахманова 1969:608], отличается от него по ряду параметров. Главный из них – взаимосвязь когнитивного контекста со смыслом высказывания, а не со значением слов, из которых данное высказывание состоит, а также с понятием когнитивных дополнений [Федоров 2002:151]. 
    При анализе контекста отечественные лингвисты и переводоведы придерживаются иной точки зрения и используют иную терминологию. Учет контекста традиционно считается важнейшим условием корректного восприятия лингвистической единицы и правильной интерпретации ее значения в тексте, в котором данная единица актуализируется. Многие ученые – лингвисты (О.С.Ахманова, Л.С.Бархударов, И.Т. Касавин, А.В.Федоров и др.) разделяют мнение, что лишь.......................