Глобальная энергетическая безопасность, проблемы и механизмы развития

Глобальная энергетическая безопасность: проблемы и механизмы развития

      1. Теоретические основы энергетической безопасности в глобальной экономике
     1.1 Концептуальные подходы к энергетической безопасности в основных теориях международных отношений 
     1.2 Механизмы реализации энергетической безопасности в современных странах и регионах
     1.3 Принципы и риски энергетической безопасности в современной экономике
     2. Энергетическое измерение внешнеполитических приоритетов стран-участниц ШОС 
     2.1 Предпосылки формирования единого энергетического рынка в регионе стран-членов ШОС
     2.2 Особенности формирования энергетической политики ЕС
     2.3 Энергетический фактор в сотрудничестве стран ЕС и КНР
     2.4 Энергетические стратегии и приоритеты ЕС в РФ и Центральной Азии
























     1. Теоретические основы энергетической безопасности в глобальной экономике
     
     
     1.1 Концептуальные подходы к энергетической безопасности в основных теориях международных отношений
     
     
     Впервые понятие энергетической безопасности было отражено в Законе о национальной безопасности США, развитие которой рассматривалось как обеспечение национальной экономической безопасности страны.
     Международное энергетическое агентство, образованное в 1974 году после волны нефтяных кризисов 1973-1974 годов, представлявшего собой структуру обеспечения и гарантирования интересов импортеров в противовес стран-экспортеров ОПЕК, в основу понятия энергетической безопасности заложило важность обеспечения условий по гарантированию должного объема нефтяных ресурсов.
     Согласно исследователям В. Дэвиду и Л. Юэ, традиционное понимание энергетической безопасности, связанное со стабильностью поставок энергоресурсов, претерпело немаловажные изменения. Современная трактовка значительно шире рассматривает ее с точки зрения добычи, транспортировки, а также экспорта ресурсов, объединяя в единую энергетическую цепь, как поставщиков, потребителей, так и транзитные государства с транснациональными корпорациями.
     Ссылка некорректно оформлена Тулепбергенова Г., ввиду возникающих сложностей у участников процесса обеспечения энергетической безопасности, связанные с определением единого понятия, приходит к заключению, что в научной анализе отсутствует четкая и полная формулировка. 
     В подтверждение этому тезису можно привести несколько вариаций понимания энергетической безопасности.
     Под энергетической безопасностью одни эксперты понимают состояние защищенности населения и экономики государства от внешних угроз и угроз дефицита энергетических ресурсов, другие видят в долгосрочном и экономически приемлемом обеспечении оптимального сочетания различных видов энергии для устойчивого развития государства и мирового сообщества. Третьи видят в предотвращении конфликтов за энергетические ресурсы между поставщиками и потребителями и транзитным звеном, т.е. расширение доступа к энергетическим ресурсам.
     Имеющиеся различия во многом связаны с восприятием энергетической безопасности, как некоего следствия объективного характера. В основном различие предопределено, к какой группе стран относит себя государство исходя из своего энергетического и инфраструктурного потенциала, а также экономической доступности энергоресурсов.
     Смысловой контекст в каждом отдельном определении позволяет выявить основную цель обеспечения энергетической безопасности.
     Мировой энергетический совет (МИРЭС) определил ее как уверенность наличия качественной энергии в необходимом количестве при определенных экономических условиях. В то время как Международное энергетическое агентство выделило важность адекватных поставок по разумной цене (1990).
     С конца 1970 годов, по мере роста взаимозависимости современного сообщества и мировых вызовов, определение энергетической безопасности стало трактоваться шире, не ограничиваясь национальными рамками одного государства. Подобные объективные обстоятельства позволяют сделать вывод, что внешнеэкономическая самоизоляция, как и долгосрочная энергетическая стратегия одного государства без соответствующей координации в рамках мирового сообщества не представляется возможным. В то же время, именно после введения нефтяного эмбарго в 1973 году, под энергетической безопасностью понимали энергетическую самодостаточность государства, основанной на концепции зависимого от иностранных поставок государства, однако неуязвимого благодаря устойчивым ценам и стабильным поставкам.
     Однако, вне зависимости от того, рассматривается ли себя государство в качестве страны-экспортера или импортера энергетических ресурсов, энергетическая безопасность является важнейшей составляющей экономической и национальной безопасности
     С углублением процесса глобализации произошло смещение акцентов в понятии безопасности государства. Появление новых направлений безопасности, значительно расширило толкование самого понятия.
     Доминировавший в теории международных отношений политический реализм, в лице его представителей Г. Моргентау и Г. Киссинжера, рассматривал в качестве объекта лишь военные и политические отношения государства либо группы государств, в которых вопросы обеспечения безопасности общества и личности считались лишь производными от государственных интересов.
     Согласно другому представителю политического реализма К. Уолтцу, государства действуют в рамках международных отношений, исходя из своей структурной силы. Система по К. Уолтцу предполагает борьбу государств за выживание в рамках международной системы, характеризующейся отсутствием какого-либо международного надгосударственного органа. Борьба за власть характеризует межгосударственные отношения, включая и отношения в борьбе за доступ к ресурсам. изменением самой парадигмы безопасности, безопасность стала трактоваться как состояние надежной защищенности жизненно важных интересов общества и государства от внутренних и внешних угроз, которая, по мнению В. Мишина, включает в себя такие обязательные понятия как «опасность», «вызов» и «угрозу». При чем, безопасность здесь определена как системная категория, построенная на принципах устойчивости, саморегуляции и целостности.
     На протяжении долгого времени, между национальной и военной безопасностью проводились параллели, так как сама проблематика национальной безопасности трактовалась через приму военно-политических отношений государств. Однако обострение новых глобальных вызовов привело к проникновению в сферу национальной безопасности, прежде всего, вопросов социального и экономического характера.
     Актуальными становятся новые измерения безопасности как экологическая, энергетическая, продовольственная и другие ее виды, которые непосредственно связаны с ростом ряда факторов как доступ к технологиям, источникам энергии, динамики роста населения и окружающей среды.
     В настоящее время актуальна тенденция расширения предметного поля безопасности за счет возникающих новых угроз невоенного характера. Введенный учеными Копенгагенской школы термин «секьюритизация» придал особый статус вопросам безопасности, решение которых лежит за пределами обычного политического процесса.
     Энергетическая безопасность также включена в сферу мирового воздействия, связанного с производством, транспортировкой углеводородов и потреблением энергетических ресурсов.
     Основными аспектами энергетической безопасности, сохраняющих признаки секьюритизации являются ограничения выхода на мировые рынки, экономическая жизнедеятельность, связанная с доходами от поставок и военную безопасность задействованных государств. Вопросы нарушения беспрепятственной транспортировки энергетических ресурсов через транзитные территории и решение спорных вопросов по трансграничным месторождениям также могут быть отнесены к основным аспектам секьютиризации.
     Прежняя парадигма безопасности предполагала защиту от внешних угроз больше военного характера, в то время как современная безопасность отличается ростом внутренних угроз в национальных государствах и проникновением глобализационных процессов на региональном уровне. Что в свою очередь приводит к росту конфликтного потенциала в регионах и к асимметрии в развитии государств.
     Именно с увеличением асимметрии между географическим распределением ресурсов и импортом энергетических ресурсов после нефтяных шоков конца 1970, произошло сокращение нефти в странах, зависимых от его поставок.
     По мнению А. Белого, данные объективные факторы послужили причиной активного обсуждения вопросов энергетической безопасности в теории международных отношений, рассматривающих энергетическую безопасность через призму четырех основных подходов.
     Первый подход - рациональный, основан на структурном дисбалансе между регионами экспортеров и импортеров углеводородных ресурсов. С ростом уязвимости поставок нефти, в теории международных отношений возрос интерес к анализу растущего уровня потребления энергии и зависимости от импорта энергии многих промышленно развитых государств.
     Второй подход связан с анализом эффективности международных экономических институтов, вовлеченных в трансграничную торговлю энергетических ресурсов и ответственных за ее безопасность.
     Третий подход, обозначенный как «новая политическая экономика энергетики», характеризуется растущим разнообразием технологий, тенденцией к дерегулированию, ростом иностранных инвестиций и взаимозависимости в энергетическом секторе. Сектор энергетических ресурсов представляет собой сложную систему торговых сделок, в которой ценообразование становится политически уязвимым компонентом всей системы, требующей глубокого анализа.
     Четвертый подход заключен в критическом подходе к международной политической экономии, описанных в экономических теориях рационализма.
     Концепция безопасности, пересмотренная Барри Бузаном в 1990 году, не рассматривает безопасность как прямое следствие угрозы, подразумевая результат политической интерпретации угрозы, процесса, обозначенного как секьюритизация.
     Копенгагенская Школа по исследованиям безопасности, представителем которой является Б. Бузан, видит необходимость концептуализации безопасности в более широких рамках, нежели ограничивая ее рамками угрозы или какой-либо проблемы.
     Рассматривая анархию как основную черту международной системы, реалисты находят объяснения позиций стран по отношению к обеспечению безопасности. Само понятие включает пять отдельных секторов, как политический, отвечающий за внутреннюю и внешнюю стабильность государств, военный - в вопросах обороны и защиты, социальный или общественный – означающий стабильность культурной, религиозной идентичности, экономический сектор – ответственный за доступ к ресурсам, рынкам и окружающую среду – отвечающую за защиту экологической биосферы.
     Согласно А.Белому, Копенгагенская школа не выделяет энергетическую безопасность от других ее видов ввиду прямой связи энергетической безопасности со всеми остальными секторами государства и его интересов.
     В противоположность данному тезису, М. Братерский отмечает, что уже в 1990 году понятие энергетической безопасности было введено в научный оборот Копенгагенской школы международных отношений, расширив его и разделив на экономическую, экологическую и энергетическую безопасность.
     Теории международных отношений стремятся определить основные закономерности и модели взаимодействия в сфере международной политики для объяснения природы и базовой структуры взаимодействия.
     Несмотря на изобилие теоретических подходов и очевидное значение энергетики в международных отношениях, применение теорий международных отношений для описания энергетических процессов, конфликтов и видов сотрудничества несколько ограничено.
     Основное направление работ, посвященных вопросам энергетической безопасности, сконцентрировано вокруг политических вопросов и вопросов сотрудничества.
     Р. Данройтхер, подытоживая особенности анализа политического реализма в области энергетической безопасности, пришел к заключению, что большая часть теоретических работ написана с позиций реализма и геополитических подходов. В подтверждение данному утверждению, автор выделяет четыре основных аспекта:
   * Доступ к природным ресурсам, в особенности к энергетическим, а также контроль над ними, является основным показателем власти государства и объясняет его интересы;
   * Энергетическим ресурсам свойственна ограниченность и нестабильность;
   *  Государства находятся в постоянной борьбе за доступ и контроль над ресурсами;
   * Велика вероятность конфликтов и войн по причине этих ресурсов, представляя собой неизбежный факт.
     Для реализма приоритетным остаются характерные особенности геополитического распределения власти, географическое расположение ресурсов и стоимости ресурсов. Реализм фокусируется главным образом на глобальных, региональных и межгосударственных конфликтах, уделяя меньшее внимания местным и экономическим конфликтам и механизмам сотрудничества.
     Несколько меньшее внимание уделяется связи и отношениям государственных компаний, и потенциалу государства.
     Что касается региональных и международных объединений, то регионализм более скептически относится к агентствам и передачи власти над государственным объединениям.
     Либеральная школа международных отношений в отличие от реализма отрицает наличие разрыва связи между внутренней и мировой политикой и что разные моральные и практические принципы должны быть применены в каждом отдельном случае. Обязанность уважать автономию индивида и необходимость развития институтов для соблюдения этих прав лежит в основе основных принципов либеральной школы.
     С точки зрения либеральной школы, изучение международной энергетической политики предполагает анализ двух основных позиций: разоблачение уязвимых сторон международной энергетической отрасли и выработку конструктивного комплекса мероприятий в области управления международной энергетической отраслью.
     Выявление уязвимых сторон международной энергетической отрасли предполагает экспозицию целого ряда нелиберальных практик, включая проклятие ресурсов, ориентированность государства на одном единственном виде энергетического ресурса, а также ресурсные войны.
     Под проклятием ресурсов принято понимать низкий уровень экономического развития стран, богатых энергетическими ресурсами, а также факторы, способствующие возникновению «голландской болезни», которой свойственна отсталость развития других секторов экономики.
     Вторая ситуация касается государств, живущих преимущественно за счет единственного ресурса. В таких странах, богатых природными ресурсами, упрочены ново-патримониальные авторитарные режимы, фактически разрушено гражданское общество, и явно прослеживаются репрессивные функции государства, где запрет на развитие демократического государства закреплен на конституциональном уровне и на уровне исполнительной власти.
     Что касается ресурсных войн, Р. Данройтхеру связывает это связано с хищничеством природных ресурсов и распадом ново-патримониальных государств в воюющие группировки, основным стимулом которых является захват арендной платы.
     Выработка конструктивного комплекса мероприятий по управлению международной энергетической отраслью объясняется необходимостью поиска решений проблем, связанных с гражданскими и межгосударственными конфликтами. Подобный комплекс мер зачастую представляет собой свод рекомендаций для дальнейшей выработки политических решений.
     В качестве примера можно привести отчеты Международной кризисной группы, имеющей разработанные энергетические программы безопасности по каждому региону.
     Рекомендации в целом содержат классические либеральные принципы как: 
   * прозрачность и открытость информации во избежание нелиберальных практик;
   *  международно-правовое регулирование для ограничения и сдерживания незаконной торговли и практики, которые способствовали бы возникновению конфликта;
   *  корпоративная социальная ответственность, прежде всего, компаний, так как они несут непосредственную ответственность за влияние на общество, окружающую среду и за соблюдение правовых норм и ответственность вовлеченных физических лиц;
   *  эффективное управление для преодоления глубоко укоренившихся нелиберальных практик;
   *  поощрение региональных и международных энергетических режимов, и институтов;
   *  и либеральная экономика, связанная с несовершенством рынков.
     Либерализм, в противоположность реализму, больше внимания уделяет объединениям и потенциалу открытых правовых рамок и норм, регулирующих рыночные отношения, а также региональные и международные учреждения.
     Потенциал государства и его отношения находятся в корне изучения либеральной школы с меньшим вниманием на аспекты географического расположения ресурсов и геополитического распределения власти.
     Причины конфликтов, в энергетической области, в либерализме рассматриваются на национальном и местном уровне, связывая их уязвимыми сторонами государства, а не на глобальном или региональном уровне межгосударственного конфликта.
     Анализ международных структур, проведенный британским ученым П. Эндрю – Спидом, объясняет наличие моделей взаимозависимости государств совместного сотрудничества в соответствии с их интересами и потенциалом:
     К первой группе относятся страны, экспортирующие финансы и технологии, но импортирующие энергетические ресурсы: США, Япония и большинство стран ЕС (Германия, Франция, Италия, Бельгия, Испания).
     Вторую группу составляют экспортеры нефти и газа, а также финансов и технологий: Великобритания, Норвегия, Дания и Нидерланды.
     Большинство производителей углеводородов, экспортирующих нефть и газ, но импортирующих технологии и финансы составляют третью группу, включая страны ОПЕК, Россию и страны Каспийского региона (Казахстан, Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан).
     В четвертую группу входят страны, импортирующие товары, технологии, финансы и энергетические ресурсы, среди которых большинство стран - заявителей в ЕС и развивающиеся страны Юго-Восточной и Восточной Азии.
     Марксисткие радикальные подходы международных отношений, как теория зависимости, структурализм и критическая теория обеспечивают основную критику доминирующим теориям либерализма и реализма.
     Одним из основополагающих трудов радикальной теоретической школы является работа Рэя Хинебуша по «Международной политике Ближнего Востока» (2003).
     По мнению Р. Хиннебуша страны Ближнего Востока проявляют классические черты зависимого государства, как зависимость лишь от нескольких экспортных товаров, прежде всего нефти; страны не занимаются обработкой сырья с целью производства завершенного продукта с высокой себестоимостью, делая свою экономику более зависимой не только от основного экспортного товара, но и от уровня политических связей местного населения. Данные тенденции препятствуют развитию национальной экономики и притоку финансов с Западных стран для поддержания структуры военной безопасности, призванной подавлять вызовы на периферии.
     Современная история Ближнего Востока все больше представляет собой вечную борьбу между местными аборигенами - радикальными арабскими националистами антиимпериалистической борьбы 1970-х и между западными государствами и транснациональными корпорациями, которым удавалось постоянно подавлять попытки национальной автономии, используя неолиберальные лозунги 1980 годов и последовавший за этим развал Советского Союза, оставив США как безнаказанного гегемона на Ближнем Востоке.
     На сегодня все больше международных нефтяных компаний чаще оспаривают каналы обеспечения своих интересов, а не национальных целей в области развития государств, в которых они существуют.
     К примеру, в России приватизация отраслей нефти и газа в 1990 годы, воспринимается как следствие поддержки западных стран либеральной волны нового российского государства с целью ослабления власти государства и его традиционного статуса великой державы.
     Соответственно повторная национализация этих отраслей была воспринята населением как необходимость для реконструкции и укрепления государства.
     Марксистская же традиция подчеркивает важность структуры над государством, уделяя при этом особое внимание геополитическому распределению власти и географическому расположению ресурсов.
     При этом достаточно скептически смотрит на перспективность регионального или международного сотрудничества, выделяя роль государства в сохранении соответствующего режима и местных связей.
     Аналогичную политику, Р. Данхойтер считает, можно было наблюдать и в КНР, где китайское правительство и государственные нефтяные компании увидели в стратегиях Запада желание ограничить их инвестиции в энергетическую и добывающую отрасли за рубежом и как угрозу мирного подъема Китая для сохранения экономической и политической гегемонии западных государств.
     Данный теоретический подход зависимости от ресурсов подтверждается следующими тезисами:
   *  акцент на определенном виде ресурса, а не на комплексе исторических, социальных и политических отношений, которые создают условия для развития государства, богатого природными ресурсами;
   *  акцент зависимости от ресурса лежит в основе зависимости от государства и его политики;
   *  непринятие либеральным подходом роли компаний, а также местных и субнациональных общин.
     Одним из основных аспектов теории зависимости выступает роль территориальных особенностей, изученные на примере африканских и других государств. Так, во многих богатых ресурсами африканских государствах, есть небольшие территориальные анклавы добычи полезных ископаемых, защиту которых обеспечивает частная армия, пребывающая в состоянии продолжительной гражданской войны и распада государства. Подобные сложные социальные и политические реалии этих анклавов обеспечивают мощные иллюстрации взаимосвязей между международными и национальными компаниями, национальными государствами, иностранными государствами, субнациональными регионами и местными общинами.
     Энергетическая безопасность, по мнению ряда европейских ученых, остается все еще теоретически недостаточно изученной областью международных отношений. Принимая во внимание многозначность самого определения, ее значение рассматривается как желаемый политический результат.
     Так, Роланд Даннрейтхер и Майкл Пек, признавая теорию геополитики как инновационное решение к пониманию энергетической безопасности, все же находят, что полное ее применение невозможно ввиду отсутствия анализа изменения международной системы в теории.
     Основываясь на неоклассической геополитике и историческом материализме безопасности, они предлагают теорию материализма безопасности, под которой подразумевается теория системных изменений, основанных на материальных факторах и анализе возникновения структур безопасности. В основе теории лежит безопасность поставок энергоносителей, поскольку она вытекает из природы материальных факторов как несоответствие между геологической особенностью и географическим распределением энергетических ресурсов с одной стороны и наличием технологий для преобразования этих ресурсов, с другой стороны.
     В данной теории наличие технологий является важным источником изменений, хотя и представляет собой производное от деятельности человека и его политического выбора. Таким образом, материализм безопасности социально определяемая производная.
     Энергетика, являясь основополагающим материальным фактором сохранения всех форм жизни, определяет масштабы всех видов человеческой деятельности на уровне индивидуума, государств и цивилизаций в целом. Так как промышленный потенциал государства и его военная боеспособность непосредственно связаны с наличием должных энергетических ресурсов.
     Материализм безопасности вводит понятие технологий в политику безопасности через концепцию технологий и техники. Социальные факторы в свою очередь могут обозначить факторы необходимости развития той или иной технологии для политики безопасности.
     Основная идея теории институционализма заключена в создании основы для стабильных и безопасности экономических отношений, вытекающих из правовых норм и регулярной практики.
     Основной вклад в развитие институционального анализа был сделан Д. Нортом, согласно определению которого, учреждения представляются собой «правила игры в обществе или формально говоря…выработанные ограничения круга общения человека».
     В политической науке, принято выделять две основные школы институционалистов: исторический институционализм и институционализм рационального выбора.
     Согласно первой теоретической школе, исторический институционализм заключен в понимании и объяснении конкретных реальных политических результатов, в которых институты выступают важными переменными анализа и координационными центрами значительной политической деятельности государств, имеющих определенные интересы, идеи и энергетический потенциал. При этом, Институты непосредственно принимают участие в формировании структуры самой политической борьбы.
     Институционализм рационального выбора больше фокусируется на раскрытии законов политического поведения и действий, на основе анализа которых может быть построена модель определенного политического поведения.
     Данная школа не ставит целью поиск объяснений того или иного явления, а конструирует саму модель поведения применяя ее на реальных примерах.
     Все перечисленные теоретические подходы, отмечая происходящие изменения в системе энергетической безопасности, которые влияют на экономические структуры и политические институты, могут быть рассмотрены как взаимодополняющие друг другу, поскольку в каждом случае можно наблюдать значимость лишь определенных факторов или отдельных составляющих всей цепи международной энергетической системы.
     Нужна итоговая аналитическая сравнительная таблица, в которой вы сопоставите общие и особенные черты концепций, выявите факторы, которые определяют энергетическую безопасность. Эта же таблица будет на 1 слайде в вашем презентационном материале.  
     
     
     
     
     1.2 Механизмы реализации энергетической безопасности в современных странах и регионах
     
     
     Современные тенденции развития мировой экономики и политики в период глобального кризиса, изменение климата и растущего соперничества государств особенно остро выделяют вопросы обеспечения энергетической безопасности и необходимость поиска альтернативных решений по определению оптимальной модели развития энергетических структур государств.
     Перманентная борьба между энергоизбыточными и энергодефицитными государствами, ввиду неравномерного распределения мировых энергетических ресурсов, приводит к естественной необходимости согласования внутренних государственных интересов. Это сложный и взаимосвязанный процесс, обусловливающий выработку адекватных политико-правовых инструментов и формирование единого подхода в понимании энергетической безопасности и ее основных рисков.
     Поскольку глобальный рынок энергетических ресурсов характеризуется противоречивыми процессами, связанный с развитием экономик государств и особенностью, проводимой ими политики, достаточно сложно сформировать устойчивый долгосрочный курс по проведению государственной энергетической политики.
     В качестве примера можно привести политику Китая по снижению имеющейся устойчивой тенденции зависимости от импорта энергоресурсов, обусловленную динамичным развитием экономики, а также недостатком внутренних энергетических ресурсов и загрязнением окружающей среды.
     С другой стороны, можно отметить политику Европейского Союза, характеризующуюся сформированным уровнем взаимоотношений с основными энергетическими акторами, но все же зависимый от постоянного наращивания взаимодействия для стабильного функционирования имеющихся энергетических потоков и развития новых.
     Вопросы обеспечения энергетической безопасности государств имеют давнюю историю и являются предметом долгих научных дискуссий.
     Уже в годы первых нефтяных кризисов 1973 и 1974 годов произошли изменения в политических отношениях производителей и потребителей нефти в мире. Проблема необходимости урегулирования конфликтов между транснациональными корпорациями и государствами – обладателями нефтяных ресурсов в 80-е годы двадцатого столетия были возведены в ранг политических факторов, оказывающих влияние на мировую экономическую систему.
     Западные страны, в первую очередь США, уже после второй мировой войны в основе своей национальной политики поставили необходимость снижения зависимости от энергопоставок в приоритет.
     Энергетическая безопасность в Казахстане является неотъемлемой частью экономической и национальной безопасности. Так, согласно Закону «О национальной безопасности Республики Казахстан» от 6 января 2012 года, энергетическая безопасность предусматривает «…состояние защищенности топливно-энергетического, нефтегазового и атомно-энергетического комплексов экономики от реальных и потенциальных угроз, при котором, государство способно обеспечить энергетическую независимость и их устойчивое развитие для удовлетворения потребностей общества и государства в энергоресурсах».
     Энергетическая безопасность России понимает состояние защищенности населения и экономики страны от угроз дефицита экономически доступных топливно-энергетических ресурсов приемлемого качества и угроз нарушения стабильного топливо энергоснабжения .
     Разнообразные подходы в обеспечении энергетической безопасности приводят к разной интерпретации самого понятия, что и объясняет причину отсутствия выработанного единого понимания.
     Лю Цянь, анализируя официальные документы США, ЕС, РФ и ОПЕК, приходит к заключению, что специфика энергетических стратегий государств, прежде всего, определена особенностью энергетического потенциала, объясняя их политические и экономические действия. Для стран-импортеров нефти в приоритете остаются вопросы поставок энергетических ресурсов по разумной цене, в то время как нефте-экспортеры больше обеспокоены стабильностью рынков сбыта.
     Данная тенденция характерна не только межгосударственному уровню взаимодействия. Все больше стран объединяется для обеспечения доступа к энергоресурсами и получения привилегий. Объективное сближение позиций государств приводит к единому подходу в понимании энергетической безопасности.
     Примером может служить определение Международного государственного совета ЕврАзЭС, который в 2003 году под энергетической безопасностью определил состояние защищенности энергетического сектора государств ЕврАзЭС от внутренних и внешних условий, процессов и факторов, ставящих под угрозу его устойчивое развитие и энергетическую независимость.
     Традиционное восприятие энергетической отрасли, как части лишь экономического сектора государства уже не является объективной истиной. Вследствие возникновения новых видов угроз, связанных с ростом природных катаклизмов, региональных конфликтов и террористических актов в мире, развитие дополнительных механизмов легло в основу долгосрочных договоренностей и контрактов между экспортерами и импортерами ресурсов.
     В немалой степени это связано с переосмыслением понятия безопасности и интегрированным характером энергообеспечения государств. Исторически, особенность рисков и угроз определяла важность применения вооруженных сил по защите населения и обеспечения суверенных прав государства. При этом основное внимание уделялось решению вопросов предотвращения военных угроз.
     Постепенное смещение политических приоритетов национальных государств привело к осознанию эффективности экономических инструментов. Военный фактор перестал быть единственным регулятором современных международных отношений и гарантом национальной безопасности государств.
     Понимание государствами ограниченности базовых энергетических ресурсов (нефть, газ и уголь), а также их невозобновляемость, определяют стратегию и степень заинтересованности в принятии позиции другой стороны всех основных участников энергетической цепи (производители, поставщики и транзитные государства)
     Согласно прогнозам М. Базедау и Р. Каппеля, уже в 2035 году, добыча нефти в мире не сможет обеспечить мировой спрос на него. В противовес углеводородам выступают альтернативные источники энергии, которые из-за несовершенства технологий и высокой стоимости не могут быть использованы в полной мере .
     Прогнозы мирового потребления энергоресурсов показывают о растущей ее тенденции на 45 процентов в ближайшие 15-20 лет. Мировой спрос на нефть может возрасти к 2025 году на 35 млн. баррелей в день, что составит порядка 42 процентов прироста и газа – на 1,7трлн. куб. м. в год с приростом в 60 процентов .
     Неравномерность распределения нефти и газа в мире и увеличивающийся спрос на них, сделали их инструментами экономического и внешнеполитического влияния, участвующих в обеспечении стабильности режима, уровня легитимности правительств в ряде стран.
     Анализ мировых энергетических ресурсов, выполненный российскими экспертами В. Бушуевым и А. Громовым, подтверждает тезис о наличии дисбаланса спроса и предложения, который приводит к интенсивной межрегиональной торговле.
     Так, основные запасы нефти сконцентрированы в странах Ближнего Востока, в России и несколько меньше в странах Центральной Азии. Суммарный объем запасов нефти составляет порядка 94%. На другие страны Европы и Азии, по мнению В. Бушуева приходится лишь 6% запасов нефти, с 25% и 81% спроса соответственно.
     Что касается месторождений газа, то основные его запасы сконцентрированы в РФ, в странах Ближнего Востока, составляя порядка 87%, с 63% добычи и 45% - потребления. Энергодефицитные страны обладают лишь 13% от общих мировых запасов газа, 37% добычи и 55% - потребления.
     В противоположность нефти и газу, месторождения угля более сконцентрированы в странах энергодефицитных (Китай, Индия, ЕС) по другим видам энергетических источников, не привязанных к реальной динамике спроса и предложения.
     С изменением экономических условий развития стран и ростом потребности в энергоресурсах, вопросы обеспечения энергетической безопасности легли в основу стратегий национальной безопасности государств и меняют свое содержание под влиянием складывающихся условий как внутри государства, так и внешних факторов.
     По мнению Б. Лукшина, обеспечение энергетической безопасности большинства стран заключено в единую интегрированную систему политики в области безопасности на национальной и международном уровне. Изучение специфики, проводимой политики стран в энергетической области позволяет обозначить ряд тенденций.
     Для стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Китая вопрос обеспечения энергетической безопасности лежит в основе развития экономики страны. Это и обусловливает   возрастающую   заинтересованность   азиатских   стран   в расширении базы энергетического партнерства для дальнейшей диверсификации поставок энергоресурсами.
     Особый интерес на рынке энергетических ресурсов связано с возрастанием роли АТР.......................