Динамика развития турецко-иранских отношений (после Исламской революции в Иране)

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ
МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ)
МИД РОССИИ

ФАКУЛЬТЕТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

КАФЕДРА ВОСТОКОВЕДЕНИЯ



ИТОГОВАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА НА ТЕМУ:
Динамика развития турецко-иранских отношений (после Исламской революции в Иране)


Выпускная работа защищена
"__" ______________ 2015 г.
Оценка ________________
Секретарь ГАК_______




Выполнил студент факультета
международных отношений
(программа бакалавра)
Жуковский Вадим Михайлович
___________________
(подпись)

Научный руководитель
к.ист.н., профессор Кафедры Востоковедения
Дружиловский Сергей Борисович
___________________
(подпись)




Москва
2015
    Содержание

ВВЕДЕНИЕ	3
Глава 1. Основы внешнеполитического курса Анкары на Ближнем Востоке и в отношении Тегерана	6
1.1. Основы новой турецкой внешней политики	6
1.2. Закономерности  и тенденции турецко-иранских отношений.	9
Глава 2. Факторы противостояния и политические проблемы между двумя странами………………………………………………………………………….24
2.1. Политические разногласия между Турцией и Ираном	24
2.2. Факторы соперничества	27
2.3. Сложившиеся подходы сторон в отношении друг друга	32
Глава 3. Основные направления осуществления двусторонних отношений после прихода к власти ПСР и в настоящее время.	37
3.1. Курдский вопрос в контексте иракской проблемы	37
3.2. Посредничество в арабо-израильском конфликте.	42
3.3. Контртерроризм и борьба с наркоугрозой как общая политика двух стран.	47
3.3. Двустороннее сотрудничество в рамках международных организаций (ОИС, Д-8, ОЭС).	52
Заключение	58
Список источников и литературы	64





ВВЕДЕНИЕ

    Настоящая работа представляет собой анализ внешней политики Турции в контексте борьбы за региональное лидерство с Ираном. Автор уделяет внимание как факторам, подталкивающим стороны к соперничеству в ближневосточном регионе, так и общим интересам стран, которые являются платформой для сотрудничества и строительства взаимовыгодных отношений. Акцент сделан на том, как развивались отношения между  ближневосточными державами после прихода к власти в Турции Партии Справедливости и Развития и на том, какие проблемы в двусторонних отношениях выходят сегодня на передний план.
    Хронологические рамки работы охватывают события и факторы, игравшие значительную роль в турецко-иранских отношениях после Исламской революции в Иране 1979 года, однако более пристальное внимание уделяется динамике развития отношений после прихода к власти ПСР.
    Выбор данной темы в качестве предмета исследования обусловлен ее высокой актуальностью в наши дни. Взаимодействие с Ираном , ключевым игроком на Ближнем Востоке, всегда было одним из приоритетный направлений внешней политики Турции. В связи с возникновением серьезных вызовов, угрожающих безопасности региона, Турции и Ирану необходимо проводить совместную политику по ряду вопросов, поскольку они (вызовы) не могут быть усилиями только одной страны.

    Предмет исследования- совокупность центробежных и  центростремительных сил в турецко-иранских отношениях, влияющих  на формирование геополитической карты ближневосточного региона.
    Объект исследования- спектр существующих проблем в отношениях Турции и Ирана на Ближнем Востоке.
    Цель исследования- определение дальнейшего вектора развития двусторонних отношений. Автор ставит своей целью разобраться в причинах диаметрально отличающихся позиций двух стран по многим вопросам и определить возможные перспективные направления двустороннего сотрудничества Турции и Ирана.
    Среди задач исследования необходимо отметить рассмотрение существующих проблем в турецко-иранских отношениях в контексте событий, имевших место в этих странах на протяжении последних дсятилетий, определение концептуальных основ региональной политики стран, выявление связи между изменениями внешнеполитических ориентиров и интересов страны и факторами, повлиявших на них, определение перспектив сотрудничества двух стран в регионе и анализ точек соприкосновения их интересов и целей.
    Структура работы логически поделена на 3 главы. Первая глава освещает концептуальные основы современной внешней политики Турции в регионе после прихода к власти ПСР, сформулированные премьер-министром Турции А. Давутоглу. В данной главе автор делит турецко-иранские отношения на этапы, выделяет основные внешнеполитические концепции, лежащие в основе политического курса Анкары, а также дает краткую предысторию развития двусторонних отношений до прихода к власти ПСР. Вторая глава является ключевой для данного исследования, поскольку в ней рассматриваются политические проблемы двух стран в контексте  борьбы за региональное лидерство и анализируются объективные предпосылки становления той или иной державы в качестве доминирующего элемента региональной подсистемы МО на Ближнем Востоке, а также дается прогноз динамики двусторонних отношений на будущее. Третья глава также очень важна для исследования, поскольку в ней содержится обзор наиболее традиционных направлений сотрудничества двух стран, что представляет большую значимость для понимания возможных сценариев реализации двусторонних отношений в условиях сильной взаимозависимости держав друг от друга. 
    При написании работы автор использует целый ряд информационных источников и аналитической литературы. Задействованный в исследовании материал включает в себя использование работ на русском, английском и турецком языках. В частности из российских авторов при написании работы следует выделить Примакова Е. М., Наумкина В., Звигельскую И.Д. и ряд других востоковедов: Свистунову И.А., Дружиловского С.Б., Мамедову Н.М., Ульченко Н.Ю., Иванову И.И. Из англоязычной литературы можно выделить статьи McCurdy, Sayari и Yesiltas.
    Также в работе значительная часть источников представлена материалами на турецком языке. Среди турецких авторов особо стоит отметить нынешнего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу с его "Стратегической глубиной", а также следующих ученых: Армаоглу Ф., Бал И., Арас Б.
    
    	
    
    
    


Глава 1. Основы внешнеполитического курса Анкары на Ближнем Востоке и в отношении Тегерана
1.1. Основы новой турецкой внешней политики
    Политика государств меняется вместе с их интересами. Именно они играют ключевую роль в стратегическом планировании и именно от них зависят как концептуальные подходы, так и фактическая политика. Это можно четко видеть и на примере турецкой внешней политики после окончания «холодной войны», постепенного преодоления «однополярности» и появления множества полюсов. В связи со всем этим внешняя политика Турции стала более разнообразной и многоплановой, перестав быть заложницей американской или североатлантической стратегии, в которую она прежде была почти полностью вовлечена. То же самое можно сказать об изменениях в подходе к региональному соперничеству: этот подход, в связи с неинтегрированностью региона и отсутствием в нем устойчивости и стабильности, предполагает реагирование на новые региональные проекты и участие в них, а также активное продвижение своих собственных проектов и инициатив. 
    Так, впервые в истории Турции произошло ее реальное сближение с Сирией, Ираном, Грецией и в последнее время даже частично с Арменией. Как бы в противовес этому улучшению наблюдается ослабление исторического партнерства с Соединенными Штатами (после войны в Ираке) и заметное охлаждение с Израилем (после войны в Газе). Конечно, нельзя говорить о том, что у этих перемен не было серьезных предпосылок. Фактически они отражают новое видение Турцией своей политики, многие основные постулаты которой были сформулированы министром иностранных дел в правительстве Партии справедливости и развития профессором Ахметом Давутоглу. Можно выделить ряд основных идей этого деятеля относительно перспектив Турции:
    1) добиться баланса между внешней политикой и внутренней ситуацией в стране: показатели национального экономического развития, величина дохода на душу населения и уровень демократических свобод следует увязывать с внешними угрозами безопасности и соответственно этому осуществлять выбор тех или иных политических шагов по отношению к окружению Турции1
    2) обнулить проблемы, существующие с соседними государствам, добиваясь того, чтобы Турция перестала быть стороной тех или иных двусторонних проблем, и стремясь к сотрудничеству и интеграции со всеми соседями- концепция «ноль проблем с соседями», являющаяся частью другой более широкой политической концепции «стратегической глубины», в рамках которой Турция стремится к обретению и удержанию регионального лидерства и даже выходу на уровень надрегиональной державы, которая бы стала гарантом мира и стабильности в ближневосточном регионе2
    3) перейти к многоплановой и многовариантной политике: Турция не должна быть, как прежде, заложницей единственного политического выбора. Географически Турция открыта многим цивилизациям, разным политическим курсам, связывая Балканы, Европу с Ближним Востоком, Ираном, Кавказом и Центральной Азией
    4) следует принимать активное политическое и дипломатическое участие в региональных и международных делах, добиваясь заметного и влиятельного положения в урегулировании существующих проблем; вместо пассивности и закрытости нужно брать на себя действенную роль в развитии событий.3
    Как полагает Давутоглу, этих принципов будет достаточно для того, Чтобы Турция перешла от роли моста к роли центра, создала механизм увязки ее современного положения с намерениями на будущее.
    Практическая реализация этих концептуальных ориентиров во внешней политике Турции началась с 2002 г., т.е. с тех пор, когда к власти пришла Партия справедливости и развития (ПСР). Она нашла свое воплощение в том, что можно назвать «дипломатией мягкой силы». Так, в одном из своих интервью президент Турции Абдулла Гюль заявил, что его страна не может оставаться замкнутой в пределах Анатолии. Было бы ошибочным, если бы перед лицом крупных региональных и международных трансформаций Анкара оставалась пассивной наблюдательницей: ведь происходящие вокруг нее события влияют на нее, равно как и она влияет на них. 4Примером такого взаимовлияния могут служить события, связанные с вторжением в Ирак и оккупацией его американцами. Тогда Турция перешла от пассивного ожидания к роли инициатора событий. Впервые это проявилось, когда Анкара выступила с беспрецедентной инициативой созвать совещание стран-соседей Ирака в феврале 2003 г. Далее последовали и иные проявления посреднической дипломатии «мягкой силы». Среди них можно, в частности, выделить следующее:
    * посредничество между Пакистаном и Израилем;
    * контакты с движением «ХАМАС»;
    * посредничество между Израилем и палестинской администрацией во главе с Махмудом Аббасом;
    * неоднократное посредничество между Махмудом Аббасом и движением «ХАМАС» после начала конфликта между ними;
    * посредничество между Сирией и Израилем в 2008 г.: было проведено четыре раунда непрямых переговоров между сторонами в Стамбуле;
    * стремление прекратить внутреннюю междоусобицу в Ираке, убедить суннитов принять участие во внутриполитических процессах;
    * стремление уладить разногласия между различными группировками в Пакистане;
    * попытки посредничества между Пакистаном и Афганистаном в 2008г.;
    * попытка налаживания отношений с Арменией;
    * стремление снизить напряженность на Кавказе после вооруженного конфликта между Грузией и Россией в августе 2008 г. посредством инициативы проведения «конференции по развитию и стабильности на Кавказе»;
    * выдвижение новых политических инициатив по кипрскому вопросу;
    * сохранение открытости и готовность развивать отношения с Грецией.
1.2. Закономерности  и тенденции турецко-иранских отношений.
    Рассматривая политику Турецкой Республики в отношении Исламской Республики Иран необходимо в первую очередь попытаться выделить закономерности, присущие исключительно иранской политике Турции. Для  этого нужно дать общую характеристику внешней политике Турции и определить особенности международной системы, сложившейся в рассматриваемый нами период.
    Итак, пытаясь систематизировать внешнюю политику турецкого государства в целом, нужно обратить внимание на уже существующие классификации, определенные рядом турецких ученых. Так, политолог И. Бал выделил три этапа внешней политики Турции, насчитывающей на сегодняшний момент 88 лет. Первый этап длился с 1923 по 1990 гг., второй с 1990 по 2002 гг., и третий, с 2002 г. по настоящее время.5 Другой турецкий исследователь,  доцент «Стамбульского университета культуры» Д. Йенипон определил пять этапов внешней политики Турции после Второй мировой войны: с 1946 - 1950 гг., с 1950 - 1960 гг., с 1960 - 1980 гг., с 1983 - 1991., с 1991 г. по настоящее время. Однако последний период турецкой внешней политики, по его мнению, делится еще на ряд подэтапов: с 1991 по 1993 гг., с 1993 по 2002 гг. и с 2002 г. по настоящее время.6 Схожую классификацию приводит и известный турецкий историк, профессор, доктор Ф. Армаоглу, выделяя четыре периода внешней политики Турции после Второй мировой войны: с 1945 по 1960 гг., с 1960 по 1980 гг., с 1980 по 1991 гг., и с 1991 по настоящее время.7
    Следует отметить, что вышеперечисленные классификации турецкой внешней политики были определены теми переломными моментами, произошедшими как во внутренней политике Турции, так и в системе международных отношений. К ним можно отнести военные перевороты 1960 и 1980 гг., распад СССР в 1991 г., приход Партии Справедливости и Развития (ПСР) к власти в Турции в 2002 г.
    Приход ПСР к власти обусловил интенсификацию всей внешней политики Анкары, однако коренные изменения в политических отношениях Анкары и Тегерана произошли ранее 2002 г, а именно с момента победы Исламской революции и образования Исламской Республики Иран (ИРИ) в 1979 г., а также при распаде СССР. Причем и дезинтеграция Советского Союза, и Исламская революция в Иране 1978-79 гг., явились событиями не только регионального, но и всемирно-исторического масштаба.
    В связи с этим, можно условно выделить три периода иранской политики Турции: с 1979 по 1991 гг., с 1991 г. по 2002 г. и с 2002 г. по настоящее время. Рассмотрим особенности реализации политики Анкары в отношении Тегерана и существующих в их отношениях проблем.
    Так, с провозглашением ИРИ многие считали, что отношения между Анкарой и Тегераном ухудшатся вследствие того, что Турция — светское государство, член НАТО с 1952 г., а Иран - исламская республика, конфликтующая с западным миром и его системой ценностей. Несмотря на это, турецко-иранские отношения (особенно экономические) продолжали развиваться. Турция не только отказалась от какого-либо вмешательства во внутренние дела Тегерана, но и была одной из первых стран, которая признала новое исламское правительство.8 Столь неожиданная, на первый взгляд, позиция  Анкары была не беспричинна. Во-первых, правительство Б. Эджевита было недовольно внутренней и внешней политикой, проводимой иранским шахом Резой Пехлеви и альянсом СЕНТО.5 Во-вторых, турецкая политическая и военная элита испытывали тревогу в связи с возможным расколом ИРИ на части в случае гражданской войны. Такой раскол мог бы привести к установлению советского влияния в Иране и обострению курдского вопроса. В-третьих, ослабленный и изолированный революционный Иран мог быть важным торговым партнером Турции. И, в-четвертых, Анкара была рада видеть то, что Иран несколько потерял свой престиж и влияние в ближневосточном регионе. Вышеперечисленные факторы играли ключевую роль в формировании последующей политики Турции на иранском направлении.6
    Однако, несмотря, на проведение Анкарой гибкой политики в отношении Тегерана, между странами сохранялись различного рода разногласия. Иран с одной стороны опасался возможной интервенции со стороны западных стран, которые могли использовать Турцию в качестве плацдарма для нападения, с другой, рассматривал своего соседа как наиболее подходящее государство для экспорта исламской революции. Действительно, в Анкаре боялись, что исламская революция могла быть «экспортирована» в Турцию. Иранское правительство открыто критиковало Ататюрка и его реформы, утверждая, что светский режим в Турции был установлен незаконно, так как он не был принят и поддержан мусульманскими народными массами.  Другим элементом напряженности в турецко-иранских отношениях выступала поддержка Тегераном курдов, борющихся за создание собственного национального государства.7
    Но, как ни странно, существующие проблемы в политических отношениях двух стран, не влияли негативно на развитие торгово-экономического сотрудничества.  Основными причинами этого парадокса, по мнению большинства исследователей, были: во-первых, политическая изоляция Турции и Ирана, начавшаяся в начале 1980-х гг.; во-вторых, личная заинтересованность президента Т. Озала, который полагал, что близкие экономические отношения с Ираном были важны для турецких интересов; в-третьих, разразившаяся в сентябре 1980 г. ирано-иракская война, в которой Анкара с самого начала заняла нейтральную позицию, держась от обеих сторон конфликта на расстоянии. При этом из-за последующих транспортных и экономических трудностей, возникших в Персидском заливе, Иран и Ирак стали зависимыми от Турции как экономически, так и в плане коммуникаций. Анкара предоставила им свою территорию для провоза товаров и прокладки нефтепроводов.9
    Если во время ирано-иракской войны, экономические интересы Анкары несколько сдерживали критику турецкой правящей элиты, придерживающейся светских взглядов, то после окончания ирано-иракского противостояния в августе 1988г. вновь дали о себе знать идеологические противоречия, вылившиеся весной того же года в кризис вследствие запрета в  Турции ношения хиджаба в университетах. Анкара и Тегеран отозвали своих послов на консультации. В обеих странах имели место уличные демонстрации исламистов, преследовавших целью вмешательство в правительственный курс Турции. Анкара, в свою очередь, периодически обвиняла Тегеран в причастности к дестабилизации ее внутриполитической ситуации.10
    Вслед за вторжением Ирака в Кувейт в августе 1990 г. Турция  играла значимую, почти ведущую роль в международной кампании  против Ирака, заняв антииракскую позицию.11 Активная роль Турции в войне в Заливе вызвала страх и недоверие в Иране, Ираке и Сирии и усложнила отношения с Дамаском и Тегераном. Сирия и Иран были обеспокоены экспансионистскими проектами Турции в Северном Ираке.
    На встрече, состоявшейся в декабре 1990 г. между Т. Озалом и X. Рафсанджани, оба лидера пришли к единому мнению, что С. Хуссейна нужно заставить освободить Кувейт. В январе 1991 г. Анкара и Тегеран договорились, что границы Ирака должны остаться неизменными и что не должно быть никакого независимого Курдистана. В то же время, Иран критиковал прозападную позицию Анкары в кризисе. Один из членов иранского парламента, аятолла С. Халькани, обратился к турецкому народу с просьбой участвовать в джихаде против США и их союзников на том основании, что война в Заливе была направлена против ислама.12
    Таким образом, можно сделать вывод, что политика Турции на иранском направлении в период 1979 - 1991 гг. строилась на основе трех основополагающих принципов: критике прокурдской политики Ирана, недопущении экспорта исламской революции, а также извлечения выгод от экономического сотрудничества. Помимо этого, между странами сохранялись явные идеологические противоречия.
    Следует отметить, что международная система периода 1970 - 1991 гг. характеризовалась глобальным биполярным противостоянием двух сверхдержав - СССР и США, как на Ближнем Востоке, так и во всем мире. Обе сверхдержавы боролись за привлечение стран региона на свою сторону, в тот или иной военно-политический блок или альянс, за сохранение их в своей орбите. К числу союзников США, так называемых «стран свободного мира», относились - Турция, Иран (до 1979 г.), Пакистан, Саудовская Аравия и все другие арабские монархии, Египет (после смерти Г. А. Насера, с начала 1970-х гг.), Израиль; просоветскую позицию занимали - Сирия, Ирак, Южный Йемен (НДРЙ), Афганистан (с 1978 г.), Ливия, Алжир. Остальные страны считались «неприсоединившимися».
    Исламская революции в Иране в 1979 г. дестабилизировала расстановку сил на Ближнем Востоке. Произошел разрыв отношений ИРИ с США, а СССР продолжал считаться врагом Ирана, только уже не в военном, а в идеологическом плане. Отношения республиканского Ирана и Советского Союза официально не прерывались, но фактически они были прерваны вплоть до вывода советских войск из Афганистана в 1989 г. 
    Турции, будучи прозападной страной, приходилось маневрировать в сложившейся международной обстановке. Во время «Холодной войны» Турция получала от США и НАТО военную и экономическую помощь, поэтому обязана была строить свою внешнюю политику в соответствии с требованиями Запада и порой даже игнорировать действительные национальные интересы. В атмосфере «Холодной войны» СССР и Турция имели лишь экономические отношения и не могли развивать политические отношения.13
    Таким образом, «парадокс» взаимоотношений Турции и Ирана в период 1979-1991 гг. выражался особенностями их взаимоотношений со сверхдержавами - СССР и США. Именно поэтому окончание «холодной войны» знаменовало новый этап для региона Ближнего Востока, этап ликвидации угрозы полномасштабных военных столкновений по сути двух противостоявших региональных подсистем, контролировавшихся соответственно США и СССР:14
    После распада Советского Союза и краха биполярной системы в 1991 г., иранская политика Анкары приобрела несколько иные формы. Анкара все больше стала уделять в своей политике проблеме безопасности границ и- европеизации, оставив идеологические разногласия^ с Ираном.15 Параллельно Турция начала продвигать свои интересы в. регионах Центральной Азии и Закавказье, что породило соперничество между двумя странами за сферы влияния. Так известный американский политолог и геополитик 3., Бжезинский писал: «Турция и Иран заняты установлением влияния' в. каспийско-среднеазиатском регионе, используя потерю Россией' своей власти. По этой причине их можно было бы считать геостратегическими действующими лицами. Однако оба эти государства сталкиваются с серьезными внутренними проблемами, и их возможности осуществлять значительные региональные подвижки в расстановке сил власти ограничены. Кроме того, они являются соперниками  и во многом сводят на нет влияние друг друга в регионе.
    То есть распад СССР, а также преобразование политического и стратегического пейзажа Восточной Европы и Средней Азии и возникновение этнических конфликтов на Балканах и Кавказе радикально изменили окружающую среду вокруг Турции, создавая возможности расширить ее значение в регионе, при этом представляя ей новые угрозы и вызовы.16
    В. последующие годы турецкая правящая верхушка склонялась к мнению, что соперничество между двумя странами невыгодно, в связи с тем, что оставался нерешенным курдский вопрос. К тому же Турция усматривала в Иране важного экономического партнера, имеющего доступ к богатствам Каспийского моря, а также способного- быть транзитной территорией для транспортировки углеводородов из Центральной Азии. Поэтому последующее потепление в турецко-иранских отношениях, начавшееся с 2002 г., было обусловлено не только внешними, но и внутренними (экономическими) факторами.
    Иранское направление во внешней политике Турции впервые приобрело особую значимость во время пребывания у власти в течении 11 месяцев (с июля 1996 г. по июнь 1997 г.) правительства турецких исламистов во главе с Неджметтином Эрбаканом. По утверждению некоторых экспертов Иран оказывал серьезную помощь партии Н. Эрбакана и частично благодаря этому стал возможен его приход к управлению страной.17
    Партия Н. Эрбакана «Рефах» выступила за ношение женщинами в государственных учреждениях паранджи (что противоречило светскому характеру турецкого государства). Исламисты выступили также за строительство мечетей на площади Таксим в Стамбуле и в Анкаре — возле президентского дворца. Из их лагеря вышла и идея переноса столицы Турции из Анкары в города Диярбакыр или Эрзурум. Оба города находятся на востоке страны, что-должно было, по мнению депутата М. Камаляка из партии «Рефах», озвучившего в меджлисе эту идею, символизировать устремления Турции на Восток. «Коронным номером» партии «Рефах» стало проведение в Синджане (ныне — это фактически пригород Анкары) «Вечеров Иерусалима», на котором посол Ирана призвал к введению в Турции исламских порядков. Именно после этого Генеральный штаб, пригласив первого заместителя министра иностранных дел Онура Оймена, в ультимативной форме потребовал от него немедленного выдворения из Турции посла Ирана Мохаммада Резы Багери, который вскоре уехал в Тегеран «на консультации».18
    Н. Эрбакан вызвал возмущение влиятельных прозападных (военных) кругов Турции демонстративными визитами в» Иран, Ливию, другие мусульманские страны, наиболее враждебные к Западу своей безудержной исламистской риторикой. Кроме того, Н. Эрбакан предложил противопоставить мусульманскую восьмерку в составе Турции, Ирана, Пакистана, Бангладеш, Малайзии, Индонезии, Египта и Нигерии семерке развитых капиталистических государств.
    Как же можно объяснить подъем исламизма в Турции в середине 1990-х гг.? Ведь многие эксперты утверждали, что после смерти имама Хомейни в июне 1989 г. экспорт исламской революции был сведен до минимума, а после распада СССР Иран и вовсе акцентировал свою политику на укреплении собственной безопасности и поддержании добрососедских отношений с граничащими государствами. Есть несколько объяснений данного феномена. Во-первых, в начале 1990-х гг. была полностью сформирована* турецкая' теократическая политическая элита, восхищавшаяся исламской революцией в Иране.. Именно тогда, по мнению известного турецкого социолога Н. Гёле, «эта новая происламская, популистская элита бросила вызов светской элите, ориентируемой преимущественно на Запад».19 Кстати, к числу той новой элиты можно отнести нынешнее высшее руководство Турции - Президента Абдуллу Гюля и Премьер министра Рэджепа Тайипа Эрдогана, имеющих религиозное образование. Во-вторых, радикальные исламисты в Турции увеличили свое влияние благодаря «тайной» поддержке иранских спецслужб.20 В-третьих, по мнению некоторых турецкий исследователей, после военного переворота и прихода к власти в 1983 г. первого гражданского правительства во главе с Т.Озалом в правящей элите стало господствовать убеждение, что «государству надлежит открыть пути развития исламистам», перестать их преследовать, поощрить их усилия в ориентации на Иран, Ирак, Саудовскую Аравию и другие исламские государства.21 Объяснить феномен исламизма в Турции пробовали многие турецкие политологи, и они отмечали, что политическую жизнь Турции 1990-х годов потряс ряд дестабилизирующих факторов, которые перестроили её традиционный спектр партий. Эти факторы включали в себя углубление международных кризисов на Балканах и на Кавказе, всплеск национализма и исламистской ксенофобии, культурные расколы, а также экономические неудачи 1994 года.22 Все это ещё больше усугубило политико-культурный кризис, в результате центр тяжести общественного мнения резко сместился от центра к правому флангу политического спектра. А последующие финансовые кризисы в ноябре 2000 и феврале 2001 гг. нанесли сильный удар по коалиционному правительству и ускорили данную тенденцию. Во время, кризиса 2001 г. ценность турецкой лиры внезапно понизилась почти на 50 % и почти на 65 % к концу 2001' г., к тому же наблюдался высокий уровень безработицы. Именно, тогда турецкие и иностранные эксперты начали, открыто размышлять о перспективах социального волнения и протестных настроениях в турецком обществе.23
    После постепенного раскола правительства и последующей отставки 18 июня 1997 г. Н. Эрбакана, политика светской Турции на иранском направлении вошла в привычное русло. Между странами вновь обострились прежние разногласия: курдский вопрос и идеологические противоречия.
    В целом, после 1997 г. взгляды турецкого руководства относительно взаимоотношений с Тегераном начинают меняться. Президент С. Демирель, выступая на пресс-конференции в Анкаре 27 декабря 1998 г., сделал заявление: «Расширение сотрудничества между Турцией и Ираном имеет важное значение для сохранения мира и безопасности врегионе.24 Годом позже 25 декабря 1999 г., делая заявление для прессы, С. Демирель отметил: «Надеемся на развитие двустороннего сотрудничества с Ираном. В случае возникновения вопросов мы будем решать их только при помощи диалога».25
    Именно после 1997 г. Анкара начинает рассматривать ИРИ не как соперника, а как союзника в решении региональных проблем. Это было связано, с одной стороны, с приходом* к власти, в Иране Мохаммеда Хатами, провозгласившего идею «диалога цивилизаций», с другой- необходимостью в наличии стратегического союзника, прежде всего, для удовлетворения потребностей растущей турецкой экономики.26
    Последующие события, произошедшие в начале XXI века (война в Афганистане и приход Партии Справедливости и Развития к власти в Турции в 2002 г., иракский кризис в 2003 г.), обусловили кардинальное изменение турецкой политики на иранском направлении. Анкара начала видеть в Тегеране больше союзника, нежели соперника, прежде всего, для решения вопросов региональной безопасности.
    Таким образом, распад СССР и прекращение повсеместного соперничества сверхдержав поставили вопрос о месте Ближнего Востока в новой системе глобальных координат, и более того, вопрос о характере самой этой системы, т.н. «нового мирового порядка», какой она будет - многополярной или однополярной?" Большим вопросом явилось также то, какое место будут занимать Турция и Иран в этой новой системе международных отношений?
    Крах биполярной системы особым образом сказался на взаимоотношениях Анкары и Тегерана с США и Россией-правопреемницей СССР. Так, исчезновение советской угрозы для США на Ближнем Востоке повлияло на дальнейшее развитие американо-турецких отношений. После 1992г. финансовая, и военная  помощь, предоставляемая Вашингтоном Турции, стала устойчиво уменьшаться и превратилась в различного рода ссуды.27 Однако Турецкая-Республика все еще была нужна,Западу. Западный'мир был обеспокоен тем, что после распада СССР Иран мог повлиять, на образовавшийся на Кавказе и в Средней Азии вакуум. Поэтому активная политика Турции в этом-регионе была выгодна Западу. Турция могла стать моделью для развития стран этих регионов, и эта идея получила свое развитие под названием «Турецкая модель». Подобная модель, по мнению турецких политиков, была бы эффективна для противодействия экспансии исламского фундаментализма, источником которого мог бы служить Иран.28
    В феврале 1992 г. на Всемирном экономическом форуме в Давосе турецкий премьер-министр С. Демирель встретился с лидерами всех тюркских республик. С. Демирель впервые на этом форуме заявил, что с распадом СССР «от Адриатики до китайской стены возник великий тюркский мир». В свою очередь, Президент Турции Т.Озал часто повторял о том, что «XXI век станет веком тюрок». Поэтому активная внешняя политика Турции после распада СССР в отношении бывших его республик обеспокоила две страны: Россию и Иран. Пантюркистские устремления Турецкой Республики в реализации своих региональных целей вызвало заметное раздражение у иранского руководства. А вышеприведенные высказывания первых лиц Турции вызвали негативную реакцию в Москве, в которой росло убеждение в том, что Турция следует политике пантюркизма и руководствуется имперскими амбициями.29
    Отношения Ирана с Россией в 90-е гг. XX века развивались сравнительно хорошо после их «прорыва» в 1989 г. Иран и Россия подписали ряд соглашений, в том числе о сотрудничестве в военно-технической и ядерной областях. Именно с 90-х годов XX века взаимоотношения между Россией и Ираном становятся все более активными. 25 декабря 1991 года ИРИ выразила, готовность продолжать отношения-с Россией как государством-правопреемником СССР. В последнее десятилетие XX века эти отношения развивались по нарастающей на высоком уровне и по широкому спектру глобальных и региональных проблем, актуальным вопросам двусторонних отношений.30
    Таким образом, крушение биполярной системы внесло явные изменения в иранскую политику Турции, изначально сосредоточив все усилия Анкары на региональном доминировании.
    Итак, рассмотрев особенности турецко-иранских отношений в первые два периода, попытаемся теперь выделить некоторые общие закономерности. Во-первых, если условно разделить политику Турции по отношению к ИРИ на две составляющие: политику во время нахождения у власти прозападных правительств и политику во время нахождения происламских правительств, то во время нахождения первых иранская политика Анкары строится, прежде всего, на том, как реагирует Тегеран на курдский вопрос и на другие региональные проблемы, а также какую политику проводит в идеологической сфере. Зачастую во время нахождения у власти в Турции прозападных (светских) сил наблюдается обострение идеологических противоречий между странами. Во-вторых, в политических отношениях двух стран присутствует борьба за сферы влияния; как на Ближнем Востоке, так и в Закавказье и Центральной Азии. Данная закономерность обусловлена географическими, историческими и этническими особенностями двух народов. В-третьих, обострение курдского вопроса всегда (при любых правительствах) обуславливает стремление Турции и Ирана к реализации политики безопасности как минимум в рамках общей границы.
    Кроме этого, необходимо отметить важную тенденцию в развитии торгово-экономических отношений^ между Анкарой и Тегераном. Их улучшение, начиная с 1980-х гг. было обусловлено не только внешнеполитическими факторами (ирано-иракской войной или напряженностью взаимоотношений Турции с Сирией и Саудовской Аравией), а в большей степени внутриполитическим фактором, главным образом, демографическим. В соответствии с данными Института государственной- статистики Турецкой Республики только за период с 1923 по 1985 гг. численность, турецкого населения возросла в четыре раза, с 12, 532 миллионов до 50, 664 миллионов человек, в 2000 г. оно составило 67,8'миллионов,31 а на конец 2009 г. достигло отметки 72,5 миллионов человек.32 Данное обстоятельство позволяет говорить о том, что экономическая, заинтересованность Турции в Иране была определена возрастанием .численности турецкого общества и его потребностей, прежде всего, в энергоресурсах. Поэтому создание Организации Экономического Сотрудничества (ОЭС) в 1985 г, последующее подписание газового соглашения в. 1996 г, а также создание в 2001 г. Турецко-Иранского Делового Совета стали событиями вполне ожидаемыми.
    Нельзя не отметить также ряд факторов влияющих на иранскую политику Турции: во-первых, это политика великих держав, прежде всего, США, СССР (Россия) и Евросоюза. Фактор великих держав достаточно четко сочетается с фактором внутригосударственных и региональных проблем, также влияющих на турецко-иранские отношения: курдский вопрос и сопряженный с ним.......................