Рыцарство в эпоху Средневековья

БУ ВПО
«СУРГУТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Ханты-Мансийского автономного округа – Югры»

                                                                               
Институт гуманитарного образования и спорта
Кафедра всеобщей истории и археологии 
       
                  

Курсовой проект
Тема: "Рыцарство в эпоху Средневековья "



                                                                 Выполнила: студентка гр. 204-3. 2 курса
ИГОиС
Фамилия: Блыщик
Имя: Светлана
Отчество: Николаевна 
  Научный руководитель: 
Кандидат  исторических наук, доцент
Фамилия: Авимская
Имя: Марина
Отчество: Аскольдовна


                                          Сургут 2015

Содержание

Введение
3
Глава 1. Генезис рыцарского сословия

       1.Причины
5
    2.Воспитание
9
   


Глава 2. Расцвет рыцарства

1. Появление и значение рыцарских турниров
13
2. Атрибуты рыцарства
14

17
Заключение

Список используемой литературы
23
      

















Введение
О рыцарях написано много книг существуют многочисленные мифы и легенды. Все слышали о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола.
В наше время – также можно смотреть различные фильмы, дающие нам визуальное представление о том, как все происходило в эпоху Средневековья. Актуальность темы работы - рыцарство является одним из выдающихся элементов культуры средних веков. Зародившись тысячу лет назад, оно и по сей день остается предметом восхищения женщин и идеалом поведения мужчин.
 Существуют различные взгляды и представления о том, какими были рыцари на самом деле. Одни говорят, что они были благородными, мужественными. Другие же считают, что  на самом деле рыцари были жестокими, высокомерными по отношению к другим людям, считали себя наивысшим сословием.
В своей работе постаралась отметить оба этих взгляда на средневековое
рыцарство. Мне кажется, что люди нашего времени должны перенять кое-какие черты тех воинов, как честь, храбрость, благородство, сделаться как бы прообразами тех, кто когда-то, несколько веков назад, защищали свой народ и отчизну от несправедливости.
     


     Цель: Определение особенностей появления и развития рыцарства. Для этого необходимо решить следующие задачи:
     1) выявить причины зарождения рыцарства;
     2) анализ их эволюции; 
     Хронологические рамки охватывают период средних веков с момента зарождения рыцарства   и его развития.
     Территориальные рамки включают в себя страны Западной Европы
     Характеристика источников: В качестве основных литературных источников я использовала книги популярного писателя Мориса Кинга «Рыцарство» и книгу французского писателя  Жюста Жан Руа «История Рыцарства». Книгу Мориса Кинга я решил использовать в качестве основного источника потому, что сам автор при написании своей работы опирался на светские трактаты о рыцарстве, написанные самими рыцарями. В качестве вспомогательной литературы я использовала произведения Гюстава Коэна «История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки» и Филиппа дю Пюи де Кленшана «Рыцарство».
     Структура работы состоит из введения, 2 глав, заключения, списка использованных источников и литературы.


     
   


 1. Генезис рыцарского сословия
О рыцарстве и о его происхождении писали  многие, но не все придерживаются одного и того же мнения относительно происхождения рыцарства. Одни из писателей относят происхождение рыцарства ко времени первых крестовых походов, другие же относят его к векам еще более отдаленным. Так, например, Шатобриан относит происхождение рыцарства к началу VII столетия.1 Для начала обратим внимание на тот период времени, когда рыцарство стало оказывать большое влияние на всю Европу. Впоследствии рыцарство потеряло всякий престиж и даже неоднократно порицалось.
Прежде, в начале средних веков, только право сильного могло бороться против всевозможных злоупотреблений и против притеснения слабых; следовательно, рыцари, принимая на себя также обязанность защищать слабых, вполне удовлетворяли духу времени; но с течением времени и с успехами цивилизации право сильного заменилось установлением полного порядка и действиями законной власти.
Если смотреть на рыцарство как на особый обряд, по которому молодые люди, предназначавшиеся к военной службе, получали право носить оружие, то рыцарство придется отнести к эпохе Карла Великого и даже ранее. Известно из истории, что Карл Великий вызвал своего сына из Аквитании, торжественно препоясал его мечом и дал ему воинское вооружение. Но если смотреть на рыцарство как на звание, которое занимало первое место в военном сословии и давалось посредством инвеституры, сопровождавшейся некоторыми установленными религиозными и военными обрядами и торжественной клятвой, то в этом смысле рыцарство возникло не ранее XI века. Только тогда французское правительство вышло из того хаоса, в который погрузили его как внутренние волнения в стране, последовавшие за пресечением династии Каролингов, так и беспорядки, причиненные набегами норманнов. Чем сильнее бывает зло во времена политического перелома и анархии, тем оно продолжительнее и тем более стремятся все к водворению общего порядка и спокойствия. Признательность и энтузиазм воодушевляли храбрых воинов, и они смело шли на борьбу, чтобы наказать тех жестоких владетелей, которые занимались грабежами и разбоями, сеяли всюду бедствия и несчастья, проливали кровь невинных, заставляя их
предаваться отчаянию. Духовные лица, видя в рыцарях защитников веры и покровителей несчастных и сирот, смотрели на них как на воинов, достойных небесной награды в будущей загробной жизни. Католическая церковь придала большое значение этому благодетельному учреждению и освятила прием в рыцари своей пышной обрядностью. Таким образом, рыцарство достигло той степени славы, которой домогались даже короли. И эта слава настала именно в то время, когда отважный дух крестоносцев усилил степень энергии и всех рыцарских доблестей и открыл новое поприще для удальцов.
Словом, рыцарство распространило вокруг себя какую-то волшебную прелесть, которая занимает, привязывает и обольщает; благодаря этому же рыцарству забывалось отсутствие искусств и литературы; можно сказать, что это был луч просвещения, который блистал среди мрака, варварства и диких инстинктов обитателей Европы того времени. Трубадуры, или странствующие певцы, шли рука об руку с рыцарством, так как во все времена и у всех народов подвиги храбрости и поэзия были постоянно неразлучны. Трубадуры были всегда желанными гостями и в замках гордых владетей, и во дворцах могущественных королей; им внимали и в селах, и в деревнях. Известно, что женщины восточных народов были постоянно в рабстве. Законодательства Греции и Рима оставили много примеров этого рабства и унижения, из которого женщины в Римской империи вышли только с введением христианства, которое указало человеку его настоящее достоинство и обратило жену из рабыни в подругу. Такое великое преобразование быстро обнаруживалось и в разных странах Европы. Особенно же это проявилось у потомков галлов, германцев и северных народов, которые смотрели на женщину как на существо, наделенное даром пророчества и нравственной силой -–словом, как на какое-то
высшее существо. Все думы, все сердечные помыслы рыцарства связаны с этим верованием, и от этого союза родилась великодушная любовь и верность, очищенная религией и нисколько не похожая на грубую страсть. Как только рыцарь избирал себе “даму сердца”, которая со времен должна была сделаться его подругой, он старался всеми силами заслужить ее расположение и уважение.2 Этого он мог заслужить подвигами доблести и чести. Желание понравиться даме своего сердца удваивало храбрость рыцаря и заставляло его презирать самые большие опасности. Но, храня верность избранной им особе, он должен был выказывать уважение и покровительство и ко всем прочим женщинам; все особы слабого пола были священными лицами в глазах рыцарей. Последние всегда были готовы вооружиться для защиты женщин, если кто только задумывал их притеснять. Действительно, если бы не великодушное покровительство рыцарей, то многим женщинам того времени пришлось бы очень плохо: они были слишком
слабы для того, чтобы удержать за собой без помощи мужчин свое имущество или мстить за нанесенные им оскорбления. Одна из основных статей рыцарского закона заключалась в том, чтобы не оскорблять женщин и не дозволять никому делать этого в своем присутствии. Девизом всех рыцарей было следующее: “Бог, женщина и король”;3 они были
настоящими защитниками отечества. Упомянутый девиз сиял на роскошных и воинственных празднествах рыцарей, в их воинских играх, в торжественных собраниях удальцов и красавиц, в их вымышленных сражениях, в великолепных турнирах, которые все более и более размножались. Рыцарство способствовало также сохранению вассальной верности и простоты, что, конечно, красило душу человека; в то время одно слово считалось нерушимым залогом в самых важных договорах. Ложь и вероломство считались между рыцарями самыми гнусными преступлениями;
они были заклеймены презрением. Блестящие подвиги, совершаемые рыцарями, заслужили им самые почетные отличия. Им давали разные титулы; рыцари имели право восседать за одним столом с королями; только они одни имели право носить копья, броню, золоченые шпоры, двойные кольчуги, золото, шлемы, горностаевые и беличьи меха, бархат, красное сукно и ставить флюгера на своих башнях. Рыцаря узнавали издали по его вооружению. При его появлении перед ним опускались мосты замков, ограды ристалищ. Везде ему оказывали любезный, почтительный прием.
Как уже говорилось ранее, некоторые писатели-историки относят происхождение рыцарства к более ранним векам. Одним из таких писателей можно назвать Франко Кардини, автора книги “Истоки средневекового рыцарства”. В развитом средневековье статус рыцаря предполагал благородное происхождение (на более раннем этапе в число рыцарей проникали и представители низших, зависимых слоев населения; Ф.Кардини, однако, как представляется, преувеличивает возможность такого продвижения вверх), включение в систему сеньориально-вассальных связей и профессиональное занятие военным делом. Первоначально рыцарство было светским воинством, идеалы которого во многом противостояли официальной церковной морали, но постепенно церковь усиливала свое влияние на рыцарство, все активней использовала его для защиты своих
интересов. Рыцарство, включавшее феодалов разного ранга – от королей и
герцогов до обедневших странствующих рыцарей, которых с 12 века становилось все больше,было привилегированной социальной кастой. Сами рыцари считали себя “цветом мира”, высшим слоем общества.4 Итак, связь рыцарства с “классическим” средневековьем не подлежит сомнению. Ф.Кардини же посвящает свое исследование сюжетам, зачастую не только “досредневековым”, но даже “доантичным”. Ф.Кардини считает, что рыцарство было порождено целым комплексом факторов и сил общественного развития, относящихся не только к собственн экономической
сфере, но к области духовной жизни, в частности религии и этике, к технике, к военному делу и др. В 410 г. произойдет жестокое разграбление Рима готами, предводительствуемыми Аларихом. Конница варваров докажет свое неоспоримое превосходство над регулярными войсками римлян, основу которых составляли пехотинцы. Именно при Адрианополе станет очевидным, что  военном отношении будущее за хорошо обученным конным воином. И именно в этом смысле Адрианополь можно считать началом непосредственной истории рыцарства, однако корни его сокрыты в глубинах времени: в истории техники, сакральных представлениях и
культах Древнего Египта, Сирии, Персии, а шире – восточных народов. С
азиатского Востока, считает Ф.Кардини, явились не только полчища искусных и бесстрашных всадников, повергшие в ужас и трепет жителей Европы, но вместе с ними был занесен как некий прекрасный социальный и культурный идеал образ воителя верхом на коне, защитника людей и повергателя чудовищ, оказавшийся исключительно важным для становления рыцарства и, более того, средневекового христианства и средневекового менталитета вообще. Ф.Кардини характеризует рыцарство прежде всего как слой воинов-защитников, лишь много позднее трансформировавшийся в довольно широкую и неоднородную внутри социальную группу с определенным набором общественных функций, обязательств и прав. Он считает, что германцы были прямыми наследниками военно-кавалерийской техники и искусства иранских племен. Этот ирано- германский комплекс стал своеобразным фундаментом для развития конного воинства Европы, а в дальнейшем и средневекового рыцарства. Особую роль в его
распространении сыграли готы, которые во многом определяли судьбу европейской цивилизации в раннем средневековье.
В некоторых научных работах встречаются утверждения, что предположение, будто эпоха рыцарства берет начало в 4 веке, и прежде всего с Адрианополя,- это довольно опасное заблуждение.
Те же исследователи, которые решительно заявляют, что говорить о начале
средневекового рыцарства до наступления эпохи Меровингов-Каролингов
не имеет никакого смысла, вдруг начинают испытывать потребность всмотреться в даль времен и посвятить немало интереснейших наблюдений военно-технической предыстории рыцарства, обратиться к археологии, культуре народов степи и древнейшим этапам развития конного воинства. При этом они, правда, подчас проявляют склонность более подчеркивать то, что отличает их от западных “преемников”, чем то, что их объединяет. Адрианополь стал той каплей, которая переполнила кубок, наполненный до краев несчастьями. И в этом смысле он – мера целой эпохи. В этом же самом смысле он и по сей день остается точкой отсчета в размышлениях историка, чья цель исследовать не столько непосредственный процесс возникновения, сколько истоки и корни средневекового рыцарства.
Для своего времени рыцарь был необычайно надежно вооружен. Это воин,
обладающий авторитетом, который он снискал себе благодаря отличной воинской выучке и тому, что принадлежал к группе избранных. Конный воин символизировал героико-сакральные ценности, связанные прежде всего с победой над силами зла, а также с целым комплексом верований, относящихся к потустороннему миру, путешествию в царство мертвых и бессмертию души. Постепенно перед нашим взором раскрывается “теневая сторона”, таинственный и тревожный смысл корней явления, которое позднее нарекут “средневековый рыцарь”. Нам привычно видеть его возникающим из глубин железного века “варварских” нашествий и набегов. Мы как бы уже заранее согласны с тем, что неотделимо от представлений о нем: преклонение перед его мощью, красотой, чуть ли не религиозный трепет при виде его великолепия, при звоне его оружия и доспехов, преклонение безоружного и нищенствующего населения, вынужденного трудиться на полях. Сколь ни романтичны подобные представления, тем не менее
они отвечают действительности. И не только по той причине, что воин,
восседающий верхом на коне и закованный в железные латы, уже сам по себе
вершина могущества в эпоху жалкого существования живущих впроголодь людей и скота, дефицита металла. Но также и потому, что он олицетворяет древние, но все еще хранимые памятью мифы, насилие, свершавшееся еще вчера, сегодняшние чудеса и вселяющие в души страх религиозные видения.
Ф.Кардини считает, что “ветер степей шумит в ветвях древа средневекового
рыцарства”. На страницах своей книги Ф.Кардини попытался дать ответ на вопрос, поставленный однажды неким пытливым ученым: почему средневековый рыцарь представляется нам сегодня существом более прекрасным, нежели служащий банка?
Попытался он ответить и на другой вопрос, который задал сам себе: почему
средневековый рыцарь в нашем понимании страшнее современного танкиста или летчика-истребителя? Оценка “прекрасного” и “ужасного” имела свои особые причины, коренящиеся в учении об архетипах. В X веке появились такие воины, чьи заслуги в борьбе с язычниками обеспечили
им сакрализацию всего того, что бы они ни делали в дальнейшем. Но миновала языческая опасность. Необходимо было положить конец и бесчинствам рыцарей. Они защитили Запад, но кто теперь защитит его от этих защитников? Кто, если не кто-нибудь из той же рыцарской среды? Так и случилось благодаря рождению рыцарской этики, в основу которой было положено стремление достичь на земле “мира божия”. Этому способствовала и  Клюнийская реформа церкви XI века. Воины, последовавшие своему новому предначертанию, совершили “обращение” – начали с самих себя. Одержав победу над собой, а затем и над своими товарищами, которые отнюдь не были расположены починяться новой этике и предпочитали оставаться в роли угнетателей бедняков. Отказавшись следовать новому курсу, воины из рыцарей превращались в “антирыцарей”. Теперь для того, чтобы прослыть рыцарем, уже было мало иметь оружие, боевого коня, физическую силу, профессиональное мастерство, личную храбрость. Необходима была воля и дисциплина в следовании нравственной норме,
принятие которой обозначалось соответствующим инициационным обрядом – ритуалом посвящения в рыцари. Соединение особого образа жизни и профессионализма с этической миссией и социальной программой и превращало воина в средневекового рыцаря. Союз отваги и мудрости, физической силы и культа справедливости. Разумеется, в действительной жизни все обстояло не так гладко, как на бумаге. В истории рыцарства не мало позорных страниц. Тем не менее самосознание рыцаря оказалось прочным, способным преодолеть рубеж средневековья и, следуя
неведомыми для нас путями подсознания и извилистыми тропами семантики, войти составной частью в систему ценностей, которой мы стараемся придерживаться и по сей день. Быть может, именно в этом и состоит та коренная причина, в силу которой средневековый рыцарь и для нас, сегодняшних людей, граждан мира, лишенного покровов сакральности, прекраснее какого-нибудь банковского служащего.
     
     2.Воспитание рыцаря
   В раннее Средневековье рыцарем мог стать каждый, кто получал во владение землю, жил на доходы от нее и мог нести военную службу. Со временем рыцарство приобретало славы, значения и блеска, тем сложнее делался прием молодых кандидатов, жаждавших вступить в это благородное звание. Только родовой по отцу и матери дворянин, достигший 21 года, мог попасть в рыцари. Но одного дворянского происхождения было недостаточно. Требовалось строгое и суровое воспитание, с самых юных лет приготовиться к перенесению воинских трудов, необходимо было основательное изучение всех рыцарских обязанностей. Долгими испытаниями на низших степенях поступавшему следовало доказать, что его мужество и доблесть в состоянии поддержать честь и славу сословия, в которое он желал поступить.5 Воспитание начиналось с детства игры и занятия ребенка должны были развивать в нем воинственный дух. Вооруженный колом, имитирующим копье, и воображая каждое дерево врагом, он сражался с частоколом родового поместья, и испытывал таким образом рождавшуюся силу для будущих воинских успехов. Зима особенно способствовала подобным забавам: собрав товарищей-однолеток, он сооружал из снега укрепления и башни, осаждал или оборонял их, и под рукой его рассыпались снежные ограды. С семи лет ребенок переходил из женских рук в мужские, и за начальными уроками под родительским кровом дворянство, по заведенному обычаю, отсылало своих детей к главнейшим рыцарям, с которыми считалось в дружбе или родстве. Их советы и пример составляли истинное и окончательное воспитание, называвшееся  доброй снедью (bonne nourriture). Особою честью для себя считал рыцарь, когда отец поручал ему довершить образование сына. Расставаясь с сыном, иногда на долгие годы, отец благословлял его и высказывал при этом свои последние наставления. Они заключаются в следующем извлечении Маршанжи из разных авторов: «Любезный сын, — говорил поседевший в честной службе старый дворянин, — полно быть домоседом, пора поступить тебе в школу подвигов, ибо всякий молодой дворянин покидает родительский кров, чтобы получить доброе воспитание в чужой семье и сделаться сведущим во всяком учении; но, Бога ради, храни честь; помни, что ты сын и не обесчести рода нашего; будь храбр и скромен везде и со всеми, потому что хвала в устах хвастуна есть хула; кто во всем полагается на Бога, того и взыщет Бог. Я припоминаю слова одного пустынника, который меня поучал; он говорил мне: гордость, если бы она была во мне, истребила бы все, хотя бы я обладал всеми царствами Александра, хотя бы был мудр, как Соломон, и храбр, как троянский герой Гектор. В собраниях говори последним и первым бейся в бою; хвали заслуги твоих собратьев: рыцарь умалчивающий о доблестях собрата — грабитель его. Любезный сын, еще прошу тебя — будь кроток и добр к низшим; они возблагодарят тебя сторицей против высших, получающих все, как должное им по праву; низший почтен будет твоей обходительностью и сделает тебя повсюду именитым и славным».6 В минуту разлуки мать юноши дарила ему связанный ею в зимние вечера кошелек с небольшими деньгами, и затем повязывала на шею сына издавна хранимый ею ковчежец с мощами, чтобы предохранить его от заговора, напасти и порчи. Юноша уезжал верхом на парадной лошади, в сопровождении старого служителя. По прибытии в замок своего патрона, он получал звание пажа или валета. Обязанности этого звания не заключали в себе в те времена ничего унизительного: это была услуга за услугу, хотя паж, собственно, исполнял обязанности нынешнего слуги. Пажи сопровождали патрона и его супругу на охоте, в путешествиях, в гостях, на прогулках, были на посылках и даже служили за столов Почтительно, с поникшим взором, молодой паж, повинуясь, учился повелевать и, всегда храня глубока молчание, отвечать на вопросы умно. Помогая камергеру, он обязан был устилать комнату своего патрона зимой соломой, а летом тростником, содержать в порядке его кольчуги и конское вооружение, приготовлять омовения странствующим рыцарям.
   Предметом первых уроков пажа была религия, уставы которой он не только должен был соблюдать, как и всякий христианин, но и охранять их ценой жизни и смерти. Преподавателем этого важного предмета юным пажам обыкновенно была одна из самых благородных, набожных и добродетельных дам замка. Уроки религии внушали им к священным предметам неизгладимое уважение; в то же время кротость, любезность и достоинства преподавательниц порождали в сердцах слушателей внимание и почтительность к прекрасному полу, что составляло отличительную черту рыцарства. Пример дам и рыцарей, которым пажи служили, постоянно поддерживал в них скромность и благонравие. Вот источник внешней грации, столь необходимой в общественных сношениях и которую можно почерпнуть только в обществе. Но более всего старались развить в пажах почтение к величественному характеру рыцарства и благоговение к тем доблестям, которые возводят в это звание. Самые игры и удовольствия способствовали такому преднамеренному образованию: они заранее приучались к разнородным турнирам и вообще к рыцарским обязанностям. Так, например, они смиряли непокорных коней, бегали в тяжелых латах, перескакивали ограды, бросали дротики и приучались владеть копьем и биться с деревянным рыцарем. Они строили иногда городки и брали их приступом; городки эти назывались именами некоторых местностей Палестины: они осаждали глиняный Вавилон, брали дерновую Антиохию, Мемфис из хвороста. Поляна снабжала их султанами, а роща — стрелами: все это было зарей их будущей славы. Вслед за воинственными играми шли разговоры о войне, об охоте, об искусстве вынашивать птиц и дрессировать собак. Иногда учили молодого пажа играть в шахматы или петь под аккомпанемент лиры песню любви или военной славы. Наконец, соревнование, столь необходимое во всех возрастах и состояниях, усиливалось с каждым днем, или из желания перейти на службу к другому, более знаменитому и более уважаемому рыцарю, или из желания попасть в оруженосцы того же дома: часто это был последний шаг в рыцари. Дворы и замки были превосходными школами любезности, обходительности и других доблестей не только для пажей и оруженосцев, но и для молодых девушек. Там они с ранних пор изучали свои будущие обязанности. Там развивали и совершенствовали в них грацию и те нежные чувства, для которых они созданы, кажется, самой природой. Молодые девушки учились там оказывать будущим своим мужьям те услуги, какие вправе ожидать знаменитый воин от нежной супруги. Они первые смывали с рыцарей пыль и кровь, кровь, пролитую за них же. Дамы и девицы учились ботанике и хирургии, и с горячим участием и ловкостью оказывали раненым необходимую помощь. Чтобы показать молодежи назначение меча, — при переходе пажа в оруженосцы, когда меч впервые влагался ему в руки, — совершали религиозный обряд. Отец и мать, или восприемники, держа восковые свечи, подводили к алтарю вышедшего из пажей. Священнослужитель брал с престола меч и пояс и, благословив их несколько раз, препоясывал молодого дворянина. Оруженосцы разделялись на классы сообразно налагаемым на них обязанностям, как то: на оруженосцев, находившихся при особе рыцаря или его супруги (первая из должностей была выше), на комнатных оруженосцев или камергеров, на конюших или шталмейстеров; на кравчих или форшнейдеров; на мундшенков, мундкохов и т. п. Почетнейшая из должностей была должность оруженосца, состоявшего при особе рыцаря. В звании оруженосцев, которого обыкновенно достигали в 14 лет, молодые воспитанники ближе допускались к своим сеньорам и свободнее участвовали в их беседах, поэтому лучше могли изучать образцы, по которым должны были воспитываться. Они с большим вниманием наблюдали за ними, стараясь заслужить и привязанность и угождая благородным иностранцам и придворным своего патрона; они стремились приобрести грацию движений, приветливость, вежливость, Скромность, благоразумие, сдержанность в разговорах и развязность, когда она была нужна. Форшнейдер присутствовал на пирах и, ловко разрезая яства, опрятно подавал их благородным гостям. В это время он молча изучал искусство говорить красиво. Товарищи его заботились о столе: они приносили блюда и надзирали за хлебом и вином; все это делалось с постоянным вниманием, чтобы присутствующие ни в чем не нуждались. Они же подавали мыться после обеда, убирали со стола и, наконец, приготовляли следовавшие после обеда удовольствия. Тогда они присоединялись к обществу и участвовали в нем вместе с девицами из свиты почетных дам. Потом они подавали лакомства, вина и другие напитки. Вино пили и отходя ко сну, это называлось на сон грядущий. Затем оруженосцы провожали гостей в назначенные им комнаты. Из этих должностей, которые были только подготовкой к более трудной, переходили в шталмейстеры. Обязанность шталмейстеров состояла в попечении о лошадях: такое занятие не могло быть унизительным у дворянства, сражавшегося только на коне. Искусные конюшие обучали лошадей ратным приемам и, имея под своим начальством оруженосцев помоложе, передавали им это искусство. Оруженосцы же содержали оружие своих господ в порядке и чистоте, на случай надобности. И все эти различные домашние обязанности перемешивались с военной службой. Оруженосец обязан был в полночь обойти все комнаты и дворы замка. Если рыцарь выезжал, оруженосцы спешили к нему с услугами: поддерживали стремя, подавали наручи, перчатки, шлем, щит, копье и меч; латы рыцарь должен был носить постоянно. Боевых рослых коней конюшие вели с правой стороны, поэтому они назывались destries, их подводили рыцарю при виде неприятеля. Шлем и другие оборонительные и наступательные доспехи подавались рыцарю оруженосцами; все они вооружали его с одинаковой поспешностью. Так они сами приучались вооружаться с предусмотрительностью: собрать и укрепить все связи лат, крепко надеть шлем и закрепить забрало — требовало и ловкости, и умения; часто от этого зависели успех и безопасность сражающихся. Оруженосцы принимали от рыцаря шлем, копье, меч и проч., когда он снимал их при входе в церковь или при въезде в замок. В боях оруженосцы становились позади своих рыцарей и были как бы зрителями боя.
   Но оруженосцы были не совсем праздными зрителями; их присутствие, полезное для безопасности рыцарей, не менее полезно было и для них самих. При страшном столкновении двух рядов рыцарей, устремлявшихся друг на друга с опущенными копьями, одни — раненные и опрокинутые — поднимались, выхватывали свои мечи, топоры, булавы, чтобы защититься и отомстить; другие старались воспользоваться своим преимущественным положением над побитым неприятелем. Каждый оруженосец внимательно следил за действиями своего рыцаря; подавая новое оружие, отражая наносимые удары, поднимая его, подводя свежего коня, он помогал своему рыцарю ловко и усердно. Оруженосцам же вверяли рыцари пленных, взятых в пылу сражения. Тут молодой воин привыкал защищаться и побеждать и узнавал, способен ли он переносить столько трудов и опасностей.
   Но слабую и неопытную молодежь не подвергали таким опасностям, пока заранее не узнавали, есть ли в ней достаточно сил. Воинские игры, в которых приобретается гибкость, ловкость и сила, необходимые для боя, скачка через кольцо и препятствия, на конях и с копьями, задолго приучали их к турнирам — слабому подобию войны. Дамы находили особенное удовольствие быть свидетельницами этих игр и своим присутствием возбуждали дух соревнования в желавших отличиться.
   Домогавшийся рыцарского звания соединял в себе необходимую для этой трудной службы силу с ловкостью и другими свойствами отличного кавалера. Поэтому не удивительно, что и звание оруженосца было в большом почете. Значительная часть дворян не имела другого звания; даже Карл VIII, король французский, не считал неприличным пожаловать в это звание старшего своего сына.
   Обычай отдавать молодых людей в учение другому рыцарю был основан на справедливом опасении, что родительская нежность не решится подвергать своего сына тяжким испытаниям, которые были необходимы для рыцарской службы.
   По прошествии некоторого времени, проведенного молодыми людьми в исполнении обязанностей оруженосца в замке патрона, они начинали посещать дворы своих государей, затем в военное время находились при войске, а в мирное время странствовали и отправляли должности послов в отдаленных краях. Таким образом они приобретали навык владеть оружием, участвовали в турнирах и знакомились с иноземными обычаями. Эти три рода занятий назывались les trois metiers des armes, а исполнявший их porsuivants d'armes.7
   В канун турниров проводились игры, называвшиеся пробными турнирами, приготовлением к большому турниру, в которых лучшие оруженосцы испытывали свои силы оружием более легким, ломким и не так опасным, как рыцарское. Оруженосцы porsuivants d'armes, отличившиеся и удостоенные награды на пробных турнирах, иногда получали право участвовать и на больших, среди славного сословия рыцарей. Это было одной из ступеней, по которой оруженосцы восходили к храму чести, т. е. сами делались рыцарями.[9]
     2.Расцвет рыцарства 
Образ жизни рыцаря – это образ жизни человека, полностью посвятившего себя воинскому делу. К концу XI – началу XII века среди рыцарей было сравнительно немного тех, кто сам работал на собственном поле: рыцари либо разорялись и пускались скитаться, либо богатели, приобретали крупные феоды, получали за службу в войске сеньора бенефиции и перепоручали хозяйственные дела своим зависимым людям.8 В военные обязанности рыцарей входило защищать честь и достоинство сюзерена, а главное – его землю от посягательств как со стороны соседних феодальных властителей в междоусобных войнах, так и войск других государств в случае внешнего нападения. В условиях междоусобицы грань между защитой собственных владений и захватом чужих земель была достаточно зыбкой, и поборник справедливости на словах нередко оказывался захватчиком на деле, не говоря уже об участия в завоевательных компаниях, организованных королевской властью, как например, многочисленные походы германских императоров в Италию, или самим папой римским, как крестовые походы. В мирное время рыцарь, как правило, принимал участие в рыцарских турнирах, которые впервые стали устраиваться в IX веке. В XII и XIII вв. турниры были чрезвычайно опасны для участников, так как проводились только на боевом оружии и в обычных, не усиленных доспехах (основным видом доспеха в то время была кольчуга, которая плохо держала колющий удар, особенно копейный). О том, где, когда, по какому поводу будет проводиться турнир, обычно заранее оповещали гонцы – за две-три недели (в особо торжественных случаях – за несколько месяцев). Участники турнира разделялись на две команды, как правило, по территориальному или национальному признаку. Часто норманны и англичане объединялись против французов. Прочие одиночки, прибывшие на турнир, либо присоединялись к уже сложившимся группам, либо образовывали свою собственную. Основной формой турнирных схваток в XII в. были групповые бои (меле). Схватка обычно начиналась конно-копейной сшибкой. Основные цели конно-копейной сшибки заключались в том, чтобы выбить противника из седла или «преломить» свое копье о его щит. В первом случае демонстрировались сила и ловкость, и выбиралась большая дистанция. Во втором случае рыцарь показывал свое умение выдержать удар копья, не упав с лошади. Для того чтобы рыцари не использовали турниры для сведения собственных счетов, воины давали клятву, что будут участвовать в турнирах только для совершенствования воинского искусства.«Участвуя в турнирах, рыцари преследовали две цели: продемонстрировать свою доблесть и подзаработать.9 Дело в том, что победитель получал доспехи и лошадь проигравшего. Их стоимость всегда была невероятно высокой – она составляла 30–50 голов скота. Более того, часто в плен брали и самого рыцаря в надежде получить за него выкуп. Уильям Маршалл, возглавивший впоследствии конную стражу короля, сколотил на турнирах целое состояние (за 10 месяцев 1177 г. он вместе с другим рыцарем пленил 103 соперников). Лишь в XIII в. этот обычай стал символическим: победитель получал только часть доспеха, например шпору или плюмаж со шлема».«В конце XIII в. вводятся более безопасные турнирные правила – StatusArmarium. В середине этого столетия появляется и специальное притупленное турнирное оружие, получившее название оружие мира. Специальный список запретов определял последовательность применения разных видов оружия, а также части тела, по которым разрешалось (или запрещалось) наносить удары. Чаще всею запрещалось атаковать ноги противника и его правую руку, не прикрытую щитом. При попадании в какую-либо запретную зону рыцарю засчитывали штрафные очки, а если этот удар приводил к ране, то победа автоматически присуждалась раненому. Было также запрещено выступать группой против одного рыцаря (что нередко практиковалось раньше)». Турниры становятся не только схватками рыцарей, но и приобретают черты театрализованных представлений. Один из противников Ульриха фон Лихтенштейна прибыл на турнир в черной одежде монаха и даже в парике с выбритой макушкой, надетом на шлем! Есть также упоминание о приключении этого рыцаря и его товарищей, когда они оделись в одежды короля Артура и его придворных. Турниры сопровождались танцами и другими играми. Заключительный поединок стали посвящать дамам. .......................