Изучение теоретических и практических проблем реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за мошенничества в сфере кредитования

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ	3
ГЛАВА I. МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ (ИСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ)	6
1.1 Исторические, экономико-правовые и социально-правовые предпосылки появления ответственности за преступление	6
1.2 Мошенничество в сфере кредитования в законодательстве зарубежных государств	21
ГЛАВА 2. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МОШЕННИЧЕСТВА В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ	32
2.1 Объект и предмет мошенничества в сфере кредитования	32
1.2 Признаки объективной стороны  мошенничества                                                  в сфере кредитования	42
2.3 Субъект  и  субъективная сторона  мошенничества в сфере кредитования	49
ГЛАВА 3. ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ МОШЕННИЧЕСТВА В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ	53
3.1 Вопросы совокупности и разграничения мошенничества в сфере кредитования и иных преступлений.	53
3.2 Вопросы совершенствования ст. 159.1 УК РФ	67
ЗАКЛЮЧЕНИЕ	74
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ	79



ВВЕДЕНИЕ
     
     Актуальность темы исследования. В Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров и услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности1. Конституция РФ устанавливает юридическую гарантию действий лиц, занимающихся экономической деятельностью, на всей территории страны.
     Законы России, в том числе уголовный, призваны защищать сферу экономической деятельности граждан, юридических лиц от разного рода посягательств. Так, в гл. 22 Уголовного кодекса РФ предусмотрена ответственность за преступления в области экономической деятельности, независимо от того, в какой сфере они совершаются (предпринимательской, финансовой, таможенной, налоговой и т.д.)2.
     В целях усиления ответственности за экономические преступления законодатель предпринял и такие меры уголовно-правового воздействия, как дополнение гл. 21 УК РФ новыми статьями, предусматривающими ответственность за мошенничество в различных сферах экономических отношений. К таковым на основании Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ относятся ст. 159.1 «Мошенничество в сфере кредитования».
     Кредитно-финансовая сфера является «кровеносной системой» общественного экономического организма, она управляет развитием денежных рынков, организует переток капитала из одних секторов экономики в другие, создает и определяет инвестиционный климат и инвестиционную активность в различных отраслях производства, поэтому ее отлаженное действие под контролем государства является необходимым условием для развития экономики страны.
     Между тем в России в этой сфере сложились наиболее острые проблемы, характерные для всей российской экономики переходного периода: отставание законодательного процесса от реалий, складывавшихся в хозяйственных отношениях, несовершенство банковских технологий и структур обеспечения собственной безопасности кредитных организаций по сравнению с принятыми в мире, активное внедрение в данную сферу преступных элементов. В интересах правовой охраны сферы государственного и негосударственного кредитования в уголовное и административное законодательство России были включены соответствующие нормы.
     Степень научной разработанности проблемы. Различным аспектам исследуемых норм в юридической литературе были посвящены работы И.А. Александрова, И.А. Александровой, А.М. Багмет, В.Н. Балябина, Л. Гаухмана, И.Н. Демчук, В.И. Добровольского, О.Г. Карпович, Н.А. Колоколова, Т.О. Кошаевой, В.С. Минской, С.Л. Нудель, Ю.Н. Седых, В.В. Семенчук, И. Соловьева, Е.С. Тютюнникова, А. Шеслера и других. Труды названных авторов внесли существенный вклад в разработку уголовно-правовой охраны кредитно-финансовых отношений и являются теоретической базой настоящего исследования. Однако следует отметить, что некоторые положения в них носят дискуссионный характер, многие проблемы в этой области не решены, что в определенной степени позволило автору продолжить дальнейшую разработку, как в теоретическом, так и в практическом планах.
     Целью настоящего исследования является изучение теоретических и практических проблем реализации уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за мошенничества в сфере кредитования.
     Для достижения данной цели решались следующие задачи:
     - изучение исторических, экономико-правовых и социально-правовых предпосылок появления ответственности за мошенничество в сфере кредитования;
     - рассмотреть особенности регулирования мошенничества в сфере кредитования в законодательстве зарубежных государств;
     -  дать уголовно-правовую характеристику мошенничества в сфере кредитования;
     - проанализировать вопросы квалификации мошенничества в сфере кредитования;
     - определить направления по совершенствованию законодательства в данной сфере.
     Объектом исследования выступают подлежащие уголовно-правовой охране общественные отношения в сфере кредитования, а также проблемные вопросы квалификации исследуемых деяний и совершенствования уголовного законодательства.
     Предметом исследования являются нормы Конституции Российской Федерации, уголовно-правовые нормы, устанавливающие ответственность за преступления в сфере кредитно-денежных отношений; отечественное законодательство, нормы которого регулировали отношения в рассматриваемой сфере в период с XI века до настоящего времени; судебная практика по делам о мошенничестве в сфере кредитования.
     Методология и методы исследования. Методологической основой исследования  является общенаучный диалектический подход. Также в работе использованы следующие частные научные методы: историко-правовой, сравнительно-правовой, юридический.
     

ГЛАВА I. МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ (ИСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ)
1.1 Исторические, экономико-правовые и социально-правовые предпосылки появления ответственности за преступление
     
     С развитием кредитных правоотношений в России широко распространилась преступная деятельность в этой области, в том числе и в форме мошенничества. Как правило, подготовка к совершению такого преступления у виновных лиц занимает немного времени, так как достаточно «путем обмана или злоупотребления доверием завладеть с корыстной целью денежными средствами кредитора»3, сформировав при этом образ добросовестного заемщика. 
     Важно подчеркнуть, что с древних времен мошенничество преследуется как весьма опасное преступление практически в любом государстве мира. Разумеется, Россия в этом плане не является исключением. Кроме того, мошенничество обладает способностью быстро изменять формы своего проявления и впоследствии проникать почти во все сферы социальной жизни.
     Стоит указать, что тема преступлений в области кредитных отношений с точки зрения истории их становления интересна, главным образом, «как исследование явлений гражданско-правового характера»4. В силу того, что процесс получения кредитов, ссуд на различные нужды, займов, включая ответственность должников, так или иначе, регулировались положениями уголовного законодательства, нужно уделить внимание нормам о мошенничестве и банкротстве,  использованию обмана кредиторов при условии наличия долгов.
     Заметим, что рамки исследования появления мошенничества в России - начало XI в. - 90-е гг. XX столетия, - когда «вызрели предпосылки реставрации рыночных отношений в обществе»5. 
     Анализируя историческую литературу, можно сказать, что в памятниках отечественного уголовного права отсутствуют преступления, названные в действующем Уголовном кодексе в качестве «незаконного получения кредита» и «злостного уклонения от погашения кредиторской задолженности». Однако исследование уголовного законодательства прошлых лет показывает, что уже в то время в обществе существовало понимание необходимости криминализации деяний, которые напоминают преступления, регламентированные на сегодняшний день ст. 176 и 177 уголовного закона РФ.
     Следует подчеркнуть, что в истории российского права уже на начальном этапе развития в государствах, располагавшихся на территории нашей страны, имели место нормы, которые, по сути, были нормами гражданской отрасли права, регламентирующими отношения предоставления различных ссуд или займов. 
     Появление Древнерусского государства (IX-XII вв.) было сопряжено с образованием древнерусского феодального права. Разумеется, как и любое феодальное право, оно считалось привилегией, то есть «закон прямо предусматривал неравноправие людей»6, которые принадлежали к различным социальным слоям, что особенно ярко выражалось в отношении и честных заемщиков, и недобросовестных должников. Добавим, что для древнерусского законодательства была характерна достаточно развитая система норм, которая регулировала имущественные отношения. К примеру, обязательства появлялись из причинения вреда, о чем упоминалось в заключенном договоре. При этом преступления и разнообразные гражданско-правовые деликты выступали в качестве самостоятельных правовых институтов. Порой гражданская ответственность могла дополнять уголовную. Отметим, что древнерусскому обязательственному праву было присуще «обращение взыскания не только на имущество, но и на саму личность должника»7.
     Затем в Русской Правде, как важнейшем памятнике права Древней Руси, наиболее полно регламентировали договор займа. Там присутствовало указание и на ответственность вследствие невыполнения оговоренных условий займа, а именно: «если где будет иск к кому-либо об уплате займа, то идти ему на судебное разбирательство при двенадцати свидетелях. И если окажется, что должник злонамеренно не отдавал его деньги, как следовало по условию, то с него взыскивается три гривны штрафа»8.
     Подчеркнем, что в пространной редакции Русской Правды упоминается о том, что если человек, давший в долг, требует его вернуть, а должник, в свою очередь, «начнет отпираться, то заимодавец обязан представить свидетелей, которые пойдут к присяге»9, после чего должник должен был уплатить три гривны за совершенное преступление.
     Особое внимание следует обратить на ответственность за мошенничество в кредитовании для купцов. Так, купец, взявший товар или сумму денег в кредит, которые он пропил или проиграл, мог оказаться даже в рабстве по воле доверителя за такое преступление. 
     Помимо всего прочего, в Пространной редакции присутствуют нормы за такие случаи обмана и злоупотребления доверием. Яркий пример -  невозвращение долга в течение длительного промежутка времени (ст. 47), получение посредством обмана денег, которое было сопряжено с сокрытием их в другой земле, а человек, совершивший подобное деяние, больше не мог пользоваться доверием.
     Также в некоторые списки Правды попадали статьи, именуемые «бродячими». К примеру, в один список Правды XV в. поместили статью о человеке, обманным путем под предлогом исполнения поручения выманившим у торговца деньги  и сбежав с ними в другую страну. Но такого рода преступление в то время приравнивалось по презумпции к краже (татьбе).
     Русское право эпохи феодальной раздробленности (XII-XIV вв.) представляет интерес в контексте ответственности за преступления в сфере мошенничества в кредитовании в силу существования Новгородской и Псковской феодальных республик. Отметим, что Псковская судная грамота смогла восполнить значительные пробелы в сфере гражданского права, включая область предоставления многочисленных ссуд, различных займов, а также ответственности должников, связанное, прежде всего, с развитием товарно-денежных отношений, обусловив тем самым «достаточно высокий уровень обязательственного права»10. Уделялось внимание и разнообразным способам обеспечения качественного и своевременного выполнения обязательства. Кроме того, в Псковской судной грамоте упоминалось о поручительстве и залоге.
     Если говорить о периоде образования Русского централизованного государства и его правовой системы (XIV-начало XVI вв.), то здесь необходимо указать Судебник 1497 г., поскольку «он внес единообразие в судебную практику русского государства»11, несмотря на то, что  о займе в нем говорилось только в одной статье, предусматривавшей ответственность купца за растрату заемного имущества. Подчеркнем, что должник разными способами отвечал за мошенничество, все зависело «от отсутствия или наличия злой воли». Так, например, неуплата долга ввиду несчастного случая («утеряет товар бесхитростно, истонет, или згорить, или рать возьметь»)12 приводила, как правило, к обязанности только возвратить долг, причем в рассрочку и без процентов. В ситуации, когда неуплата происходила по вине должника, согласно Судебнику нужно было  лишить его свободы и затем отдать истцу в качестве холопа для полной отработки долга. Заметим, что указанное положение имело место в следующем российском памятнике права. 
     Судебник 1550 г., по сути, стал новой редакцией Судебника 1497 г. Важно указать, что именно в новом Судебнике, в частности, в ст. 58, впервые употребили термин «мошенник» («А мошенник та же казнь, что и татю»)13. Отметим, что исследователь И.Я. Фойницкий понимал это, исходя из статей Судебника, как карманную кражу. Большая часть ученых полагала, «что именно ст. 58 Судебника 1550 г. впервые проводит различие между татьбой (кражей) и мошенничеством»14. В самом деле, в этой же статье кроме мошенника говорится об «оманщике», то есть обманщике.
     В дальнейшем Соборное Уложение 1649 г., желая несколько облегчить положение недобросовестных должников, особенно должников из дворянского сословия, объявило запрет на взыскание процентов по займу, считая, что он должен быть безвозмездным. При этом исковая давность по займу определялась в 15 лет, что касается частичной уплаты долга, то она, как правило, прерывала течение давности. В то время главными способами обеспечения выполнения условий заключенных договоров считались поручительство и залог. В законе присутствовали подробные описания самых разных составов преступлений, где речь шла также «и о наказуемости нарушений кредиторских обязательств»15. Соборное Уложение, выделяя подобные деяния в качестве преступных, включало в себя нормы, которые были посвящены вопросам процессуального характера, а также гражданско-правовой и административной ответственности.
     Так, ст. 206 главы 10 Соборного Уложения без внесения каких-либо существенных изменений заново воспроизвела карательные санкции ст. 55 Судебника 1497 г. Если анализировать данную норму с позиции сегодняшнего времени, то здесь обращает на себя внимание ряд обстоятельств, а именно: 
     - должник обязан нести личную ответственность в случае невозврата долга, и ее наступление было связано с тем, что заем был сделан с целью достижения коммерческой выгоды; 
     - диспозиция данной нормы подкреплялась достаточно суровой санкцией, позволявшей кроме ограничения личной свободы недобросовестного должника также компенсировать  потери кредитора в материальном плане и реализующейся независимо от того, каким было  имущественное положение такого заемщика; 
     - в процессе решения вопроса относительно определения ответственности не играл никакой роли размер имеющегося долга.
     Без сомнения, особое значение придается обращению к отечественному уголовному законодательству XIX в., в момент проведения судебной реформы, что, в итоге, позволило сформировать «одну из самых прогрессивных судебных систем»16. Отметим, что в середине XIX в., во время действия многочисленных нормативных актов, законодатель смог определить ключевые виды преступных деяний, отразив их первоначально в Своде законов Российской империи, а впоследствии  - в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных.
     Подчеркнем, что мошенничеством по этому Уложению признавалось любое посредством «обмана учиненное похищение чужих вещей, денег или иного имущества» (ст. 1665)17. Согласно ст. 173 Устава о наказаниях, которые налагались мировыми судьями, подвергались наказанию также и те, кто выманивал «деньги или вещи через сообщение ложных известий или под видом выгодных предприятий, мнимых расходов»18, различных благотворительных приношений. В тот же документ включили и ст. 176-1, которая содержала в себе следующую норму: лица, которые заведомо имели «какие-либо способы к удовлетворению своих кредиторов»19, но при этом умышленно не уведомили об этом судебные органы или полицию, а также дали впоследствии ложные показания, должны быть подвергнуты заключению в тюрьму сроком от одного до восьми месяцев. Добавим, что содержание указанной статьи актуально и в настоящее время. 
     Помимо всего прочего, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. присутствовали нормы относительно злоупотребления доверием, когда присутствует:
     - юридическое отношение с конкретным содержанием, которое вытекает из различных прав и обязанностей одного лица по отношению к имуществу другого лица; 
     - фактическое отношение, которое устанавливается исключительно субъективно: посредством личного доверия одного лица другому. 
     Положения о мошенничестве и ответственности недобросовестных должников носили, как правило, казуистический характер, и «их признаки определялись недостаточно ясно и не всегда четко были выделены из составов других преступлений».
     Стоит обратить внимание на ст. 611 вышеуказанного Уложения, где в п. 2 определена «ответственность за побуждение к вступлению в невыгодную сделку»20 путем  лживых обещаний и различных уловок, когда виновное лицо воспользовалось для осуществления своего плана  отсутствием у потерпевшего четкого понимания свойств совершаемой сделки, действуя с целью достичь имущественной  выгоды только для себя. 
     Если говорить об Уголовном Уложении 1903 г., то оно относило к мошенничеству (ст. 591) похищение посредством обмана чужого движимого имущества; побуждение путем обмана с целью доставить себе или иному лицу имущественную выгоду.
     Заметим, что как Уложение о наказаниях, так и Уголовное Уложение предусматривали различные виды мошенничества. В соответствии с данными С.С. Остроумова в период с 1909 по 1913 гг. увеличилось число «злоупотреблений в сфере кредитования и вексельного обращения»21, что было связано с нарушением уставов торговых и кредитных предприятий с 2814 до 4661 в год. Такие нарушения выражались, прежде всего, в невыполнении обязательств по полученным кредитам.
     Что касается ответственности должников, то здесь нужно отметить, что уголовной ответственности подлежали только те лица, которых объявили несостоятельными, или лица, повлекшие своими действиями такое состояние своих дел.
     Определенный интерес представляют деяния, примыкающие к банкротству. Подобные деяния относились к группе преступлений, которые именовались имущественной недобросовестностью. Заметим, что Уголовное Уложение 1903 г. в ст. 605 указало полный перечень таких деяний: 
     - неисполнение обязанностей должника по отношению к его кредиторам (ст. 599-604); 
     - сокрытие способов удовлетворения кредиторов, к примеру, необъявление их суду (ст. 606); 
     - противозаконное распоряжение своим имуществом во вред кредиторам, например, обесценение или отчуждение недвижимого имущества, которое находилось в залоге, похищение, сокрытие и пр. (ст. 607). 
     Следовательно, данные нормы были «разновидностями уклонения от исполнения гражданских обязанностей должником»22. Деяния, предусмотренные в этих нормах, частично аналогичны тем, которые в настоящее время считаются наказуемыми по статье за злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности.
     Следует отметить, что как и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (ст. 176-1), Уголовное Уложение (ст. 606) устанавливало случаи недобросовестности должника, который еще не мог считаться несостоятельным «во вред своим кредиторам»23, которые уже предъявили против него иск.
     Стоит упомянуть о том, что в 1912 г. случилось два скандальных банкротства, вследствие чего Министерство финансов заявило, что зачастую банки открываются только ради «недобросовестного обогащения за счет клиентов»24.
     Довольно показательна, в контексте исторического анализа ч. 2 ст. 176 УК РФ 1996 г., глава 31 Уголовного Уложения. Так, в ст. 579 данной главы законодатель предусмотрел «ответственность за использование капиталов, полученных от правительства на нужды предприятий, вопреки целям»25, на которые они предназначались. К субъектам такого рода преступлений относились «заведующие и управляющие делами кредитных установлений, обществами взаимного страхования, товариществами на паях и акционерных обществ»26. Важно было то, что для наступления уголовной ответственности не требовалось причинения фактического вреда. 
     Итак, закончился дореволюционный период времени в развитии норм уголовной ответственности за преступления в сфере кредитования. Несмотря на относительную неразвитость производственных отношений в XIX в., в отечественном уголовном законодательстве присутствовало немало норм, которые охраняли отношения, складывавшиеся между должниками и кредиторами. Несомненно, в уголовных законах не было прямого указания на такие преступления, как незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, тем не менее, большая часть посягательств может быть отнесена к подобным преступлениям.
     Если говорить о советском уголовном законодательстве, то уже с первых лет своего существования оно пошло по пути существенного «сужения возможных сфер частнопредпринимательской деятельности»27. Тогда не было специальных норм, ориентированных на обеспечение соответствующего поведения должников. Между тем, нужно признать, что в советскую эпоху в подобных нормах такой надобности и не было. 
     Что же касается понятия мошенничества, то в Уголовном кодексе 1922 г. ответственность за него не была предусмотрена.
     Однако в Уголовном кодексе 1926 г. в отличие от УК 1922 г. значительно изменился состав мошенничества: злоупотребление доверием или обман с целью получения имущества или права на имущество или других личных выгод (ст. 169). Заметим, что выдвижение на первый план в определении мошенничества злоупотребления доверием было обусловлено тем, что УК 1926 г., преследуя мошенничество, как правило, подразумевал «борьбу с эксплуатацией неопытности, доверчивости»28, так как от такого рода эксплуатации нужно усиленно охранять массы трудящихся, в частности, крестьянство. 
     В итоге это было сделано, несмотря на то, что в теории уголовного права злоупотребление доверием считалось самостоятельным преступлением и отличалось от мошенничества отсутствием обмана. 
     Показателен в этом плане комментарий профессора А. Эстрина: «Известное доверие всегда налицо, например, у кредитора к тому, кому он дает взаймы: не веря в готовность его отдать занятое, он не стал бы ему ничего давать. Кредитор, конечно, о всяком своем должнике-неплательщике станет говорить: «он злоупотребил моим доверием»29. Бесспорно, этому кредитору закон велит взыскивать со своего плательщика долг, используя гражданский иск. В отличие от ст. 187 УК 1922 г., объем мошенничества в данном случае был намного шире, поскольку «не требовалось действительного получения имущества или права на него»30; было достаточно применить обман для этой цели, а действие рассматривалось как покушение. 
     Обратим внимание на Уголовный кодекс 1960 г. В его содержании отсутствовали статьи о мошенничестве в сфере кредитования, и к лицам, завладевавшим кредитами, которые предоставлялись государственными банками, применялись статьи о хищениях.
     Добавим, что в период кооперативного движения, в середине 80-х гг., получили широкое распространение случаи получения кредитов лжекооперативами. Совершение такого рода действий  квалифицировалось как хищение государственного имущества.
     Необходимо указать, что зарождение рыночных отношений, появление и стремительное развитие банковской системы в начале 90-х гг. «привело к возникновению ситуаций в экономической деятельности ее субъектов»31, когда предприятия или физические лица стали присваивать себе  и не возвращать в дальнейшем выданные коммерческими банками ссуды посредством «предоставления в банки-кредиторы минимума данных, фальшивых балансов, ложных сведений о своем имуществе и хозяйственном положении»32. Разумеется, такие ситуации ставили сотрудников правоохранительных органов в тупик, так как привлечь виновных к уголовной ответственности стало намного проблематичнее ввиду невозможности представить доказательства умысла «на хищение имущества в момент получения кредитных ресурсов»33.
     Между тем, такие ситуации были обусловлены вовсе не пробелами уголовного законодательства страны, а, наоборот, растерянностью и отсутствием опыта расследований и квалификации новых экономических правонарушений, а также неумением правоприменителя определить среди массива признаков только те, которые имеют уголовно-правовое значение. 
     Добавим, что этому также способствовали утверждения цивилистов о том, что большая часть вредоносных экономических нарушений была некриминализирована. Ввиду этого «во многих случаях даже очевидные преступления списывались на этот счет»34, что не влекло за собой  возбуждение уголовного дела, а потерпевшей стороне, как правило, рекомендовали решать возникшие проблемы в гражданско-правовом порядке. 
     В действительности, в Уголовном кодексе присутствовало немало норм, аналоги которых предлагались авторами ряда проектов УК в главах об экономических преступлениях как новеллы для отечественного законодательства. Так, например, в числе некриминализированных деяний указывалось и получение кредита путем обмана.
     Безусловно, это было не совсем верно, поскольку в 1994 г. в Уголовный кодекс ввели ст. 148-1 о неправомерном завладении ценным имуществом без цели хищения, а также ст. 148-3 «Причинение имущественного ущерба собственнику путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения».
     Подчеркнем, что содержавшимся в ст. 148-1 составом охватывались не только ситуации так называемого «временного позаимствования, когда оно было сопряжено с обманом собственника или владельца имущества»35, но также и ситуации, в которых посредством различных ухищрений, к примеру, вступив в сговор с сотрудниками банка и, благодаря им, обманув кредитора, частная фирма неправомерно получала кредит. Однако цель получения такого кредита заключалась не в его присвоении, а, так или иначе, «в практически безвозмездном использовании кредитных средств»36. Указанной нормой охватывались действия, которые состояли в обманном получении кредитных или авансовых средств без намерения их присвоить, и заведомо не для целевого их использования, при том, что целевое использование кредитных средств было неотъемлемым условием передачи собственником своего имущества.
     Исследователи Л. Д. Гаухман и С. В. Максимов полагали, что действия, которые в настоящее время охватываются ст. 176 УК РФ 1996 г., «подпадали под норму, сформулированную в ст. 148-3 УК РСФСР 1960 г.»37 Отметим, что примерами обмана по смыслу ст. 148-3 могли быть: представление кредитору ложной информации о финансовой состоятельности получателя кредита, заведомо недостоверного бизнес-плана, технико-экономического обоснования будущих инвестиций, а также несообщение кредитору относительно ухудшения финансового состояния получателя кредита, когда обязательность такого уведомления была предусмотрена в кредитном соглашении.
     При этом ключевой причиной необоснованного предоставления кредитов и их расходования не по назначению являлось  отсутствие при заключении договоров кредитования контроля и соответствующих проверок со стороны коммерческих банков подлинности и достоверности документов заемщика, его платежеспособности, экономического обоснования кредитных проектов, включая последующее использование полученных кредитов.
     Кроме того, можно обратить внимание и на то, что большая часть злоупотреблений при кредитовании связана с взяточничеством. Бесспорно, именно за взятку решаются многие вопросы о предоставлении кредитов, так как свободных средств, в основном, нет, и спрос на них в силу развития предпринимательства повышается:
     - вопрос предоставления преимуществ при выдаче кредита, а также установлении льготных процентных ставок или освобождение от взимания процентов; 
     - вопрос о согласии банка не осуществлять проработку всех сторон финансово-хозяйственной деятельности кредитуемого предприятия для установления источников погашения задолженности; 
     - предоставление банком кредита без определения цели или с превышением предельно допустимых размеров для одного заемщика; 
     - взятка банку для получения сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну и пр.
     Зачастую такие действия сопряжены с предоставлением в банк ложной документации  с целью «создания видимости гарантий по обеспечению возврата полученного кредита»38.
     Вследствие широкого распространения в отечественной финансовой сфере практики невозврата кредитов в Проект Уголовного кодекса были внесены нормы о незаконном получении кредита.
     Без сомнения, перемены, происходившие в государстве, затрагивали все сферы общественной жизни. По завершении реформирования системы финансового контроля назрел вопрос о необходимости  исполнения бюджетов всех уровней. Разумеется, не последнюю роль в его появлении играет факт нецелевого использования бюджетных средств. В итоге законодатель принял решение предложить более жесткие способы разрешения возникшей проблемы, а именно: в новый УК РФ ввели ч. 2 ст. 176, которая предусматривала «уголовную ответственность за незаконное получение государственного целевого кредита, а равно его использование не по прямому назначению»39, когда такого рода деяния причинили крупный ущерб гражданам, организациям или государству в целом.
     Тогда же особой проблемой для банков стало невозвращение выданных ссуд, что не связывалось с незаконным завладением кредитными средствами. Подчеркнем, что по таким фактам банки сразу обращались в правоохранительные органы, тем не менее, в следственной практике не было единственно правильного подхода к этому вопросу, а также путям его решения. Как и раньше, в возбуждении уголовного дела зачастую отказывалось и предлагалось решать проблему в гражданско-правовом порядке, через арбитражный суд, что, конечно, не давало нужного эффекта.
     Стоит указать, что о недостаточной эффективности гражданско-правового механизма защиты прав кредиторов от действий (бездействия) недобросовестных заемщиков свидетельствуют неоднократно устанавливавшиеся в процессе предварительного расследования вымогательства, которые совершались организованными группами, «факты выплаты в качестве вознаграждения за услуги по возврату денег не менее половины от размера предоставленного кредита»40.
     Безусловно, введение в действие уголовной нормы, предусматривающей ответственность за злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ), рождало надежду, что данная  мера значительно снизит число таких правонарушений.
     В связи с вышеизложенным П. А. Скобликов отнес составы преступлений, предусмотренных ст. 176 и 177 УК РФ, к преступлениям, ответственность за которые способствует предупреждению ситуаций неисполнения обязательств должниками.
     Исходя из вышесказанного, перечислим предпосылки появления института ответственности в сфере кредитных отношений:
     - историко-правовые: отсутствие правовой основы банковской и кредитной деятельности, регулирования и контроля со стороны компетентных органов по мере развития государственности; выработка новых индивидуальных условий для заемщиков в каждую эпоху; постепенное воздействие государства на деятельность кредитных учреждений посредством издания нормативных правовых актов; отставание законодательного процесса от реалий, складывавшихся в хозяйственных отношениях;
     - экономические: развитие товарно-денежных отношений; появление специализированных учреждений, ставших посредниками на рынке предоставления кредита, которые принимали денежные средства от одних субъектов и предоставляли их во временное пользование другим; выработка международных экономических стандартов по предоставлению кредита; несовершенство банковских технологий и структур обеспечения собственной безопасности кредитных организаций по сравнению с принятыми в мире; переход к более совершенным экономическим системам виды правонарушений в сфере денежных отношений
     - социальные: имущественная дифференциация общества; криминализация незаконного получения кредита в условиях многообразия форм собственности; небольшие штрафы за нарушение правил кредитных отношений, ввиду чего на мошенничество шли все категории граждан, независимо от статуса; рост преступности в финансово-кредитной сфере. 
1.2 Мошенничество в сфере кредитования в законодательстве зарубежных государств
     
     Развитие кредитного дела сопряжено с рисками, в том числе связанными с противоправными устремлениями определенных лиц. Случаи незаконного завладения имуществом банка под видом получения кредита, в том числе мошенничество, широко распространены как в России, так и за рубежом.
     Стоит указать, что в Англии уголовная ответственность за мошенничество (так называемый имущественный обман) появилась из судебных прецедентов и впоследствии была урегулирована законами. Подчеркнем, что сговор с целью обмана (conspiracy to defraud) «определяется судебным прецедентом как соглашение двух или более лиц совершить незаконные действия»41 или законные действия, но незаконным способом. Преступление считается оконченным в момент достижения соглашения, когда одно лицо соглашается на предложение второго лица совершить преступление. Наказание за это установлено Законом об уголовной юстиции 1987 г. (Criminal Justice Act 1987) в виде лишения свободы или денежного штрафа.
     Возвращаясь к мошенничеству в кредитовании, следует отметить, что такие составы преступления, как «получение имущества путем обмана» (obtaining property by deception), «получение денежного перевода путем обмана» (obtaining a money transfer by deception), «получение имущественной выгоды путем обмана» (obtaining pecuniary advantage by deception), «получение услуг путем обмана» (obtaining services by deception), «уклонение от обязательств путем обмана» (evasion of liability by deception), установленные Актами о кражах 1968 и 1978 гг. (Theft Acts 1968, 1978), вследствие реформы уголовного законодательства и последующего принятия Акта о мошенничестве 2006 г. (Fraud Act 2006), вступившего в силу в 2008 г., были заменены следующими составами преступлений:
     - «мошенничество путем ложного заявления» (fraud by false representation) - это ложное заявление, высказанное с намерением получить выгоду или причинить убыток либо подвергнуть риску убытков;
     - «мошенничество путем сокрытия информации» (fraud by failing to disclose information) - сокрытие информации лицом, которое обязано ее раскрыть, с намерением получить выгоду, или причинить убыток, или подвергнуть риску убытков;
      «мошенничество путем злоупотребления своим положением» (fraud by abuse of position) - злоупотребление своим положением лицом, которое, как правило, обязано  обеспечивать финансовые интересы другого л.......................