Анализ лингвистических маркеров социального статуса в романе Джейн Эйр

Содержание:
Глава  1. Лингвистические маркеры социального статуса
1.1	Социальный статус как социолингвистическая категория
1.2. Отражение социального статуса в речи
Выводы по первой главе
Глава 2
2.1	Краткое содержание романа 
2.2	 Анализ лингвистических маркеров социального статуса в романе Джейн Эйр













Введение
      Социальный статус — положение субъекта в системе межличностных отношений, определяющих его обязанности, права и привилегии. Каждый человек основательно запутан в сложной паутине социальных взаимоотношений,  и его положение внутри социальной системы составляет его статус. Субъект находит свое место внутри более крупного сообщества, относя себя к определенной категории, принимая связанные с этой позицией обязанности и ожидая, что другие признак его права. Однако не только от субъекта зависит его статусная характеристика. Социальный статус — это устанавливаемый обществом признак, который характеризует позицию человека в социальной общности, положение субъекта в системе межличностных отношений и определяет его права, обязанности, свободы, престиж, полномочия и привилегии, которые он получает благодаря своему положению. Статус есть признанный группой ранг индивида в социальной группе.
     В социально ориентированном общении социальные роли говорящих и слушающих выступают важнейшим фактором речевого поведения. Вместе с тем существует следующая функциональная зависимость: не только ролевая ситуация задает характер речевого поведения ее участников, но и выбранные языковые средства конструируют, подтверждают социальную ситуацию. Язык, безусловно, является одним из инструментов утверждения социального статуса участников общения. 
     Актуальность данной работы заключается в том, что социальный статус человека всегда играл немаловажную в обществе роль. В современном мире существует немалое количество норм и правил человеческого поведения, которые могут значительно отличаться друг от друга, что отражается в манере человека говорить и его поведении.
     Исходя из темы данной работы были сформулированы объект и предмет исследования.
     Объект исследования - способы выражения социального статуса в речи героев.
     Предмет исследования - лингвистические маркеры социального статуса в романе Ш. Бронте "Джейн Эйр". 
     Цель исследования - выявить особенности лингвистического отображения социального статуса героев романа Ш.Бронте "Джейн Эйр"
     Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
1. Дать определение социальному статусу
2.Рассмотреть социальный статус как социолингвистическую категорию.
3. Изучить отражение социального статуса в речи
4. Проанализировать лингвистические особенности отображения социального статуса героев в романе Ш. Бронте "Джейн Эир". 
     Методы исследования. В соответствии с поставленной целью и задачами в работе в качестве основных методов нашего исследования использовался анализ художественного текста, сравнение, изучение литературы и метод словарной дифференциации. 
     Структура исследования. Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.




Глава  1. Лингвистические маркеры социального статуса
1.2 Социальный статус как социолингвистическая категория
     Понятие социального статуса первоначально означало правовое положение юридического лица [Сапов,1990:331]. В широкий научный обиход это понятие было введено известным немецким социологом Максом Вебером, в работах которого статус, класс и власть выступают в качестве основных измерений социальной стратификации [Weber,1978:305,927-937]. Изучая принципы общественного устройства, социологи обратили внимание на множество промежуточных образований между большими группами людей, классами, которые были объединены по их отношению к производству и собственности. Их задача состояла в нахождении объективных критериев выделения общественных групп. Разделяя в целом понимание класса по К.Марксу, М.Вебер объяснял класс как большую группу людей, которые находятся в одинаковом положении в отношении собственности,  возможностей дохода и экономических интересов; власть трактуется как участие людей в организациях, оказывающих влияние на принятие важнейших решений; статус определяется как общественное признание, основанное на стиле жизни, в виде позитивных или негативных привилегий. Параметры социальной стратификации, описанные Вербером, различаются по степени абстракции: класс является более абстрактным, в то время как статус преставляет собой наиболее конкретное звено. Причиной, почему наиболее конкретное звено разнообразно выражается в языке является его наибольшая нагруженность в культурологическом отношении.
     Информация о социальном статусе человека всегда играла приоритетную роль в обществе. Об этом говорит как детальная специализация социальных характеристик человека в лексической семантике, так и то, что у человека наблюдается психологическая закономерность запоминания наиболее важных характеристик при знакомстве скем-либо: сначала идёт запоминание лица (уровень идентификации), затем - род деятельности (уровень классификации), имя, и дополнительная характеристика (уровень характеризации). На уровне классификации человек выступает в качестве представителя того или иного социального слоя, профессии и т.д.
     Наука о языке играет важную роль в познании человека. Ввиду расширения предмета лингвистического изучения, причиной которого стала внутренняя логика развития языкознания, а так же вторжение социологии, этнографии, логики, психологии и других дисциплин в традиционные сферы языковедения, появилась необходимость проанализировать понятия, которые принадлежали к нескольким гуманитарным наукам. Данные понятия являются концептуальным ядром единой науки о человеке. Социальный статус человека так же относится к таким понятиям. В представленной работе социальный статус обозначает соотносительное положение человека в социальной системе, которое включает в себя права и обязанности и вытекающие отсюда взаимные ожидания поведения.
     Лингвистическое осмысление социального статуса человека является важным по следующим соображениям. Поскольку социальный статус представляет собой важный компонент организации человеческого общества, то он в той или иной форме закреплен в семантике многих языковых единиц, обозначающих поведение людей. Статус является нормативной категорией, поэтому изучая статусные отношения, мы изучаем принципы устройства того или иного общества, заложенные в обилии нюансов опредеоенного языка. При этом появляется возможность рассмотреть как общие, так и специфические характеристики поведения людей, говорящих на определенном языке и подвластных системе оценочных норм определенного общества. В этом и выражается культурологический аспект изучения социального статуса человека.
 	Коммуникация людей представляет собой многофункциональное взаимодействие, которое включает в себя обмен информацией, установление и поддержание контакта, регулировку межличностных отношений. При этом межличностные отношения - статусные, ролевые, индивидуальные - обычно регулируются косвенно. Из чего можно сделать вывод, что обозначение социального статуса большей частью носит имплицитный характер. Сюда относятся коннотации и ассоциации различного рода. Обозначение социального статуса представляет интерес для лингвистики в плане категоризации преимущественно имплицитного значения, выражение и описание которого разработаны еще недостаточно, и в этом и заключается семантический аспект изучения социального статуса человека.
      	Понятие социального статуса в социологии и других науках отличается от языкового представления социального статуса, вычленяемого методами различных процедур лингвистического анализа из лексических значений слов. Сравнить научное и естественно-языковое, иногда называемое наивным, понятие и определить их сходство и различия - вот задача, решив которую мы сможем не только увидеть векторы движения научной мысли, но, так же, сможем дать импульс новым направлениям специального изучения рассматриваемого понятия. Эта задача представляет собой концептуальный аспект лингвистического исследования социального статуса.
     «Социальный статус» человека относится к числу центральных категорий социолингвистики. Несомненно, «социальная роль» и «социальный статус» - это взаимосвязанные понятия. Н.И. Формановская даёт такое определение «социальной роли» - «нормативное сочетание позиции и функции, при этом та или иная роль в сознании людей связана с образцом поведения, с ожиданиями того, что человек в данной роли обязан делать и на что он имеет право» (Формановская 2002, с. 44). Для данного исследования важно разграничить данные понятия. Социальный статус - это понятие стратификационной социально обусловленной вариативности языка, а социальная роль - ситуативной. В социологии «социальная роль» - это определённая социальная функция, которую выполняет человек как элемент общества (Култыгин 2002, с. 125). Социальные функции обозначают социальный статус человека, обобщабщего множество социальных ролей. Ю.Е. Прохоров говорит ««о роли статуса» как о ведущей при социализации личности, в том числе и вербальной социализации, при исполнении всех форм ролевой деятельности - и, безусловно, при межкультурном взаимодействии личностей» (Прохоров 1997, с. 17).
     В работе «Язык социального статуса» В.И. Карасик выделяет три системообразующих признака этого понятия, которые соответствуют внутренним факторам социальной стратификации: поведение, стратификационную позицию и стиль жизни (Карасик 1992, с. 3). Социальный статус личности, прежде всего, влияет на ее поведение. По социальному статусу человека мы можем легко определить многие качества, присущие этому человеку, а так же предугадать его действия или поведение. Большая часть поведенческих приоритетов обусловлена этносом, характером народа, и отражается в традициях, культурных ценностях, словаре.
     Многообразие социальных ролей может вызвать внутренний конфликт личности (например, если какие-то социальные роли противоречат друг другу). Исследователи считают, что носители социального статуса не подвергаются опасности «крайнего конфликта» в наборах ролей, так как создаётся «определённая степень социальной регулярности формирования компонентов многочисленных наборов ролей» (Бок 1999, с. 119). На выражение ролей могут оказывать влияние такие факторы как: другие роли, а также единицы пространства и времени, в свою очередь определённые социально. При этом, если не удаётся найти среди фактов соответствующего окружения причины, обусловившие то или иное употребление различных вариантов роли, эти варианты можно считать «находящимися в отношении свободного варьирования» (Бок, 1999, с. 119).
     Для определения социального положения человека, его социального статуса и, соответственно, обращения к нему, нужно учитывать статусные «индексы». Интерпретация, нахождение вербальных описаний для культурологических символов, является важной задачей лингвистики, а в историческом смысле - главной задачей филологии. Можно говорить об «индикации» социального статуса (Карасик 1992, с. 30). Это означает статусно - релевантные зоны стиля жизни, контакты и речь людей. Статусные индексы стиля жизни представляют собой систему отличительных признаков, по которым противопоставляются в стратификационном отношении группы людей.
















1.2. Отражение социального статуса в речи
     Речь является самой важной характеристикой социального статуса человека. Проблема социальной индикации речи тщательно разработана в социолингвистике: представлено горизонтальное и вертикальное членение языка на географические и социальные диалекты [Бодуэн де Куртене,1963:91], выявлены и описаны разнообразные социолекты (язык городской бедноты, язык выпускников престижных частных учебных заведений, негритянский вариант американского английского языка, мужской и женский язык, сакральный язык инициаций и др.), установлены характеристики сленга, исследуются профессиональные языки и жаргоны, определены типы коммуникативной стратегии людей в условиях ситуативного и социального неравенства, разработан аппарат изучения показателей социального статуса человека, в частности, индикаторы и маркеры [Labov,1976:193].
     Статусные отношения выражаются через  невербальную коммуникацию: через фонацию, молчание, кинесику, проксемику, и невербальные действия, т.е. действия, которые сопровождают речь.
     С помощью фонации определяется состав участников общения (шепот сужает, а громкий голос расширяет круг людей, участвующих в коммуникации). Высота голоса так же преставляет значимость. Например, в США высокий голос у женщин ассоциируется с женственностью и общительностью, в то время как низкий - с ориентацией на статус; у мужчин высокий голос ассоциируется с общительностью, стремлением доминировать и агрессивностью, а низкий голос - с уверенностью в себе, однако, в то же время, низкий голос характерен для людей, страдающих депрессией [Chaika,1989:55]. Как мы видим, комбинаторика громкости и высоты имеет довольно непростой в социолингвистическом отношении характер.
     Молчание также является коммуникативно значимым. Показателем статусной индикации выступают две основных функции коммуникативно значимого молчания: молчание для говорения и молчание вместо говорения [Богданов,1990:8]. Молчание для говорения вытекает из природы диалога, из чередования речи и слушания. Человек, стремящийся доминировать (в европейской и североамериканской традиции), перебивает собеседника, т.е. стремится все время быть говорящим. Молчание становится знаком нижестоящего. Молчание вместо говорения многозначно, оно обозначает, по В.В.Богданову, согласие с репликой, нежелание говорить, нерешительность, соблюдение принципа вежливости и др. Нежелание говорить может быть показателем нежелания контактировать с представителем более низкой статусной группы. В таком случае молчание становится знаком вышестоящего. 
     Социальная индикация речи прослеживается в фонетике, лексике и грамматике. Социальная индикация речи выражается интонационно: чем выше статусная позиция участников общения, тем более вероятно, что коммуниканты будут поддерживать изысканно вежливую беседу, не спеша, с ровной интонацией, модулируя голос [Geertz,1982:173]. Интонационные особенности речи служат исходным моментом в определении статуса человека, голос которого записан на магнитофонную ленту. Слушатели выносят заключение о вероятном социальном статусе говорящего, прослушав магнитозапись речи всего лишь в течение 10-15 секунд [Harms,1961:168].
     Индексами подчиненного положения выступают характеристики "слабого языка": 1) ограничители типа sort of, kind of, I guess, 2) сверхвежливые формы, например, "Would you please...", "I'd really appreciate it if...", 3) вопросы qestion-tags9, 9Подобные вопросы, впрочем, выражают и множество других, иногда противоположных приведенному толкованию значений [Winefieldet al.,1989:78]. 4) интонационная эмфаза, речь как бы с курсивным выделением слов so, very, 5) пустые прилагательные, например, divine - "божественный", charming - "очаровательный", sweet - "милый", adorable - "восхитительный", 6) гиперкорректная грамматика и произношение, 7) недостаточное проявление чувства юмора, в частности, неумение пошутить, 8) прямое цитирование, 9) особый вокабуляр, например, для обозначения цвета, 10) вопросительная интонация в утвердительных предложениях [Preston,1989:73]. "Слабый язык" не тождественен женскому языку, но многие характеристики "слабого языка" свойственны женскому стилю поведения в традиционном западноевропейском обществе. 
     Несомненным индексом социального статуса является молодежный жаргон. Каждому возрасту в рамках поколения свойственна специфическая разновидность речи. Переходя рубеж молодости, люди усваивают определенный жизненный стиль, связанный с образованием и профессией. Для среднего возраста признак возраста - не единственный и не главный отличительный признак. Можно сказать, что средний возраст семиотически не маркируется. Для молодежи и юношеской культуры признак возраста является доминирующим и определяет такие характеристики молодежного жаргона, как преимущественное обозначение межличностных отношений, обозначение действий, затрагивающих интересы группы, и поступков, связанных с какой-либо чертой характера, обилие пейоративов, называющих понятия "зазнаваться", "жадничать", "обманывать", "заискивать" и др. [Уздинская,1991:24].
     Разные типы речевой компетенции соотносятся со статусными индексами человека в том или ином сообществе. Упрощенная речь обычно бывает обращена к маргинальным носителям языка - детям, иностранцам, больным. Поэтому в случае несоответствия статуса адресата с возрастным индексом получателя речи у адресата возникает вопрос: "За кого вы меня принимаете ?" Невнятная речь подростков является, по-видимому, одной из форм психологического протеста против обращения к ним взрослых как к детям.
     Индексы социального статуса в значительной мере характеризуют речь образованных и необразованных людей. В лингвистической литературе описаны контрастные речемыслительные особенности образованных и необразованных (менее образованных) людей, проявляющиеся а) в одномерности либо многомерности видения событий, б) в учете тезауруса адресата, в) в использовании классификаций, г) в оформлении речи [Schatzmann, Strauss,1972:207-215]. Л.Шатцманн и А.Стросс взяли 340 интервью у людей, переживших ураган в одном из штатов США. При этом у людей, отнесенных к нижнему слою (образование - элементарная школа) и к верхнему слою (образование- колледж), обнаружились различия в речи более важные, чем степень грамотности или богатство словаря. Так, недостаточно образованные люди могут описывать событие только с собственной точки зрения, а образованные люди в рассказе о чем-либо могут взглянуть на событие глазами других людей, могут охарактеризовать явление с точки зрения общества или какой-либо организации. Необразованным людям свойственно фрагментарное описание событий, эти люди как бы исходят из посылки о полном совпадении своей системы образов, знаний (тезауруса) с системой образов и знаний адресата. Часто используются выражения "и все такое", " и тому подобное", выступающие в качестве эрзаца детализации и абстракции. Образованные люди объясняют содержание, дают вводную информацию, иллюстрации, определяют участников, время и место, используют квалификации. Необразованные люди не мыслят в терминах классификаций и абстрактных категорий. Различие прослеживается и в организации речи: события, действия, образы, люди и места перечисляются необразованными информантами в последовательном порядке, с минимальной вариативностью союзов. Часто такие люди не могут дать последовательного изложения без вспомогательных вопросов.
     Вероятно, в любом сообществе высокий уровень владения речью считается положительным, статусно ценным качеством, однако, для сообществ опредеденного типа цивилизации степень речевой компетенции вождя нерелевантна. Значимая несущественность речевой компетенции руководителей в определенных сообществах закрепляется традицией. 
     Разговорная речь, по мнению К.Зорнига, занимает промежуточное положение между стандартной языковой нормой и интимным вариантом языка. Интимный вариант, трактуемый как социолект студентов, солдат, спортсменов, заключенных и др., создает атмосферу внутригрупповой принадлежности индивида (in-groupness). Расширение узкого круга социолектно-релевантных тем общения приводит к образованию разговорной речи; эта речь организована вокруг таких тем, как работа, деньги, одежда, мужчины и женщины, предметы быта, развлечения, переживания страха, осуждение глупости и др. [Sornig,1990:91].















Выводы по главе 1
     Язык социального статуса представляет собой сложную систему значений соотносительного неравенства между участниками общения. Эти значения выражаются в жизненных стилях людей, культурных ценностях и нормах поведения и поэтому многообразно представлены в языке как средстве общения.
     Изучение социального статуса человека в социолингвистическом аспекте дает возможность установить многомерные отношения статуса как категории социологии, психологии, этнографии и лингвистики. Наиболее важные, на наш взгляд, междисциплинарные характеристики понятия социального статуса человека сводятся к следующим положениям: 1) общественно значимые различия между людьми имеют биологическую и социальную природу и типизируются в системе социальных признаков индивида, 2) социальные признаки индивида образуют иерархию в соответствии с ценностями определенного сообщества в определенный период, 3) социальные признаки индивида неоднородны в различных отношениях, группируются в признаковые комплексыи могут быть измерены, 4) социальный статус человека раскрывается в ролевых, дистанционных и нормативных характеристиках поведения, обусловленных социально-экономическими и культурно-этическими факторами общественной жизни, 5) ролевые, дистанционные и нормативные характеристики поведения отражаются в стратегиях и средствах невербального и вербального общения.
     В качестве индексов социального статуса выступают особенности одежды, жилья, манер, способов времяпрепровождения тех или иных групп населения. Индексы социального статуса имеют знаковую природу, и поэтому тот или иной индекс престижного либо избегаемого стиля жизни может абсолютизироваться и терять свое исходное содержание, превращаясь в формальный показатель принадлежности людей к определенной группе общества. Статусные индексы играют важную роль в формировании социальных стереотипов, в частности, при создании образа врага, в практике политического, педагогического, терапевтического и рекламного воздействия.
     Индикация статуса прослеживается в непосредственных и опосредованных человеческих контактах, т.е. в соблюдении дистанции между участниками общения (при этом вышестоящий участник общения более свободен в установлении, поддержании и изменении дистанции, чем нижестоящий участник общения) и в социальных нормах межличностного общения (представителям различных социальных групп свойственны различные, порой диаметрально противоположные, понимания своей личной территории, своего права вступать в контакт с другими людьми и т.д.).
     Статусная индикация речи показывает, что невербальные индексы статуса имеют приоритетное значение в нормальном общении; в случае рассогласования вербальных и невербальных статусных индексов люди испытывают серьезные трудности в общении. Статусная индикация речи прослеживается в произношении, выборе слов и соблюдении правил нормативной грамматики со стороны представителей разных групп населения. Выделяются специфические характеристики речи образованных и менее образованных людей, мужчин и женщин, взрослых и детей, людей, говорящих на родном и неродном языке, использующих развернутый и ограниченный речевой код.
     Индикация и оценка социального статуса человека выражаются как в неофициальном, так и в официальном поведении людей. Официальное поведение стандартизируется в формулах этикета, специфических моделях поведения, принятых в определенном обществе в определенный период. Этикетное поведение соотносится с церемониальным и ритуальным поведением, наиболее существенные характеристики этикетного поведения кодифицируются в юридических терминах. Поведенческие характеристики англоязычного речевого сообщества выражаются в высокой степени самоконтроля, традиционализме, сублимации конфликтов. Пространство этикетных соотношений включает приоритет позиции, тип дистанции, алгоритм поведения, требуемые/ запрещаемые формы поведения, степень допустимых отклонений от соответствующих форм поведения. Этикет идиоматичен, вместе с тем выделяются этикетные константы, к которым относятся порядок приоритетов, использование титулов для лиц с высоким социальным статусом, образование статусных коннотаций в различных комбинациях полного и сокращенного имени.
     Социальные отношения между партнерами по общению проявляются через различные параметры коммуникации: степень спонтанности речи, тематическая фиксированность, речевые жанры, этикетная скованность, логическая стройность и др. 
          Исследовательские структуры, подходы к изучению категорий, классификации речевых и поведенческих актов, семантических признаков и признаковых комплексов, выделенные типы словарных личностей могут быть использованы в языкознании при разработке проблем социолингвистики, прагмалингвистики и лингвосемантики. Изучение языка социального статуса представляет собой подход к построению категориальной лингвистики - теории языка, посвященной системе речевых и языковых категорий различного порядка. Построение такой теории позволит, как нам представляется, значительно расширить объяснительную мощность науки о языке в системе гуманитарного знания.





Глава 2. Лингвистические маркеры социального статуса (на примере романа Ш. Бронте "Джейн Эйр")
2.1	Краткое содержание романа 
     
     Джейн Эйр фактически была сиротой - лишившись опеки родителей, она вынуждена была жить со своей тёткой, миссис Рид. Миссис Рид была вдовой брата матери, и не являлась родной тёткой Джейн. Отношение, как к самой девочке, так и к её родителям было не самое лучшее - а всё потому, что мать Джейн, имея превосходные семейные корни, предпочла выйти замуж за бедного священника, не имевшего ни гроша в кармане. С самого детства Джейн твердили, что у неё не осталось никаких родственников по отцовской линии - а если и остались, то они были далеки от того, чтобы быть настоящими джентльменами - бедные и необразованные люди, о которых не стоило вспоминать. 
     Семья, окружавшая мисс Эйр - миссис Рид, её дети и прислуга, постоянно третировали Джейн, давая ей понять, что она не такая, как они и что её пребывание здесь - это огромная милость с их стороны. При этом все не забывали беспрестанно повторять то, что у неё довольно скверный характер - что она лживая и злая девчонка, которая так и норовит сделать какую-нибудь пакость. Разумеется, это было неправдой. Любимым развлечением детей миссис Рид - Элизы, Джорджианы и, особенно, Джона - было подстроить всё так, чтобы Джейн сама выглядела виноватой.  
     Как-то раз после одной из таких ссор, закончившейся потасовкой с Джоном, Джейн в наказание заперли в Красной комнате, самой таинственной и страшной в Гейтсхэд-холле — в ней испустил свой последний вздох мистер Рид. От страха увидеть его призрак бедная девочка потеряла сознание, а после с ней сделалась горячка, от которой она долго не могла оправиться.
     Не испытывая желания возиться с болезненной и такой дурной девочкой, миссис Рид решила, что пришла пора определить Джейн в школу.
     Школа, на многие годы ставшая для Джейн родным домом, именовалась Ловуд и была местом малоприятным, а при ближайшем рассмотрении оказалась сиротским приютом. Но у Джейн не оставалось в прошлом тёплого домашнего очага, и поэтому она не слишком переживала, очутившись в этом мрачном и холодном месте. Девочки здесь ходили в одинаковых платьях и с одинаковыми причёсками, все делалось по звонку, пища была прескверная и скудная, учительницы грубые и бездушные, воспитанницы забитые, унылые и озлобленные.
     Среди учительниц исключение являла собой директриса мисс Темпль: в душе её было достаточно тепла, чтобы оделять им обездоленных девочек. Между воспитанницами тоже нашлась одна непохожая на других, и Джейн с ней крепко сдружилась. Звали эту девочку Элен Бёрнс. За месяцы дружбы с Элен Джейн очень многое узнала и поняла, и главное, что Бог — не грозный надзиратель за дурными детьми, а любящий Отец небесный.
     Джейн Эйр провела в Ловуде восемь лет: шесть как воспитанница, два — учительницей.
     В один прекрасный день восемнадцатилетняя Джейн вдруг всем существом своим поняла, что не может больше оставаться в Ловуде. Она видела единственный способ вырваться из школы — найти место гувернантки, Джейн дала объявление в газету и некоторое время спустя получила привлекательное приглашение в имение Торнфилд.
     В Торнфилде её встретила располагающего вида пожилая дама — домоправительница миссис Фэйрфакс, объяснившая Джейн, что ученицей её станет мисс Адель, подопечная владельца усадьбы мистера Эдварда Рочестера (как позже узнала Джейн, дочь любовницы Рочестера, французской певички, которая бросила сначала любовника, а потом и Адель). Сам мистер Рочестер бывал в Торнфилде лишь редкими внезапными наездами, большую часть своего времени проводя где-то на континенте.
     Атмосфера Торнфилда и в сравнение не шла с той, в какой Джейн провела предыдущие восемь лет. Все здесь обещало ей приятную безбурную жизнь, несмотря на то что в доме, очевидно, скрывалась какая-то тайна: иногда ночами происходили странные вещи, слышался нечеловеческий хохот... Все же временами девушку одолевало чувство тоски и одиночества. Наконец, как всегда неожиданно, в Торнфилде объявился мистер Рочестер. Крепко сбитый, широкоплечий, смуглый, с суровыми, неправильными чертами лица, он отнюдь не был красавцем, каковое обстоятельство в глубине души порадовало Джейн, уверенную, что ни один красавец никогда бы не удостоил её, серую мышку, и толикой внимания. Между Джейн и Рочестером почти сразу же зародилась глубокая взаимная симпатия, которую оба они тщательно скрывали. она — за прохладной почтительностью, он — за грубовато-добродушной насмешливостью тона.
     Джейн пришлось испытать муки ревности, хотя сама она себе в этом и не признавалась, когда Рочестер из всех гостивших в Торнфилде светских дам начал отдавать подчёркнутое предпочтение некоей мисс Бланш, красавице, неестественной, по мнению Джейн, до мозга костей. Пошли даже толки о скорой свадьбе.
     Джейн была сосредоточена на грустных размышлениях о том, куда ей податься, когда Рочестер приведёт в дом молодую жену, а Адель будет отправлена в школу. Но тут нежданно-негаданно Эдвард Рочестер открыл свои чувства и сделал предложение не Бланш, а ей, Джейн. Джейн радостно ответила согласием, возблагодарив Бога, ибо давно уже всей душой любила Эдварда. Свадьбу решили сыграть через месяц.
     За приятными хлопотами месяц этот пролетел как один день. И вот Джейн Эйр и Эдвард Рочестер стоят перед алтарём. Священник совсем уже было собрался объявить их мужем и женой, как вдруг на середину церкви выступил какой-то человек и заявил, что брак не может быть заключён, поскольку у Рочестера уже есть жена. Убитый на месте, тот не стал спорить. Все в смятении покинули церковь.
     В оправдание себе Эдвард раскрыл несостоявшейся миссис Рочестер так тщательно оберегаемую тайну своей жизни.
     В молодости он оказался в весьма затруднительном материальном положении оттого, что отец, дабы избегнуть раздробления владений, все завещал его старшему брату. Не желая, однако, оставлять младшего сына нищим, он сосватал Эдварду, тогда ещё безусому неопытному юнцу, богатую невесту из Вест-Индии. При этом от Эдварда скрыли, что в роду у Берты были умалишённые и запойные пьяницы. После свадьбы дурная наследственность не замедлила сказаться и в ней; очень скоро она совершенно утратила человеческий облик, превратившись в бездушное злобное животное. Ему не оставалось ничего, кроме как спрятать Берту под надёжным присмотром в своём родовом гнезде — и отец и брат Эдварда к этому времени умерли, — а самому зажить жизнью молодого состоятельного холостяка. Это смех его жены раздавался по ночам в Торнфилде, это она, вырвавшись из затвора, как-то чуть было не сожгла спящих обитателей дома, а в ночь перед свадьбой Джейн и Эдварда страшным призраком явилась в спальню невесты и разорвала фату.
     Пусть Джейн не могла быть его женой, но Рочестер умолял её остаться с ним, ведь они любили друг друга... Джейн была непреклонна: как можно скорее ей следовало покинуть Торнфилд, дабы не поддаться соблазну.
     Рано утром, почти совсем без денег и багажа, она села в дилижанс, следующий в северном направлении, и поехала, сама не зная куда. Два дня спустя кучер высадил Джейн на каком-то перекрёстке среди бескрайних пустошей, так как, чтобы ехать дальше, у неё не было денег.
     Бедняжка чудом не умерла от голода и холода, скитаясь по незнакомым диким местам. Она держалась из последних сил, когда же и они её оставили, в беспамятстве упала у дверей дома, в который её не пустила осторожная служанка.
     Джейн подобрал местный священник Сент-Джон Риверс, живший в этом доме вместе с двумя своими сёстрами, Дианой и Мэри. Это были добрые, красивые, образованные люди. Они сразу понравились Джейн, а она — им, однако из осторожности девушка назвалась не настоящей, а вымышленной фамилией и не стала рассказывать о своём прошлом.
     Обликом Сент-Джон являл полную противоположность Рочестеру: это был высокий блондин с фигурой и лицом Аполлона; в глазах его светились необычайное воодушевление и решимость. В Сент-Джона была влюблена Розамунда, красавица дочь самого богатого в округе человека. Он также питал к ней сильное чувство, которое, однако, всячески гнал от себя, считая низким и недостойным своего высокого предназначения — нести свет Евангелия прозябающим во тьме язычникам. Сент-Джон собирался отправиться миссионером в Индию, но прежде ему необходимо было обзавестись спутницей и помощницей в жизненном подвиге. Джейн, на его взгляд, как нельзя лучше подходила на эту роль, и Сент-Джон попросил её стать его женой. О любви, какой её знала и понимала Джейн, здесь не шло и речи, и поэтому она решительно отказала молодому священнику, выразив в то же время готовность последовать за ним как сестра и помощница. Такой вариант был неприемлем для духовного лица.	
     Джейн с великим удовольствием отдавала все свои силы преподаванию в сельской школе, открытой с помощью Сент-Джона на деньги местных состоятельных людей. В один прекрасный день священник зашёл к ней после уроков и начал излагать историю... её собственной жизни! Велико же было недоумение Джейн, однако последовавший далее рассказ расставил все по своим, неожиданным, местам. Случайно узнав подлинную фамилию Джейн, Сент-Джон кое-что заподозрил: ещё бы, ведь она совпадала с фамилией его покойной родительницы. Он навёл справки и убедился в том, что отец Джейн приходился родным братом их с Мэри и Дианой матери, у которой был ещё второй брат, Джон Эйр, что разбогател на Мадейре и несколько лет тому назад безуспешно пытался разыскать племянницу, Джейн Эйр. Скончавшись, именно ей он завещал все своё состояние — целых двадцать тысяч фунтов. Так, в одночасье, Джейн стала богатой и приобрела двух милых кузин и кузена. По своему великодушию она нарушила волю покойного дядюшки и настояла на том, чтобы баснословное наследство было разделено поровну между племянниками.
     Как ни хорошо жилось ей с новообретёнными родственниками, как ни любила она свою школу, один человек владел её думами, и поэтому, прежде чем вступить в новую пору жизни, Джейн не могла не навестить Торнфилд. Как же поражена была она, когда вместо величественного дома её взору предстали обгорелые руины. Джейн обратилась с расспросами к деревенскому трактирщику, и тот рассказал, что виновницей пожара была безумная жена Рочестер.......................