Понятие игры в творчестве позднего Л

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное автономное образовательное 
учреждение высшего образования
«Южный федеральный университет»

Институт философии и социально-политических наук



Литвинов Максим Сергеевич




ПОНЯТИЕ ИГРЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ПОЗДНЕГО Л.ВИТГЕНШТЕЙНА


МАГИСТЕРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ
по направлению 030100.68 - Философия

Научный руководитель -
доцент кафедры философии и методологии наук, к.ф.н.
Стешенко Николай Иванович
Рецензент –
доцент кафедры истории философии, к.ф.н.
Тихонов Андрей Владимирович




Ростов-на-Дону – 2016
Содержание

Введение	3
ГЛАВА I. Ранний период творчества Л.Витгенштейна	8
1.1 Изобразительная теория языка в «Логико-философском трактате»	9
1.2 Математическая концепция в «Логико-философском трактате»	24 
ГЛАВА II. Средний период творчества Л.Витгенштейна	27
2.1 Переходный период. Философия математики	28
2.2 Подход Л.Витгенштейна к анализу математического знания в 
контексте концепции языковых игр	32
ГЛАВА III. Поздний период творчества Л.Витгенштейна	34
3.1 Метод языковых игр	35
3.2 Конструктивная роль правил	41 
3.3 Языковая игра как основа социального пространства	48 
3.4 Концепция языковой игры в поствитгенштейнианской философии	63
Заключение	76
Список литературы	79






















Введение

     XX век в философии по праву следует назвать веком аналитической философии. Исключая традиционный философский анализ путем определения понятий, присущий всему классическому периоду, аналитический подход ориентируется на анализ языка, ведущий к философскому пониманию мышления и сознания. Современная философия сосредотачивает внимание на логико-лингвистической стороне вопросов. Аналитическая философия формирует свою позицию из того, что человеческая деятельность имеет фундаментальную основу - язык, который, являясь объектом самостоятельного изучения, может стать ключом к разработке новых теоретических и методологических систем, разрешающих множество философских и обыденных проблем, посредством их ясной интерпретации. Реализуя, «лингвистический поворот» аналитическое рассмотрение языка выступило характерной чертой большинства других философских направлений и сфер жизнедеятельности (социология, право, политика и пр.). Виднейшим представителем аналитической философии был Л.Витгенштейн, творчество которого и выступит объектом исследования данной диссертации.
     Актуальность исследования связана с тем, что она позволяет более детально познакомиться с эволюцией философских идей Л.Витгенштейна. Оценить влияние практической стороны жизни на философа, в связи с которой изменяются акценты в его творчестве от теоретического до прикладного. Практика в своей динамическом и определяющем характере становится отправной точкой формирующей целесообразность человеческой деятельности. 
     Степень научной разработанности проблемы.
     Первые исследования в области формального языка и логики приходятся на начало XX века и заключаются в разнообразных попытках переосмысления и реформирования языка в соответствии с законами логики и научного идеала позитивизма. В попытках реконструировать методологию научного знания пересматривается отношение в изучении основании чувственной, эмпирической и рациональной форм знания. Метафизика и её методы отходят на второй план – главным объектом анализа становятся осмысленные предложения.
           Дальнейшее развитие аналитической философии охватывает лингвистические области науки («лингвистический поворот»), в которых главными темами изучения становится: значение  игровых практик, речевые коммуникации, теория понимания, сознание, технические моделирование.
Язык объявляется основой современного философского дискурса, выступая точкой преломления в определении онтологического и гносеологического контекста знания.
         Данное исследование акцентирует внимание на творчестве позднего Л. Витгенштейна, который приводит понятие «языковая игра» и формирует динамическую концепцию языка как коммуникативной структуры. Проблемы конструктивизма, механизмы его функционирования и методы использования широко разработанная область философского знания XX века, ей посвящены работы многих отечественных и зарубежных ученых. Главным источником являются «Философские исследования» Людвига Витгенштейна, где сформулирована идея языковой игры, заданы и обозначены её социально-культурные характеристики, а также использованы работы З.А. Сокулер, Н. Малколма, Уильяма У. Бартли, сборники «Аналитическая философия в XX веке», другие работы Л. Витгенштейна. Теоретической базой для диссертации служат труды Витгенштейна, а также работы отечественных (А.Ф. Грязнов, М.С. Козлова, В.А. Ладов, В. А. Руднев, А. С. Колесников, В.А. Суровцев, А.Л. Блинов, Медведева Е.Е. и др.) и зарубежных (Д.Блур, Б. Страуд, Г. Бейкер и П.М.С Хакер, Г.Фреге, А.Вежбицкой, Г. X. фон Вригта, П. Фрасколла, С.Крипке, Э.Кенни, К.Даймонд, Я.Хинтикка и др.) авторов, в которых представлены различные интерпретации его логических и социально-философских воззрений. Все это помогло сформировать собственное понимание общего замысла поздней философии Витгенштейна, постичь специфику подхода австрийского мыслителя к философским проблемам языковых практик. 
     Наибольший интерес в рамках данного исследования представляет поздний период творчества Л.Витгенштейна, который заключает в себе многие методологические установки, разрабатываемые в ранних периодах становления философа. Терапевтическое воздействие философии, следование правилу, концептуальное решение проблем, рассмотрение реальности в оппозиционном  противопоставлении логики – это наиболее примечательные аспекты философии, нашедшие комплексное выражение в позднем периоде творчества.
     Объектом исследования является проблематика понятия игры в позднем творчестве Л.Витгенштейна.
     Предметом исследования является рассмотрение формирования понятия языковой игры от её предпосылок до окончательного варианта, а также перспективы и влияние в сфере лингвистической философии.
     Целью магистерской диссертации является анализ практики использования и  всестороннее изучение феномена языковых игр в их методологическом и социальном становлении. Необходимо прояснения роли социально-культурных влияний в становлении понятия языковых игр, а также выявление конструктивных особенностей, присущих языковой игре в характерных ситуациях.
     Рассмотрение структурных компонентов языковой деятельности раскрывает перед нами цели и задачи философии Л.Витгенштейна. Описание возможностей лингвистического взаимодействия позволяет дать оценку  условиям коммуникативной практики различных видов общества. Правилосообразная деятельность представляет интерес для формирования нормативных основ человеческого поведения, она дает представление о подвижном характере социальных институтов. Комплексное изучение метода языковых игр отображает фундаментальный статус познания. 
     Для достижения данной цели были использованы следующие исследовательские методы:
     1. Общенаучные методы, из которых метод идеализации позволил путем абстрактного упрощения рассмотреть  многие аспекты прагматической направленности в рамках поздней философии, а метод обобщения и классификации выявил необходимые условия следованию правилам. Также использовался метод формализации для более рационального изучения ранних периодов.   
     2. Сравнительно-исторический метод, с помощью которого прослеживается процесс становления и развития философии Л.Витгенштейна в различных периодах,  осуществляется  изучение  содержания лингвистических взглядов философа в исторической перспективе. 
     3. Метод мысленного эксперимента, позволяющий использовать конструктивные особенности метода языковых игр Л.Витгенштейна для создания разнообразных моделей значения для сообществ с индивидуальной формой жизни.
     4.  Метод сравнительного анализа текстов – метод, направленный на работу с текстами произведений Л.Витгенштейна, заключающийся в поиске взаимозависимых связей в творчестве философа, а также систематизации его подходов к исследованию языка.
     Теоретической и методологической основой исследования стали научные труды ведущих отечественных и зарубежных ученых и специалистов в области философии, логики, социологии и языкознания. Это способствовало качественному выполнению работы и оформлению полученных результатов в самостоятельное видение концепции языковых игр.
     Логика исследования отражает последовательное изучение ранних периодов творчества Л.Витгенштейна на предмет методологических оснований языковых игр и дальнейшее рассмотрение аспектов игровой теории философа.
     Новизна научной работы, выносимой на защиту, заключается: 
* в последовательном рассмотрении составляющих метода языковой игры во всём творчестве Л.Витгенштейна; 
* в отображении характера правилосообразной деятельности в репрезентации смысла и значения; 
* в установлении конструктивистских особенностей языковой игры в формировании социальной реальности;
* в исследовании основных компонентов становления человеческого опыта в рамках концепции языковой игры, а также изучение специфики коммуникативных связей в формировании социальных институтов; 
* в выявлении историко-философского влияния творчества Л.Витгенштейна (влияние на кого?, что?).
     Структура магистерского исследования отражает логику исследования и соответствует направленности поставленных в работе задач. Диссертационная работа состоит из введения, 3-х глав, заключения, списка литературы. Работа представлена на 82 страницах машинописного текста.






















ГЛАВА I 
 Ранний период творчества Л.Витгенштейна
        Большое влияние на формирование философских позиций Л.Витгенштейна было оказано царившим в начале XX века научным вниманием к сфере логико-математического знания. В становлении философа немаловажно учитывать технический склад ума и его инженерное образование. Ведущие специалисты того времени в области математики и логики Б. Рассел и Г. Фреге стали его учителями в укреплении взглядов. Метод логического анализа элементарных предложений, различение смысла и значения языковых выражений, семантический подход к пропозициональных функциям - таковы основы, на которых строил свою программу Л.Витгенштейн.
     Тенденции обоснования идеального языка в качестве необходимого условия установления истины не захватили философа, в этом вопросе он нащупал собственный путь: «Речь о том, что Л. Витгенштейн ставит целью не искусственную идеализацию языка до уровня его логической безупречности, а, по существу, естественную линию прояснения собственных механизмов и форм наличного (то есть естественного же) языка. Основа для этого задана тезисом: «Логика заботиться о себе сама» [ЛФТ 5.473]. В то же время логические задачи «раннего» Л. Витгенштейна тесно связаны с философскими» [1, с.103].
        Текст Логико-философского трактата представлен в довольно оригинальном виде: сеть поясняющих главные тезисы афоризмов. Витгенштейн, используя свойства логики демонстрирует пределы выразимости содержательного языка, его связь с действительностью и мышлением. Методом анализа истинности событий является анализ языка, в нем обнаруживается изоморфная структура мира скрытая за психологическими установками мыслящего субъекта. Остальное, что оказывается за пределами «фактов», называется в книге «мистическим» и невыразимым.
1.1 Изобразительная теория языка в «Логико-философском трактате» 
     В «Логико-философском трактате» рассматривается изобразительная теория языка с точки зрения общей теории отражения. С этой же точки зрения рассматриваются и предложение.  Мы не анализируем логические и семантические детали концепции предложения Витгенштейна: они многократно рассматривались в отечественной и мировой литературе.
     Рукопись трактата была написана в 1916-1918 годах, и относится к раннему периоду творчества австрийского философа Л. Витгенштейна. Впервые была опубликована в 1921 году в Германии на немецком языке, но осталась не замеченной специалистами. В 1922 г. была переведена на английский и издана в Лондоне параллельными немецко-английскими текстами. Отметим, что сама рукопись была озаглавлена Витгенштейном «Предложение» («Der Satz»). Название «Логико-философский трактат» придумал Дж. Мур (Tractatus Logico- philosophicus).
     Далее, при ссылках и комментариях, мы будем иметь дело с Логико-философским трактатом Витгенштейна в переводе с немецкого Козловой М.С. и Асеева Ю.А.[см.: 2]. Как известно трактат написан в виде кратких иерархически занумерованных утверждений, часто называемых афоризмами. Сами ссылки на Логико-философский трактат, в случае его цитирования, будем делать  общепринятым в международной литературе способом: [ЛФТ номер афоризма], например [ЛФТ 3.41], т.е. Логико-философский трактат афоризм 3.41.
     Имеется огромная по объему комментаторская и исследовательская литература по Трактату Витгенштейна. В этой литературе по-разному интерпретировались основные идеи Трактата: от их полного признания, возможно с элементами критики, до однозначно полемически неприемлемых толкований текста Трактата. Однако следует выделить две главные линии интерпретации Логико-философского трактата:
1)Критический подход, который исследует язык как теоретическую модель конструирования и репрезентации человеческой деятельности;
2)Метафизический подход основан на фундаментальном свойстве языка регламентировать структуру реальности.
      Несмотря на эти крайние позиции в понимании текста Трактата имеется согласие относительно того, что обращение Витгенштейна к логико-философскому анализу языка, по меньшей мере, оправдано. Для этого, в качестве демонстрации, приведем две цитаты: одну - фон Вригта – ученика Витгенштейна, который высоко ценил Трактат и успешно разрабатывал некоторые идеи Витгенштейна в собственном творчестве, - и цитату из Густава Бергмана, который весьма критично относился не только к Логико – философскому трактату, но и ко всему философскому наследию Витгенштейна в целом.
     Фон Вригт отмечал: «Трактат» Витгенштейна можно рассматривать как синтез теории «значения истинности» и идей о языке как образе реальности. Из этого синтеза рождается еще одна, третья по счету, основная идея книги - теория о том, что не может быть сказано, а может быть только показано»[3, с.15]. 
     Бергман Г. полагал, что основные положения Трактата, характеризуются следующими положениями: «(1) Не существует никаких философских утверждений. Те, что считают таковыми, не истинны и не ложны, но бессмысленны. (2) Увидеть эту бессмыслицу нам мешает язык. (3) Чтобы разрушить эту иллюзию…надо прямо обратится к невыразимому, которое язык показывает, но не может высказать…(1) и (3) я отвергаю»[4, с.311]. Таким образом, при характеристике Логико-философского трактата оба автора упоминают язык.
     Сам Витгенштейн в предисловии к Трактату также уделял огромное внимание языку: «В книге обсуждаются философские проблемы и показано, как я надеюсь, что постановка этих проблем зиждется на непонимании логики нашего языка. Смысл книги в целом можно сформулировать приблизительно так: то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, о том же, что сказать невозможно, следует молчать. Итак, замысел книги – провести границу мышления, или, скорее, не мышления, а выражения мысли…Такая граница поэтому может быть проведена только в языке, а то, что лежит за ней, оказывается просто бессмыслицей» [2, с.2].
     Мы не будем обсуждать, какие философские проблемы имел в виду Витгенштейн, и что он понимает под мышлением. Здесь лишь отметим, что философские утверждения выражаются в повседневном языке, который существенным образом отличается от специализированных языков типа языка химии, физики, математики, логики и др.
     Что же говорит о повседневном языке сам Витгенштейн? Ограничимся отдельными положениями, высказанными Витгенштейном  в одном из афоризмов: «…Повседневный язык – часть человеческого устройства, и он не менее сложен, чем это устройство. Люди  не в состоянии непосредственно извлечь из него логику языка. Язык переодевает мысль. Причем настолько, что внешняя форма одежды не позволяет судить о форме облаченной в нее мысли… Молчаливо принимаемые соглашения, служащие пониманию повседневного языка, чрезмерно сложны» [ЛФТ 4.002].
     Приведем пример, частично демонстрирующий утверждение Витгенштейна – «Язык переодевает мысль». Рассмотрим два предложения повседневного языка: «Вася и Петя отличники» и «Вася и Петя соседи». Эти предложения неразличимы в терминах грамматических категорий (сложное подлежащее + сказуемое), но логическая структура мысли, выраженная первым и вторым предложением совершенно различные. Первое предложение с логической точки зрения есть конъюнкция (представляется в языке союзом и) двух суждений: «Вася есть отличник» и «Петя есть отличник». Витгенштейн в своем Трактате использовал и анализировал логическую символику Фреге, Рассела и Уайтхеда. Если бы мы записывали эти два суждения («Вася есть отличник» и «Петя есть отличник») в символах языка логики Фреге, Рассела и Уайтхеда, то они оказались бы конъюнкцией двух одноместных предикатов. Тогда как предложения «Вася и Петя соседи» есть не два суждения, а одно суждение, и при символизации оказываются реляционной формулой, т.е. двухместным предикатом. Иначе говоря, «…быть отличником» выражает свойство, а «…соседи…» - отношение.
     Но тогда каким должен быть язык, чтобы адекватно описывать реальность, если из повседневного языка «люди  не в состоянии непосредственно извлечь … логику языка».
     Собственно, что такое язык в понимании Витгенштейна? «Целокупность предложений – язык» [ЛФТ 4.001]. Иначе говоря, язык состоит из предложений. Чтобы исследовать функции языка надо их изучить на уровне предложения. Напомним, что рукопись Трактата называлась «Предложение» » («Der Satz»). Конечно язык и совокупность предложений языка не одно и то же, но Витгенштейна интересует, прежде всего, природа предложения.
     Исследователи Трактата неоднократно утверждали, что изучение особенностей предложения осуществляется Витгенштейном на основе общей теории отображения. И это достаточно устоявшаяся точка зрения. Так, Кюнг отмечает: «Свои взгляды на функции языка Витгенштейн разрабатывал в рамках предельно общей теории отображения…» [5, с.80]. То же самое имеет в виду Кенни: «…Витгенштейн ищет объяснение природы предложение посредством общей теории отображения (general theory of representation)» [7, с.44].
     Центральным понятием общей теории отображения является понятие «картина» («Das Bild»). Поэтому в литературе, в которой анализируют Трактат, встречаются названия «Картинная (образная) теория языка (предложения)». Обсуждения этой общей теории отображения представлено в основном в афоризмах 2.1 – 2.225.
     «Мы создаем для себя картины фактов» [ЛФТ 2.1]; «Картина представляет определенную ситуацию в логическом пространстве, представляет существование и не-существование со-бытий» [ЛФТ 2.11];  «Картина – модель действительности» [ЛФТ 2.12].
     Важно обратить внимание, что в этих афоризмах используются, введенные Витгенштейном в предшествующих афоризмах (мы их не рассматривали), онтологические понятия: факт (Tatsache), ситуация (Sachlage), со-бытие (Sachverhalt). Значение этих онтологических понятий связано с предложением. Предполагается, что сами предложения допускают логическую обработку, по меньшей мере,  на основе языка логики высказываний и таблиц истинности, так как «картина представляет определенную ситуацию в логическом пространстве».
     Факт – это то, что представлено (описано, о чем информируется) в сложном предложении (например, «На улице идет дождь и на улице холодно»), если оно истинно, т.е. речь идет о комплексном факте.  Напомним, что с грамматической точки зрения сложные предложения строятся из простых при помощи некоторых сочинительных союзов.  Со-бытие  – это то, что соответствует простому предложению («На улице идет дождь»), если оно истинно. Ситуация – положение вещей. Термин Sachverhalt (со-бытие) был переведен на русский язык в Логико - философском трактате 1958 г. издания как «атомарный факт». «Со-бытие – связь объектов (предметов, вещей)» [ЛФТ 2.01]. Объекты соответствуют именам в предложении. Например, в атомарном, т.е. простом предложении «Витя смотрит на Ваню» объекты обозначаются именами «Витя», «Ваня». Иначе говоря, объекты это люди, имеющие имя Витя и Ваня.
     Заметим, что убедительного для всех исследователей Трактата описания онтологического значения терминов Tatsache, Sachlage, Sachverhalt в литературе нет. Детальные  описания проблем в понимании значений этих и других терминов в Логико-философском трактате дано в [6]. Однако важно отметить, что эта  онтология принимается Витгенштейном, как для предложения, так и для общей теории отображения.
     Предположим, что за столом сидят три человека в фиксированном пространственном порядке, на определенном расстоянии друг от друга, т.е. это некоторый факт. Мы можем создать различные изображения этого факта: нарисовать рисунок карандашом или создать картину красками, сделать скульптурное изображение, описать этот факт предложением, сфотографировать. Будут ли эти изображения картинами указанного факта. Предположим, что на нашем рисунке вместо трех человек имеется только два человека (на фотографии одну фигуру заритушировали) или на рисунке изображены три человека, но они расположены в другом порядке по сравнению с имеющемся порядком в факте.
     Витгенштейн отмечает, чтобы изображение было картиной факта требуется изобразительное родство: «Изобразительное родство состоит в соотнесении элементов картины и вещей» [ЛФТ 2.1514]. Другими словами, число объектов в факте (три человека) и число элементов картины должны совпадать. «Объекты представлены в картине элементами картины» [ЛФТ 2.131].  Но этого недостаточно, чтобы изображение считалось картиной факта: «Определенное соотношение элементов в картине – представление о том, что так соотносятся друг с другом вещи…» [ЛФТ 2.15]. Иначе, в картине факта также должен соблюдаться порядок объектов, входящих в факт. Отношение между элементами, связь элементов картины Витгенштейн называет ее структурой: «…Назовем эту связь элементов картины ее структурой…» [ЛФТ 2.15]. В таком случае Витгенштейн говорит: «Картина – факт» [ЛФТ 2.141].
     Но у Витгенштейна понятие картины характеризуется гораздо шире, чем то, которое только что было описано: картина факта, актуальная картина, в которой изображается данный фрагмент действительности. Рассмотрим дополнительные характеристики картины.
     Каждой картине присуща форма изображения (Form der Abbildung) [см.: ЛФТ 2.15].
     «Форма изображения – возможность того, что вещи соотносятся между собой так же, как элементы картины» [ЛФТ 2.151]. Обратим внимание, что речь идет о возможности. Если возвратится к нашему примеру, то элементы картины (их три) мы можем расположить шестью способами. Пронумеруем эти элементы (три человека). Тогда будем иметь следующие различные порядки 123, 132, 213, 231, 312, 321. Если бы нас интересовал только порядок элементов, то мы могли бы получить шесть изображений, фактически речь идет о пространственном изображении, поскольку учитывается лишь порядок элементов в пространстве (трехмерное) или на плоскости (двухмерное).
     Опишем более детальную характеристику изображения, чтобы оно являлось картиной изображаемого.
     «Чтобы быть картиной, факт должен иметь нечто  общее с изображаемым» [ЛФТ 2.16].
     Всего скорее, речь идет об изоморфизме (совпадении) отношений между объектами факта и элементами изображения, и если такой изоморфизм имеется, то изображение является картиной. Но если бы мы выбрали из шести возможных изображений, указанных выше, такое, в котором порядок расположения людей в изображении не соответствует факту, то, что можно сказать о таком изображении. Такое изображение мы бы назвали неверной, ложной картиной, или, что изображение соответствует возможному факту.
     «Изображение, дабы оно вообще было картиной изображаемого, должно быть в чем-то тождественным ему» [ЛФТ 2.161].
     Конечно, «быть в чем-то тождественным» подразумевает многое. Представим себе, что мы имеем игрушечную детскую коляску, которая изображает реальную детскую коляску. Этот пример не принадлежит Витгенштейну. Если в игрушечной детской коляске имеются такие же части, как в реальной, и они расположены точно так же, как в реальной, то изображение (игрушечная коляска) является картиной, так как части изображения и части изображаемого имеют тождество структур. Дополнительно предположим, что изображение и изображаемое во всем совпадают по окраске своих частей, тогда эта детская коляска тоже картина. Ну а если структурное соответствие между игрушкой и действительной коляской имеется, но по окраске они не совпадают, изображение будет называться картиной, поскольку согласно афоризму 2.161 требуется тождество между изображением и изображаемым не во всем, а «…в чем-то…». Не сложно продолжить список тождественных совпадений между игрушечной и реальной коляской: совпадения размеров (метрическое совпадение), совпадение материалов из которых они сделаны и возможны другие тождественные совпадения. Все это значит, что картина может с той или иной степенью детальности отображать изображаемое.
     Категориально, понятийно пример с коляской, и множество других подобных примеров обобщается Витгенштейном в следующих афоризмах.
     «То, что в картине должно быть общим с действительностью, дабы оно могло по-своему - верно или неверно – изобразить ее, есть присущая ей форма изображения» [ЛФТ 2.17].
     «Картина может изображать любую действительность, форму которой она имеет. Пространственная картина – все пространственное, цветовая – все цветовое и т. д.» [ЛФТ 2.171]. Ясно, что пространство может быть двухмерным или трехмерным
     «Картина изображает свой предмет изображения извне (ее форма изображения – это ее точка зрения), и потому она изображает его либо верно, либо неверно» [ЛФТ 2.173].
     Центральное понятие есть понятия формы: форма изображения и форма действительности. Эти формы должны совпадать. Форма не одна: пространственная, структурная, метрическая (соблюдения расстояния), цветовая и др.
     Не каждая картина может быть трехмерной, или цветной. Но какая форма должна быть присуща изображению, чтобы его можно было назвать вообще картиной; иначе насколько может быть абстрактной картина. Другими словами, эта форма должна быть присуща любой картине. Иногда эту общую форму для любой  возможной картины исследователи Трактат называют базисной формой [5, с.81].
     Такая форма называется Витгенштейном логической формой. Основные характеристики логической формы приводятся в следующих афоризмах.
     «То, что во всякой картине, при любой ее форме, должно быть общим с действительностью, дабы она вообще могла – верно или неверно -  изображать ее суть логическая форма, то есть форма действительности» [ЛФТ 2.18].
     «Если формой изображения служит логическая форма, то картина называется логической картиной» [ЛФТ 2.181].
     «Всякая картина является и логической картиной. (Напротив, не всякая картина является, например, пространственной.) [ЛФТ 2.182].
     «Логическая картина способна изображать мир» [ЛФТ 2.19].
     «Общим с изображаемым в такой картине является логическая форма изображения» [ЛФТ 2.2].
     Обнаружить логическую форму не так просто, например, в живописной картине, форма скрывается за множеством деталей картины. Логическая форма наиболее отчетливо, наиболее ясно проявляется в предложениях языка, проанализированных с помощью логики.
     В общей теории изображения начиная с афоризма [ЛФТ 2.201] и заканчивая афоризмом [ЛФТ 2.225] анализируется отношение между картиной и  действительностью, и объясняются такие свойства картины, как быть истинной (верной) или ложной (неверной).
     Далее мы переходим от общей теории изображения и общего понятия картины к определенному виду картины, а именно предложению языка как весьма специфической  картины, особой разновидности изображения действительности.
     Но как картина того или иного факта может быть преобразована в предложение? Достаточно наглядно это описал Хинтикка Я.: «Ее суть (изобразительной теории предложения – отмечено нами) можно объяснить не прямым указанием на то, как предложение могут быть интерпретированы в качестве изображения, а обсуждением того, как  изображение может иметь содержание предложения. Предположим, что я пытаюсь донести вам сообщение «Людвиг ударил Карла», показывая картинку, где изображены персонажи «на месте преступления»…Многие детали являются несущественными. Прежде всего, нужно распознать в деталях в качестве антагонистов Людвига и Карла. Но для того, чтобы до вас дошла эта информация, не нужно множества частностей. Это может быть сделано приписыванием имен «Людвиг» и «Карл» двум фигурам в изображении и, вероятно, заменой этих фигур их именами. Подобным же образом, единственная дополнительная деталь, которая  вам нужна, заключается в осознании того, что здесь изображен удар. Это также можно сделать, помещая слово «ударяет» между двумя фигурами, опуская все остальное как несущественное. Таким образом, все изображение может быть преобразовано в предложение «Людвиг ударяет Карла» без потери всех тех особенностей изображения, которые нужны для передачи намеренного  сообщения. В этом смысле изображение и предложение работают на пару. Вы можете рассматривать предложение как изображение или же изображение как предложение» [6, с.36-37].
     Таким образом, любая картина (это можно обосновать) может быть преобразована в предложение или в набор предложений, если структура картины сложная. Логический анализ предложения позволяет выделить в нем логическую форму.
     Витгенштейн считал, что логическая форма это не только форма предложений, но и форма фактов, т.е. онтологическая форма. Сегодня логическую форму относят только к предложениям. Например, предложения : «Людвиг смотрит на Карла», «Карл смотрит на Людвига», имеют одну и ту же логическую форму: «xRy», где х и у переменные, а R есть символическая запись отношения «смотрит на». Но что такое форма факта, т.е. онтологическая форма («форма действительности»), которая рассматривалась Витгенштейном как аспект, сторона логической формы. Здесь надо обратиться к онтологии Витгенштейна. Поскольку мы рассматриваем простые предложения, то нас интересует логическая форма со-бытий.
     «В со-бытии объекты определенным образом соотносятся друг с другом» [ЛФТ 2.031]; «Способ взаимосвязи объектов в со-бытии суть структура со-бытия» [ЛФТ 2.032]; «Форма – возможность структуры» [ЛФТ 2.033]; «Если даны все объекты, то тем самым даны и все возможные со-бытия» [ЛФТ 2.0124];
     Таким образом, онтологическая форма со-бытия есть возможность структуры данного со-бытия. Но что такое возможность структуры? Это всевозможные комбинации (конфигурации) объектов входящих в со-бытие. Пусть в со-бытие имеется два объекта «a» и «с», а «r» способ взаимосвязи объектов. Тогда возможные структуры двухэлементного события такие: «а r а», «а r с», «с r а», «с r с», т.е. имеется набор четырех возможных конкретных со-бытий. Они и являются формой события (онтологической формой), состоящего из двух элементов, с некоторой связью между ними. Строго говоря, кавычки не нужны, но для наглядности мы их использовали. Таким образом, синтаксической логической форме вида «xRy» соответствует возможный набор событий «а r а», «а r с», «с r а», «с r с». Заметим, что при такой онтологической форме допускается, что х может равняться у, если это не так, тогда онтологическая форма ограничится двумя наборами событий: «а r с», «с r а». Например, если символ R в «xRy» представляет отношение «старше по возрасту», то один и тот же Карл не может быть старше самого себя.
      Эти объекты «a» и «с» - простые: «Объект прост» [ЛФТ 2.02]. Они обозначаются именами в составе предложения: «Имя обозначает объект. Объект – его значение…»[ЛФТ 3.21]. «Имя в предложении представляет объект» [ЛФТ 3.22].
     Рассмотрим предложение как картину с точки зрения общей теории отражения. Пусть в предложении «Карл смотрит на Людвига» имя Карл представляет объект «а», имя Людвиг представляет объект «с», способ взаимосвязи объектов «r» выражен в предложении отношением «смотрит на». Предложение «Карл смотрит на Людвига»  картина актуального (существующего) со-бытия «а r с», так как порядок имен в предложении соответствует порядку поименованных объектов в со-бытии. Таким образом, это истинная картина.
     Но при рассмотрении простого предложения как специфической  картины со-бытия появляется много дополнительных деталей, которые обсуждались, но в другом контексте, до Витгенштейна, прежде всего Г. Фреге и Б. Расселом. Известно, что Фреге считал, что каждое имя и предложение имеет две семантические характеристики: значение и смысл. Рассел полагал, что фреговское различие между смыслом и значением весьма путано и создал теорию дескрипций [5, с.64-74]. Витгенштейн по своему трактует понятие значение и смысла, и отличается в своих семантических воззрениях, как от Фреге, так и от Рассела. Достаточно ясное и краткое изложение специфики понимания Витгенштейном понятий значения и смысла дано в работе Гвидо Кюнга [5, с.83-87, 106-111].
     Мы остановимся лишь на одной дополнительной детали при описании предложения как картины, детали, которая отсутствует в Трактате при разговоре о картине с позиции предельно общей теории отображения. Эта деталь есть мысль. Но сначала напомним, что с точки зрения этой общей теории отображения структура картины должна совпадать со структурой существующего или не существующего со-бытия, т.е. возможного со-бытия. 
     Энтони Кенни весьма верно замечает: «Мысль появляется в Трактате главным образом как связь между предложениями и со-бытиями (states of affairs» [7, с. 48].
     Витгенштейн дает такое определение мысли: «Мысль – логическая картина факта» [ЛФТ 3]. Логическая, скорее потому, что она имеет логическую форму [см.:ЛФТ 2.181; 2.182], что он должна быть  совместимой с законами логики. Но где находится картина факта, в сознании или в предложении? Но «В предложении мысль выражается чувственно воспринимаемым способом» [ЛФТ 3.1], т.е. предложение это не мысль, а выражение мысли в языке.
     «Со-бытие мыслимо» означает: «Мы в состоянии представить себе ту или иную картину»» [ЛФТ 3.001]. Где находится представление в сознании или картине? Картина есть, скорее, выражение мысли, а не сама мысль.
     «Мысль содержит возможность той ситуации, которая мыслиться ею. Что мыслимо, то возможно» [ЛФТ 3.02]. Но что значит «мысль содержит возможность ситуации» - неясно. 
     Из работы Э. Кенни мы приведем фрагменты переписки между Витгенштейном и Расселом, в которой Рассел пытается выяснить, что включается в мысль: «Так как картина есть комбинация элементов, возникает вопрос: что является элементами логической картины и мысли? Этот вопрос был поставлен Витгенштейну Расселом в 1919 г… Рассел спросил “Что является составными частями, компонентами мысли и каково их отношение к элементам изображенного факта”. Витгеншт.......................