Понимание и интерпретация в социальных и гуманитарных науках

Понимание как интерпретация

Глава 1 Понимание и интерпретация как универсальная форма освоения действительности

 Понимание и интерпретация в социальных и гуманитарных науках

 Герменевтика как наука о понимании и интерпретации текста

Глава 2 Понимание и интерпретация как научный метод и базовая процедура познания

2.1 Философия как акт понимания и интерпретации действительности 

2.2 Понимание и интерпретация в современной эпистемологии 







	

































Введение

Выбор данной темы в основном определяется моим интересом к феномену понимания, в частности, я обратил внимание на многогранность данного понятия, рассматриваемого как фундаментальный элемент познавательного акта и как концепт философской герменевтики. Феномен понимания занимает важнейшее место в решении весьма широкого круга вопросов, связанных с научным познанием, общением, межкультурной коммуникацией, воспитанием, обучением и т. д. Данный феномен проявляется не только при взаимодействии человека с человеком, но и при его взаимодействии с предметным миром.

Актуальность темы исследования. В настоящее время проблема понимания занимает одно из ключевых мест в работах по теории познания, в логико-философских и лингвистических исследованиях соотношения языка, мышления и действительности, а также в прикладных исследованиях в таких областях, как психология, педагогика, теория и практика перевода, разработка систем искусственного интеллекта и др. Особенность проблемы понимания в ее универсальности, которая состоит в том, что понимание пронизывает все сферы человеческой деятельности (труд, культуру, политику, образование и др.). Исследование феномена понимания на философском уровне призвано систематизировать и обобщить богатый эмпирический материал, накопленный по проблеме понимания в гуманитарных науках.

Актуальность избранной нами темы исследования также определяется обилием формулировок понятия «герменевтика» и, в связи с этим, аморфностью границ её предмета. По мнению JI. А. Микешиной, в настоящее время герменевтика манифестируется, во-первых, как искусство понимания, постижения смыслов и значения знаков; во-вторых, как теория и общие правила интерпретации текстов и, в-третьих, как философское учение об онтологии понимания и эпистемологии интерпретации. Что, в таком случае, является предметом герменевтики? Понимание, истолкование, интерпретация или онтологические начала понимания? Между тем, приведённые понятия являются своеобразными смысловыми полюсами, обладающими собственными семантическими полями. Например, семантическое поле понимания определяют понятия идеи и смысла, истолкования - символа и декодирования, интерпретации - текста и игры. На этом фоне семантическое поле онтологии понимания как предмета герменевтики оказалось «белым пятном». «Герменевтика фактичности» (или онтология Dasein) М. Хайдеггера не ведёт к онтологическим началам понимания как предмета герменевтики, ибо герменевтику немецкий философ полагал как истолкование бытием, а не методологию с её определением предмета.

        Благодаря интерпретации высказываний преодолевается неполнота их первоначального понимания. Но преодолевается не в полной мере: понимание (в том числе рационально обоснованное) есть одновременно (в немалой степени) и непонимание. Интерпретатору не подобают притязания на исчерпывающую полноту истины о произведении и стоящем за ним лице. Понимание всегда относительно. Интерпретация в силу своей универсальности является способом понимания текста и характеризуется привлечением знаний разной степени абстракции. 

Применительно к указанной теме объектом  выступает феномен понимания.

Предметом исследования является осмысление различия между пониманием и интерпретацией.

Целью данной работы является формирование целостного представления о структуре и механизме понимания и интерпретации в познании.

Достижение поставленной цели предполагает постановку и решение следующих задач:

Пояснить феномен понимания и интерпретацию в социальных и гуманитарных науках

Рассмотреть герменевтику как науку о понимании и интерпретации текста

Рассмотреть понимание и интерпретацию в рамках современной эпистемологии

	

	

	

	









































\



Глава 1 Понимание и интерпретация как универсальная форма освоения действительности



Понимание и интерпретация в социальных и гуманитарных науках



В истории формирования гуманитарных наук как самостоятельных дисциплин важное место занимают работы Ф. Шлейермахера,представителя немецкой «романтической школы» конца XVIII - начала XIX века. Его можно назвать основателем герменевтики как науки о понимании. В.Г. Кузнецов считает, что именно Шлейермахер переосмыслил старые герменевтические проблемы и «фактически обозначил проблематику дальнейших исследований в области гуманитарных наук». Об этом же пишут в «Западной философии» Дж. Реале и Д. Антисери: «современная философская герменевтика обязана своим рождением Шлейермахеру. помимо простой техники понимания и толкования разных сочинений (например, священных текстов) она (философская герменевтика) осваивает саму интерпретативную структуру, характеризующую понимание как таковое. Следует сначала понять целое, чтобы стали ясны части и элементы. Необходимо, чтобы текст, интерпретируемый объект и интерпретирующий субъект принадлежали одному горизонту, были в одном круге». Таким образом, уже в герменевтике Шлейермахера начинают закладываться методологические идеи, направленные на анализ специфики гуманитарных наук в соотношении с естественными, те идеи, которые затем будут проанализированы и разработаны В. Дильтеем и Г. Риккертом. Идея субъективности в познании, то есть включенности сознания субъекта, его ценностей и интересов в предмет гуманитарного тоже разрабатывалась Шлейермахером. Можно сказать, что его идеи как бы задали саму необходимость выделения субъекта гуманитарного познания, который обладает своей системой ценностей и множеством внутренних смыслов, образующих замысел автора. Идея герменевтического круга и проблемы дивинации (разработанные позднее Дильтеем) также берут свое начало в работах Шлейермахера.

	Следующая попытка обоснования гуманитарных наук была предпринята немецким историком и философом В. Дильтеем, который попытался сделать это «с психологических позиций и на базе герменевтической методологии». Психологизм Дильтея, по мнению В.Г. Кузнецова, проявился в том, что «Дильтей считал метод понимания методом непосредственного постижения духовной целостности». Именно Дильтей разделил весь комплекс наук на науки о природе и науки о духе, пытаясь решить проблему объективности научного знания. Дильтей использует термин «науки о духе», а не гуманитарные науки. И.А. Михайлов в связи с этим пишет: «Обычно считают, что термин «науки о духе» ... впервые появился в немецком языке как эквивалент понятия «moral science» из «Логики» Дж. Милля. Однако первое до сих пор найденное свидетельство, принадлежащее неизвестному автору, относится к 1787 году. 1824 годом датировано первое употребление термина, несколько приближающееся к современному значению, и только в 1847 году - практически полностью с ним совпадающее».Точнее этот термин отражает немецкое Geisteswissenschaften. По мнению Дильтея, эти нaуки прежде всего касаются человека, его творений и истории.

«В противовес господствующим в XIX веке попыткам «научно» оформить гуманитарные науки, применив к ним методы естественных дисциплин, Дильтей пытается выявить особый, присущий только гуманитарным наукам, характер научности». Изначально формулировка проблемы была поставлена Дильтеем для теоретико-познавательной сферы, то есть, по его мнению, та работа, которую проделал Кант для естественных наук, может быть применена и к другой области знания в виде «критики исторического разума». Далее Дильтей приходит к мысли о невозможности обосновать гуманитарное знание по аналогии с кантовской «Критикой». Теоретико- познавательная формулировка вопроса расширяет его до анализа человека и человеческого мира в целом, то есть человек и его разум как познающий субъект заменяется полнотой жизни во всем ее многообразии.

Жизнь, по Дильтею, проявляется не только в биологических и прагматических аспектах, но и как внутренняя жизнь души, внутренний опыт. Отсюда попытки изменения методологии с целью постижения жизни. Основными методами у Дильтея становятся понимание, интерпретация, интуитивное проникновение, сопереживание, вчувствование. «Сформировавшуюся в различных частных гуманитарных науках методику понимания Дильтей впервые попытался применить в более общем плане - к человеческой жизни в целом, что дало исследователям основание называть Дильтея основателем философской герменевтики. Однако надо учесть, что термин «герменевтика» сам Дильтей применительно к собственной философии практически не употреблял. Впервые это сделал Хайдеггер в лекциях 1919-1925 годов. Новый импульс развитию темы «Дильтей и герменевтика» был дан в 60-х годах XX века с появлением работы «Истина и метод» Г.-Г. Гадамера. Сам же Дильтей утверждал, что основоположения наукам о духе дает психология, а не герменевтика».

В работе «Введение в науки о духе» появляется новая трактовка гуманитарного: оно рассматривается как проблема изучения истории и общества. Дильтей утверждает новый взгляд на историю, согласно которому именно историческое развитие становится причиной возникновения любых духовных явлений и социальных идей. И, безусловно, невозможно решать поставленные задачи простым перенесением на историю естественнонаучных принципов и методов. В науки о духе он включает: юриспруденцию, политику, риторику, психологию, антропологию, литературу. Дильтей приходит к выводу, что науки о духе не образуют логически устроенного целого, которое бы повторяло систему познания, аналогичную природе, они развивались иначе и должны рассматриваться так, как они исторически выросли.

Перечень гуманитарных наук Дильтея можно сравнить с тем перечнем, который представлен исследователями сейчас. Приведем пример из работы Дж. Реале и Д. Антисери: «Серия так называемых гуманитарных наук: психология, лингвистика, социология, культурная антропология, философия права, экономика».

Время рубежа XIX-XX веков - время актуализации неокантианской дихотомии «естественнонаучное-гуманитарное», именно в это время впервые поставлен вопрос о гносеологической специфике гуманитарного знания, возникает проблема обоснования научности данной области знания. Гуманитарные науки как бы «запаздывают» со своим самоопределением, что становится понятным, так как можно говорить об относительной неизменности объектов физики и химии (как вещей объективной реальности) при изменении их отражения, познания, изучения (объект познания все равно меняется в силу субъект-объектных отношений), в то время как объект гуманитарного знания меняется вместе с самим знанием, и каждое поколение ученых имеет дело уже с принципиально другим, отличным объектом знания. Общество, культура, сознание - изначально историчны, что означает изменяемость, подверженность времени как форме существования. Проблематизация субъективного, учение о ценностях и их регистрирующей роли в «науках о духе» характерны именно для неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер). Система ценностей понимается как априорная, что вызывает возражения, так как ценности присущи самой истории и составляют содержание человеческого бытия, а не привносятся из трансцендентного мира. Различие между науками (о чем мы уже писали) объясняется наличием двух видов мышления - номотетического и идеографического (В. Виндельбанд), двумя способами образования понятий - генерализирующим и индивидуализирующим (Г. Риккерт). Ценности у Риккерта выступают предпосылкой познания, значимость их устанавливается философией. Таким образом, Риккерт ставит вопрос о социокультурной детерминации познания, когда признает ценности как условия общения, понимания не только в науке, но и во вненаучной деятельности, он пишет и о ценностной природе истины. Риккерт выделяет три метода познания: объяснение (ориентировано на действительность), понимание (отнесение к ценности), истолкование (постижение смысла).

Взгляды Риккерта развивает М. Вебер, обращая внимание на идеи об идеальной типизации: идеально-типические понятия выполняют эвристические функции, они позволяют мысленно упорядочить действительность. Для Вебера основное в гуманитарном познании - это понимание, поэтому цель образования данных понятий - найти «золотую середину» между фактами и смыслом, обосновать научный статус социально-гуманитарного знания.

Такие направления, как философия жизни (А. Бергсон, Г. Зиммель, Ф. Ницше), герменевтика (В. Дильтей, Г-Г. Гадамер, П. Рикер, М. Хайдег- гер), феноменология (Э. Гуссерль, Г. Шпет, А. Лосев), не будучи однородными, дают новый взгляд на познание: необходимо учитывать отношение человека к миру, чтобы через него понять смысл действий и поведения людей. Историческая действительность понимается как целостный исторический мир (В. Дильтей), постулируется единство бытия как основа понимания, а само понимание трактуется как способ бытия (М. Хайдеггер), откуда выводится объективность познания. Пересматриваются основы познания: отвергается абстрактное толкование разума и утверждается, что действительность дана нам в качестве жизни, переживаемой людьми, выдвигается тезис о решающей роли внутреннего опыта в познании. Феноменология анализирует интенциональность субъекта и акты сознания, трактуя познание как поток сознания. Несмотря на специфичность «понимающего» познания, представители герменевтики и феноменологии стремятся к обоснованию достоверности гуманитарного знания через доказательство объективной реальности внутреннего опыта, подтверждение реальности внешнего мира, через заключение по аналогии, типизацию духовных явлений (В. Дильтей), через иронию к себе и самоконтроль ученого (Ф. Ницше), через анализ языка (М.Хайдеггер).

Структурализм возникает как направление научной деятельности, прежде всего, в гуманитарных науках в XX веке (Ф. де Соссюр, К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ж. Деррида). Была сделана попытка универсализации и формализации методов научного познания для повышения степени объективности и точности социально-гуманитарных наук. Культура рассматривалась как система знаков, которые можно интерпретировать с помощью лингвистических моделей. Из понимания истории, науки и искусства изымается социальное и индивидуальное. Структурализм сосредоточивает внимание на анализе форм познания и мыслительной деятельности. Структура понимается как главная схема, которая упорядочивает всю деятельность в рациональных формах. Методы структурализма обеспечивают объективное изучение субъективной стороны гуманитарного знания, его достоверность. Структурализм же разрабатывает метод текстуализации действия, к которому позднее обращаются феноменология и герменевтика, но в отличие от этих направлений структурализм отказывается от методов интерпретирующего понимания, поскольку они предполагают смысл и его обнаружение. Вызывает сомнение и упразднение субъекта познания, его замена структурами (дискурсами).

Постструктурализм, настаивая на множественности интерпретаций текста, не принимает принцип устойчивости структуры, поскольку структуры множественны. Это порождает фрагментарность, беспредпосылочность знания. 

Поэтому нельзя сказать, что проблемам гуманитарности не уделялось внимания в философской литературе. Однако в целом в отечественной философии доминирующим был социологический подход. (М. Барг, В.Ж. Келле, A.M. Коршунов, В.В. Мантатов, H.A. Минкина, Ю.В. Петров, Н.П. Французова). Происходящие ныне процессы во многих областях гуманитарного знания свидетельствуют о стремлении ученых разобраться в критериях научности, сравнить их с критериями научности естественных наук. Поэтому сейчас данная проблематика обсуждается с заинтересованностью ничуть ни меньшей, чем во времена Канта или Декарта, когда складывалось рационалистическое обоснование методов естественнонаучного познания. В.В. Ильин считает, что «исследованию своеобразия законов гуманитарных наук препятствовала неразработанность методологии, засилье неплодотворных установок, не позволявших долгое время вырабатывать целеориентирующую поисковую платформу».

Интересна, как нам кажется, точка зрения французского философа М. Фуко. Все познание он представляет в виде трехгранника знаний, как обширное трехмерное пространство. В одном измерении помещаются математические и физические науки, для которых «порядок есть всегда дедуктивная и линейная последовательность самоочевидных или доступных верификаций». В другом измерении Фуко помещает науки «о языке, о жизни, о производстве и распределении богатств, которые стремятся к такому упорядочению непрерывных, но сходных элементов, чтобы они могли вступить в причинные отношения и образовать структурные постоянства <....> между этими двумя измерениями находится некая общая плоскость, которая может показаться, в зависимости от подхода, либо полем применения математики к эмпирическим наукам, либо областью того, что в лингвистике, биологии поддается математизации». Третье измерение он отдает философской рефлексии, которая трактуется как мысль о Тождестве, и относит ее в общую плоскость с областью лингвистики, биологии и экономии, «в ней могут проявиться и на самом деле проявляются различного рода философии - жизни, отчужденного человека, символических форм,  наконец, философское измерение имеет общую плоскость с математическими дисциплинами - плоскость формализации мышления». По мнению Фуко, «о гуманитарном  можно было бы говорить с того момента, когда мы попытаемся определить тот способ, которым индивиды или группы индивидов представляют себе слова, используют их форму и их смысл, строят реальную речь, выявляя или скрывая в них свои мысли, говорят, сами того не ведая, то больше, то меньше, чем хочется, и от мыслей остается множество словесных следов, которые требуется по возможности расшифровать и восстановить во всей живости выражаемых ими представлений.Значит, предметом гуманитарного знания является даже не сам язык, а то, что находится внутри языка, окруженное им, то, что составляет смысл произносимых им слов и предложений.

Г. Риккерт, например, делит существующие науки на науки о природе и науки о культуре, считая, что культура является противоположностью природе, как то, что непосредственно создано человеком. «Как бы широко мы ни понимали эту противоположность, сущность ее всегда остается неизменной: во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь человеческой ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком, и наоборот, все, что возникло и выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношения к ценностям, а если оно и на самом деле есть не что иное, как природа, то должно быть рассматриваемо таким образом. В объектах культуры, следовательно, заложены (haften) ценности. Мы назовем их благами (G?ter), чтобы таким образом отличить их как ценные части действительности от самих ценностей как таковых, не представляющих собой действительности и от которых мы здесь можем отвлечься. Явления природы мыслятся не как блага, а вне связи с ценностями, и если от объекта культуры отнять всякую ценность, то он станет частью простой природы. Благодаря такому либо наличному, либо отсутствующему отнесению к ценностям мы можем с уверенностью различать два рода объектов». О самой ценности Риккерт пишет, что она либо значит (gelten) что-то, либо не имеет значимости. Ценность бывает общезначимой или индивидуальной (постулируется одним культурным человеком), то есть выделяется субъективирующее и объективирующее знание. Становится ясно, что Риккерт рассматривает более широкое понятие «науки о культуре», нежели «науки о духе» или гуманитарные науки. Противопоставление гуманитарного и естественнонаучного здесь относительно: в науки о культуре он помещает, к примеру, технические изобретения, которые совершаются при помощи естественных наук, но сами они относятся к сфере культуры. С этим, несомненно, можно поспорить. Атомная бомба действительно представляет определенную ценность, но назвать ее культурным произведением, фактом очень сложно, хотя она таковым и является.

Основными методологическими моделями (парадигмами), отражающими именно специфику гуманитарного познания являются: герменевтика (в основе - понимание), феноменология (в основе - акт сознания) и семиотика (в основе - знак-язык). При всей разносторонности подходов, их взаимодополнение вполне возможно: во-первых, их сближает ориентация на понимание, во-вторых, все концепции направлены на постижение смысла, в-третьих, рассматриваются факты и значения языка, и, наконец, важную роль играет сам текст и работа с ним.

Таким образом, можно сделать следующий вывод. В исследованиях многих ученых универсализируются критерии точных наук, которые пытаются сделать руководящими для гуманитарных, отказывая последним в статусе научности. Для подтверждения этой мысли сошлемся на попытки доказать отсутствие специфики гуманитарного, предпринимавшиеся Д.М. Петрушевским, Е. Топольским и другими, которые проанализированы в работе А.И. Ракитова «Историческое познание». - М., 1982. У истоков этого критического направления стоят Г. Гроций, X. Вольф, Т. Гоббс, О. Конт, физиократы, социалисты (А. Сен-Симон), которые попытались реформировать на основе критериев точных наук систему права, мораль, метафизику, историю, социологию, учение о человеке, теорию культуры.

С другой стороны, некоторые ученые гипертрофируют особенности гуманитарного знания, противопоставляя их тем самым всем прочим. Обоснованием этой точки зрения занимались Шлейермахер, неокантианцы (баденцы), франкфуртская школа. Следствием такой позиции может стать редукционизм: тезис об отсутствии общности между гуманитарным и естественнонаучным знанием с признанием за последним статуса науки, что ведет к автоматическому исключению из состава науки первого.

Таким образом, гуманитарная проблематика может быть рассмотрена с трех сторон:

Необходимо провести полное разделение предметных и методологических областей гуманитарного и естественнонаучного знания, так как это две обособленные друг от друга сферы человеческого познания. Эта точка зрения характерна для экзистенциализма, философской герменевтики, философии жизни и «понимающей социологии».

Можно признать различие предметных областей этих отраслей знания, но необходимо использовать в гуманитарном познании методы точных наук, и наоборот, гуманитарные методы применяются в естественных науках.

Следует считать научным только то, что относится к области естественных наук, а гуманитарное знание изначально не научно и необъективно, это точка зрения неопозитивизма.

Мы считаем, что наиболее адекватной является вторая точка зрения, хотя гуманитарное и естественнонаучное знание, на наш взгляд, могут и должны равноправно взаимодополнять друг друга, использовать уже разработанную методологию и помогать друг другу в получении нового знания.

Одной из основ гуманитарного знания и познания в целом является понимание, о чем мы уже упоминали, поэтому логично рассмотреть историю этой проблемы отдельно.

















































	1.2 Герменевтика как наука о понимании и интерпретации текста

	

	Герменевтика как теория, практика и искусство интерпретации зародилась еще в античности и рассматривалась как практика, дающая человеку понимание явлений природы и общества.

	В Древней Греции интерпретация не ограничивалась только толкованием текстов, она была истолкованием мира в целом. 

	В переводе с латыни понятие «интерпретация» означает «объяснение, истолкование». Эквивалентом, синонимом этого понятия на греческом языке является термин «герменевтика» - или искусство изложения, систематическое учение об истолковании философских сочинений, юридических документов и произведений искусства, любая смыслосозидательная деятельность человека.Итак, первое «лицо» интерпретации в античности - религиозно-мистическое. Наравне с таким пониманием существовало и другое, второе «лицо», рационально-логическое, направленное не на постижение некой тайны, а на познание мира таким, каким на самом деле он является, на выявление его сущности. Эта традиция восходит к философскому осмыслению, к Платону и Аристотелю. В-третьих, широкое применение в Древней Греции имели не только мировоззренческие формы интерпретации, но и практические, связанные с повседневными заботами о «хлебе насущном». Одним из таких проявлений являлась юридическая интерпретация, «истолкование писем, правовых источников и применение их юристами при разъяснении разбираемого судебного дела». К этому виду относится и литературная интерпретация. «Уже в то время появляется необходимость истолкования древних текстов, в частности поэм Гомера. Язык национального учителя греков становится непонятным для его потомков». Литературное истолкование было, скорее, искусством, эмпирическим навыком (герменевтикой), чем наукой, представляя собой совокупность филологических приемов, способствующих нахождению ошибок в грамматах и исправлению их, умению читать, истолковывать и оценивать рукописи с литературной, художественной и эстетической точек зрения.

	Таким образом, как видно из приведенных примеров, интерпретация в различных ее проявлениях - широко распространенное явление в культуре Древней Греции и Рима, вплетенное в жизнедеятельность античного общества.

	Большое влияние на формирование библейской экзегезы оказал Аврелий Августин, который видел в интерпретации правило для нахождения подлинного смысла Библии и способ правильной передачи его массам верующих.

	Для культуры средневековья характерен культ книги (текста), в первую очередь, Библии, и содержащегося в нем слова - божественного откровения, записанного апостолами. Весь мир, в том числе и природа, вторичен по отношению к слову Божьему. Природа есть символическое бытие, форма выражения (причем самая низкая) божественного откровения, его воли и творческой мощи. «Книга Природы» по сравнению с Библией - явление второстепенное. Лишь в период Возрождения мало-помалу утверждается идея о равноценности Священного Писания и Природы. Ярким свидетельством тому являются работы Н.Кузанского с их пафосом пантеизма.

	В эпоху Возрождения определенный вклад в становление теории интерпретации внесла Реформация. Герменевтика как искусство интерпретации оказалась в XVI веке жестко связанной с социальной практикой. Признание источником веры Священного Писания, объявление принципа священства всех верующих, введение богослужения на родном языке верующих, обоснование спасения личной верой, переводы Библии на национальные языки - все эти моменты требовали новых принципов истолкования и критики библейских текстов в соответствии с новыми социальными запросами.

	Естественно-научная революция XVII века изменила понимание интерпретации, в первую очередь, приспособила ее для познания природных процессов и явлений. Как отмечают А.П. Огурцов и Б.Г. Юдин, герменевтика во многом способствовала и определила путь построения объектов естественных наук, задала им объяснительную схему и подход к определению статуса природных объектов. Прежде всего представители естественно-научного «поворота» выдвинули модель «Природы как Текста», метафору «Книги Природы», тем самым определяя цель научного знания как раскрытие смысла, зашифрованного в Тексте Природы. Причем изначально предполагалось, что скрытый в природе смысл интеллигибелен, прозрачен для человека, который должен приложить для этого подобающие усилия. Истолкование природы как книги позволяло искать в объектах природы интеллектуальное начало и смысл. Задача познания природных процессов была, таким образом, четко определена как раскрытие плана их творения, замысла Творца, закона, выражающего его разум и волю.

	Для философов и ученых XV-XVI веков - Н.Кузанского, Г.Галилея, Д.Бруно выражение «Книга Природы» было аналогом Священной книги, запечатлевшей Слово Божье, - Библии. Природа, полагали они, является символической формой бытия, одной из низших (темных и непрозрачных) форм божестственного откровения. В XVII веке же утверждается идея о существовании двух священных книг - Библии и Природы. Так, Ф.Бэкон замечает, что Бог «дал нам две книги: книгу Писания, в которой раскрывается воля Божья, а затем книгу природы, раскрывающую его могущество».

	Дальнейшее развитие герменевтика получила в начале XIX века, возникнув из «сплава» экзегезы, филологии и юриспруденции. Так для Ф. Шлейермахера интерпретация - это искусство понимания чужой речи с целью правильного сообщения другим отраженного в мыслях интерпретатора содержания. Поэтому изначальным предметом герменевтики являются тексты, прежде всего литературные, отделенные от интерпретатора культурной, языковой, исторической и временной дистанцией.Текст - это «застывшая» речь, и чтобы его постичь, мы должны создать абстрактную ситуацию диалога между интерпретатором и интерпретируемым предметом. «Перед тем, как прибегнуть к искусству, – писал Шлейермахер, – нужно уподобиться автору объективно (изучив современный автору язык) и субъективно (изучив внутреннюю и внешнюю жизнь автора), однако этого можно добиться лишь “путем истолкования”,изучая произведения автора и получая, таким образом,представление об авторском словаре, характере и обстоятельствах жизни».

	С точки зрения лингвистической концепции Бахтина, многие поколения исследователей разных мастей трудились над истолкованием древних классических текстов (например, библейских), но так и не смогли преодолеть разногласия, так как ставили перед собой заведомо недостижимые цели, когда хотели получить абсолютно точную, единственно истинную интерпретацию, например, Апокалипсиса. Ведь всякая знаковая (языковая) система включает в условия своего использования сведения и коды учета и выражения разного рода факторов констектуальности, имеющих значение для понимания речи, в свою очередь, обеспечивающей коммуникацию в данном коллективе, обществе, культуре. Утрата этой культуры речи в истории, т.е. отрыв чисто знакового (письменного) выражения языка от речевого неизбежно ведет к утрате этих сведений и кодов:«Всякая система знаков (т.е. всякий «язык»), на какой узкий коллектив ни опиралась бы ее условность, принципиально всегда может быть расшифрована, т.е. переведена на другие знаковые системы (другие языки); следовательно, есть общая логика знаковых систем, потенциальный единый язык языков (который, конечно, никогда не может стать конкретным единичным языком, одним из языков). Но текст (в отличие от языка как системы средств) никогда не может быть переведен до конца, ибо нет потенциального единого текста текстов». В дальнейшем проявилось именно это стремление создать язык языков (или язык семиотики) как оригинальный, уникальный и единичный язык, обеспечивающий абсолютную интерпретацию всего. Но поскольку такие языки был созданы многими исследователями, то проблема выбора из них подлинного остается неразрешимой.

	Таким образом, для Бахтина понимание – это активный процесс «ответа», диалогичный по своей сути. Эти две характеристики понимания – ответность и диалогичность – и составляют, на наш взгляд, специфику диалогического подхода Бахтина к пониманию. Идея Бахтина о диалогизме понимания оказалась близка современному анализу дискурса, целью которого является формирование метода понимания продуктов речевой деятельности. Стремление Бахтина разделять «другие слова», «слова другого собеседника» открывает, по мнению Ж. Отье-Ревю, большие возможности для лингвистических исследований. Всё это свидетельствует об актуальности и инновационном характере взглядов Бахтина на проблему понимания.

	«Сама постановка вопроса об интерпретации философского текста свидетельствует о наличии в нем некоего «избыточного» смысла. Но «типичный» философский анализ этот «избыточный» смысл обычно исключает. Ведь предполагается, во-первых, что текст сводим к набору своих основных утверждений (при этом правила такого сведения не эксплицируются). Во-вторых, основные утверждения считаются логическими утверждениями, иначе с ними, очевидно, невозможно проводить логические операции, в частности рассматривать с точки зрения логических противоречий. Из этого, в частности, следует, что такие утверждения в свою очередь разложимы на элементы, которые можно подвергнуть логическим преобразованиям. То есть фактически это означает постановку знака равенства между понятием и словом естественного языка (мы ведь помним, что рассматриваемые тексты написаны на естественном языке, и в этом смысле они недостаточно формализованы)».

	В герменевтике сложилось два способа интерпретации: объективный способ, когда мнение интерпретатора не учитывается, главное – понять смысл чужого (В. Дильтей, Э.Д. Хирш, Ф. Шлейермахер) и субъективный, требующий учета мнения интерпретатора (Х.-Г. Гадамер, П. Рикер).

	Поэтому и задачи интерпретации могут быть различны, при объективном подходе толкователь должен понять авторскую концепцию, сформулировать авторское намерение, субъективный подход предполагает формирование личного мнения интерпретатора.

	При объективном способе интерпретация состоит в расшифровке смыслов, скрытых в тексте. Расшифровать смысл, значит увидеть все богатство возможных смыслов. Интерпретировать значит идти от явного смысла к смыслу скрытому, глубинному. Для этого необходимо преодолеть отчужденность читателя от чуждого ему текста. Читатель должен поставить текст на один уровень с собой, включить смысл этого текста в свое понимание. В процессе интерпретации конструируемый мир событий, соприкасаясь с реальным внутренним миром читателя, изменяет его. В процессе интерпретации необходимо учитывать мнение интерпретатора, оно не является предвзятым, поскольку нельзя понять событие, не проявив к нему личного отношения. Интерпретировать это значит понять суть проблемы, ее смысл и лишь во вторую очередь – выделить и понять чужое мнение в качестве такового. Интерпретация предполагает взаимосвязь текста и мнения толкователя. Х.-Г. Гадамер вводит понятие предмнения – насколько смысл текста соответствует собственному мнению и ожиданиям читателя. «Требуется открытость к мнению другого, или текста. Открытость предполагает, что интерпретатор приводит чужое мнение в соответствие с целостностью собственных мнений или наоборот».

	Таким образом, если ранняя герменевтика указывала на необходимость при интерпретации сочетать аналитический, рациональный подход с вживанием, вчуствованием, то поздняя обосновывает возможность существования множественности интерпретаций, которые могут привести к конфликту между ними. При постижении смысла текста становится важным и необходимым понимание социального, субъективного аспекта, интерпретации мнения читателя, его позиции, мнения.

	В герменевтике существует понятие глубинной интерпретации, которое означает соотнесение текста с окружающей действительностью, а не только понимание того, что хотел .......................