Условия содержания в исправительных колониях различных видов режима

Тема: «Исполнительная колония как основной вид учреждений реализующих лишение свободы»



Содержание





	Введение	3

	Глава 1. История становления и развития исправительных учреждений	6

	1.1. Исправительные колонии советского периода	6

	2.2. Исправительные колонии в современной России	19

	Глава 2. Условия содержания в исправительных колониях различных видов режима	32

	2.1. Исправительные колонии поселения	32

	2.2. Исправительные колонии общего, строгого и особого режимов	48

	2.3. Исправительные колонии для лиц отбывающих пожизненное лишение свободы	61

	Заключение	71

	Список используемых источников	76





 
Введение



 

Актуальность темы. В настоящий момент УИС располагает разветвленной сетью статических мест исполнения (отбывания) уголовных наказаний и содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых и осужденных, которые представлены следственными изоляторами и исправительными учреждениями. Все российские места изоляции УИС можно условно классифицировать на две группы: учреждения тюремного типа, включающие СИЗО и тюрьмы (далее – тюрьмы) и учреждения лагерного (концентрационного, отрядного) типа, включающие исправительные колонии, воспитательные колонии, лечебные исправительные учреждения и лечебно-профилактические учреждения. Бесспорно, что среди учреждений лагерного типа центральное место занимали и занимают исправительные колонии, которые по количеству являются самыми массовыми (85% от всех видов учреждений лагерного типа).

В настоящее время в указанных учреждениях происходят количественные и качественные изменения состава содержащихся в них осужденных. Несмотря на снижение уровня преступности в исправительных колониях, количества совершенных правонарушений, обстановка в этих учреждениях остается сложной. Состав осужденных отличается повышенной криминогенностью. В среде осужденных, содержащихся в исправительных колониях общего и строгого режимов, происходят негативные процессы, консолидация отрицательно настроенной ее части. Растет число неформальных лидеров и группировок осужденных отрицательной направленности, наблюдается «оживление» и возрождение «воровской» идеологии, происходит скрытое или открытое противодействие персоналу колоний. Все это отрицательно сказывается на состоянии дисциплины и правопорядка среди осужденных мужчин, отбывающих наказание в исправительных колониях общего и строгого режимов, затрудняет процесс исполнения наказания.

Указанные обстоятельства обусловливают необходимость совершенствования уголовно-правового регулирования в механизме правового воздействия на осужденных отбывающих наказание в исправительных колония, что подтверждает актуальность выбранной темы.

Степень разработанности темы: среди некоторой части ученых и практических работников В.М.Анисимков, В.П.Артамонов, В.М.Брызгалов, М.А.Громов, В. В. Дедюхин, С. Н. Захарченко, Л. В. Клюев, П. Е. Подымов, П. Г. Пономарев, В. И. Старков, А. П. Титаренко, О. В. Филимонов существует мнение, согласно которому более низкая степень изоляции позволяет оградить личность от пагубного воздействия пенитенциарной среды и развить (укрепить) ее социально-позитивные связи. Таким образом, одной из мер борьбы с преступностью должна стать оптимизация системы назначения и исполнения наказаний с тем, чтобы максимально использовать наказание без изоляции от общества, поэтому следует развивать исправительные колонии различных режимов.

Цель выпускной квалификационной  работы – рассмотреть исполнительную колонию как основной вид учреждений реализующих лишение свободы.

Для достижения цели в работе поставлены следующие задачи:

1. Раскрыть особенности исправительных колоний советского  периода;

2. Рассмотреть исправительные колонии в современной  России;

3.Дать сравнительную характеристики условий содержания в справительных колониях различных видов режима: колониях-поселениях, колониях общего, строгого и особого режимов, а также в колониях для лиц отбывающих пожизненное лишение свободы.

 



Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в процессе исполнения и отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы в исправительных колониях. 

Предметом исследования выступают современное состояние правовых норм, регламентирующих назначение и реализацию (исполнение и отбывание) наказания в исправительных колониях, а также закономерности и практика условий содержания.

Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания, методы анализа и синтеза полученной информации. В процессе работы также использовались общенаучные и специальные методы познания: сравнительно-правовой при анализе новых и ранее действовавших уголовно-правовых норм, а также уголовно-исполнительного законодательства; статистический, включающий анализ статистических данных.

   Практическая  значимость  работы    состоит в  возможности  использовать рассматриваемые   категории  при  изучении  учебных  дисциплин  таких  как  уголовное  право  и криминология   уголовно-  исполнительное   право   и  других  спецкурсов  уголовно  -правового  цикла.

Выпускная квалификационная  работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы.


Глава 1. История становления и развития исправительных учреждений

 

1.1. Исправительные колонии советского периода



В 1918 г. принимались меры по организации мест заключения нового типа – сельскохозяйственных колоний и реформаториев. На выбор такого типа исправительно-трудовых учреждений, несомненно, повлияла та положительная оценка, которую они получили на VII и VIII съездах представителей русских пенитенциарных деятелей, материалы которых были опубликованы в 1909 и 1913 гг. Было бы неразумным не использовать прогрессивные достижения, полученные в результате научной работы ученых-тюрьмоведов, но социально-юридическая природа этих учреждений должна была соответствовать требованиям нового общественного строя. Первой сельскохозяйственной исправительно-трудовой колонией принято считать колонию, основанную в 1918 г. в Московской губернии в десяти верстах от станции Столбовая. В марте 1919 г. была открыта Петроградская трудовая сельскохозяйственная колония для лишенных свободы. В 1919 г. в РСФСР имелось уже 9 колоний.

Что касается видов мест лишения свободы, то в 1920-х гг. исправительно-трудовые колонии не получили такого развития, как предполагалось в начале. Основная причина этого явления заключалась в том, что ИТК РСФСР 1924 г. значительно ограничивал круг заключенных, подле– жавших направлению в колонии. Согласно п. 3 ст. 47 Кодекса в колониях могли содержаться заключенные, приговоренные к лишению свободы без строгой изоляции на срок не свыше 5 лет, принадлежащие к трудящимся и совершившие преступления впервые, по несознательности, случайно или в следствие материальных условий, и если не внушают опасений в смысле побега. Это обстоятельство вызвало сокращение числа колоний. На 1 января 1929 г. в РСФСР их насчитывалось 24 со средним числом заключенных в каждой 205 человек.

С резкой критикой существующего состояния производственной работы в местах заключения выступил В.Н. Толмачев. По его мнению, наблюдался резкий перекос в сторону культурно-воспитательной работы с осужденными, которую на местах считали обязательной, чего нельзя было сказать о производственных процессах. В этой связи им была дана установка на максимальное сокращение срока перехода мест лишения свободы на самоокупаемость. Конкретные способы достижения самоокупаемости мест заключения предложил начальник отдела хозяйства и работ ГУМЗ РСФСР М. Кесслер: максимальное развитие работ внутри камер; переход на двухсменный режим работы; вывод максимального количества осужденных в совхозы, сельскохозяйственные отделения мест заключения и сельскохозяйственные колонии.

Одно из предложений Кесслера заслуживает особого внимания: «…Необходимо практически подойти к вопросу организации внешних работ массового характера на началах колоний, для лесных и горных разработок; успешные опыты такой организации сделаны на Урале». Под успешным опытом понималась Надеждинская лесозаготовительная колония, где трудилось около 5 000 осужденных. Колония была организована в марте 1928 года на севере Уральской области, в 430 км от Свердловска на территории Надеждинского металлургического комбината. 

Установка на эффективное и широкомасштабное применение труда осужденных требовала организационной перестройки существующей сети мест лишения свободы. К обсуждению этого вопроса в конце 1928 года подключился Наркомат юстиции РСФСР, выдвинувший следующий проект организационной структуры общих мест заключения: 

1) трудовые колонии, в которых должны были содержаться осужденные трудящиеся, кроме тех, в отношении которых суд пришел к необходимости назначить иные, более суровые меры социальной защиты. Режим в колониях должен был ориентироваться на воспитательно-трудовое воздействие; 

2) местные лагеря принудительных работ для осужденных к принудительным работам на срок свыше 6 месяцев, в отношении которых эта мера будет признана целесообразной судебным приговором; 

3) изоляторы для классовых врагов, деклассированных преступников-профессионалов, рецидивистов, лиц, учинивших особо опасные преступления, хотя бы и из числа трудящихся; 

4) концентрационные лагеря в отдаленных местностях. 

В них должны были содержаться, во-первых, преступники-профессионалы и рецидивисты, осужденные за социально опасные действия, во-вторых, та часть отбывающих заключение в изоляторах, в отношении которых будет установлена возможность перевода их из изолятора в условия смягченного режима концлагерей;

5) дома предварительного заключения для содержания подследственных и пересыльных заключенных. 

Частично проектируемая система включала в себя уже существующие типы исправительно-трудовых учреждений, предусмотренные ИТК 1924 г. Так, изоляторы создавались на базе уже существующих изоляторов специального назначения. Кроме того, в изоляторы преобразовывалась часть существующих исправительно-трудовых домов. Трудовые колонии также уже были предусмотрены ИТК 1924 г. Автор предлагал лишь расширить количество и емкость колоний за счет преобразования в них оставшейся части исправительно-трудовых домов.

11 июля 1929 г. постановлением Совета народных комиссаров СССР «Об использовании труда уголовно-заключенных» создавались две параллельные структуры мест лишения свободы: в ведении ОГПУ СССР и в ведении республиканских НКВД. Основу первой структуры составляли исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) для осужденных к лишению свободы на срок свыше трех лет, а вторая структура включала места лишения свободы для лиц, осужденных до трех лет, для содержания которых следовало организовать сельскохозяйственные и промышленные колонии. 

Наряду с изменением общесоюзного уголовного законодательства во второй половине 1929 года – начале 1930 года НКВД РСФСР проводил организационную перестройку подведомственных мест лишения свободы.

Проектируемая система общих мест заключения была отражена в резолюции Всероссийского совещания начальников административных отделов и их помощников по исправительно-трудовой части (24–26 октября 1929 г.): а) дома заключения для подследственных и пересыльных; б) колонии (открытые и закрытые); в) дома заключения для срочных заключенных; г) исправительно-трудовые лагеря.

Под колониями в НКВД РСФСР понимали «территориально изолированные общежития и связанные с ними фабрично-заводские или сельскохозяйственные предприятия для заключенных». В пределах колонии осужденные были свободны в своем передвижении.

Временное положение о местах лишения свободы ГУИТУ (Главного управления исправительно-трудовых учреждений) НКЮ РСФСР 1931 г. определило систему колоний, в которых содержались осужденные к лишению свободы на срок не свыше трех лет, а именно: фабрично-заводские и сельские колонии (за менее опасные преступления); колонии массовых работ (для классово-враждебных элементов), а также штрафные колонии.

Фабрично-заводские колонии являлись, как правило, колониями закрытого типа. Закрытость означала то, что эти колонии создавались на базе бывших исправительно-трудовых домов и, соответственно, осужденные были изолированы от внешнего мира тюремным ограждением. Сельскохозяйственные, лесозаготовительные, дорожные и иные колонии являлись колониями открытого типа, т. к. не имели жестко очерченных границ.

Под сельскохозяйственные колонии большей частью предоставлялись разоренные бывшие имения, в которых не было не только инвентаря, но и самих зданий для размещения заключенных. Несмотря на то, что почвы, как правило, были истощены, поля засорены, перед ними тем не менее ставилась задача добиться самоокупаемости, чего, естественно, нельзя было в таких условиях достичь.

Таким образом, недостаточное развитие трудовых колоний являлось результатом отсутствия производственной базы, общего направления карательной политики, требовавшего в отношении основной массы заключенных строгой изоляции.

Во-первых, переполненность приводила к крайне неблагополучной санитарно-эпидемиологической обстановке в местах заключения. Во-вторых, переполненность приводила к постоянному недоеданию и отсутствию надлежащего вещевого довольствия по причине отпуска средств по номинальному числу мест. Согласно циркуляру ГУМЗ от 7 октября 1922 г. № 96, питание заключенным должно было отпускаться из расчета 2220 калорий в день. Следует отметить, что 1 500–1 800 калорий считались голодной нормой. Катастрофически не хватало постельных принадлежностей и вещевого довольствия. Из минимальной стоимости вещевого довольствия на одного заключенного 40 рублей в год в конце 1924 г. в целом по РСФСР отпускалось от 2 до 10 рублей. В-третьих, первостепенной в общих местах заключения становилась задача хотя бы элементарного разделения осужденных по полу и возрасту, а о разделении по степени испорченности говорить уже не приходилось.

Тенденция личного обогащения за счет заключенных развилась на базе легализованного в УСЛОНе издевательства и терроризирования заключенных. Формирование надзора производится из наиболее деклассированных, а подчас и к.-р. [контрреволюционных] элементов, которым предоставляется полная свобода действий», – говорилось в докладе заместителя начальника административно-организационного управления ОГПУ А.М. Шанина от 12 мая 1930 г.428. Результат проверки – привлечение к ответственности (вплоть до расстрела) сотрудников и осужденных и дальнейшее существование лагеря без каких-либо коренных преобразований. Спустя год те же нарушения появляются вновь. «Группа заключенных на островах уголовников, при попустительстве и способствовании лагерного аппарата, в течение продолжительного времени (с осени 1931 г. и до второй половины 1932 г.) производя систематические кражи, избиения заключенных и надзорсостава, грабежи, пьянство, картежную игру, членовредительство, поножовщину и т. д., выросла в явно бандитскую группу, совершенно терроризировав остальное лагерное население», – говорилось в приказе ГУЛАГ от 17 марта 1933 г. № 28429. И снова расстрелы, иные меры уголовной ответственности в отношении виновных, без каких-либо принципиальных изменений в вопросах отбывания наказания. Нельзя сказать, что в лесозаготовительных колониях ГУМЗ РСФСР, на которые делалась ставка в соревновании с ОГПУ, ситуация была более благополучной. «Вновь организованные колонии, поставившие перед собой широкие задачи производственного характера, в ряде случаев развили свою деятельность в явное нарушение принципов ИТК. Особенно отличились колонии Северного края, где работников надзора привлечен к ответственности и в ближайшее время будет поставлен большой процесс. Отдаленность административных центров при слабости прокурорского надзора порождают значительный произвол», – говорилось в отчете Прокуратуры РСФСР за январь – май 1930 г. 

Для примера приведем Карельскую лесозаготовительную колонию, образованную 1 декабря 1929 г. и ликвидированную 10 ноября 1930 г. приказом ГУМЗ № 263431. В погоне за хозяйственными результатами и в условиях плохого администрирования вновь образованная колония была совершенно не готова к приему значительного контингента осужденных. «Подготовительная работа НКВД по обеспечению прибываемых в Карелию жилищем и питанием проводилась лишь формально без достаточной проверки выполнения принятых Кареллесом на себя обязательств… в бараках, где должно было размещаться 40 человек, помещали 100 человек, занимая и сушилку, а это влекло за собой антисанитарное состояние в бараках и значительную заболеваемость…», – говорилось в отчете прокуратуры РСФСР.. Осужденные не обеспечивались достаточным питанием и медицинским обслуживанием, в результате чего массово заболевали цингой. Вдобавок ко всему осужденные были объектами издевательств со стороны «из рук вон плохо» подобранного персонала, который, по словам сотрудников прокуратуры, «пьянствовал, развратничал, избивал заключенных и т. д.». Из 158 сотрудников колонии 54 было привлечено к уголовной ответственности, 31 уволен в дисциплинарном порядке, 1 находился под следствием. Однако ликвидация Карельской лесозаготовительной колонии была связана отнюдь не с царившим в ней произволом, а с невыполнением производственных заданий и организационной перестройкой исправительнотрудовой системы.

 Циркуляр ГУИТУ от 14 октября 1932 г. № 195 констатировал «крайне неудовлетворительное выполнение» полугодового задания, которое за квартал было выполнено лишь на 35,7 %. «ГУИТУ еще раз подчеркивает, что задание партии и правительства по выпуску предметов ширпотреба должно быть безоговорочно выполнено», – категорично утверждалось в циркуляре448.  С 20 октября по 20 ноября 1932 г. был объявлен «месячник штурма по ликвидации прорыва», в региональных управлениях должны были быть для этого созданы штабы, включающие представителей всех секторов, профкома, печатных органов. Из приведенных материалов хорошо видно, под каким давлением находились местные исправительно-трудовые учреждения ради выполнения производственных заданий. Закономерный результат такой политики был приведен в циркуляре НКЮ от 16 февраля 1933 г. № 33: «Между тем в целом ряде и[справительно]-т[рудовых] учреждений господствует именно такое одностороннее отношение к своим задачам, концентрирование всего внимания и всей энергии на выполнении одной лишь хозяйственной стороны промфинплана, наряду с самым недостаточным уделением внимания вопросам политико-воспитательной работы и, зачастую, полным пренебрежением вопросами режима и быта лишенных свободы». Циркуляр предписывал ликвидировать административный произвол и установить единый порядок режима во всех исправительно-трудовых учреждениях. Этот произвол был в немалой степени обусловлен непоследовательностью внесенных изменений в ИТК 1924 г., отмеченных в первом параграфе настоящей главы. Как указывалось, порядок предоставления свиданий, передач, распоряжение денежными средствами, привязанный к прогрессивной системе, изменен не был. Циркуляр устанавливал, что вопросы режима в общих местах заключения  по-прежнему регулировались статьями 48–50, 116, 121–124, 126–129, 134–135, 139–142, 145–149 ИТК 1924 г. Большое внимание в циркуляре было уделено вопросам классификации заключенных. Во-первых, был установлен порядок их распределения по различным видам исправительно-трудовых колоний: в фабрично-заводские колонии – лишенных свободы рабочих и служащих; в сельскохозяйственные колонии – лишенных свободы из числа трудящихся крестьян; в колонии массовых работ – классово-враждебные элементы. Во-вторых, давались указания по классификации заключенных внутри места лишения свободы. Как видно из этих указаний, не потерял свою остроту вопрос размещения осужденных отрицательной направленности. Их предписывалось размещать так, чтобы полностью была исключена возможность каких-либо насильственных действий и отрицательного влияния с их стороны. Вместе с тем нельзя не отметить отличие в этом вопросе (в худшую сторону) от циркуляра НКВД РСФСР от 18 ноября 1927 г. № 417. Это отличие заключалось в том, что профессионалов-рецидивистов допускалось размещать отдельными единицами или небольшими группами среди других лишенных свободы. Ранее это допускалось только в отношении осужденных с повторной судимостью, не имеющих крепких связей с преступным миром. Требование циркуляра об отводе в кратчайший срок отдельных помещений для несовершеннолетних свидетельствует о том, что и данная проблема к концу 1933 года решена не была. С 1 по 31 марта 1933 г. объявлялся смотр административной работы в исправительно-трудовых учреждениях.

Смотр показал неудовлетворительность постановки режима во многих местах лишения свободы. По-прежнему осужденные отрицательной направленности содержались совместно с остальными осужденными. Во многих местах лишения свободы отсутствовали специальные камеры для несовершеннолетних правонарушителей. Проведение свиданий и осуществления передач лишенным свободы зачастую носили бесконтрольный характер, позволяя видеться с осужденными кому угодно и передавать что угодно. Всплеск внимания к администрированию в местах лишения свободы, с параллельным проведением чистки кадрового состава, быстро сошел на нет. Во второй половине 1933 года на первом месте снова находились производственные вопросы и на места снова направлялись в большом количестве распоряжения о необходимости выполнения плановых заданий.

Рассмотрение условий содержания осужденных в местах лишения свободы в 1928–1934 годах позволяет сделать следующие выводы. С последнего квартала 1929 года начинается широкомасштабный процесс перемещения осужденных к лишению свободы из домов заключения и исправительно-трудовых домов (по сути, бывших царских тюрем) в исправительно-трудовые лагеря ОГПУ и трудовые колонии (прежде всего, лесозаготовительные) ГУМЗ РСФСР. В обоих случаях возникала одна и та же проблема – во вновь организуемые места лишения свободы направлялись неспособные к труду осужденные (инвалиды, престарелые и т. д.). Однако, несмотря на все препоны, процесс перемещения осужденных в лагеря и колонии, на которые возлагались большие хозяйственные задачи, не приостанавливался. В лесозаготовительных колониях и лагерях основная масса осужденных сталкивалась с административным произволом, давлением осужденных отрицательной направленности, перераставших в насилие и издевательства. Однако эти проблемы были вторичны по отношению к главным – хозяйственным – задачам лагерей и колоний. Та же ситуация складывалась и в домах заключения (переименованных в закрытые исправительно-трудовые колонии). Сохранявшаяся система размещения осужденных по принципу общих камер, наряду с переполненностью колоний, сводила на нет возможность должной классификации осужденных с пенитенциарной точки зрения. Установка на максимальное выполнение производственных заданий общими местами лишения свободы приводила к полному забвению вопросов режима и воспитательной работы. Попытки Наркомата юстиции навести порядок в подведомственных местах лишения свободы не принесли заметных успехов. Старый тюремный быт, как именовали в то время идеологию пенитенциарного сообщества, и ее проводники так и не были нейтрализованы, оставаясь фактически хозяевами в местах лишения свободы. Не оправдали свое назначение, как институт общественного контроля за местами лишения свободы, и наблюдательные комиссии. Из их состава фактически самоустранялись представители общественности, а деятельность сводилась к рассмотрению вопросов условно-досрочного освобождения и зачета рабочих дней. Неудовлетворительными были не только условия содержания, но и организация помощи освобождаемым заключенным, призванная предупреждать рецидив преступлений. Организация помощи освобождаемым заключенным проделала своеобразный круг: от законодательного введения института патроната, его постепенного налаживания к полной ликвидации и снова к обсуждению желательности его введения. 

В 1934 г. эти исправительно-трудовые колонии (ИТК) перешли в ведение Главного управления лагерей, трудовых поселений и мест заключения НКВД СССР.12 июня 1953 года ГУЛАГ был выведен из подчинения МВД и вошел в состав Министерства юстиции, однако уже в январе 1954 года Главное управление трудовых лагерей и трудовых поселений вернулось под крыло Министерства внутренних дел, поскольку управления (отделы) исправительно-трудовых лагерей и колоний союзных и автономных республик, краев и областей оказались просто-напросто не готовыми к столь радикальным переменам.

 Согласно постановлению ЦК КПСС и СМ СССР 1443–719с от 25 октября 1956 г. все ИТЛ Министерства внутренних дел СССР должны были быть переданы в подчинение министерств внутренних дел союзных республик и впоследствии реорганизованы в ИТК.[1]Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года предусматривали ИТК общего, усиленного, строгого и особого режимов, а также колонии-поселения.

 С введением Положения об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах МВД СССР и принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик в 1958 году, решение вопросов условно-досрочного освобождения заключенных, их перевода из колонии в тюрьму и наоборот, было отнесено к компетенции судов.

В 1962 году в Казахстане создаются экспериментальные колонии-поселения, а в 1964 году вводится практика применения условного осуждения с направлением впервые осужденных, вставших на путь исправления на стройки народного хозяйства.

Таким образом, в конце 50-х – начале 60-х г.г. наметилась общая тенденция в сторону гуманизации исправительно-трудовой политики государства и придания ей четких организационно-правовых форм.

Принятые в 1969 году Основы исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик стали первым логически согласованным и обладающим внутренним единством нормативным источником в этой области, и предусматривали, кроме всего прочего, принципиально новую систему мест лишения свободы, а именно: колонии общего, усиленного, строгого и особого режима (ИТК), колонии-поселения, воспитательно-трудовые колонии общего и усиленного режима (ВТК), следственные изоляторы (СИЗО), тюрьмы и межобластные специальные (тюремные) больницы (МТБ). И такая система просуществовала в неизменном виде практически до конца прошлого века.

18 декабря 1970 года был утвержден Исправительно-трудовой кодекс РСФСР.

Начавшийся в середине 80-х годов прошлого века переход к рыночным экономическим отношениям, обусловил разрыв складывавшихся десятилетиями хозяйственных связей, спад производства, высокий уровень инфляции и глобальный финансовый кризис. Вследствие этого, уголовно-исполнительная система, с учётом поставленных перед нею задач, оказалась в крайне тяжёлом, а, по сути, тупиковом положении. Катастрофический рост текущих расходов учреждений УИС сделал невозможным обеспечение требуемых условий содержания и эффективной трудовой занятости осуждённых, поддержание объектов социальной и производственной инфраструктуры хотя бы на номинальном уровне, предприятия УИН в большинстве своём фактически стали банкротами. В этой связи назрела необходимость в скорейшей разработке и реализации комплекса мер по реформированию и стабилизации производственно-хозяйственной деятельности учреждений и органов системы исполнения наказаний в виде лишения свободы, включая: совершенствование нормативной и методической базы их функционирования в условиях рынка; разработку и внедрение планов социально-экономического развития каждого УИН, региона и УИС; создание оптимальных организационных условий и изменение структуры управления производством УИС, ориентированных, в конечном итоге, на обеспечение стабильной производственно-хозяйственной деятельности и улучшение социально-экономических результатов привлечения осуждённых к труду. Сегодня учреждения уголовно-исполнительной системы постепенно выбираются из круга навалившихся на них в последней четверти прошлого столетия финансово-экономических проблем, меняются концептуальные основы их деятельности, происходит переосмысление пенитенциарной истории нашего государства.

В соответствии со статьей 8 Уголовно-исполнительного Кодекса РФ от 1 июля 1997 года «Уголовно-исполнительное законодательство РФ основывается на принципах законности, гуманизма, демократизма, равенства осуждённых перед законом, дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием».

Современная система мест заключения включает:

 – колонии-поселения;

 – воспитательные колонии;

 – лечебно-исправительные учреждения;

 – исправительные колонии общего, строгого или особого режима.

 На начало 1995 года система исполнения уголовного наказания была сосредоточена в МВД и включала в себя 731 колонию. С 1998 года система УИН входит в структуру Минюста России.



2.2. Исправительные колонии в современной России



В основе современного российского уголовно-исполнительного права лежит прогрессивная система исполнения и отбывания уголовных наказаний (далее – прогрессивная система), которую в самых общих чертах можно определить как смягчение или усиление карательного содержания наказания в зависимости от поведения осужденного. 

Ю. М. Ткачевский, рассматривая сущность прогрессивной системы, отмечает, что терминология «прогрессивная система» весьма условна, она связана с той частью уголовно-исполнительного права, которая регламентирует изменение условий исполнения уголовного наказания в зависимости от поведения осужденного как в сторону увеличения его прав, так и в сторону ужесточения наказания. 

Следует отметить, что в целом в уголовно-исполнительной науке и правоприменительной деятельности прогрессивная система оценивается положительно, при этом некоторые ученые подвергают ее конструктивной критике. Концепция развития УИС РФ до 2020 года в числе прочего предусматривала систему «социальных лифтов», которая по своей сущности не являлась ничем принципиально новым и отличающимся по своему смысловому содержанию от прогрессивной системы, являлась формой ее проявления, оцениваемой весьма в науке и практике весьма неоднозначно. 

Так, в литературе отмечалось, что внедрение в деятельность исправительных учреждений системы «социальных лифтов» привело к тому, что в подобных условиях осужденные концентрировались на обычных условиях отбывания наказания, что не требовало от них особых усилий по работе над собой с целью исправления (ресоциализации). Кроме того в таких условиях были слабо представлены стимулы осужденных к улучшению условий отбывания наказаний, к изменению своего поведения, когда они могли оставаться на обычных условиях без приложения усилий. 

По этому поводу справедливо, по наш взгляд, отметил В. А. Уткин, что современную попытку трансформировать прогрессивную систему отбывания наказания в систему «социальных лифтов» нельзя считать удачной, из опыта реализации «социальных лифтов» заслуживает внимания лишь практика аттестаций осужденных и основанная на ней их дифференциация. При этом он также подчеркивает, что прогрессивная система возможна и эффективна не в условиях «тюрьмизации», а в мультирежимных, т. е. «гибридных» учреждениях. При этом, по нашему мнению, данное обстоятельство (попытка внедрения «системы социальных лифтов» в рамках глубокого реформирования УИС) свидетельствует о признании государством эффективности изменения количества правоограничений, назначенных приговором суда и обусловленных видом и размером наказания в зависимости от поведения осужденного и его отношения к основным средствам исправления, т. е. признании эффективности прогрессивной системы. 

Очевидно, что закрепленная в действующем уголовно-исполнительном законодательстве дифференциация условий отбывания наказания в исправительных колониях является наиболее ярким проявлением прогрессивной системы. В научной литературе обоснованно, на наш взгляд, отмечается, что сегодня законодательное выражение прогрессивной системы страдает неполнотой именно по причине недостаточной нормативной проработки ее важнейших составных элементов (институтов), а также определенной их эклектичности, что в практической деятельности значительно снижает эффективность исполнения наказаний. 

С целью совершенствования прогрессивной системы исполнения лишения свободы важно нормативно обозначить весь механизм ее действия, а комплексный институт изменения условий содержания должен играть в ней ключевую роль. Думается, что в настоящее время потенциал института дифференциации условий отбывания наказания, в том числе в исправительных колониях, недостаточно реализован в силу отсутствия надлежащего правового регулирования.

На значимость прогрессивной системы в целом и дифференциации условий отбывания наказаний, как ее неотъемлемого элемента, для достижения целей уголовного наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ), равно как целей и задач уголовно-исполнительного законодательства (ст. 1 УИК РФ), указывает то, что нормы о дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний возведены законодателем в ранг принципов (ст. 8 УИКРФ), т. е. они являются основополагающими идеями, руководящими началами, базовыми ценностями рассматриваемой отрасли права.

Не вдаваясь в полемику по этому вопросу, отметим, что при формулировке принципов уголовно-исполнительного законодательства законодатель допустил некоторую неаккуратность. Полагаем, что корректнее «развести» разные по своему содержанию принципы «дифференциации исполнения наказаний» и «индивидуализации исполнения наказаний».

При этом некоторые авторы обосновывают необходимость классификации самой дифференциации в рамках уголовно-исполнительного права. Так, например, М. А. Кириллов отмечает, что в рассматриваемой отрасли права понятие дифференциации используется довольно широко и в самых разных аспектах; имеют место понятия:

– «дифференциация условий отбывания наказаний»;

– «дифференциация исполнения наказаний»;

– «дифференциация исправительного воздействия»;

– «принцип дифференциации» и т. п.

В литературе встречаются позиции, в соответствии с которыми дифференциация исполнения наказаний сводится либо к наличию различных режимов мест лишения свободы и, соответственно, раздельному содержанию различных категорий осужденных, либо к процессу применения дифференцированного исправительного воздействия на осужденных, дифференцированного применения средств исправления и т. д.

Следует отметить, что в узком смысле правовые нормы, регламентирующие дифференциацию условий отбывания наказаний в исправительных колониях, представляют собой самостоятельный институт уголовно-исполнительного права, который включает в себя основания и механизмы изменения условий отбывания наказания в пределах одного исправительного учреждения (исправительной колонии).

Исправительная колония является основным видом государственного учреждения, предназначенного для содержания граждан совершеннолетнего возраста, которые приговорены к лишению свободы. Вынося приговор, суд определяет место содержания человека, который несет наказание за то или иное преступление. Граждане.......................