Возникновение и толкование терминов идеология, герой – идеолог

Глава 1 «Возникновение и толкование терминов «идеология», «герой – идеолог»
     Прежде чем обратиться к рассмотрению вопроса о типологии героев – идеологов в русской литературе девятнадцатого века, необходимо выяснить,  в связи с чем возникает  данный термин, а также определить, что конкретно под ним подразумевается. 
      Термин «идеология» появился почти двести лет назад. Впервые его ввел в научный оборот в 1796 году французский философ Дестютт де Траси в докладе «Проект идеологии». В появившемся в начале XIX века четырехтомном исследовании «Элементы идеологии» де Траси стремился разработать методологию, с помощью которой можно было бы систематизировать идеи выдающихся мыслителей Нового времени и создать «общую теорию»  [1, с.46] идей, или науку об идеологии, которая должна исследовать естественное происхождение идей и разоблачить «иллюзорные мысли».
       На протяжении всего периода своего существования термин «идеология» наполнялся разным содержанием, что было обусловлено как уровнем развития социального знания, так и заинтересованностью общества в конкретных идеологических установках.  
        Существует немалое количество определений термина «идеология». Так,  например, Большой энциклопедический словарь даёт следующее толкование слову «идеология» - это система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. Однако словарь также дополняет данное определение следующей формулировкой: термин «идеология» нередко употребляется для обозначения ложного, иллюзорного,  оторванного от действительности сознания.  
       В Словаре философских терминов можно встретить следующее определение данного понятия: идеология – это «совокупность общественных идей, теорий, взглядов, которые отражают и оценивают социальную действительность с точки зрения  интересов определенных классов, разрабатываются, как правило, идейными представителями этих классов и направлены на утверждение либо изменение, преобразование существующих общественных отношений. В сфере идеологии  формируются системы ценностей различных общественных классов, здесь они осознают свои коренные интересы, место в обществе, отношение к другим  классам, формулируют и обосновывают цели и программы своей деятельности» [30, с. 308]
     Своё толкование термину «идеология» в разное время пытались дать мыслители, философы, общественные и политические деятели, которые также отталкивались от двух основных значений этого понятия: система политических, общественных взглядов и система внутренних убеждений.  Так, согласно определению Маркса, идеология – это «ложное сознание, выражающее специфические интересы определённого класса, выдающиеся за интересы всего общества» [1, с. 54]. Ролан Барт, в свою очередь, понимал под идеологией «современный метаязыковой миф, коннотативную систему, приписывающую объектам непрямые значения и социализирующую их.»
        Говоря о героях – идеологах, необходимо оставить в стороне одно из значений термина «идеология», согласно которому под ним подразумевается некое политическое движение. Русский философ, теоретик культуры и искусства, Михаил Михайлович Бахтин впервые попытался снять с термина «идеология» классово – политические контексты. Бахтин утверждал, что «ко всякому знаку приложимы идеологические оценки: ложь, истина, справедливость, добро и пр. Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология" [4, с. 62] Учёный противопоставлял идеологию - психологии как области "внутреннего знака" и "внутренней речи".
     Переходя к вопросу о сущности термина «герой – идеолог», необходимо сказать, что именно М.М. Бахтин вводит данный термин в русское литературоведческое пространство. В современных словарях и литературных энциклопедиях отсутствует статья, которая целиком была бы посвящена «герою – идеологу». Однако в «Толковом словаре русского языка» Д.Н.Ушакова можно встретить определение «идеолога» - это «представитель и защитник какой-нибудь идеологии, руководитель какого-нибудь идеологического направления. <...> Человек, занятый только отвлеченными мыслями, теоретик» [31, с. 418]. Почти идентичной является формулировка определения, данная в «Современном толковом словаре» Ефремовой: идеолог – это «выразитель и защитник идеологии какой-либо социальной группы, класса, политической партии, общественно-политического строя и т.п. <...> Тот, кто склонен к отвлеченному мышлению; теоретик». В свою очередь словарь Брокгауза и Эфрона утверждает, что идеолог – это ««теоретик, мечтатель в политике; название, в насмешку данное Наполеоном I ученым, критиковавшим его систему управления». При сравнении этих трёх словарных статей можно заметить, что термин «защитник» отсутствует в более раннем издании  - в словаре Брокгауза и Эфрона ( 1890 – 1907г.г.). Именно в XX веке возникает понимание идеолога как человека, отстаивающего, защищающего какую – либо идею. 
   Поскольку мы говорим об идеологе в рамках литературного творчества,  можно сформулировать следующее определение, которое давало бы понятие о «герое – идеологе»    это персонаж литературного произведения, формулирующий и отстаивающий какую – либо философскую или социальную идею, обладающий идеологическим сознанием, через призму которого формируется его взгляд на окружающую действительность, пытающийся выработать определенную жизненную стратегию в соответствии со своей идеологией.
    Тип данного литературного героя появляется в «Персидских письмах» французского мыслителя Монтескьё. Отныне герой литературного произведения становится носителем не только каких - либо типичных социальных черт, но особого философского сознания. 
       Позднее, во второй четверти XIX века, новый литературный тип героев – идеологов начинает появляться и в произведениях русских писателей: М.Ю. Лермонтова, И.С. Тургенева, Л.Н.Толстого, Н. Чернышевского, Ф.М.Достоевского. 
        Здесь можно вспомнить ранее упомянутого М.М. Бахтина, который в знаменитой работе «Проблемы поэтики Достоевского», изданной в 1929 году, сформулировал следующий тезис: «Герой Достоевского не только слово о себе самом и о своём ближайшем окружении, но и слово о мире: он не только сознающий, — он идеолог» [4,c.65]. То есть, по мнению учёного, герой литературного произведения может считаться идеологом только в том случае, если он создаёт, формулирует или занимает определённую идеологическую позицию, при этом не обязательно данная позиция героя совпадает с умозрениями его создателя: она может и противоречить ей, вступать с ней в идеологический спор. 
            Характерной особенностью героя – идеолога в русской традиции (по Бахтину) является «слияние личной, жизни с мировоззрением, интимнейшего переживания с идеей.»
            Рассмотрение вопроса о типах героев – идеологов мы можем найти и в монографии Л.М.Лотман «Реализм русской литературы 60- х годов XIX века» [22] Лидия Михайловна в указной главе говорит о том, что в русской литературе второй половины XIX века происходило «самосознание личности», обусловленное возникновением психологизма, т.е. попытки  анализа внутреннего мира человека. Психологический метод в литературе это время возникает по причине «перерастания романтического стиля в реалистический». 
   Л.М.Лотман говорит о том, что психологические анализы нередко представляли собой и анализы идеологические, поскольку в центре внимания оказался герой – интеллектуал, герой, чья внутренняя жизнь подвергалась исследованию путём осмысления его мироощущения, взглядов на окружающую действительность,  интересов, идей, предпочтений. 
            В данной главе были рассмотрены определения идеологии, а также возможные толкования «героя – идеолога». С опорой на предшествующий теоретический материал будет произведён анализ и составлена классификация некоторых героев произведений русской литературы  XIX века, которых, так или иначе, можно считать идеологами. 
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
     
2.  «Герой – идеолог и герой – пропагандист»
     2.1. Герой – пропагандист и его отличие от героя - идеолога
Поскольку идеологами можно считать исключительно тех героев, которые совершают попытку по – своему интерпретировать картину Мира, воссоздать её  согласно собственным, индивидуальным представлениям, мы не будем относить к данной группе персонажей таких лиц, как Чацкий (герой пьесы «Горе от ума»  А.С. Грибоедова), Рудин (роман «Рудин» И.С.Тургенева), Базаров ( роман «Отцы и дети» И.С.Тургенева), Печорин (роман «Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова).  Данный ряд персонажей включает в себя ярких личностей, которые стали выразителями идей своего времени, однако, несмотря на это, они не являются создателями оригинальных концепций, поэтому не могут в полной мере называться «идеологами». 
     Для оправдания исключения из классификации данных персонажей необходимо чётко разграничить понятия «герой - идеолог» и «герой - пропагандист». Первое определение было рассмотрено в предыдущей главе, в заключение которой был сделан вывод о том, что героем – идеологом следует считать персонажа, в чьём сознании формируется оригинальное философское объяснение Мира, его составляющих ( бытия, истории, места человека в социуме), а также вырабатывается чёткий алгоритм достижения определённой цели. 
      Герой – пропагандист имеет ряд сходных черт с героем – идеологом, поэтому нередко происходит подмена данных понятий. В Словаре русских синонимов даются следующие вариации слова «пропагандист» - это «популяризатор», «распространитель», «агитатор». Большой толковый словарь русских существительных даёт следующее определение термину пропагандист – это «человек, который занимается распространением 
и углубленным разъяснением каких-л. идей, учения, знаний среди 
широких масс населения или круга специалистов.» 
      Данное определение отражает главное отличие пропагандиста от идеолога – это отсутствие новаторства, оригинальности в распространяемых им идеях. Герой – пропагандист представляет собой яркого оратора, распространителя уже существовавших до него концепций, но отнюдь не создателя собственных. 
      Если рассмотреть мировоззренческую картину каждого из данных героев, станет понятно наше стремление указать на их лишь частичную состоятельность как идеологов. Так, например, в Александре Андреевиче Чацком просматривается человек декабристских взглядов и убеждений, которые были весьма характерны для молодых людей дворянского происхождения того времени. Чацкий, выступая в качестве резонёра, защитника определённых социально – политических идей, «заражается» ими во время пребывания за границей. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что мысли эти не отличаются особой оригинальностью, поскольку Чацкий выступает в роли пламенного проповедника, пропагандиста, но не идеолога. 
     В свою очередь, герой романа М.Ю.Лермонтова  представляет собой глубокий психологический образ. Личность Григория Печорина наполнена духовной и интеллектуальной жизнью, жизнью, которая сосредоточена в нём самом. Лермонтов ставил перед собой задачу  «рассказать историю души человеческой», изобразить героя, который, несмотря на свой самобытный и незаурядный ум, всё же представлял бы собой общественный тип, дитя своей эпохи. Здесь можно упомянуть о том, что первоначально М.Ю. Лермонтовым предполагалось иное название романа – «Один из героев нашего века». Типичность умозрений, суждений и взглядов на Мир становится главным препятствием для того, чтобы считать Печорина носителем индивидуальной, сформулированной им самим идеологии.      
     Если предыдущие герои не могут быть названы «идеологами» в полном смысле этого слова, то центральная фигура романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» - Евгений Базаров, вызывает сомнения в определении его статуса: с одной стороны, он наделён яркими индивидуальными чертами, которые выделяют его среди других персонажей; Базаров, без сомнения, незаурядная личность, способная на преобразование, в первую очередь, модели собственно жизни, согласно убеждениям, которым он следует безоговорочно. С другой стороны, необходимо вспомнить, что Базаров принадлежал к формирующейся разночинно – демократической интеллигенции, среди которой были распространены идеи нигилизма: отрицание основ общества, пренебрежительное отношение к искусству, демонстративный отказ следовать устоявшимся принципам. Тургенев наделил Базарова теми чертами, которые были присущи демократической интеллигенции того времени. Евгений Базаров, как и Александр Чацкий, выражает идеи целого общественного класса, а не создаёт индивидуальную программу или концепцию мироустройства. 
     Вспоминая представителей идейной интеллигенции 50 – 60 годов XIX века, необходимо затронуть личность главного героя первого романа И.С. Тургенева «Рудин» (1856 г.). Рудин – это, так называемый, «лишний человек», выходец из среды разночинцев, который пытается развить самосознания дворянского класса как носителя собственных  интересов и идеологии. Он противопоставляет себя либеральному обществу, поддерживая социально – политические тенденции демократической молодёжи, её прогрессивные взгляды и стремления. 
         Критики отмечают двойственность концепции Рудина, тем не менее, герой остаётся носителем вполне определённых и характерных для того времени черт, которые могут характеризовать Рудина как носителя и выразителя идей нового класса разночинцев- демократов, революционеров: недаром речи его вдохновляют молодого разночинца Басистова, а жизнь самого Рудина прерывается на баррикадах. 
         Рудина вряд ли можно назвать героем – идеологом, скорее всего, ему бы подошло определение «талантливый оратор», потому как он способен увлекать своей речью, делать её яркой и убедительной.
     В 1866 г. И.С. Тургенев завершает своё произведение «Дым», замысел которого созрел ещё в 1863 г.         В этом романе нас в большей степени интересует образ Созонта Потугина, надворного советника, которыйпредставляет политическую сферу защитников европейской цивилизации. Потугин –типичный западник, оппонент славянофилов в спорах о путях развитии Российского государства; ему принадлежат высказывания, которые носят, вполне вероятно, ошибочный характер, но он также является сторонником некоторых прогрессивных идей. Идеология Созонта Потугина лежит в сфере политических изысканий: он ратует за цивилизационный путь развития общества, народа, который подразумевает постепенный отход от национального и дальнейшее вступление в общечеловеческое пространство.
      Объектом сатиры для Потугина становится и паразитирующий дворянский класс, его реакционность; он протестует  против славянофильской идеализации крестьянского «армяка». Можно сказать, что Потугин исповедует идеологию неприятия мистически – созерцательного, безучастного отношения к жизни, высказывая презрение к пассивности и реакционности высших общественных классов.
    Безусловно, Созонта Потугина можно считать носителем вполне конкретной идеологической мысли. Сам герой чётко определяет границы своих взглядов на политическое и общественное положение, конкретным образом характеризует себя как «западника». 
    
     Западничество было весьма распространено в России в XIX веке. Можно назвать целый ряд известных литературных и общественных деятелей, приветствовавших цивилизационный путь развития народа (прототипом Потугина часто называют Чаадаева). 
    Мы видим, что Потугин представляет собой типичного пропагандиста, чьи высказывания были актуальны для своего времени, однако не отличались новизной, а лишь вторили многим голосам, оспаривавшим подходы славянофильства и ратовавшим за цивилизационный путь развития российского общества, путём слияния с общечеловеческим, европейским пространством. 
      Попытки осмыслить пути развития цивилизаций привели к появлению в литературе героев – интеллектуалов, находящихся в конфликте с обществом, «погруженных в стихию современной философской мысли и в своих духовных исканиях», к коим можно отнести и Бельтова, типичного представителя «лишних людей». По мнению Лидии Михайловны Лотман, герой Герцена стоит на грани «окончательного и полного формирования идеологической системы, которая определяет возможность и даже необходимость ее перехода в сферу практической деятельности».
    Автор романа, сравнивая Бельтова с провинциальным обществом, в котором тот оказался, говорит о своём герое следующее: «любивший  всё то, что эти  господа терпеть не могут, читавший вредные  книжонки всё то время, когда  они занимались полезными  картами, скиталец по Европе, чужой  дома, чужой и на чужбине, аристократический  по  изяществу манер и  человек ХIХ века по убеждениям». И ещё: «Он не мог войти в их интересы, ни  они – в его, и они его  ненавидели, поняв чувством, что Бельтов – протест, какое-то  обличение их жизни, какое-то возражение на весь порядок её». Исследователь Сергей Никольский в работе «Русское мировоззрение», определяя Бельтова как «лишнего человека» и рассуждая о невозможности его существования среди провинциального общества, делает следующий вывод: « Нетрудно увидеть, что такова общая судьба всех героев-идеологов в русской литературе ХIХ века, всех так называемых «лишних людей», по сути, являющихся разновидностью все тех же «идеологов».  
         Возьмём на себя право сказать, что, так называемых, «лишних людей» нельзя в полной мере считать разновидностью героев – идеологов, поскольку они представляют собой отдельную, особенную группу персонажей, вполне возможно, предваряющих появление героев – идеологов. Поскольку Владимир Бельтов, скорее всего, относится к типу «лишнего человека», он не будет включён в классификацию героев – идеологов. 

        


3.Классификация героев – идеологов русской литературы XIX века
       3.1 Описание классификации
      Поскольку любая классификация подразумевает обязательное наличие критериев, согласно которым и совершается распределение объектов по группам, при составлении классификации героев – идеологов необходимо уточнить основания для их оценки. 
      Идеология – это абстрактное понятие, которое подразумевает рождение некой самобытной системы мыслей, упорядоченной совокупности суждений. Если рассматривать героев русской литературы XIX века с точки зрения новизны их взглядов, миропонимания, а также целей и совершаемых шагов на пути к ним, можно насчитать не так много персонажей, соответствующих данным критериям.  В работе будут рассмотрены лишь несколько героев, которые в достаточной мере могут называться «идеологами», носителями самобытных умозрений, философских суждений.  
         Главными критериями распределения персонажей по классам являются характер высказываемых ими идей, индивидуальные особенности героя, а также их целостный взгляд на существующее мироустройство и  желаемые  варианты его видоизменения. 
        Таким образом, можно составить следующую классификацию героев – идеологов, в которую будут включены персонажи произведений  «Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы», «Бесы», «Записки из подполья» Ф.М Достоевского; «Война и мир», «Анна Каренина» Л.Н.Толстого. 
 Типы героев – идеологов:
Идеологи бунта: Родион Раскольников, Алексей Кириллов, 
Иван Карамазов
Идеологи подполья: человек из подполья, Свидригайлов, Николай Ставрогин, Аркадий Долгорукий. 
Идеологи – утописты: Константин Левин, Пьер Безухов
     Стоит подробнее остановиться на описании данной классификации, а также указать причины выбранных наименований для каждой группы идеологов. 
Во – первых, необходимо сказать, что подобранные названия носят условный характер и призваны отразить ментальную сущность исповедуемых героями идей, схожесть методов воплощения их в жизнь. 
Во – вторых, данная классификация может быть расширена, если учесть тот факт, что перечень героев – идеологов, рассматриваемых в работе, носит ограниченный характер. 
Категория идеологов «бунта», представленная в классификации, подразумевает следующее: герои, отнесённые к данной группе, являются носителями самобытной идеологии, которая, в свою очередь, имеет характер протеста, бунта. Данных персонажей объединяет наличие в каждой из их идеологий некоего вызова, резкого неприятия определённого явления действительности, отрицание общепринятой морали и желание установить собственную мораль. 
Идеология «подполья» представляет собой более замысловатую концепцию, а её представители часто не формулируют свою точку зрения однозначно. Мировоззрение персонажей, относящихся к данной части классификации, зачастую загадочно, а поведение их отличается противоречивостью и сложностью толкования. Идеология «подполья» так же темна и трудно постижима, как и то место, в честь которого она названа. Идеология эта часто не может иметь конкретной формулировки, однако ряд признаков не даёт сомневаться в её действительном существовании. Главный пафос «подпольного» мировоззрения заключается в отказе от лжи, провозглашении свободы и, прежде всего, свободы личной. «Подпольный» идеолог анатомирует собственную душу с тем, чтобы найти истинное «я». Часто личность данных персонажей отличается двойственностью, а их поступки можно охарактеризовать как противоречивые, нелогичные, приносящие боль и страдание самому герою. 
  Идеология, основанная на утопическом мировоззрении, предполагает наличие у героя своих собственных, в полной мере уникальных взглядов на альтернативное общественное устройство, при котором обязательным является удовлетворение запросов и нужд всего человечества, что ведёт к воцарению всеобщего благополучия и справедливости. Герои – идеологи, относящиеся к группе «утопистов», формулируют и исповедуют концепции, отличающиеся несбыточностью и неосуществимостью в виду своей недосягаемой возвышенности. Можно также отметить, что идеологии героев – утопистов носят ультраположительный, созидательный характер. 
         Ниже будет дана подробная характеристика группы героев из предложенной классификации: идеологов «бунта» и «подполья», оставив рассмотрение идеологов – утопистов для дальнейшего изучения.


4 Подробная характеристика героев - идеологов
4.1. Идеологи «бунта»

     В вышеуказанной классификации названы три героя, отнесённые к группе идеологов «бунта»: Родион Раскольников, Иван Карамазов и Алексей Кириллов. Мы попытаемся подробно описать концепцию каждого из этих персонажей, а также доказать самобытность и уникальность их мировоззрения. 
   4.1.1 Идеология Родиона Раскольникова
    Родион Романович Раскольников – главный герой произведения Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» (1866г.). Важно остановить своё внимание на личности героя, поскольку это позволит нам приблизиться к пониманию и осмыслению его видения Мира. По словам М.М.Бахтина: «Мы видим героя в идее и через идею, а идею видим в нем и через него» [4, с. 61].
        Личность Раскольникова не укладывается в рамки посредственности: ему свойственны и твёрдость характера, и чувствительность по отношению к чужим бедам, отвращение к насилию. Но вместе с тем личность этого узнаваемого героя отличается стремлением к могуществу и власти, к личной свободе и самоопределению. Раскольникова можно назвать трагическим мыслителем, чья трагедия заключается в нескончаемых нравственных муках, терзаниях, в желании проверить себя и жизнеспособность своей теории; его душа больна, она заражена «идеей», созданной им самим. Идея эта кажется довольно простой и понятной: всех людей, живущих на Земле, он подвергает «сортировке» по принципу главенства одних над другими. По мнению Раскольникова, человек способен либо подчиняться, следовать воле сильных и «правоимущих», либо он сам приобретает право главенствовать и повелевать людским «муравейником». Родион формулирует «непреложный», как он считает, «закон»: «Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может посягнуть, тот у них и законодатель... Так доселе велось, и так всегда будет!»
     Слабые люди, по мнению героя, не могут осчастливить себя, поскольку не имеют потенциала, смелости, способности совершить «малое» зло ради достижения великой цели, потому и нужны те, которые проявят недюжинную силу, твёрдость и решимость. Такие люди творят историю, недаром кумиром Раскольникова является Наполеон Бонапарт, французский император и полководец, заложивший основы современного французского государства. 
       Теория «сильного человека», созданная героем, рождает в его воспалённом сознании два вопроса: «позволено ли совершить малое зло ради большого добра, оправдывает ли благородная цель преступное средство?» и «Тварь ли я дрожащая или право имею?». 
         Раскольников испытывает сильнейшую потребность в разрешении этих важных для себя вопросов, средством самопроверки он выбирает «опыт», т.е. убийство, «головное» преступление, что не только не подтвердило созданную им теорию, но и привело к глубочайшему душевному кризису, выходом из которого, по мнению Достоевского, может стать искренняя вера в Бога, раскаяние, примирение с самим собой и людьми. 
       Л.М.Лотман в указанной ранее работе [22]  связывает образ Раскольникова с романтической литературной традицией и историческим развитием романтических концепций. В характере героя Достоевского исследовательница усматривает гамлетовские черты: неприятие зла, нежелание мириться с ним и, как следствие, бунт против общества, попытка мести. Проверка жизнеспособности своей теории, собственной веры в идею, задуманная и совершённая Родионом, представляется литературоведу как «попытка мыслителя «прорваться» к практике, поборов сопротивление собственной, теоретической, но гуманной натуры.» Лотман в своей работе достаточно подробно говорит о влиянии на героя созданной им  концепции, она уверена в том, «отвлеченная идея, игнорирующая нравственную природу человека» влечёт за собой опасность. Однако Лидия Михайловна не освещает вопрос о самобытности или типичности той концепции, носителем которой в произведении является Раскольников. 
    Если рассматривать умозрения Раскольникова в русле идеи о «сверхчеловеке», которая впервые появляется в трудах немецкого философа Ф.Ницше в 1883 году, то необходимо отметить следующую немаловажную деталь: роман Ф.М. Достоевского на целых семнадцать лет старше философского трактата Ницше «Так говорил Заратустр», поэтому Раскольникова нельзя рассматривать в качестве последователя ницшеанской теории.  
    Философский трактат «Так говорил Заратустра» [26] является рациональным учением о «сверхчеловеке» как об Абсолютном начале и утверждает следующее: «… некогда говорили: Бог, – когда смотрели на дальние моря; но теперь учил я вас говорить: сверхчеловек. Бог есть предположение, но я хочу, чтобы ваше предположение простиралось не дальше, чем ваша созидающая воля. Могли бы вы создать Бога? – Так не говорите же мне о всяких богах! Но вы, несомненно, могли бы создать сверхчеловека… Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком. Смотрите, я – провозвестник молнии; а имя той молнии – сверхчеловек…» [26, с. 129]. 

    Образ «сверхчеловека», по словам исследовательницы Л.А.Сергиенковой,  – «это образ человека, индивидуалистически преодолевающего нынешний мир и нынешних людей; это также и идея «человека будущего», идеала человека, оставившего позади современность с её пороками и ложью.» [29]. 
      Таким образом, говоря об образе «сверхчеловека», мы имеет в виду, прежде всего, сильную личность, волевую натуру, которая стремится освободить себя от всяческой навязанной морали, провозгласить собственную мораль и следовать ей. Однако ницшеанский «сверхчеловек» не тождественен раскольниковскому человеку «необыкновенному»: для первого счастье простых, «маленьких» людей не является самоцелью; он чувствует своё превосходство над слабыми, безвольными и заурядными, не принимая во внимание их интересы. «Сверхчеловек»  руководствуется личной, зачастую эгоистической моралью, тогда как для Раскольникова важна не столько возможность проявлять своеволие, демонстрировать свою избранность, сколько возможность осуществлять великие планы и замыслы и, что важно, делать это во имя человеческого блага; «необыкновенный» человек «сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно в том только случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует». Возвышенная цель наделяет того, кто ведёт к ней человечество, правом выбирать любые средства, возможностью поступаться совестью и пользоваться «свободой и властью» по собственному усмотрению.   
    В этом заключается немалая доля оригинальности теории героя романа Достоевского: она, при всём своём антихристианском содержании, имеет альтруистическую почву. Выше мы уже упоминали о сути теории Раскольникова, согласно которой существуют два разряда людей – это, с одной стороны, могущественные и великие личности, ведущие род человеческий по пути грандиозных свершений, а с другой стороны, - ничтожные и мелкие людишки, существование которых не представляет для Мира особой ценности и значимости; они безвольны и слабы. Первые, «собственно люди», вершат историю, вторые, «низшие», перерабатываются ей, становятся фундаментом будущего великолепного здания, являются своеобразным материалом для людей высшего разряда. «Сверхчеловеку» позволено совершать отдельные злодеяния, убийства ради осуществления великого замысла. Именно это умозаключение становится почвой для преступления Раскольникова, преступления теоретического, головного, умышленного. Оно идёт вразрез с христианской моралью, провозглашая мораль индивидуалистическую; это настоящий бунт человека, задавленного бедностью, жестокостью людей по отношению друг к другу, несправедливостью общественного устройства. «Да, может, и Бога – то совсем нет», - эту «злорадную» фразу произносит Раскольников в беседе с Соней, которая становится его нравственным оппонентом, своей жизнью опровергая бунтарскую, антихристианскую теорию Родиона. Однако интересной и немаловажной деталью является эстетические предпочтения героя, в которых можно усмотреть и высокий нравственный уровень его личности. В одной из своих бесед с Аркадием Свидригайловым Раскольников говорит: «Я не верю в будущую жизнь.» [16, c.176] То есть герой утверждает, что отвергает само понятие о Рае, любое представление о Нём. Свидригайлов тут же выдвигает своё предположение о том, как может выглядеть «будущая жизнь»: «Нам вот всё представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность»[16,с.176]. Такая нелицеприятная картина Рая, будущей жизни возмущает Раскольникова до глубины души, он потрясён тем, насколько омерзительными бывают фантазии и мечты человека: «И неужели, неужели вам ничего не представляется утешительнее и справедливее этого!» [16,с.176]. Здесь Родион Раскольников не только в очередной раз поднимает мучавший его вопрос о справедливости, представляя его в совершенно ином смысле, но выдаёт свои нравственно – эстетические ориентиры. По всей видимости, герой и сам представлял себе «будущую жизнь», и она в его фантазиях, наверняка, в значительной степени отличалась от той, которую предложил Свидригайлов. Раскольников, утверждая своё неверие  в жизнь вечную, однако, искренне желает, чтобы жизнь эта являла собой нечто прекрасное, в высшей степени справедливое, «утешительное». Здесь, с одной стороны, можно наблюдать некоторое противоречие между тем, что утверждает герой на словах, и тем, что на самом деле живёт в его душе. С другой стороны, это вполне объяснимо, ведь Раскольников – это герой – практик, ощущающий острую необходимость воплотить философскую концепцию в реальность, жить и действовать сообразно ей, пытаться ни в чём не противоречить её содержанию, однако истинная природа его натуры вырывается наружу, поглощая всяческие атеистические заявления. На этот счёт литературовед Е.Г.Чернышёва прекрасно сформулировала следующее высказывание: «…взаимодействие обстоятельств жизни и сознания героя нельзя свести к простой каузальной зависимости. Испытывая жестокую нужду, видя и вокруг себя ее страшные проявления, Раскольников не утратил донкихотского бескорыстия, умения сопереживать. Но благородные порывы души он гасит холодными умозаключениями: «Да пусть их переглотают друг друга живьем — мне-то что?» Противоборство чувства и горькой, скептической мысли — характерная черта многих героев — идеологов Достоевского. В «Преступлении и наказании» изображен человек с раздвоенной психикой, с несовместимыми установками: осмысленной жестокостью, агрессивностью и глубинным состраданием, человеколюбием.» [33, с.154].
         Для понимания идеи Раскольникова важен и тот факт, что для героя совершаемое им убийство  - это не только «проба», испытание себя и своей теории, и не только средство поправить свою бедность (хотя эти причины имеют место быть), но дело в какой – то момент начинает восприниматься им как в высшей степени благое, ведь он желает «очистить» Землю от зловредной и  бесполезной, на его взгляд, старушонки. 
         Достоевским старуха – процентщица описывается как существо малопривлекательное, даже отталкивающее: «Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела» [16, c.6] Здесь автор некоторым образом заставляет читателя испытывать симпатию именно к Раскольникову, а не к его жертве, ни чуть не оправдывая при этом задуманное и совершённое героем убийство. 
          Если говорить о самобытности, оригинальности идеи Раскольникова, то необходимо вспомнить, что начало своё она берёт со статьи «О преступлении», которую герой печатает в одной из петербургских газет за несколько месяцев до убийства. Дословный текст статьи в романе не приводится, и содержание её мы узнаём из разговора Раскольникова со следователем, Порфирием Петровичем, который весьма заинтересовался данной находкой. Родион Романович в статье даёт описание "психологического состояния преступника в продолжение всего хода преступления", приводит указанную ваше классификацию рода человеческого: «люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово. " "...первый разряд, то есть материал, говоря вообще, люди по натуре своей консервативные, чинные, живут в послушании и любят быть послушными." "...Второй разряд, все преступают закон, разрушители, или склонны к тому, судя по способностям. Преступления этих людей, разум.......................