Соотношение гражданского и административного судопроизводства

1.2 Соотношение гражданского и административного судопроизводства

Проблема соотношения гражданского и административного судопроизводства в судах общей юрисдикции в связи с принятием КАС РФ включает в себя несколько аспектов.

Прежде всего это проблема согласования проектов реформирования процессуального законодательства, в том числе соотнесения таких проектов с вопросами судоустройства.

Ранее ошибка заявителя в определении вида судопроизводства не становилась для него препятствием к получению судебной защиты его нарушенных прав.

Это правило звучит так: «Судам следует иметь в виду, что правильное определение ими вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, не согласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд». Суд исходил из существа требований и определял процессуальные правила, по которым эти требования рассматривал, неверное определение вида судопроизводства не влияло на право заявителя обратиться в суд.

Ошибка при определении вида судопроизводства до принятия КАС РФ не могла сама по себе повлечь отмену судебного решения, поскольку судопроизводство из публичных правоотношений рассматривалось все же как вид гражданского судопроизводства. Так, п. 3 ст. 330 ГПК РФ предусматривает, что ошибка в применении судом процессуальных норм может стать основанием для отмены решения суда, если такая ошибка привела к вынесению неправильного по существу судебного решения.

В настоящее время последствия неверного определения вида судопроизводства иные. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 128 КАС РФ суд отказывает в принятии заявления, если это заявление не подлежит рассмотрению в порядке административного судопроизводства, а должно рассматриваться в ином судебном порядке, в том числе в порядке гражданского судопроизводства. Аналогичные положения содержатся в п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ: суд отказывает в принятии искового заявления, если оно не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку оно рассматривается в ином судебном порядке.

Ошибка суда в выборе вида судопроизводства влечет за собой прекращение производства по делу (п. 1 ч. 1 ст. 194, п. 1 ч. 1 ст. 128 КАС РФ, ст. 220, п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Неверное определение судом первой инстанции вида судопроизводства устанавливается судом апелляционной инстанции независимо от доводов апелляционной жалобы (ч. 1 ст. 308 КАС РФ, ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ, п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции») и влечет отмену решения суда с прекращением производства по делу (п. 4 ст. 309, п. 1 ч. 1 ст. 194, п. 1 ч. 1 ст. 128 КАС РФ, п. 3 ст. 328, ст. 220, п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ).

Таким образом, неверное определение вида судопроизводства становится проблемой как суда, так и лица, обратившегося в суд. Неверное определение вида судопроизводства влечет для заявителя невозможность получить доступ к суду.

Вместе с тем и для суда выбор вида судопроизводства (административного или гражданского) отнюдь не стал простым в связи с принятием КАС РФ.

Правила определения вида судопроизводства должны быть прозрачны и понятны как для суда, так и для потенциальных истцов.

КАС РФ содержит открытый перечень дел, рассматриваемых в порядке административного судопроизводства. Обобщающим признаком для всех этих дел является то, что они должны возникать из публичных правоотношений (ст. 1 КАС РФ). При этом ч. 4 ст. 1 КАС РФ исходит из того, что не все дела, возникающие из публичных правоотношений, рассматриваются в порядке административного судопроизводства, поскольку часть из них рассматривается иными судами или же в ином судебном порядке. Кроме того, не подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном КАС РФ, требования об обращении взыскания на средства бюджетной системы (ч. 5 ст. 1 КАС РФ).

Так, Верховный Суд РФ исходит из того, что требования граждан о признании незаконными решений лиц, осуществляющих публично-властные полномочия, касающихся предоставления гражданам социальных гарантий, также должны рассматриваться в исковом (гражданском) судопроизводстве. В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ № 2 (2015) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26 июня 2015 г.) отмечается: «...Суду первой инстанции для разрешения требований В. о признании незаконными перечисленных в заявлении действий ответчиков необходимо было решить вопрос о наличии у истца права на перерасчет пенсии с повышающим коэффициентом 1,25, что возможно только в процедуре искового производства. Выводы суда по оценке действий ответчиков (законные или незаконные) были обусловлены выяснением вопроса о наличии или отсутствии у В. права на социальные гарантии, предусмотренные... законом». Таким образом, оценка судом правильности предоставления гражданам социальных гарантий лицами, осуществляющими публично-властные полномочия, выведена из административного судопроизводства.

Обоснование такой позиции заключается в том, что в делах такого рода первичным является выяснение вопроса о праве истца на получение тех или иных благ (имущественных). Вывод о законности или незаконности административного акта зависит от того, имеется ли у истца право на получение социальных гарантий. Иначе говоря, в таких делах суд лишь попутно осуществляет судебный контроль за действиями и решениями властных субъектов, т.е. осуществляет косвенный судебный контроль, не находящий своего выражения в резолютивной части решения суда. В данном случае для осуществления судебного контроля необходимо разрешить вопрос о наличии у истца права.

Вместе с тем этот подход может быть оспорен.

Во-первых, рассмотренное Верховным Судом РФ дело касалось прав военнослужащего на получение пенсии. В то же время в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2014 г. № 8 «О практике применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих» отмечается, что военная служба предполагает осуществление полномочий государства по обеспечению своего суверенитета и иных важнейших государственных интересов, а военнослужащие являются носителями публичной власти. В связи с этим правоотношения, связанные с исполнением военнослужащими общих, должностных и специальных обязанностей, являются публично-правовыми.

На этой основе Верховный Суд РФ относил дела, по которым требования военнослужащих непосредственно вытекают из публичных правоотношений, основанных на властных полномочиях одной стороны по отношению к другой, к судопроизводству по делам из публичных правоотношений. В этих случаях все требования военнослужащих, в том числе связанные с восстановлением нарушенных прав, например, на выплату денежного и иных видов довольствия, должны были разрешаться по существу при рассмотрении заявления, «поскольку в соответствии со статьей 258 ГПК РФ суд, признав заявление обоснованным, обязан был вынести решение о восстановлении нарушенных прав в полном объеме».

Во-вторых, Верховный Суд РФ рассматривает социальную поддержку граждан как публично-правовые обязательства государства, не допускающие произвольного отказа от них. Следовательно, правоотношения, связанные с социальными выплатами, включая пенсии, должны рассматриваться как публичные. А органы социального обеспечения (включая Пенсионный фонд РФ) соответствуют признакам лиц, наделенных публично-властными полномочиями, чьи действия и решения могут быть оспорены в порядке судопроизводства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

В-третьих, что наиболее важно, оценка судом оспариваемого решения, действия, бездействия государственного органа, органа местного самоуправления, должностного лица, иного лица, наделенного публично-властными полномочиями (далее - административного акта), предполагает необходимость установления судом оснований для вынесения такого административного акта, круг которых, с другой стороны, является тем юридическим составом, который свидетельствует о наличии или об отсутствии у лица права на получение соответствующих социальных выплат. Иными словами, судебный контроль здесь не следует за разрешением спора о праве и не предшествует ему, а неразрывно с ним связан. Более того, в настоящее время КАС РФ исходит из исковой природы требований заявителей, признавая наличие спора о праве между сторонами публичных правоотношений. В связи с этим предложенный судом критерий - определение того, что после чего (разрешение спора о праве или судебный контроль за принятым административным актом), - не является работающим при перенесении его на другие категории дел: оспаривание актов миграционной службы, жилищных комиссий и пр.

Проблема определения вида судопроизводства осложняется тем, что отнесение правоотношений к публичным или частным является затруднительным, поскольку значительный массив правоотношений является публично-частным или частно-публичным, характеризуется органической связью публичных и частных элементов, неотделимых друг от друга (отношения в сфере земельного оборота и пр.).

Так, на основании подп. 2, 8 п. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности могут возникать из актов государственных органов и органов местного самоуправления, которые предусмотрены законом в качестве основания возникновения данных прав и обязанностей, вследствие действий должностных лиц этих органов.

По мнению Верховного Суда РФ, судебная защита гражданских прав, основанных на акте, действии органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица, а также судебная защита гражданских прав, нарушенных актом, действием (бездействием) государственного органа, органа местного самоуправления или должностного лица, осуществляется способами и в сроки, которые предусмотрены гражданским законодательством, и в процедуре, установленной процессуальным законом для разрешения споров о гражданских правах и обязанностях, независимо от того, как формулирует свои требования заявитель.

В п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства» это положение сформулировано так: «Вместе с тем, если от разрешения данных требований (требований об оспаривании актов судебного пристава-исполнителя) зависит определение гражданских прав и обязанностей сторон исполнительного производства, а также иных заинтересованных лиц, указанные требования рассматриваются в порядке искового производства».

В приведенных разъяснениях мы видим еще один интересный нюанс. Как именно суду разрешать такого рода требования, ведь перед судом ставится вопрос о законности решения соответствующего властного субъекта? Одним из способов защиты гражданских прав является признание судом недействительным акта государственного органа и органа местного самоуправления. Исходя из ч. 3 ст. 196 ГПК РФ суд должен вынести решение по заявленным истцом требованиям. Формулировка этих требований имеет значение для принятия мер по восстановлению прав, нарушенных административным актом, в частности для возможной компенсации морального вреда. Следовательно, суд в данном случае осуществляет прямой судебный контроль в рамках гражданского судопроизводства и должен отразить вывод о законности решения в резолютивной части решения.

Однако право основано на административном акте - правоотношение не является частным в чистом виде. Кроме того, зачастую возникновение права может быть обусловлено сложной системой юридических фактов - несколькими фактическими составами, в каждом из которых присутствует постановление государственного органа. И лишь последнее из них непосредственно является основанием для возникновения права на земельный участок, жилое помещение и прочие имущественные блага.

Характерным является следующий пример.

Котовский городской суд Тамбовской области отказал в принятии административного искового заявления о признании незаконным решения жилищной комиссии и постановления администрации муниципального образования об отказе в постановке на учет в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий, признании нуждающимся в улучшении жилищных условий и постановке на учет.

В Определении суд указал, что из заявления усматривается наличие спора о праве истца на улучшение жилищных условий с дальнейшим получением жилого помещения большей площади. При этом требования об оспаривании решения жилищной комиссии и постановления администрации по вопросу отказа в постановке его на учет, в контексте заявленных требований, являются взаимосвязанными с требованиями о праве.

Очевидно, что заявителем еще не ставился вопрос о предоставлении ему жилого помещения большей площади, заявитель стремился лишь «запустить» административную процедуру, в результате которой (довольно нескором) он, возможно, мог бы получить право на жилое помещение. Но уже столь отдаленные подступы были расценены судом как требование о защите нарушенного права на жилое помещение.

Представляется, что в порядке гражданского судопроизводства могут оцениваться административные акты, непосредственно влекущие возникновение гражданского (в широком смысле) права или нарушающие его.

Из рассмотренного ранее подхода, согласно которому если для оценки судом административного акта следует вначале разрешить спор о праве, то дело надлежит рассматривать в порядке гражданского судопроизводства, возникает следующий вопрос. А когда для разрешения спора о праве необходимо прежде осуществить судебный контроль (оценить законность административного акта), следует ли отдать предпочтение прямому судебному контролю, т.е. административному судопроизводству?

Вправе ли суд самостоятельно оценить законность административного акта (если требования о его оспаривании не заявляются) при рассмотрении дела о возмещении вреда, причиненного указанным административным актом (т.е. при рассмотрении дела в порядке гражданского судопроизводства)? В данном случае для разрешения спора о праве необходимо прежде оценить законность действий (решений) властных органов.

В практике арбитражных судов в свое время был сформирован подход, который допускает косвенный судебный контроль в делах о возмещении вреда, причиненного действиями лиц, наделенных публично-властными полномочиями. Так, в п. 4 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 31 мая 2011 г. № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» отмечается: «Тот факт, что ненормативный правовой акт не был признан в судебном порядке недействительным, а решение или действия (бездействие) государственного органа - незаконными, сам по себе не является основанием для отказа в иске о возмещении вреда, причиненного таким актом, решением или действиями (бездействием). В названном случае суд оценивает законность соответствующего ненормативного акта, решения или действий (бездействия) государственного или муниципального органа (должностного лица) при рассмотрении иска о возмещении вреда».

Таким образом, практика арбитражных судов полагает возможным оценить законность административного акта в порядке косвенного судебного контроля и применить последствия такой оценки в целях возмещения вреда.

Верховный Суд РФ воспринял эту позицию. В частности, в своем Постановлении Пленума от 17 ноября 2015 г. № 50 (п. 82) Верховный Суд РФ указал: «То обстоятельство, что действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя не были признаны незаконными в отдельном судебном производстве, не является основанием для отказа в иске о возмещении вреда, причиненного этими действиями (бездействием), и их законность суд оценивает при рассмотрении иска о возмещении вреда». В п. 1 того же Постановления отмечается, что «если от разрешения данных требований (требований об оспаривании актов судебного пристава-исполнителя) зависит определение гражданских прав и обязанностей сторон исполнительного производства, а также иных заинтересованных лиц, указанные требования рассматриваются в порядке искового производства».

Таким образом, по мнению Верховного Суда РФ, перестановка местами судебного контроля и разрешения спора о праве не меняет результат - вид судопроизводства.

Данный подход применительно к отдельным основаниям возмещения вреда требует уточнения.

Возможны ли иски о возмещении вреда, причиненного действием незаконного нормативного правового акта, без оспаривания данного нормативного акта? В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части» указано, что если при подаче заявления о признании нормативного правового акта или его части недействующими будет установлено, что имеет место также спор о праве, подведомственный суду (например, заявлены требования о возмещении вреда, причиненного в результате издания нормативного правового акта), судья оставляет заявление в части требования, содержащего спор о праве, без движения и разъясняет заявителю необходимость оформления искового заявления в этой части с соблюдением положений ст. 131, 132 ГПК РФ при условии, что этим не нарушаются правила подсудности рассмотрения дела. В случае если рассмотрение и разрешение заявленных требований неподсудны данному суду, заявление возвращается заявителю (ч. 3 ст. 247 ГПК РФ).

Таким образом, Верховный Суд РФ считает невозможным лишь совместное рассмотрение этих требований, оставляя открытым вопрос о возмещении вреда без признания нормативного акта незаконным. Отрицательный ответ на него дал Высший Арбитражный Суд РФ в указанном выше информационном письме от 31 мая 2011 г. № 145 (п. 6): требование о возмещении вреда, причиненного в результате издания нормативного правового акта государственного органа или органа местного самоуправления, не соответствующего закону или иному нормативному правовому акту, имеющему  юридическую силу, может быть удовлетворено в случае, если такой нормативный правовой акт признан недействующим по решению суда общей юрисдикции, арбитражного суда.

Этот подход представляется разумным, исключающим вынесение противоречащих друг другу решений по одному и тому же вопросу (о законности нормативного акта) по искам разных лиц, и поэтому вполне может быть поддержан Верховным Судом РФ.

Интерес представляет также применение описанного выше алгоритма к требованиям о компенсации морального вреда. Распространяется ли выработанный подход на требования о компенсации морального вреда? Подлежат ли удовлетворению требования о компенсации морального вреда, причиненного действием ненормативного акта, если данный ненормативный акт не оспаривается?

В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» отмечается, что «в случае, когда требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения имущественных или иных прав, для защиты которых законом установлена исковая давность или срок обращения в суд... на такое требование распространяются сроки исковой давности или обращения в суд, установленные законом для защиты прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда».

Иначе говоря, возможность удовлетворения требований о компенсации морального вреда напрямую увязывается с возможностью удовлетворения требования о защите тех прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда.

Вызывает в связи с этим интерес Постановление Конституционного Суда РФ от 8 июня 2015 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 256 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Т.И. Романовой», из которого следует, что суды исходят из еще более жесткой позиции - отказывают в удовлетворении заявления о компенсации морального вреда даже тогда, когда ненормативный акт был признан незаконным в судебном порядке, что и было признано неконституционным.

К сожалению, в данном Постановлении не рассматривался вопрос о конституционности возможности отказа в иске о компенсации морального вреда из-за пропуска предусмотренного в ст. 256 ГПК РФ (в ред. до 15 сентября 2015 г.) трехмесячного срока обращения в суд в случаях, когда соответствующее требование рассматривается одновременно с требованием об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих и тем более без заявления последних.

Однако с принятием КАС РФ проблема компенсации морального вреда, причиненного действиями, решениями, бездействием публично-властных лиц, встает в «полный рост». С учетом приведенного ранее подхода к возмещению имущественного вреда, причиненного административным актом, можно ожидать предъявления исков о компенсации морального вреда, причиненного незаконными административными актами, как наряду с иными гражданско-правовыми требованиями к публичному образованию, так и в качестве самостоятельных.

Рассмотрим три возможные ситуации предъявления иска о компенсации морального вреда, причиненного в результате нарушения прав истца административным актом:

1) когда невозможно оспаривание административного акта в порядке, предусмотренном КАС РФ. Например, вполне возможны иски к Пенсионному фонду РФ о признании решений об отказе в назначении пенсии незаконными, назначении пенсии и компенсации морального вреда. Все эти требования, как очевидно из ранее рассмотренного подхода Верховного Суда РФ, подлежат рассмотрению в исковом гражданском судопроизводстве. В этом случае вывод о законности административного решения станет основой для вывода суда о компенсации морального вреда;

2) оспаривание административного акта по правилам КАС РФ и одновременное заявление требования о компенсации морального вреда. В данном случае суду будет необходимо разделить указанные требования и отказать в принятии иска о компенсации морального вреда как подлежащего рассмотрению по правилам гражданского судопроизводства (об этом см. ниже), что возможно с учетом ранее рассмотренного Постановления Конституционного Суда РФ;

3) возможно и предъявление иска о компенсации морального вреда (только или вместе с требованием о возмещении имущественного вреда), включая те случаи, когда срок для оспаривания соответствующих административных актов пропущен.

Компенсация морального вреда, на наш взгляд, в своей основе подчиняется тем же правилам, что и возмещение имущественного вреда, и поэтому требует такого же процессуального механизма. Мы уже отмечали, что допускается возмещение имущественного вреда, причиненного административным актом, в пределах общего срока исковой давности и без оспаривания соответствующих актов в специальном порядке. Представляется, что суд вправе оценить законность административного акта и принять решение о компенсации морального вреда, им причиненного, не признавая в специальном порядке административный акт незаконным (кроме нормативного акта). Этот подход означает отказ от связки «оспаривание административного акта - компенсация морального вреда», означающей невозможность второй при невозможности первого (например, в связи с истечением сроков оспаривания административных актов, предусмотренных ч. 1 ст. 219 КАС РФ). Вместе с тем с учетом распределения бремени доказывания в гражданском судопроизводстве к возможности удовлетворения таких исков следует отнестись скептически. Более того, даже при доказанности факта незаконности административного акта истцам не всегда удается взыскать компенсацию морального вреда.

В целом в КАС РФ усилена формализация тех требований, которые могут быть заявлены в суд. Так, в ст. 124 КАС РФ хотя и в открытом, но все же перечне перечисляются те требования, которые могут содержаться в административном исковом заявлении.

Большую роль в такой трактовке играет указание ч. 5 ст. 1 КАС РФ на запрет взыскания средств из бюджетов всех уровней в рамках административного судопроизводства. В свое время Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем информационном письме от 24 июля 2003 г. № 73 «О некоторых вопросах применения частей 1 и 2 статьи 182 и части 7 статьи 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» также отмечал, что требование о признании административного акта незаконным есть требование организационного, а не имущественного характера.

В суде общей юрисдикции такой подход осложняет защиту прав заявителя дополнительным этапом - в случае удовлетворения административного иска необходимо обращаться в суд с гражданским иском. А для суда общей юрисдикции такой подход означает увеличение нагрузки за счет дробления дел.

Очевидно, что приоритет был отдан экономии бюджетных средств, вероятно, в расчете на то, что граждане остановятся на первом этапе (признании акта незаконным при оспаривании административных актов по КАС РФ), а также на то, что процессуальный инструментарий гражданского судопроизводства не предоставляет частным субъектам тех возможностей, которые предусмотрены КАС РФ для защиты их прав.

На наш взгляд, больший вес должны иметь соображения эффективной и реальной судебной защиты нарушенных прав как конечной цели судопроизводства.

Процессуальное законодательство имеет инструментарий, позволяющий решить эту проблему. Так, может быть разработан механизм, сочетающий в себе элементы рассмотрения гражданского иска в уголовном деле (ст. 44 УПК РФ), рассмотрения дела в раздельных судебных заседаниях (ст. 160 АПК РФ), когда требование о возмещении вреда рассматривается после решения вопроса о законности оспоренного акта.

При разработке такого механизма должна быть учтена убедительная позиция А.Т. Боннера, который полагает, что обнаружение наличия спора о праве гражданском должно препятствовать рассмотрению заявления по делу, возникшему из публичных правоотношений, лишь в том случае, если спор затрагивает права не участвующих в деле лиц либо совместное рассмотрение таких требований невозможно исходя из смысла закона или конкретных обстоятельств дела.

Подводя итог, хотелось бы остановиться на проблеме сохранения споров с государством (прежде всего имущественного характера) в «компетенции» гражданского судопроизводства.

Как мы убедились, допускается рассмотрение дел, возникающих из публичных правоотношений или осложненных публично-правовыми элементами, в порядке гражданского судопроизводства. Однако такой судебный порядок не учитывает положения сторон в материальном правоотношении.

Например, обращения в суд граждан и организаций с требованиями к налоговым органам, предполагающими возврат из бюджета излишне уплаченных сумм налога, несмотря на очевидный публично-правовой характер спора, подлежат рассмотрению по правилам ГПК РФ.

Спор о предоставлении социальных гарантий - это спор, возникший между гражданином и государством (публичным образованием) в лице соответствующих органов. В этом споре вряд ли материально-правовые связи сторон характеризуются равенством и автономией воли, диспозитивными и равными правами обеих сторон. Государство, реализуя конституционные социальные права граждан, устанавливает социальные гарантии, предоставлять которые обязаны соответствующие лица, уполномоченные на то государством. Гражданин, обращаясь к соответствующим лицам по поводу предоставления ему социальных гарантий, вступает в публичное правоотношение, отношение власти и подчинения.

И при возникновении спора о праве, когда это право возникает в силу административного акта, а второй стороной спора выступает публичное образование, эти отношения явно «утяжеляет» публичный элемент.

Представляется, что никаких оснований лишать граждан тех процессуальных инструментов, которые предусмотрены КАС РФ для защиты «подчиненного» субъекта, нет. Такая ситуация предполагает либо пересмотр сложившихся подходов, распределение дел в пользу административного судопроизводства (что потребует увеличения сроков на обращение в суд частных субъектов), либо пересмотр положений ГПК РФ исходя из специфики материально-правовых отношений сторон в целях усиления процессуальных средств защиты частных лиц.

О.В. Баулин справедливо отмечает, что возложение обязанности по доказыванию законности административного акта на орган, его принявший, установлено в интересах стороны, которая находится в более сложных условиях доказывания (сосредоточение доказательств у другой стороны, неравноправие сторон материального правоотношения). В то же время, по мнению ученого, является неоправданным закрепление этого правила для иных дел, не возникающих из публичных правоотношений.

На наш взгляд, в условиях принятия КАС РФ и рассмотренных ранее подходов Верховного Суда РФ в очерчивании сферы его действия необходимость соответствующего перераспределения бремени доказывания в гражданских делах налицо. Публичные и частные правоотношения, как правило, не представлены в «чистом» виде. Напротив, многие частные правоотношения осложнены публичным элементом. Когда суд вправе осуществлять косвенный судебный контроль (регламент которого не установлен) и на этой основе разрешать спор о праве, а одной из сторон выступает публичное образование, имеют место очевидные трудности доказывания для частного лица.

Верховный Суд РФ отмечает необходимость оценивать административные акты, направленные на прекращение правоотношений в одностороннем порядке. В одном из дел администрация муниципального образования обратилась в суд с иском о расторжении договора аренды земельного участка. В обоснование иска она указывала на отмену «в порядке самоконтроля» ранее принятых постановлений о выделении земельных участков, на основании которых были заключены оспариваемые договоры. Верховный Суд РФ оценил действия по отмене данных постановлений как незаконные и не влекущие юридических последствий с учетом обстоятельств дела.

Поэтому и при отмене судебных решений в связи с таким новым обстоятельством, как отмена постановления государственного органа самим этим органом, следует оценивать это обстоятельство на предмет оснований такой отмены........................