Оценка влияния РФ на эскалацию и урегулирование войны на Кавказе 2008 г.

Война на Кавказе 2008 года и ее международно политические последствия

























































2018
Оглавление 



	Введение	3

	Глава 1. История войны на Кавказе 2008 г.	6

	1.1 Этапы развития грузино-осетинского конфликта до 2008 г.	6

	1.2 События августа 2008 г.	12

Глава 2. Оценка влияния РФ на эскалацию и урегулирование войны на Кавказе 2008 г.

2.1 Эволюция политики РФ в отношении грузино-осетинского конфликта

2.2 Влияние грузино-осетинского конфликта на региональную безопасность на пространстве СНГ

Глава 3. Последствия войны на Кавказе 2008 г. для международной безопасности

3.1 Участие в урегулировании конфликта международных организаций и третьих стран

3.2 Перспективы развития грузино-осетинского конфликта 

Заключение

Список использованных источников и литературы




Введение



Актуальность исследования. Среди множества по происхождению, характеру, типологии, способам разрешения конфликтов в особую группу выделяются конфликты этнополитические. Они являются наиболее сложными, запутанными, затяжными и трудноразрешимыми. Как показывает история, этнополитические коллизии во многих полиэтнических странах по своим масштабам, продолжительности и интенсивности значительно превосходят иные типы социально-политических конфликтов. 

На постсоветском пространстве до сих пор остается целый ряд нерешенных этнополитических конфликтов – часть их является в наши дни «замороженными и дремлющими», а другая наоборот переживает пик эскалации. Среди таких конфликтов следует назвать и грузино-осетинский, который на современном этапе продолжает оказывать влияние на обстановку на пространстве СНГ.

Для стран постсоветского пространства особую роль играет продолжающаяся до настоящего времени эскалация этнополитических и территориальных конфликтов, которые располагаются на их территории. С момента возникновения данные конфликты стали выходить за пределы национальных границ, а также представлять много проблем для всего региона. В частности, рассматриваемые этнополитические конфликты вспыхнули сразу после распада СССР на его бывшей территории. До этого момента советские власти сдерживали их в рамках единого государства. На сегодняшний день ни одному государству и ни одной международной организации не удалось найти пути урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве. 

Одним из действующих сегодня на постсоветском пространстве конфликтов может быть признан и грузино-осетинский конфликт, который привел в августе 2008 года к началу пятидневной войны. Сегодня этот конфликт остается действительно тяжелым, а его разрешение крайне необходимо как для региональной безопасности в СНГ, так и для всей системы международных отношений.

	Те действия по урегулированию грузино-осетинского конфликта, которые имели место в последние годы, не позволяют говорить об оптимистических перспективах его разрешения. 

	В экспертном сообществе сегодня едино мнение о том, что эффективное противостояние подобным конфликтом возможно только с участием широкого круга сторон, так как стабилизация в регионе выгодна всему мировому сообществу.

Объект исследования – грузино-осетинская война 2008 года.

Предмет исследования – международно политические последствия грузино-осетинской войны 2008 года.

Целью исследования является выявление международно политических последствий войны на Кавказе 2008 года.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

рассмотреть этапы развития грузино-осетинского конфликта до 2008 г.;

охарактеризовать события августа 2008 г.;

проследить эволюцию политики РФ в отношении грузино-осетинского конфликта;

оценить влияние грузино-осетинского конфликта на региональную безопасность на пространстве СНГ;

исследовать роль участия в урегулировании конфликта международных организаций и третьих стран;

сформулировать перспективы развития грузино-осетинского конфликта.

Методологической базой исследования являются общенаучные методы (индукции и дедукции), метод сравнительного анализа. Кроме этого особое значение приобретают методы анализа политических процессов. Отдельно необходимо отметить важность таких историографических методов как метод описания и ситуационные исследования.

Структура исследования определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Первая глава посвящена истории войны на Кавказе 2008 г.. Во второй главе дается оценка влияния РФ на эскалацию и урегулирование войны на Кавказе 2008 г.. Третья глава рассматривает последствия войны на Кавказе 2008 г. для международной безопасности.








Глава 1. История войны на Кавказе 2008 г.



1.1 Этапы развития грузино-осетинского конфликта до 2008 г.



До того, как ситуация в Южноосетинской автономной области переросла в открытое вооруженное противостояние, конфликт прошел несколько фаз развития: 

«война законов» на начальном этапе; 

конфронтационная риторика и взаимные обвинения в прессе и публичных выступлениях;

усиление «неформальных» национально-освободительных движений, главным идеологом которых, в особенности после трагических событий 9 апреля 1989 г., становится национал-радикальный лидер З. Гамсахурдиа.

Одним из первых проявлений конфликта стали проходившие в грузинском обществе дебаты относительно возможных поправок в Конституцию страны о статусе государственного языка, вылившиеся затем в полномасштабную «войну законов».

На Чрезвычайной сессии народных депутатов ЮОАО, состоявшейся 10 ноября 1989 г., было принято постановление об изменении статуса Юго-Осетинской автономной области на автономную советскую социалистическую республику, что позволяло бы иметь собственные органы власти и относительную свободу в законотворчестве. Государственным языком объявлялся осетинский язык. По Конституции СССР Совет Народных депутатов Южной Осетии не имел соответствующей компетенции в одностороннем порядке принимать решение о выходе из состава ГССР, вследствие чего 16 ноября 1989 г. данное постановление было аннулировано президиумом Верховного Совета ГССР.

9 декабря 1990 г. в Южной Осетии были проведены выборы депутатов Верховного Совета автономии. В ответ 11 декабря 1990 г. сессия ВС Грузии приняла закон, согласно которому территория Южной Осетии объявлялась исторической и неотъемлемой частью Грузии. В качестве причины упразднения автономии были приведены следующие аргументы: 1. Юго-Осетинская автономия создана в 1922 г. вопреки волеизъявлению коренного грузинского населения; 2. Осетинский народ имеет свое государственное образование на территории СССР; 3. Территория Южной Осетии населена, в основном, грузинами и лишь малым числом осетин, проживающих в Грузии. Сессия также признала выборы в ЮО незаконными и призвала население области не поддаваться на провокации. В тот же день был принят Закон «О введении Чрезвычайного положения» на территории ЮОАО и внесены поправки в Конституцию Грузии. 

В январе 1991 г. в Южной Осетии было введено чрезвычайное положение. Прокуратуре Грузии поручено квалифицировать политические процессы, происходящие в Южной Осетии, как нарушение правопорядка и криминал. Чрезвычайное положение лишь на некоторое время остановило конфликт, вскоре опять начались вооруженные столкновения, обоюдный обстрел приграничных сел, захват заложников.

Дальнейшая эскалация противостояния была обусловлена принятием бывшим руководством СССР закона «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 3 апреля 1990 г.

 	В Грузии создается комиссия по восстановлению государственной независимости.

Несмотря на то, что парламент Южной Осетии обратился в Верховный Совет СССР о признании Южноосетинской Республики субъектом федерации, единственное, на что могла рассчитывать по действующему на тот момент законодательству Южная Осетия – это национально-культурная автономия в пределах Грузии.

В марте 1991 г. по приказу З. Гамсахурдия в Цхинвали были введены части Национальной гвардии. 31 марта 1991 г. в Грузии состоялся референдум, на котором 98,93% (при явке в 90%) населения проголосовало за восстановление государственной независимости. 

Указом президента З. Гамсахурдиа в июле 1991 г. было введено прямое президентское правление на территории Южной Осетии. Это стало причиной для новых конфликтов на национальной почве. К осени 1991 г. Грузию покинули около 80 тыс. осетин, которые, прибыв в Северную Осетию, начали расселяться на ранее принадлежавших ингушам землях, что привело к осетино-ингушским столкновениям и многочисленным жертвам.

Таким образом, за восемь месяцев своего правления З. Гамсахурдиа обострил отношения с грузинской интеллигенцией, а также чрезвычайно осложнил отношения с национальными меньшинствами, в результате чего был изгнан из Грузии в декабре 1991 г., но возглавивший страну Военный совет сохранил прежнюю позицию по отношению Южной Осетии.

На проведенном в Цхинвали 19 января 1992 г. референдуме большинство южных осетин проголосовало за присоединение к России. Итоги референдума еще более обострили ситуацию в зоне грузино-осетинского конфликта, которая вылилась в широкомасштабную экономическую, транспортную и информационную блокаду Южной Осетии со стороны Грузии.

После прихода к власти Э. Шеварднадзе в марте 1992 г. ситуация достигла критической точки. Северокавказские народы, объединенные в Конфедерацию горских народов Кавказа, были готовы принять участие в вооруженном конфликте, что могло спровоцировать очаг напряженности на юге России Президент РФ Б.Ельцин на переговорах с Э. Шеварднадзе по Южной Осетии фактически поддержал грузинского лидера, этим еще более усугубив положение.

В конфликт вмешалась североосетинская сторона, которая призвала руководство России отказаться от политики «вялого реагирования» по отношению к южноосетинскому конфликту. В мае 1992 г. Председатель Совмина Северной Осетии С. Хетагуров категорически заявил, что республика расторгнет федеративный договор и выйдет из состава России, если российским руководством не будут приняты меры по прекращению конфликта в Южной Осетии.

В сложившейся сложной обстановке российское руководство должно было принять окончательное решение. 24 июня 1992 г. в Дагомысе (Сочи) состоялась встреча Б. Ельцина с Э. Шеварднадзе, по итогам которой было подписано соглашение «О принципах урегулирования грузино-южноосетинского конфликта», согласно которому была учреждена смешанная контрольная комиссия вовлеченных в конфликт сторон (СКК) и созданы смешанные силы по установлению мира и поддержанию правопорядка.

По совместной договоренности 14 июля 1992 г. в зону конфликта введены российский, грузинский и осетинский батальоны, но это не изменило политическую обстановку в регионе, поскольку главные причины конфликта оставались не устраненными.

В октябре 1992 г. в результате ввода грузинской стороной войск в конфликтную зону положение в Южной Осетии вновь резко напряглась. Цхинвали оказался в транспортной блокаде. В ноябре 1992 г. сессия ВС Южной Осетии в очередной раз обратилась к VII-му съезду депутатов РФ с просьбой признания Юго-Осетинской Республики и принятия ее в состав федерации. Со стороны России на это обращение не последовало ответа. 6 марта 1993 г. ВС Северной Осетии в одностороннем порядке признал независимость Южной Осетии, что вызвало резко отрицательную реакцию Тбилиси. 

На рубеже 1993-1994 гг. в грузинско-российских отношениях наметились изменения: Грузия вступила СНГ и начала работу над союзным договором.

Созданная в результате Сочинского соглашения смешанная контрольная комиссия (СКК) фактически выполнила свою функцию по прекращению огня и выводу вооруженных формирований. Этот же вопрос параллельно курировала комиссия ООН во главе со спецпредставителем генсека по Грузии Д. Боденом. 16 мая 1996 г. Председателем ВС непризнанной Республики Южная Осетия Л. Чибировым и Президентом Грузии Э. Шеварднадзе был подписан «Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в деле грузино-южноосетинского мирного урегулирования», в котором стороны отказывались от применения силы. Вскоре после этого Верховный Совет Южной Осетии заявил о введении поста президента, что в Тбилиси было воспринято как новый шаг на пути институционализации фактической независимости.

В марте 1997 г. в ходе очередной встречи делегаций СКК стороны договорились о создании экспертных групп по совместной работе над проектом документа по урегулированию конфликта. Однако прогресса в данном вопросе все же не наблюдалось. Грузинская сторона настаивала на сохранении своей юрисдикции на данной территории. Южная Осетия настаивала на равносубъектных связях. Последующие встречи и переговоры по статусу Южной Осетии также проходили безрезультатно.

С приходом к власти М. Саакашвили, который в числе главнейших приоритетов назвал курс на восстановление территориальной целостности Грузии, в зоне южноосетинского конфликта начался новый этап напряженности.

В августе 2004 г. произошли вооруженные столкновения в результате попытки грузинских правительственных сил установить контроль над стратегическими высотами вокруг Цхинвали. По этому поводу министр обороны Грузии И. Окруашвили в интервью агентству «Рейтер» заявил о плане генштаба по вторжению в Южную Осетию и взятию под контроль Рокского туннеля и поселка Джава. В результате провала данного плана, грузинские войска, потеряв несколько десятков человек, были отведены в места прежней дислокации.

Таким образом, грузино-осетинский конфликт, несмотря на активную помощь международных организаций, прежде всего ОБСЕ, оставался неурегулированным, что дестабилизировало обстановку как в Грузии, так и в Южной Осетии. В первую очередь, это касалось проблемы беженцев и вынужденных переселенцев (31800 в Северной Осетии и около 10 тыс. в Грузии). Но наиболее острым был вопрос политического статуса Южной Осетии. 

С одной стороны, Грузия не желала признавать Южную Осетию как автономную единицу в своем составе. С другой, независимость Южной Осетии не признавалась международным сообществом.

12 ноября 2006 г. на парламентских выборах в Южной Осетии победил Э. Кокойты, а по результатам референдума о независимости большинство населения автономии высказалось за независимость.

В начале 2008 г. напряженность в зоне грузино-южноосетинского противостояния стала нарастать. Одностороннее провозглашение независимости Косова в феврале 2008 г. давала властям Грузии повод для беспокойства, что Южная Осетия и Абхазия также могут претендовать на такой статус. Ситуация обострилась после того, как внешнеполитическое ведомство России озвучило поручение президента В. Путина правительству РФ об установлении с Абхазией и Южной Осетией особых отношений.

В августе 2008 г. между Грузией и Южной Осетией начался вооруженный конфликт. 8 августа, в рамках «операции по принуждению к миру», к конфликту на стороне Южной Осетии официально присоединилась Россия, 9 августа по «Соглашению о военной помощи между членами Содружества непризнанных государств» – Абхазия.



1.2 События августа 2008 г.



Грузино-осетинская война – это вооруженный конфликт, который имел место в августе 2008 года. Сторонами конфликта явились – Грузия, с одной стороны, и Южная Осетия и Россия, с другой стороны.

	Данный очаг военных столкновений является серьезной угрозой как для регионального мира и стабильности, так всей международной системы безопасности. Поэтому вполне обоснованным выступает и большой интерес как общественности, так и научного сообщества к вооруженным конфликтам на территории СНГ. Так, в результате таких столкновений в регионе формируются специфические социально-политические и иные отношения, которые оказывают дестабилизирующее влияние на все региональные страны.

	Открытые военные действия начались ночью 8 августа, когда войска Грузии начали производить массированный обстрел столицы Южной Осетии, после чего предприняли попытку ее захвата. В тот же день глава Российской Федерации Д.А. Медведев принял решение начать операцию по принуждению к миру в конфликтной зоне, что стало основанием для ввода в регион значительный контингент российских военных сил.

Огонь был прекращен благодаря «Плану урегулирования военного конфликта в Грузии в августе 2008 г.» 246, принятому на встрече президентов России и Франции Д.А. Медведева и Н. Саркози во время переговоров в Москве 12 августа 2008 г. План включал шесть пунктов: «не использовать силу, окончательно прекратить все военные действия, обеспечить свободный доступ к гуманитарной помощи, ВС Грузии должны вернуться в места постоянной дислокации, ВС РФ – выйти на линию, предшествующую началу боевых действий» 247. 

Документ был подписан после консультаций с европейскими и американскими лидерами как руководством Абхазии и Южной Осетии, так и президентом Грузии М. Саакашвили.

	Боевые действия осетино-грузинской войны длились до 12 августа, после чего главам Грузии, России и Южной Осетии удалось подписать план мирного урегулирования конфликта. 

13 августа 2008 года Абхазия официально заявила о завершении операции по вытеснению грузинских войск из Кодорского ущелья248, после чего активные боевые действия закончились. Грузия также лишилась Ахалгорского района, относящегося к южноосетинской автономии, но ранее подконтрольного грузинским властям.

	Особенностью этой войны является тот факт, что кроме самих военных действий очень активно использовались инструменты информационной войны, что отчасти заметно и в нынешних условия, так как информационной пропаганда не позволяет до настоящего момента дать независимую оценку августовским событиям. Россия в этой ситуации рассматривается как страна-агрессор и подстрекатель военных действий. 

Грузино-осетинская война, продлившаяся пять дней, повлекла за собой существенные геополитические, экономические и другие последствия. Уже в конце августа 2008 года Южная Осетия, а также Абхазия были признаны независимыми государствами со стороны России. Грузия разорвала дипломатические отношения с РФ. Кроме того, конфликт привел к серьезным экономическим проблемам. 

	Данные события стали первым за всю историю СНГ прецедентом, когда были изменены территориальные границы, до этого все государства пространства четко следовали принципу «международно-признанных границ на пространстве СНГ как главном условии международной безопасности и сотрудничества». Кроме того, это стало первым случаем, когда Россия со времен СССР применила по собственной инициативе военную силу для защиты своих интересов за пределами своей территории.

	На развитие событий грузино-осетинского конфликта большое влияние оказала политика стран Запада, в частности США и стран ЕС. Они оказывали поддержку режиму М. Саакашвили. Например, в 2005 году тогдашний американский президент заявил, что Грузия является «маяком свободы для региона и мира». Свою негативную роль сыграли планы грузинский властей вступить в НАТО. Можно отметить, что вмешательство третьих стран в региональные вопросы на пространстве СНГ приводит к тому, что обостряются противоречия между региональными государствами, подтверждением тому служат в том числе и события осетино-грузинской войны.

	Еще раз отметим, что события августа 2008 г., которые очередной раз изменили тональность отношений между Россией и Грузией, получили достаточно подробное освещение в средствах массовой информации, вызвали всплеск публикаций в экспертной среде. Однако, оценивались произошедшие события диаметрально противоположно. Мнения и оценки российских исследователей в целом известны и доступны, что касается позиций другой стороны конфликта, то некоторые грузинские источники охарактеризовали августовский конфликт как агрессию России против Грузии, российскую военную интервенциюподчеркивали, что Грузия победила в этой войне, но была высказан и другая точка зрения, согласно которой, «маленькие страны, подталкиваемые большими государствами нападают на Россию». Профессор Сухумского университета Додо Пертаия написал об августовской войне, как о трагическом событии, которое продемонстрировав кризис дипломатии, вынесло на повестку дня мировой политики «грузинский вопрос». Данный вывод представляется правильным и объективным. Августовские события 2008 года, несмотря на локальный масштаб вооруженного противостояния, в современных условиях функционирования системы международных отношений привели к глобальной информационной войне, в очередной раз поменяли тональность мировой политики и по-новому расставили акценты во взаимоотношениях мировых держав.

Как совершенно верно отметил Н.В. Загладин: «Значение российско-грузинской войны состоит главным образом в том, что она явилась одновременно и следствием, и нагляднейшим проявлением кризиса структуры и принципов построения миропорядка, утверждавшихся после распада СССР».

В этой связи важно обратить внимание на тот факт, что влияние России на постсоветском пространстве Закавказья достаточно значимо, более того, участие России в политических процессах в данном регионе неизбежно. 

Нельзя не согласиться с К.С. Гаджиевым, утверждавшим, что «именно России суждено играть первостепенную геополитическую роль в обеспечении стабильности во всем Кавказском, включая и Южный Кавказ, регионе».

Так как накоплено «слишком много взаимных обид, претензий, незаживающих ран, разрушений, бедствий, злобы, ненависти, вражды и т.д.», естественно, что в отношениях между Россией и Грузией наблюдался кризис доверия, и грузинское руководство постоянно стремилось ограничить влияние России в миротворческом процессе.

Единственным позитивным результатом многочисленных дипломатических встреч и переговоров явилось прекращение военных действий. Все остальные результаты могут быть оценены совершенно по-разному с позиций той или иной стороны. Во-первых, Грузия окончательно потеряла контроль над территорией Абхазии и Южной Осетии, возврат которых под юрисдикцию Грузии был одной из наиболее важных целей грузинского руководства. Во-вторых, Грузия оказалась в центре информационного скандала, притом, с одной точки зрения, как жертва российской агрессии, а с другой – как циничный агрессор. В-третьих, важно и то, что пострадал имидж руководства Грузии внутри страны, как, кстати, пострадал и значительно поблек имидж США в сознании грузинских граждан, которые, по всей видимости, ждали от Америки более решительной поддержки.

При этом нельзя не отметить тот факт, что Абхазии и Южной Осетии не удалось добиться всеобщего международного признания независимого статуса, а Россия, признав эти две республики, оказалась, к сожалению, не в новом для себя образе политического противника и недруга грузинского государства.

Известно, что в ходе переговоров по урегулированию грузино-южноосетинского и грузино-абхазского конфликтов выдвигались следующие варианты их решения: автономия Абхазии и Южной Осетии в составе Грузии; федеративное по названию, но конфедеративное по сути, государственное образование в составе Грузии, Абхазии и Южной Осетии; полная независимость Абхазии и Южной Осетии от Грузии.

Интересы и предпочтения сторон были диаметрально противоположны. Грузию, пытающуюся восстановить свою территориальную целостность, устраивал первый из предложенных вариантов. Руководство Грузии отвергало саму идею федеративного и тем более конфедеративного государства, не без оснований полагая, что создание некоего «федеративного союза» может стать дальнейшим стимулом для активизации сепаратистских сил в других регионах страны.

Абхазия и Южная Осетия предпочитали последний вариант. К тому же, лидеры самопровозглашенных республик неоднократно высказывали пожелания относительно поддержки и помощи от России в достижении поставленной ими цели. Они не скрывали своих намерений полностью или частично включить республики в состав России. Очевидно, что это не могло не вызывать соответствующую негативную реакцию грузинского руководства, которое и до этого уже не раз упрекало российскую сторону в наличии двойных стандартов по этому вопросу.

Что касается России то, по всей видимости, в силу ряда причин ее устроил бы второй из предложенных вариантов завершения конфликта. Именно этот вариант был, пожалуй, наиболее приемлемым и оптимальным для стабилизации ситуации и дальнейшего перспективного развития региона. Тем более, учитывая тот факт, что он наверняка получил бы поддержку России и Запада.

По мнению Г.И. Грибановой, проблему территориальной целостности Грузии до августовских событий 2008 года и признания Россией Абхазии и Южной Осетии можно было решить путем федерализации. Таким образом, нынешняя ситуация в Грузии, когда страна потеряла возможность возврата контроля над территориями, которые считает своими, демонстрирует результат нежелания поиска компромисса, предусматривающий, в частности, федерализацию страны. Попытка построения моноэтничного грузинского государства в стране, где меньшинства, обладающие вполне развитым самосознанием, составляют более 30% населения, была изначально обречена.

Заявления грузинского руководства (с середины 90-х гг. XX века) о стремлении начать государственное строительство на основе принципов федерализма, не нашли отражения в реальности. Задаваясь вопросом: почему столь непопулярна на постсоветском пространстве идея федеративного устройства государства, российские авторы отмечают: несмотря на определенную опасность, «именно федерализация может стать важнейшим элементом политического компромисса в обществе, расколотом на конфликтующие этнические (языковые) или религиозные сообщества».

В феврале 1992 года Военным советом была упразднена Конституция Грузии и заявлено о восстановлении Конституции 1921 года. До принятия новой Конституции Грузии (1995 год) роль основного закона страны играл «Акт о государственной власти», который был принят 6 ноября 1992 года.

Следует подчеркнуть, что вопрос о государственном устройстве Грузии был одним из самых дискуссионных. Рассматривались различные варианты, среди которых необходимо было выбрать модель государственного устройства для Грузинской республики. Согласно Конституции, которая была принята 24 августа 1995 года, до решения проблемы административно-территориального устройства, законодательную власть в Грузии осуществляет однопалатный парламент, а затем предполагался переход к двухпалатному. В принятой Конституции отсутствовало упоминание о возможности федеративного устройства страны. 

Было обозначено, что «государственно-территориальное устройство Грузии будет определено конституционным законом на основе принципа разграничения полномочий после полного восстановления юрисдикции Грузии на всей территории страны». Тем не менее, еще при обсуждении в парламенте, часть депутатов предлагала закрепить в Конституции принципы федерализма, а позже неоднократно обсуждалась возможность федерализация страны с постепенным приданием статуса федеральных земель 12 ее краям.

Что касается Южной Осетии (согласно поправке в Конституции Грузии от 2009 года, эта территория в Грузинской республике носит название Цхинвальский регион), очевидно, что для грузинской стороны было неприемлемо предоставление Южной Осетии статуса равноправного субъекта с полной независимостью во внутренних делах (как в случае с Абхазией). Таким образом, Грузия «должна была стать ассиметричной федерацией, в которой различные субъекты обладали бы разными степенями автономии». Бывшие руководители Грузии и Южной Осетии – Э. Шеварднадзе и Л. Чибиров не раз заявляли об одобрении идеи ассиметричного федерализма.

Однако, как показало развитие событий, стороны оказались не готовы к совместному поиску компромисса, который смог бы, в конечном счете, удовлетворить интересы всех участников.

По поводу результатов августовских событий 2008 года, очевидно также то, что «российско-грузинская война обострила вопрос о глубоком противоречии современных международно-правовых норм, с одной стороны, утверждающих суверенитет государств, с другой – ограничивающих его».

Для многих исследователей и заинтересованных лиц остается значимым вопрос: кто начал первый? Именно этот вопрос, при всем нежелании его рассматривать в данной работе, стал одним из мощных провокаторов информационной войны, развязанной на фоне августовских событий. А ответы, которые на него были обнародованы различными источниками с опорой на аналитические, документальные, ситуационные и другие данные служили козырями в этом информационном противостоянии.

Существуют два основных мнения по поводу виновных в развязывании августовского конфликта 2008 г. Согласно одной точке зрения, которая является официальным мнением российского руководства и была высказана президентом Д. Медведевым, война 2008 г. была «конфликтом, инициированным грузинским руководством», соответственно, Грузия – агрессор и имел место геноцид осетинского народа.

Согласно второй точке зрения, все было с точностью до наоборот – Россия напала на Грузию. В докладе, прочитанном 26-31 июля 2010 г. на VIII Всемирном конгрессе Международного совета по исследованиям Центральной и Восточной Европы (ICCEES) в Стокгольме, Джон Б. Данлоп, поставив вопрос, кто начал первым, рассматривает выводы троих комментаторов, которые возражают против «официального мнения режима Медведева-Путина по вопросу о том, какая сторона инициировала военные действия в пятидневной российско-грузинской войне августа 2008 г.».

Речь идет о А. Илларионове, который служил старшим экономическим советником Президента Путина в Администрации Президента России в 2000-2005 гг.; П. Фельгенгауэре, военном обозревателе продемократической «Новой газеты»; и Ю. Латыниной – журналистке, которая регулярно публикуется в «Новой газете», на веб-сайтах www.ej.ru и www.gazeta.ru и которая также ведет популярную еженедельную программу на радио «Эхо Москвы». Эти комментаторы в один голос утверждают, именно Россия была инициатором и агрессором, а действия президента Саакашвили – это совершенно правомерные ответные действия.

В отчете Независимой международной миссии по установлению фактов конфликта в Грузии (IIFFMCG) Совета Европейского Союза, который стал достоянием общественности 30 сентября 2009 г. есть слова: «Война не закончила ни политический конфликт, ни многочисленные споры (проблемы), которые были заложены в основе принятых решений. Политическая ситуация после окончания войны оказалась не легче и в некотором отношении еще более сложной чем прежде». Именно это заявление должно иметь решающее значение, поскольку оно может считаться первым шагом к конструктивному поиску выхода из данной ситуации, но споры о том, кто начал первым продолжаются до сих пор.

Несмотря на множество обвинений в том, что выводы, сделанные комиссией, носят очень осторожный характер, кажется очевидным, что иначе и быть не могло. Предваряя свое заключение, члены комиссии отмечают, что, несмотря на проведенную работу, их отчет не может претендовать на абсолютную истину в последней инстанции. «Вполне может быть, что дополнительная информация станет доступной позднее, потому что она не могла теперь быть правильно оценена как существенная или потому, что она была случайно или даже преднамеренно скрыта источниками».

Миссия признала, что в зоне конфликта сложились и были достаточно очевидны предпосылки вооруженных действий. В связи с множеством неоднозначных фактов (в частности, проведение военных учений, эвакуация гражданского населения, осуществленная югоосетинскими властями в начале августа), комиссия все-таки делает вывод, что «открытые военные действия начались с крупномасштабной грузинской военной операции против города Цхинвали и ближайших территорий, в ночь с 7 на 8 августа 2008 г. Операция началась с массированной грузинской артиллерийской атаки». Далее сказано, «миссия не имеет возможность рассматривать, как достаточно обоснованное, грузинское утверждение относительно крупномасштабного вторжения российских военных в Южную Осетию до 8 августа 2008 г.», но тут же, в п. 16 отмечено: «однако, есть некоторое количество сообщений и публикаций, включая российского происхождения, указывающие на обеспечение российской стороной обучения и военного оборудования югоосетинских и абхазских сил в предшествии конфликта августа 2008 г. По всей видимости, российские воздушные силы начали свои операции против грузинских целей, включая те за пределами югоосетинской административной границы уже утром 8 августа, то есть до времени, указанного в российской официальной информации». 

Комиссия ставит перед собой вопрос: было ли законным с точки зрения международного права использование Грузией силы в Южной Осетии, начиная с артобстрела Цхинвали в течение ночи 7-8 августа 2008 г. и дает четкий ответ – не было законным, противоречило принципам международного права. Отвечая на вопрос о правомерности действия российских сил в ответ на вызов, комиссия подчеркивает, что «российские военные действия за пределами Южной Осетии по существу проводились в нарушении международного права» и не могут однозначно считаться необходимой и пропорциональной ответной мерой. В Докладе также подчеркнуто, что жители Южной Осетии согласно международному праву остались грузинскими, а не российскими гражданами, следовательно, только российское заявление о необходимости защитить миротворцев в Южной Осетии, сохраняло определенную степень легитимности их вторжения на территорию конфликта.

Кроме того, согласно ст. 2 (4) Устава ООН, предусматривающей обязательство мирного разрешения конфликтов, угрозы применения силы всеми сторонами согласно международному праву были незаконны. Все стороны конфликта – грузинские силы, российские силы и югоосетинские силы – совершали нарушения Международного Гуманитарного Права и Закона о Правах человека. Одним словом, в отличие от событий, которые имели место в начале 1990-х гг., события августа 2008 г. были короткой ожесточенной вооруженной конфронтацией между Россией и Грузией. Итоговый вывод комиссии гласил – невозможно признать виновной в произошедшем только одну из сторон конфликта. Все стороны потерпели неудачу, все они несут ответственность за те потери и бедствия, которые понесли рядовые граждане. В этом конфликте нет победителей, каждый проиграл, по крайней мере, в области надежд и перспектив на будущее. Ситуация в зоне конфликта продолжает оставаться напряженной. 

Пострадал имидж мировой дипломатии, был ослаблен авторитет международных организаций и норм международного права. Деятельность миссий ОБСЕ и ООН в Закавказье не позволила найти компромиссное, устраивающее все стороны мирное решение затянувшейся более чем на полтора десятилетия конфликтной ситуации. Усилилась напряженность в отношениях между западными державами и Россией.

Российско-грузинский конфликт выявил остроту проблем, существующих на постсоветском пространстве. Признание независимости Абхазии и Южной Осетии Россией были поняты во многих странах СНГ как подтверждение решимости Российской Федерации доминировать на постсоветском пространстве.









2.......................