Проблемы уголовной ответственности за групповые преступления

ЧАСТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
  «САМАРСКАЯ ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ»
  Юридический факультет
  Кафедра уголовного права и процесса
                           
     Направление подготовки: 030900.68 Юриспруденция
  
  




ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 
ЗА ГРУППОВЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
  Магистерская диссертация
  
  
Выполнил студент 
3 курса, группа С-МЮУ 331
					        Коровин Дмитрий Александрович
________________________
Научный руководитель
д.ю.н., профессор Дуюнов В.К.
________________________
  
Допустить к защите
Зав. кафедрой
к.ю.н., доцент Толмосов В.И.. 
____________________
«___»____________ 2014 г.
  
Диссертация защищена
«____»___________ 2014 г.
Оценка______________








Самара 2016

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………..3
ГЛАВА 1. ГРУППОВЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА 
ИХ СОВЕРШЕНИЕ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ …………………......8
1.1. Ответственность за групповые преступления в истории 
уголовного законодательства России …………………….........................8
1.2. Ответственность за групповые преступления в уголовном 
законодательстве Российской Федерации ……………….......................23
1.3. Сущность и общая криминологическая характеристика 
групповых преступлений ............................................…………………...29
ГЛАВА 2. ГРУППОВОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ КАК СОУЧАСТИЕ...................44
     2.1. Правовая природа соучастия как группового преступления, 
     его объективные и субъективные признаки............................................ 44
     2.2. Виды соучастников преступления: особенности 
     ответственности и проблемы квалификации........................................…59
     2.3. Виды и формы и соучастия в преступлении .....................................74
ГЛАВА 3. ОСНОВАНИЯ И ПРЕДЕЛЫ УГОЛОВНОЙ 
ОТВЕТСТВЕННОСТИ СОУЧАСТНИКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ……………..95 
3.1. Особенности ответственности соучастников и проблемы 
квалификации их действий …...................................................…………95
     3.2. Ответственность при эксцессе соучастников преступления..........104
     3.3. Пределы ответственности соучастников при добровольном
     отказе от преступления ……………………............................................108
ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………...115
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ..................................................................................119








ВВЕДЕНИЕ
     Актуальность темы исследования. Борьба с преступностью не может быть успешной без противодействия наиболее опасным ее формам, прежде всего - групповым преступлениям. При этом в уголовном праве вопросы квалификации групповых форм совершения преступлений и особенности ответственности за их совершение решаются в рамках уголовно-правового института соучастия. Как в криминологии, так и в науке уголовного права это одна из наиболее дискуссионных и сложных проблем. Достаточно сказать, что уголовно-правовые нормы, регламентирующие институт соучастия в преступлении, применяются при квалификации почти каждого шестого совершенного преступления1.
     Соучастие, по признанию большинства ученых, увеличивает опасность содеянного и отягчает ответственность каждого члена группы. При групповом совершении преступлений значительно облегчается достижение преступного результата, причиняются более тяжкие последствия, виновные действуют увереннее, решительнее. Групповые преступления чаще доводятся до конца даже при наличии серьёзных препятствий и активного сопротивления, а раскрытие таких деяний представляет значительные трудности. Эти обстоятельства определяют более высокую общественную опасность группового способа совершения преступления в сравнении с совершённым в одиночку. Преступные группы совместными усилиями совершают такие деяния, которые не способны совершить индивидуально действующие лица, а организованные группы особенно опасны еще и тем, что склонны к систематическому совершению преступлений.
     Статистика за последние годы показывает устойчивый рост групповой преступности, под которой в широком смысле слова понимаются случаи совершения преступных деяний группами в составе двух и более лиц2.
     При этом в худшую сторону меняется качественная характеристика: групповой преступности, она нередко приобретает более опасные формы организованной преступной деятельности. Возросла агрессивность преступных групп, в корыстную, насильственную сторону изменилась их мотивация. Все больше совершается групповых преступлений по мотивам расовой, национальной неприязни, из мести и т.д.
     Правоохранительные органы зачастую бессильны в противодействии групповым преступлениям и организованной преступности. Осложняет работу не только сложность проблемы, но и то, что нередко сотрудники правоохранительных органов и иные представители власти сами являются членами преступных группировок, принимая непосредственное участие в совершении преступлений и в их сокрытии. 
     Однако говорить о том, что групповые преступления существуют в нашей стране исключительно из-за объективных условий или бездействия правоохранительных органов, тоже некорректно. Немалую долю в причинах распространении преступлений, совершенных в соучастии, имеют и недостатки в законодательстве, формулирующем условия уголовной ответственности за совершение таких преступлений: неточность, сложность формулировок, расплывчатость терминов, казуистический характер некоторых из них.
     В следственной и судебной практике возникает большое число ошибок в применении норм о соучастии. Некоторые из них исправляются вышестоящими судебными инстанциями, но не секрет, что многие уголовные дела заканчиваются вынесением приговора в суде первой инстанции, а, следовательно, - остаются неправомерно разрешенными.
     Практика применения законодательства об ответственности за совершение преступлений в группе показала значительное количество нерешенных вопросов. Существуют проблемы и в теоретической разработке соответствующих вопросов в криминологии и науке уголовного права. Ученые спорят о правовой природе соучастия, его сущности, видах и формах соучастия.
     Теоретическую базу исследования составляют труды по криминологии,  уголовному праву,  и другим отраслям знаний отечественных российских и советских учёных, посвященные разным аспектам проблемы групповых преступлений. В досоветском уголовном праве к числу таких авторов следует отнести таких ученых как Г. Колоколов, П.И. Люблинский, Н.Н. Полянский, С.В. Познышев, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий и другие.
     В советский и постсоветский, включая и современный период отечественной истории многочисленные, в том числе фундаментальные труды по теории соучастия были созданы такими учеными как В.А. Алексеев, С.В. Афиногенов, С.В. Бородин, Ф.Г. Бурчак, Г.Б. Виттенберг, В.А. Владимиров, Р.Р. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, П.Г. Гришаев, Н.Д. Дурманов, М.И. Ковалев, Ю.А. Красиков, Г.А. Кригер, Л.Л. Кругликов, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Лунеев, С.В. Максимов, А.В. Наумов, С.И. Никулин, П.Н. Панченко, А.А. Пионтковский, Э.Ф. Побегайло, В.С. Прохоров, Р.Д. Сабиров, В.Г. Смирнов, Ф.Р.Сундуров, П.Ф. Тельнов, В.И. Ткаченко, А.Н. Трайнин, Т.В. Церетели, М.Д. Шаргородский, П.С. Яни и др. 
     Однако, несмотря на многочисленные работы, посвященные исследуемому институту соучастия и проблемам уголовно-правовой регламентации совершения преступления в группе, следует сказать, что значительная часть их была написана до принятия действующего ныне уголовного законодательства, которое, внесло немало новшеств в рассматриваемый институт, которые требуют осмысления и формирования современного адекватного взгляда на проблемы ответственности за совершение групповых преступлений.
     Объект диссертации - теоретические вопросы, связанные с определением понятия, видов и форм соучастия, ролей и видов соучастников, а также проблемы судебно-следственной практики в части применения законодательства о групповых преступлениях.
     Предметом исследования являются нормы уголовного законодательства России, регламентирующие вопросы уголовной ответственности за совершение преступления в группе, судебная и следственная практика Самарской области и России в целом по делам рассматриваемой категории.
     Цель диссертационного исследования – на основе анализа действующего законодательства, материалов правоприменительной практики и специальной литературы изучить проблемы, связанные с реализацией норм об ответственности за совершение групповых преступлений в современных условиях, выявить имеющиеся ошибки и недостатки и предложить пути их разрешения. 
     Указанная цель обусловила постановку следующих задач:
     - изучить особенности правового регулирования вопросов ответственности за групповые преступления в истории российского уголовного права;
     - проанализировать отечественную доктрину соучастия;
     - сформулировать теоретические положения, определяющие понятие и правовую природу института соучастия; 
     - определить место разных видов преступных группировок в системе форм и видов соучастия; определить особенности различных форм соучастия;
     - рассмотреть вопрос об основании и пределах уголовной ответственности разных видов соучастников, при разных видах и формах соучастия;
     - проанализировать практику применения уголовно-правовых норм о соучастии в современных условиях и ошибки в их применении. 
     Методологическую основу магистерской диссертации составили универсальный диалектический метод, общенаучные методы познания, а также ряд частно-научных методов: исторический, сравнительно-правовой, формально-логический, конкретно-социологический и статистический методы.
     Нормативной и теоретической базой исследования послужили Конституция РФ, Уголовный кодекс Российской Федерации, литературные источники по теории и истории государства и права, уголовному праву, нормативные акты и работы ученых.
     Эмпирической базой исследования послужили результаты опубликованной практики Верховного Суда СССР и Верховного Суда Российской Федерации, а также судов Самарской области по вопросам ответственности за совершение групповых преступлений; материалы изучения уголовных дел, связанных с совершением преступлений в группе; статистические данные ГИЦ МВД России, Информационного Центра ГУВД Самарской области, Главного следственного управления при ГУВД Самарской области и Генеральной Прокуратуры Российской Федерации.
     Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в диссертации выводы и рекомендации могут быть использованы в дальнейших теоретических разработках проблемы, в нормотворческой деятельности, в учебном процессе при преподавании дисциплины «Уголовное право», спецкурсов по проблемам института соучастия, для совершенствования практической деятельности органов предварительного расследования и суда.
     Структура и содержание диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, и заключения.
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     ГЛАВА 1. ГРУППОВЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ 
     И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ СОВЕРШЕНИЕ 
     В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ
     
     § 1. Ответственность за групповые преступления
     в истории уголовного законодательства России
     Преступления в группе, очевидно, имели место, совершались во все времена, хотя нормативная их регламентация выкристаллизовывалась постепенно в течение длительного исторического периода времени. Самыми древними законодательными памятниками древнерусского права явились договоры Олега (911 г.) и Игоря (944 г.) с греками, которые открывают собой эпоху зарождения и становления в период с IX по XI вв. правовой системы Древней Руси. Естественно, что первоначально в этой системе отсутствовали специальные нормы об ответственности за совместное совершение преступлений несколькими лицами, хотя бы отдаленно напоминавшие современный институт соучастия в преступлении. Институт соучастия в преступлении является одним из наиболее древних институтов уголовного права. История его развития в России берет начало со времени образования Древнерусского государства. Законодательно ответственность за преступление, совершенное не одним субъектом, была установлена уже в первых нормативных актах Древней Руси.
     «Русская Правда» стала первым правовым источником, в котором содержались некоторые указания об ответственности нескольких лиц, совместно совершивших преступление. В ст. 31 Краткой редакции сказано: «А если (кто-либо) украдет коня или волов или (обокрадет) дом, да при этом крал их один, то платить ему гривну (33 гривны) и тридцать резан; если воров будет 18 (даже 10), то (платить каждому) по три гривны и по тридцать резан платить людям (княжеским)»3. Статья 43 Пространной правды говорит о нескольких лицах, совершивших преступление, устанавливая зависимость кратности платы за причиненный ущерб от количества участников преступления: «аже крадет гумно или жито в яме, то колико их будеть крало, то всем по 3 гривны и по 30 кун платити»4. Таким образом, регламентируя групповое совершение преступления, Русская Правда, во-первых, единственным критерием соучастия считала количественный признак, во-вторых, старалась обозначить как можно большее количество признаков совершения преступления в группе, при этом сразу же устанавливая меру ответственности за совершение преступления. О соучастии как о правовом институте упоминания еще отсутствуют. В этот исторический период вопросы соучастия, как одного из наиболее сложных институтов уголовного права оставались в стороне. Однако случаи привлечения к уголовной ответственности нескольких лиц, совместно совершивших преступление, были известны судебной практике.
     Впервые отечественное уголовное законодательство обозначает единым термином соучастников, используя в Уставе о разбойных и татиных делах Ивана Грозного определение «товарищи» как соучастники преступления. 
     Данный термин используется и в Соборном Уложении 1649 г.5 В Уложении не только определяются основные положения соучастия, признаки и виды соучастников, такие как подстрекатель, пособник и исполнитель, но и регламентируется ответственность лиц, совместно участвующих в совершении преступления. Так, если господин приказал своему слуге совершить преступление, то слуга подвергался битью кнутом, а если слуга совершал это преступление сам, то он подлежал смертной казни (ст. 12 гл. XXII). В соответствии со ст. 198 данной главы если «…кто над кем учинит смертное убийство по чему наущению, а сыщутся про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертью же». Пособники преступления, или, согласно Уложению – «товарищи», иногда наказывались легче исполнителя, а иногда - и наравне с ним. Например, согласно ст. 198 гл. X, убийца, то есть исполнитель преступления подвергался смертной казни, а его товарищи (соучастники) – ссылке и наказанию кнутом6. Таким образом, отечественный законодатель в рассмотренный период времени исповедовал принцип зависимости взаимной ответственности соучастников.
     Надо отметить, что в основном само совершение преступления в группе рассматривалось в уголовном праве феодальной Руси как квалифицирующий признак конкретных составов преступлений. Лишь позднее стали различаться виды соучастников, определяться степень их вины и пределы ответственности, стали проводиться дифференцированные условия привлечения к уголовной ответственности различных соучастников.
     Таким образом, в древнерусских источниках права, соучастия, как отдельного института, не было, одинаковая ответственность соучастников не вызывала сомнений у законодателя и, соответственно, не требовала закрепления в правовых нормах.
     Нормы о соучастии как таковом впервые получили законодательное закрепление в Соборном Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г.7, их появление связано с тенденцией усиления охраны царской власти, появляются понятия заговора и скопа, направленных прежде всего против царя. 
     Уложение устанавливает смертную казнь даже за недонесение о таком заговоре: «А будет кто сведав, или услыша на Царское Величество в каких людех скоп и заговор, или иной какой злой умысел, а Государю и Его Государевым Боярам и Ближним людем, и в городех Воеводам и приказным людем про то не известит, а Государю про то будет ведомо, что он про такое дело ведал, а не известил, и сыщется про то до пряма: и его за то казнити смертию, без всякия пощады».8
     Также Уложение 1649 г. упоминает о соучастии относительно разбойников и татей, не оговаривая, однако, ответственности соучастников, упоминаются также ответственность за подстрекательство и пособничество, хотя такие понятия отсутствуют. В вопросах ответственности соучастников особых изменений не произошло – все соучастники, включая пособников и подстрекателей, несут одинаковую ответственность за совершение преступлений: «А будет кто над кем учинит смертное убийство по чьему научению, а сыщется про то допряма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертию же 9».
     Законодательство Петра I, также, как и Соборное Уложение 1649 г., было направлено на охрану государственных интересов, произошло ужесточение наказаний. Основными источниками права, содержащими уголовно - правовые нормы в тот период были Воинский Артикул, Морской устав, а также многочисленные указы Петра I.10 В законодательстве этого периода можно отметить дифференциацию видов соучастников – впервые законодательно закреплено понятие пособника – «спомогателя», что, однако, никак не влияло на вопросы ответственности. Между тем, впервые установлена различная ответственность для «зачинщиков» и «достальных» участников преступления. Таким образом, можно отметить, что петровское законодательство положило основу для дифференцированного подхода к ответственности соучастников.
     Артикул воинский кроме главных виновников (исполнителей преступления) различал следующие формы соучастия: подстрекательство к совершению преступления (Артикул 2), пособничество (Артикул 189), недоносительство (Артикул 19), укрывательство (Артикул 190). Общим правилом по Артикулу воинскому являлось применение одинакового наказания как к исполнителю, подстрекателю и пособникам, так и к лицам прикосновенным к преступлению, в силу чего степень виновности каждого из них не находилась ни в каком сравнении с размером наказания. Так, в Артикуле 155 сказано: «Всяко яко убийца сам, тако и протчие имеют быть наказаны, которые к смертному убийству вспомогали или советом или делом вступались»11. Таким образом, воинский Артикул 1715 года уравнивал в ответственности всех соучастников. Артикул 189 и Артикул 190 устанавливали: «один через другого чинит, почитается так, якобы он сам учинил: оные которые в воровстве конечно, вспомогали или о воровстве ведали и от того часть получили или краденое, ведая, добровольно принявши, спрятали и утаили оные властно яко сами воровали, да накажутся»12.
     Можно сделать вывод, что в развитии института соучастия Артикул воинский не только не пошел дальше Уложения 1649 г., но даже сделал определенный шаг назад, так как по Уложению в некоторых случаях соучастники (подстрекатели, пособники), а также лица, прикосновенные к преступлению, наказывались все же несколько мягче главных виновников (исполнителей). Более подробно определяя признаки и формы соучастия, Артикул воинский возводил в абсолют ответственность не только реальных, но и потенциальных соучастников преступления, неограниченно распространяя возможности привлечения к ответственности.
     Следующим шагом в развитии института соучастия были проекты Уголовного уложения 1754-1766г.г., в которых впервые появляется понятие «сообщник», а в постановлениях «О бунте и измене» выделяются «помощники» — то есть пособники. Однако, несмотря на то, что эти источники еще больше усилили дифференциацию соучастников, их ответственность, по-прежнему, оставалась одинаковой для всех 13.
     «Первым источником уголовного права, который дифференцировал ответственность соучастников, был «Наказ» Екатерины II, составленный в 1767 г. Он предназначался депутатам комиссии для составления нового уложения. Впервые за всю российскую историю в «Наказе» была предусмотрена различная ответственность для исполнителя и других соучастников. Необходимость более мягкого наказания объясняется тем, что, угроза повышенного наказания исполнителям, при распределении ролей соучастников затруднит выделение исполнителя, и, таким образом, преступление будет предотвращено».14
     Также новеллой в законодательстве этого периода является освобождение соучастника от наказания в случае отказа от совершения преступления: «Некоторые правительства, — говорится в ст. 203 «Наказа», — освобождают от наказания сообщника великого преступления, донесшего на своих товарищей. Такой способ имеет свои выгоды, так же и свои неудобства, когда оный употребляется в случаях особенных». Поэтому «Наказ» рекомендует в этих случаях руководствоваться «общим всегдашним законом, обещающим прощение всякому сообщнику, открывающему преступление»15.
     В XIX в. уголовное законодательство уже значительно подробнее регламентировало институт соучастия. В Уложении о наказаниях 1845 г. Институту соучастия уделялось 3-е отделение главы 5. В Уложении выделялось 2 вида соучастия: соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным соглашением. В соучастии без предварительного соглашения различались главные виновники и участники. В соучастии с предварительным соглашением выделялось уже 4 вида соучастников: 1) зачинщики; 2) подговорщики; 3) сообщники; 4) пособники. 16
     Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое в своей последней редакции 1885 г. действовало вплоть до октябрьских событий 1917 г., сделало серьезный шаг в понимании института соучастия на законодательном уровне. Несмотря на сложность системы Уложения в решении вопросов соучастия, неопределенность и расплывчатость их отличительных форм, а также формальный подход к назначению наказания соучастникам, основные положения, определяющие основополагающие признаки соучастия в целом оказали большое влияние при конструировании уголовно-правовых норм о соучастии в будущем. Так, под соучастием понималось «преступное деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение, или действующими заведомо сообща»17. Содержалось также указание на наказуемость таких видов соучастников, которые «непосредственно учинили преступное деяние или участвовали в его совершении – исполнителей, подстрекавших других к совершению преступления – подстрекателей, и которые были пособниками»18. Было установлено, что «в преступлениях, учиненных несколькими лицами по предварительному их на то согласию, признаются зачинщиками: те, которые, умыслив содеянное преступление, склонили на то других, и те, которые, управляли действиями при совершении преступления или покушение на оное, или же первые к тому приступили; …подговорщиками или подстрекателями: те, которые, не участвуя сами в совершении преступления, употребляли просьбы, убеждения, подкуп и обещание выгод, или обольщения и обман, или же принуждение и угрозы, дабы склонить к оному других»19. То есть закон определял не только виды соучастником, но и конкретную роль, предназначенную тому или иному соучастнику. Отметим, однако, что и здесь законодатель определил, что соучастником является не только лицо, «действующее заведомо сообща», но и «согласившееся на его совершение». Таким образом, Уложение предусматривает привлечение к уголовной ответственности за соучастие, в том числе, и за заранее выраженное согласие на совершение преступления, что, естественно, с точки зрения современного уголовного права, является недопустимым.
     В теории уголовного права того времени не было даже относительного единства взглядов на институт соучастия. Как указывает Е.В. Епифанова, в то время можно было выделить три направления теории соучастия20. Первое состояло в том, что соучастники были ответственны за преступный результат независимо от содержания их деятельности. Ответственность устанавливалась в зависимости от совершенных действий непосредственно каждым соучастником21. Второе направление сводилось к тому, что нормы уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии применялись лишь к лицам, умышленно виновным в совершении преступления22. Третье направление обосновывало ответственность отдельных участников в отношении одного соучастника к деятельности и ответственности других соучастников в качестве самостоятельной формы виновности. По этому направлению совершенное одним из соучастников преступление не должно было оказывать влияния на ответственность другого, и вообще объективная оценка преступного деяния не должна была иметь решающего значения при определении ответственности23.
     Следующим законодательным актом, установившим нормативное понимание института соучастие, стало Уголовное уложение 1903 г., которое восприняло многие законодательные конструкции Уложения 1845 г. в части формулирования института соучастия, развив и расширив рамки законодательного смысла, вкладываемого в совершение преступления в группе. В соответствии со ст. 51 Уложения 1903 г. под соучастием, как и ранее, понималось «преступное деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение, или действующими заведомо сообща»24. Содержалось также указание на наказуемость таких видов соучастников, которые «непосредственно учинили преступное деяние или участвовали в его совершении – исполнителей, подстрекавших других к совершению преступления – подстрекателей, и которые были пособниками»25. 
     Уголовное уложение Российской империи 1903 г. не содержало термины «форма» или «вид» соучастия, однако выделяло в Общей части (ст. 52) сообщество (для совершения тяжкого преступления) и шайку (для совершения нескольких тяжких преступлений); кроме того, в Особенной части (ст.ст. 121-124) выделялось также публичное скопище (толпа).
     В Уложении 1903 г. были обозначены сущностные характеристики исполнителя, подстрекателя и пособника (ст. 51), которые были восприняты советским уголовным правом и закреплены в уголовных кодексах 1922, 1926 и 1960 гг.
     Можно видеть, что институт соучастия в Уложении 1903 г. получил более широкое отражение, хотя также страдал оценочностью и расплывчатостью формулировок. В Уложении не только существенно упрощалась система видов соучастников, но и дифференцировалась их ответственность, закреплялось понятие соучастия, а также выделялись четыре разновидности преступных образований: соучастие с предварительным сговором, без такового, преступное сообщество и шайка. Так, согласно ст. 52 «согласившийся принять участие в сообществе для учинения тяжкого преступления или преступления, и не отказавшийся от дальнейшего соучастия, но не бывший соучастником тяжкого преступления или преступления, отвечает только за участие в сообществе. Участие в сообществе для учинения тяжкого преступления или преступления в шайке, составившейся для учинения нескольких тяжких преступлений или преступлений, наказываются в случаях особо законом указанных»26. Таким образом, законодатель не отказался от возможности привлечения к уголовной ответственности за заранее высказанное согласие быть участником преступления, не став в этом плане более прогрессивным нормативным актом.
     Необходимо, таким образом, сказать, что уголовное законодательство нашей страны вплоть до революционных событий 1917 г. развивалось циклично: с одной стороны, с каждым новым этапом признаки соучастия уточнялись и конкретизировались, институт развивался по пути усложнения и дифференциации ответственности за совершение групповых преступлений. С другой стороны, наблюдалась последовательная тенденция ужесточения ответственности за совершение преступлений в соучастии в любой его форме, что в определенном плане отбрасывало законодательное понимание соучастия назад. Тем не менее, необходимо отметить довольно высокую степень нормативной и теоретической разработанности рассматриваемого института, что, так или иначе, сказалось на преемственности в его описании в советском уголовном законодательстве.
     Несмотря на то, что институт соучастия имеет довольно длинную историю, его нормативное определение в законодательстве России сложилось относительно недавно.
     По мнению Ф.Г. Бурчака, первая попытка обозначить дефиницию соучастия относится к декабрю 1919 года, когда Наркомюст РСФСР издал «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР», в ст. 21 которых указывалось, что «за деяние, совершенное сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели, и пособники»27. Однако и здесь еще нет полноценного определения соучастия, имеется лишь указание на наказуемость соучастников и перечисление их видов.
     Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. упоминали о группе лиц (шайке, банде или толпе) и при назначении наказания различали группу, шайку, банду или одно лицо. 
     Уголовные кодексы РСФСР 1922 г.28, 1926 г.29, Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. определения понятия соучастия не содержали, а, как и Руководящие начала 1919 г., лишь выделяли соучастников (подстрекателей, пособников и исполнителей). Данные нормативные акты лишь упоминали о деяниях, совершаемых сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой) и выделяли подстрекателей, пособников и исполнителей. Также отдельно устанавливалась ответственность за укрывательство и недонесение.30
     В УК 1922 г. в качестве отягчающего ответственность обстоятельства выделялось участие в шайке или банде, а в Особенной части в качестве квалифицирующего признака - группа лиц. В Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., в УК 1926 г. в числе отягчающих наказание обстоятельств упоминались группа и банда, в Особенной части - банда, преступная организация, организованная группа, соучастие с предварительным соглашением. 
     В последующие годы, отчасти и по причине отсутствия четких представлений о понятии и признаках соучастия и их нормативной регламентации, судебно-следственная практика пошла по пути расширительного толкования соучастия. Например, введенная в действие 8 июня 1934 г. ЦИК СССР ст. 58-1а (измена Родине) в теоретическом плане и в практическом значении применительно к институту соучастия истолковывалась в виде «широкого» понятия соучастия, для которого не требовалось устанавливать ни наличия вины, ни причинной связи между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом31. 
     Институт соучастия в рассматриваемый период фактически был подменен прикосновенностью к преступлению, что, соответственно, влекло объективное вменение.
     Тем не менее, именно в середине прошлого века в доктрине уголовного права появились работы, предопределившие развитие института соучастия в дальнейшие годы32. В этих работах было уделено внимание понятию соучастия, предпринимались попытки раскрыть сущность рассматриваемого института, смысл его наличия в уголовном законодательстве. Например, Б.С. Утевский определял соучастие как совместное умышленное участие двух или большего количества лиц в совершении умышленного преступления, и предлагал разделить его на виды: соучастие первого рода и соучастие второго рода, тем самым пытаясь формально разграничить понятие соучастия от понятия прикосновенности к преступлению. На взгляд Б.С. Утевского, это позволило бы расширить понятие соучастия, включив в него всякое укрывательство, недоносительство, попустительство; допускалось введение нормы о неосторожном соучастии33. Автор давал понятие организованной группы или шайки: это группа из двух или более лиц, предварительно сорганизовавшихся для совершения одного или нескольких преступлений. 
     А.А. Герцензон определял соучастие как совместную деятельность, объединенную единым замыслом или соглашением всех участников, между которыми установлено распределение ролей34. Таким образом, автор не допускал соучастие без разграничения ролей. Кроме того, такое понятие определяло возможность соучастия в совершении неосторожного преступления.
     С принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик понятие соучастия получило законодательное закрепление: «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления» (ст. 17). Данное понятие законодательно закрепило такой субъективный признак соучастия как умышленность, положив, тем самым, конец возможности расширительного толкования соучастия. 
     В Основах впервые была закреплена классификация участников преступной группы, которая сохранилась до сих пор. При этом исполнителем признавалось лицо, непосредственно совершившее преступление; организатором - лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его совершением; подстрекателем - склонившее к совершению преступления; пособником - содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем.
     Таким образом, признаки, присущие определенным соучастникам преступления, в Основах 1958 г., были сформулированы достаточно узко (например, в случае исполнителя или организатора), либо несколько шире, чем в настоящий момент (в случае подстрекателя), допуская при этом их расширительное толкование.
     В Основах не было принято какой-либо классификации форм (видов) соучастия. Содержалось лишь указание на то, что степень и характер участия каждого из соучастников в совершении преступления должны быть учтены судом при назначении наказания (ст. 17 Основ). При этом в тексте Основ упоминалась группа лиц (ч. 1 ст. 23.1, ч. 1 ст. 23.2, ст. 44, ст. 45) и даже организованная группа (ч. 1 ст. 34).
     Основы 1958 г. подтвердили позицию ученых о том, что соучастие может характеризоваться только умыслом. Однако дискуссии в научной сфере на эту тему не прекратились, а, наоборот, только усилились. М.Д. Шаргородский, А.Н. Трайнин считали, что по своему характеру соучастие может быть и неосторожным35. М.И. Ковалев, А.А. Пионтковский исходили из того, что ответственность за соучастие возможна лишь при умысле36. 
     М.И. Ковалев, например, предложил определить соучастие как умышленные, совместные действия вменяемых и действующих по собственной воле лиц, представляющие собой совершение одного и того же умышленного преступления, с разделением или без разделения ролей между участниками37. Судебная практика в этот период шла по такому же пути38.
     Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. воспринял определение понятия соучастия, данное в Основах. Новое уголовное законодательство внесло заметный вклад в дальнейшее развитие рассматриваемого института, однако с течением времени обозначились определенные недостатки в его регламентации, что нашло отражение в возобновившихся научных дискуссиях39. 
     Оценивая развитие теоретических и практических основ института соучастия в рассматриваемый перио.......................