Цифровая экономика

цифровая экономика
Цифровая экономика - это всемирная сеть экономической деятельности, коммерческих транзакций и профессиональных взаимодействий, которые обеспечиваются информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ).
Его можно кратко суммировать как экономику, основанную на цифровых технологиях.

Дон Тапскотт впервые придумал термин «цифровая экономика» в своей популярной книге 1995 года «Цифровая экономика: обещание и опасность в эпоху сетевой разведки».

Николас Негропонте, основатель Массачусетского технологического медиа-лаборатории и автор книги 1995 года «Digital», описал цифровую экономику как «биты вместо атомов».

Цифровая экономика против интернет-экономики
В самые ранние дни цифровая экономика иногда называлась интернет-экономикой, новой экономикой или интернет-экономикой из-за ее зависимости от интернет-подключения.

Однако экономисты и бизнес-лидеры утверждают, что цифровая экономика более развита и сложна, чем интернет-экономика, которая под одним определением просто означает экономическую ценность, полученную из Интернета.

Цифровая экономика отражает переход от третьей промышленной революции к четвертой промышленной революции. Третья промышленная революция, иногда называемая цифровой революцией, относится к изменениям, которые произошли в конце 20-го века с переходом от аналоговых электронных и механических устройств к цифровым технологиям. Четвертая промышленная революция основывается на цифровой революции, поскольку сегодня технологии продолжают преодолевать физические и киберпространства.

Важность цифровой экономики
Хотя некоторые организации и частные лица используют технологии для простого выполнения существующих задач на компьютере, цифровая экономика более продвинута, чем это. Это не просто использование компьютера для выполнения задач, традиционно выполняемых вручную или на аналоговых устройствах. Вместо этого цифровая экономика подчеркивает возможность и необходимость того, чтобы организации и отдельные лица использовали технологии для выполнения этих задач лучше, быстрее и часто по-другому, чем раньше.

Кроме того, этот термин отражает способность использовать технологии для выполнения задач и заниматься деятельностью, которая в прошлом невозможна. Такие возможности для существующих организаций делать лучше, делать больше, делать что-то по-другому и делать новые вещи, охватываются связанной концепцией цифрового преобразования.

Цифровые технологии
Цифровая экономика выходит далеко за рамки оцифровки и автоматизации.

Вместо этого эта новая парадигма использует множество передовых технологий и новых технологических платформ. Эти технологии и платформы включают в себя, но не ограничиваются: гиперсвязь, интернет вещей (IoT), большие данные, расширенную аналитику, беспроводные сети, мобильные устройства и социальные сети.

Цифровая экономика использует эти технологии как индивидуально, так и в согласии, чтобы переработать традиционные обмены и включить новые.

Предприниматели в цифровой экономике
Многочисленные предприниматели использовали технологии, которые подпитывают цифровую экономику, чтобы создавать новые компании и новые бизнес-модели, которые не могли существовать или существовали в размерах и масштабах, которые они делают сегодня, в прошлых поколениях.

Эти новые компании включают платформы для обмена данными Uber и Lyft; арендная платформа для дома Airbnb; и услуги по требованию, такие как Netflix и Spotify.

Примеры цифровых преобразований
Существует множество примеров того, как традиционные компании претерпевают успех в цифровой экономике.

Возьмите, например, розничных торговцев. Большинство розничных торговцев изначально разработали веб-сайты для онлайн-продаж. По мере того как мир более активно продвигается в цифровую экономику, перспективные розничные торговцы теперь используют технологии для охвата и обслуживания клиентов по различным каналам. Эти розничные торговцы используют онлайн-продажи и мобильные приложения для определения покупателей, независимо от того, совершают ли они покупки через Интернет или лично. Они могут собирать и анализировать данные и данные о продажах каждого клиента, чтобы лучше понять их интересы. И они могут использовать эти данные для доступа к клиентам через социальные сети, что позволяет улучшить обслуживание и, в конечном счете, увеличить продажи и повысить лояльность к бренду.

Идея использования технологий для унификации опыта клиентов в разных реальных и киберпространствах часто называется многоканальным или многоканальным подходом.

Другим примером цифровой трансформации является компания John Deere, 179-летняя компания, основанная на создании сельскохозяйственного оборудования, которое теперь также включает платформы, основанные на данных, которые помогают фермерам оптимизировать производство.

Производители автомобилей, предлагающие решения для телематики, чтобы точно определить и сообщить о требованиях к обслуживанию, таких как Daimler Trucks North America и его технический специалист Detroit Connect, который предоставляет дистанционную диагностическую услугу для отдельных грузовиков, также иллюстрируют цифровую трансформацию, необходимую для конкуренции в цифровой экономике.

Волны разрушения
Цифровая экономика создала волны нарушения. Появились новые компании и новые способы взаимодействия. Однако многие компании и отрасли, которые не использовали или не могли использовать технологии для изменения своей деятельности, столкнулись с сокращением продаж, падением доли рынка и даже полным крахом.

Блокбастер и другие магазины по аренде контента, которые не применяли потоковые технологии, достаточно быстро закрыли свои операции. В настоящее время индустрия такси пытается конкурировать за клиентов, которые считают Uber и Lyft более удобными в использовании. Компании Kodak и других компаний, которые не перешли на цифровые форматы и платформы онлайн-обмена, резко сократили свои предложения на рынке, так как смартфоны и платформы социальных сетей заменили фильмы и фотоальбомы.

Будущее цифровой экономики
Ведущие бизнес-эксперты согласны с тем, что цифровая экономика находится на начальном этапе.

Чтобы конкурировать в предстоящие годы, организациям, независимо от того, являются ли они коммерческими предприятиями, сервис-ориентированными организациями, такими как системы здравоохранения или некоммерческие и государственные учреждения, потребуются как руководители, так и сотрудники, которые могут внедрять инновации. Им необходимо будет использовать современные технологии, такие как IoT и предписывающая аналитика, чтобы лучше связаться с существующими и потенциальными клиентами и быть более отзывчивыми, а также быть более эффективными и эффективными.

Более того, они должны быть готовы исследовать, как лучше всего разрабатывать или использовать новые технологии или риск остаться в стороне по мере продвижения цифровой экономики.
Цифровая экономика, промышленность и отрасли
За последние несколько лет концепция цифрового нарушения получила столько же внимания, что и любая другая бизнес-тема. Учитывая массовые изменения, которые мы наблюдаем в средствах массовой информации, рекламе, розничной торговле, такси и других секторах, предположение о том, что подобные сдвиги будут распространяться по более широкой экономике, является естественным. Но неизбежны ли эти сбои? Почему некоторые отрасли промышленности были гораздо более разрушены, чем другие? Как и в какой степени действительно изменится каждый из наших основных промышленных секторов? Где Силиконовая Долина или ее многочисленные глобальные подражатели найдут новое поколение мега-успехов?
Нарушение прошлого и настоящего
Историческая картина не могла быть яснее. На каждом крупном этапе развития ИТ-индустрии руководили новое поколение фирм - IBM на мэйнфреймах, Digital Equipment Corp в мини-компьютерах, Microsoft и Intel на персональных компьютерах, Apple в мобильности и Google, Amazon и Facebook в эпоху Интернета. По мере появления новых фирм многие некогда великие фирмы стали оболочкой самих себя или вообще исчезли.

Причина, по которой Клейтон Кристенсен является самым известным бизнес-профессором нашего времени, состоит в том, что он разработал лучшее объяснение того, почему новые фирмы так часто побеждали гораздо более крупных конкурентов.

Когда возникает разрушительное нововведение, оно обычно незрелое, и, таким образом, его можно легко отбросить как «игрушку», которую можно смело игнорировать - даже высмеивать. Однако по мере совершенствования технологии новый подход рассматривается как все более серьезная угроза, которая должна быть либо сопротивляться, либо кооптироваться.

На заключительном этапе некорректная технология становится очевидной отраслевой нормой, но к тому времени, как правило, слишком поздно. Персональные компьютеры, мобильные телефоны и социальные сети все следовали этой игре / угрозе / очевидной схеме.

Однако эта трехступенчатая динамика - это не просто феномен ИТ-индустрии. PayPal, Netflix, Skype и Uber также были отклонены как игрушки, и в последние годы количество технологий в игрушечной фазе резко возросло: 3D-принтеры, цифровые деньги, автомобили с самостоятельным вождением, смарт-карты, интернет-телевидение, 3D-очки, роботы, умная одежда, массовые открытые онлайн-курсы (MOOC), беспилотные летательные аппараты, экспертные системы, самостоятельные медицинские тесты, количественное самоисследование, искусственный интеллект и многое другое.

Именно это распространение возможностей подпитывает сегодняшнее чувство ускоряющего потенциала разрушения.
Разрушение промышленности сильно варьируется по секторам

На приведенной выше диаграмме дается представление о том, как изменилось отраслевое нарушение, от драматических преобразований до почти никаких изменений вообще.

Интересно, что ни одна отрасль не испытала полного разрушения. Есть еще успешные газеты, записывающие лейблы, книжные магазины, туристические агенты, операторы такси, розничные магазины и рекламные фирмы. Недавно Financial Times продала за впечатляющие $ 1,3 млрд, а печатные книги теперь держатся за конкуренцию в электронных книгах. Телевизионные рекламные слоты Super Bowl продаются по астрономическим ценам. У существующих фирм все еще есть много преимуществ и преимуществ.

Тем не менее, наше внимание неизбежно обращается на нижнюю половину фигуры. Почему эти отрасли изменились так значительно меньше, чем другие, и, что еще важнее, будут ли эти различия продолжаться?

В наших исследованиях мы рассмотрели 10 крупных отраслей. Шесть из них - коммерческие - автомобильные, производственные, розничные, банковские, страховые и профессиональные - и четыре являются квази-публичными.

Здравоохранение, электроэнергетика, образование и оборона представляют собой сочетание частных компаний и общественных услуг, и это влияет на природу и скорость потенциальных сбоев. В целом, ожидается, что текущая смешанная картина продолжится, причем многое зависит от того, используется ли пяти- или десятилетний таймфрейм.

Ниже кратко излагаются наши перспективы разрыва верхнего уровня в пяти основных отраслях.

Банковское дело
Потенциал сбоев является сильным во всей цепочке добавленной стоимости банковской отрасли, особенно в области кредитования, платежей, валютных операций, перевода средств и финансовых консультаций. Мы ожидаем все более ожесточенной конкуренции между традиционными банковскими операторами и развивающимися финансовыми технологиями (финтех).

страхование
Напротив, страхование не свидетельствует о неизбежных изменениях. Есть очень мало интересных новых цифровых страховых фирм, и в системе все еще много инерции. Тот факт, что многие формы страхования приобретаются ежегодно и используется еще реже, представляется основным фактором роста. Никто не говорит о «insuretech».

Здравоохранение
Как и fintech, медицинские технологии (medtech) развиваются быстрыми темпами, а сложные медицинские услуги для дома, розничной торговли и самообслуживания значительно дезагрегируют значительную часть современной медицинской промышленности. Но большой вопрос в том, насколько хорошо службы общественного здравоохранения будут адаптироваться к этим важным новым возможностям. Каждая страна должна будет найти свой собственный путь.

Транспорт
Uber и различные услуги по требованию в корне нарушают работу такси. Однако их влияние на крупных автопроизводителей будет скромным. Электрические и самоходные автомобили будут иметь гораздо больший разрушительный потенциал, но только до 2020 года. В то время как Силиконовая долина в настоящее время имеет преимущество «картелей», партнерские отношения с Детройтом, Германией, Японией, Кореей и, в конечном итоге, Китаем, окажутся необходимыми.

производство
Смарт-продукты, роботы, 3D-печать и новые материалы еще не изменили нынешних преимуществ крупногабаритного шельфового производства. Кроме того, Интернет вещей (IoT) до сих пор оказался более устойчивым, чем разрушительным. Хотя мы ожидаем значительных изменений, общий уровень сбоев в обрабатывающей промышленности в течение следующих пяти лет будет скромным.

Подробные сведения об этих пяти отраслях промышленности, а также о розничных продажах, профессиональных услугах, энергетике, образовании и обороне приводятся в нашем полном отчете об исследовании.

Нарушение будущего
Как отмечалось ранее, дискуссии о разрыве в отрасли должны быть четкими в отношении рассматриваемого периода. Хотя описанные выше сценарии можно рассматривать как относительно скромные, это связано с тем, что они сосредоточены на изменениях, которые мы ожидаем в течение следующих пяти лет.

Но, разумеется, с 10 до 20-летней перспективы вступают в игру совершенно новые возможности.

Биотехнология, нанотехнология, робототехника, машинный интеллект, печатная электроника, виртуальная реальность и синтетическая пища - всего лишь несколько из потенциально чрезвычайно разрушительных технологий, которые стоят впереди.

Действительно, когда историки оглядываются на сегодняшнюю разрушительную инновационную ситуацию, они могут рассматривать ее как относительное затишье между огромными успехами начального интернет-бума (1995-2015 гг.) И повсеместными технологическими преобразованиями периода 2020-2050 годов.

Почему мы измеряем цифровую экономику неправильно
Пол Мейсон, редактор экономики на 4-м канале и бывший журналист Computer Weekly, говорит нам, что нам нужно иметь впечатляющий рост производительности, чтобы оправдать нынешние мировые экономические условия. Он жалуется, что Убер - это просто биржа труда для водителей такси. Это момент, когда мы понимаем, что редактор экономики не понимает, что такое повышение производительности, - как, к сожалению, слишком многие не понимают, что происходит в этой так называемой экономике совместного использования. Чтобы углубиться в жаргон, мы увеличиваем размер Solow Residual; без беспорядков экономистов, это означает, что мы все становимся богаче, потому что все становится более эффективным.

Это не означает, что все, что связано с экономикой, просто персидское. Совершенно закономерно думать о последствиях для всех, кто является самозанятым подрядчиком, вместо того, чтобы быть сотрудником с оплачиваемыми отпусками и льготами. Но в экономике этого, это делает нас все богаче.
Экономика обмена
Чтобы оставить в стороне компании, о которых мы, возможно, слышали, подумайте о том, что, по слухам, существует, по крайней мере, насколько я знаю. Эта компания отметила, что многие домохозяйства содержат электрическую дрель. Это упражнение используется, возможно, 20 минут в год. Итак, почему бы не создать «службу знакомств» для электрических дрелей - те, кому нужно, чтобы положить книжный шкаф Ikea, ошибочно могут иметь один на 20 минут, платя плату за аренду.

В этот момент, вот немного экономики фона. Насколько мы можем потреблять, очевидно, определяется, сколько производится. Сколько производится, зависит от того, сколько людей производят, и как долго и насколько эффективно. Эта эффективность зависит от капитала, добавленного к этому труду, и технологий, которые мы имеем для организации всех этих событий. Вопрос «сколько людей?» - это демография, а не наш предмет здесь, но эффективность может быть описана на жаргоне Solow Residual.

Идея состоит в том, что, если у нас есть такое же количество труда, работая в те же часы и столько же используемого капитала, что произойдет, если мы просто получим более эффективную комбинацию? У нас есть увеличение производства - и, следовательно, потенциального потребления - без использования большего количества рабочей силы или капитала. Это называется увеличением остатка Солоу. Это называется остаточным, потому что мы действительно не уверены, как это работает, мы просто знаем, что оно есть.
Наша компания по обучению буровым машинам управляет этим. У нас больше нет капитала, нет машин, и мы используем столько же труда, чтобы сверлить отверстия в стене, но мы увеличиваем выход и больше отверстий в стене, что означает увеличение остатка Solow. Мы сделали это с помощью нашего приложения для совместного использования смартфонов, которое привело к использованию ранее недоиспользуемых основных фондов. В итоге мы все богаче - мы - книжный шкаф, и никто не должен был делать дрель для этого.

Это может усложниться, если мы рассмотрим другие подобные компании, такие как Airbnb, Uber и т. Д. Какая часть их продукции - просто перемещение из такси и гостиниц, какова амортизация на машинах, что бы этот труд делал иначе - крик великих экономистов «альтернативных издержек» - но существенное условие имеет место. Мы потешаем активы лучше, чем мы делали раньше, и производим больше, которые можно потреблять, поэтому мы все богаче.

Это не означает, что ВВП растет, но это проблема с ВВП как мера и ничего больше. Ибо, как отмечали другие, хотя мы все можем видеть впечатляющую производительность и технологические изменения, происходящие вокруг нас, единственное место, где мы не можем их видеть, - это такие экономические показатели, как ВВП.

Mis-измерение стоимости технологии
Основатель Netscape и технический предприниматель Марк Андреессен и я попытались разобраться в этом один раз, и ответ заключается в том, что слишком много мы не включаем в ВВП или не измеряем, когда делаем.

Кейнс сказал, что когда человек женится на своей экономке, ВВП падает. Это связано с тем, что ВВП измеряет только монетизированную активность, а приготовление пищи и чистка (и все остальное) в настоящее время проводятся внутри замужней семьи, где мы не считаем это, а не сделкой на рынке. Таким образом, дорогостоящий пылесос, микроволновая печь и капельная одежда, которые сокращают домашний труд, не растут в ВВП.

Это справедливо и для многих современных программных технологий. Мы не измеряем в ВВП добавление Google или Facebook к пользованию нашей жизнью. Мы измеряем рекламу, которую они продают, и называем это добавлением к ВВП, потому что это монетизированная часть транзакции. Но кто на самом деле ценит одну из этих двух компаний, пожалуй, за 10 долларов в год рекламы, которые они показывают нам? Остальная часть этого значения находится в так называемом потребительском излишке.

Это сумма, которую мы ценим вещь, сверх того, что мы должны были заплатить за нее. Мы должны ценить что-то больше, чем мы платим за него, иначе мы бы его не покупали. Общее предположение заключается в том, что потребительский излишек вдвое больше, чем мы платили за него. Таким образом, реальная сумма, которую мы потребляем, - это вдвое ВВП, то есть сам ВВП плюс потребительский излишек, ценность, которую мы получаем, наслаждаясь, не заплатив за это. Но с тем, что теперь называется, в результате нашего разговора, товаров Андреессена, тех Facebook и Google, где мы знаем, что мы неправильно измеряем произведенную стоимость, потребительский излишек может быть в 20 или 50 раз больше суммы, зарегистрированной в ВВП.

Здесь значение технологических изменений и роста производительности в ВВП, но это не так, потому что мы не измеряем правильную вещь как часть ВВП. Точно так же мы не должным образом фиксируем рост нашего богатства из экономики обмена, потому что мы получаем больше прибыли от тех же затрат труда и капитала - и это само определение создания богатства. Это рост в остатке Солоу.
.......................