Учебная дисциплина – история государства и права зарубежных стран

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«САРАТОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ»
ИНСТИТУТ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Кафедра истории государства и права
Учебная дисциплина – история государства и права зарубежных стран
Курсовая работа
«Антитрестовское» законодательство буржуазных государств
Выполнил: студент 116 группы Направление подготовки 40.03.01 Юриспруденция 
Пахомов Артём Дмитриевич 

Саратов – 2017

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ	3
ГЛАВА 1. «ПРОБЛЕМЫ АНТИТРЕСТОВСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА»	4
1.1 Исторические предпосылки антитрестовского законодательства.	4
1.2 Экономическое содержание и экономическая роль буржуазных антитрестовских законов.	5
1.3 Анализ социально-политической сущности антитрестовских законов.	10
1.4 Правовая природа антитрестовского законодательства.	13
ГЛАВА 2. «АНТИТРЕСТОВСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО США»	18
2.1 История антитрестовских законов США	18
2.2 Антитрестовская политика федеральной администрации в США	22
2.3 Практика федеральных судов по применению антитрестовских законов.	25
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ	28














Введение

   Сбалансированность экономики, нормальное развитие рыночных отношений невозможны без поддержания и стимулирования конкуренции. Конкуренция – одно из достоинств частной экономической активности. А для того, чтобы противоречия между тенденцией монополизации и необходимостью сохранения конкуренции не привели к ликвидации последнего, необходимо вмешательство государства. Данное вмешательство выражается в правовой форме, когда со стороны государства принимаются нормативно-правовые акты в сфере антимонопольной политики.      
   Законы ряда буржуазных стран формально приняты в целях ограничения деятельности трестов, картелей и других форм монополий. Появление антитрестовского законодательства и его развитие связаны с ростом недовольства мелких и средних предпринимателей, а также широких слоев населения всё усиливающимся гнётом крупного капитала и монополий. С помощью этих законов буржуазного государства стремятся ослабить накал антимонополистической борьбы и посеять в массах реформистские представления о том, что государственный контроль устраняет якобы господство монополий в современном капиталистическом обществе. Антитрестовские законы тесно связаны с общей системой мер, с помощью которых буржуазное государство пытается воздействовать на рыночные отношения и формы взаимодействия предпринимателей. 
   
   
   
   
   
   
   
Глава 1. «Проблемы антитрестовского законодательства»

1.1 Исторические предпосылки антитрестовского законодательства.
   Утверждения буржуазных юристов об исконных антимонополистических корнях в праве не имеют научных оснований. Вся система буржуазных монополий, хотя и осуждалась в некоторых средневековых правовых нормах, но могла быть действительна подорвана и уничтожена лишь в ходе буржуазных революций и утверждения капиталистического общества. 
   Буржуазное право XIX века вело к ликвидации монополий феодального типа. Одновременно происходило возникновение и усиление монополий капиталистического типа, в связи с созданием благоприятных условий для ускоренной концентрации и централизации капитала.
   Буржуазное государство в последней трети XIX века, внешне защищая свободное предпринимательство и используя специфические правовые формы, которые лишь на поверхности явлений выглядели как государственное невмешательство в экономику, оказывало непосредственную помощь крупным компаниям, содействовало установлению господства монополий, всевластию финансовой олигархии.
   Анализ дебатов Конгресса США 1890 г. в связи с принятием закона Шермана позволяет сделать вывод о том, что «антимонополистическая» фразеология «общего права» оказала определенное влияние на конструкции этого антитрестовского закона, который, как заявили сами его авторы, «не устанавливает нового принципа в праве, а применяет хорошо известные принципы общего права»1.
1.2 Экономическое содержание и экономическая роль буржуазных антитрестовских законов.
   Для понимания исторического места антитрестовского законодательства в общем механизме правового регулирования при капитализме первостепенное значение имеет изучение меняющейся экономической роли буржуазного государства, которая получила объяснение в ленинской теории государственно-монополистического капитализма.
   Антитрестовское законодательство рассматривается прежде всего, как одна из специфических форм государственного регулирования экономики в современных капиталистических странах. Также, рассматривается, как и правовое средство, призванное воздействовать в интересах буржуазии на конкуренцию и рыночные отношения.
   Буржуазное антитрестовское законодательство, являясь одной из форм государственно-монополистического регулирования экономики, возникает и эволюционирует в тесной связи с развитием системы государственно-монополистического капитализма. Появление антитрестовских законов исторически относится к тем периодам, когда происходит общая активизация государственного вмешательства в экономику и получает широкое распространение лишь в период общего кризиса капитализма, главным образом, после второй мировой войны. Специальному анализу подвергаются ранние антитрестовские законы (США, Австралии, Канады, Новой Зеландии), появление которых в советской юридической и исторической литературе объяснялось преимущественно пропагандистскими факторами, и отмечает присутствие в них зачатков государственно-монополистического регулирования, которые еще резко контрастировали с господствовавшей в то время общей концепцией «негативного государства». Поэтому, в США, например, лишь в 30-е годы произошло заметное изменение в антитрестовской политике федеральных властей, которая стала рассматриваться как необходимое добавление к общей системе мер государственного регулирования экономики. В связи с общим развитием государственного регулирования экономики анализируются и первые попытки использовать антитрестовские и антикартельные законы в странах Европы (в Германии — в 1923 г., в Швеции — в 1925 г., в Норвегии — в 1926 г.).
   Теория и практика «антимонополистического» регулирования рассматривается в связи с общими направлениями экономической политики буржуазного государства, за которой стоят определенные экономические модели, теоретические разработки, подготовленные буржуазной наукой. Антитрестовские законы всегда отражали в своем развитии уровень буржуазных экономических теорий. С другой стороны, антитрестовские законы оказывали несомненное обратное влияние на буржуазную экономическую науку, которая свои концепции монополии и конкуренции строит обычно с учетом антитрестовской политики государства. В судебной практике, в первые десятилетия действия антитрестовских законов широко применялось буквальное понимание монополии как «власти одного», как полного антипода конкуренции, которое практически делало невозможным использовать регулирующие возможности этих законов.
   Но с 30—40-х годов в буржуазной экономической науке широкое распространение получают новые реформистские концепции монополии и конкуренции, которые в антитрестовской практике повлекли за собой разработку таких правовых конструкций, как «нормальная», «рабочая», «эффективная» и т. п. конкуренция. Эти конструкции стали своего рода мерилом при применении антитрестовских законов в различных буржуазных государствах, когда для правящих кругов возникает потребность в использовании корректирующего воздействия этих законов на рыночные структуры.
   В последние годы, в практике применения антитрестовских законов все чаще проявляются попытки определить сложную функциональную зависимость между формами конкуренции («олигополистическая», «работающая» и т. д.), структурой рынка (олигополия, дуополия, монополия и т. д.), с одной стороны, и эффективностью производства, темпами его роста и т. п., с другой. Это новое направление в экономическом истолковании антитрестовских законов связано с тем, что резкое усиление процессов централизации и концентрации капитала в ряде стран вызывает определенное беспокойство уже не только у мелкобуржуазных критиков монополии, но и в самих правительственных кругах, поскольку целый ряд официальных и неофициальных исследований последних лет показали, что концентрация монополистической власти ведет к отрицательным явлениям в экономическом развитии.
   С юридической точки зрения влияние антитрестовских законов на деятельность частных предпринимателей, а отсюда на экономическое развитие осуществляется по двум основным направлениям. Первое — это ограничение или запрещение отдельных договорных форм объединений предпринимателей, а также некоторых иных видов договоров между капиталистами (например, об условиях перепродажи товаров и т. п.), если они, по мнению государственных органов, ведут к ликвидации конкуренции или существенному нарушению «нормальной» рыночной деятельности. Второе направление — это ограничение или запрещение «доминирующей», «монополистической» и т. п. практики отдельных фирм или предприятий, если таковые оказывают нежелательное, с точки зрения империалистического государства, воздействие на конкуренцию, а отсюда и на производство какого-либо товара.
   Предусмотренное антитрестовским законодательством государственное вмешательство в рыночную деятельность капиталистов осуществляется в первом из указанных выше случаев, тогда как во втором оно сведено к минимуму. Это объясняется тем, что в современную эпоху государственное регулирование договорных отношений, ограничения «свободы договора» вообще получают довольно широкое распространение в экономическом законодательстве и осуществляются буржуазным государством всякий раз, когда речь идет об охране других коренных интересов господствующего класса и когда это создает видимость защиты «публичных интересов». Что же касается государственного вмешательства в деятельность отдельных частных лиц и компаний в сфере их «нормальной» производственной, торговой и финансовой деятельности, то оно допускается в ограниченных размерах, поскольку рассматривается как нарушение глубоких основ «индивидуальной свободы».
   В буржуазном антитрестовском законодательстве снимаются общие вопросы, вытекающие из господства монополистического капитала и остаются лишь отдельные юридически регулируемые формы деятельности и организации капиталистов, которые используются как монополиями, так и всем миром предпринимателей в капиталистических странах. В результате ни в одной из буржуазных стран антитрестовское законодательство не имеет дела с монополией в целом, с монополией как определенным социально-экономическим явлением, присущим современному этапу в развитии капитализма.
   Практика применения антитрестовских законов в различных буржуазных странах показывает, что, столкнувшись с теми или иными правовыми запретами, монополисты без труда могут использовать другие уже испытанные и вполне «легальные» приемы установления господства на рынке или же изыскать новые, более тонкие и скрытные способы подавления конкурентов и укрепления своих монополистических позиций. Нередко, антитрестовское законодательство само дает толчок к рождению новых форм монополистической деятельности. Так, например, законодательное запрещение трестов в США привело к широкому использованию крупным капиталом системы держательских компаний; ограничение соглашений картельного типа во многих странах вызвало к жизни неформальные пулы, так называемые торгово-промышленные ассоциации, информационные соглашения, «сознательный параллелизм» и т. п.; контроль за горизонтальными и вертикальными слияниями компаний способствовал созданию концернов, конгломератов и т. д.
   Буржуазное государство, устанавливая ради защиты капиталистического рынка и конкуренции определенные границы для «свободы договора», никогда не посягает на этот принцип в целом, потому что это противоречило бы основам капиталистического предпринимательства. Более того, крупный капитал всегда обладает необходимой свободой, позволяющей ему подыскать наиболее соответствующие конкретной обстановке типы договорных отношений и обеспечить себе необходимые условия для получения максимальной прибыли. С другой стороны, «антимонополистические» законы нередко ударяют по мелким и средним предприятиям, которые не имеют необходимых средств и возможностей для сложного маневрирования на рынке.
1.3 Анализ социально-политической сущности антитрестовских законов.
   Антитрестовское законодательство регулирует ту сферу общественных отношений, в которой происходит постоянное столкновение интересов монополистического капитала с интересами рабочего класса и других слоев буржуазного общества. Таким образом, антитрестовская политика буржуазного государства, как и другие формы государственно-монополистического регулирования, становится тем местом, где происходит острая классовая борьба.
   Особое воздействие на правящие круги буржуазных государств, которое заставляет их идти на принятие антитрестовских законов, оказывает антимонополистическое движение, представляющее собой одно из важнейших социально-политических явлений современности. Выступления широких слоев населения против гнета монополий вынуждают империалистическое государство постоянно прибегать к антитрестовским маневрам.
   Если антимонополистическая борьба трудящихся масс является тем важным социальным фактором, который вынуждает господствующий класс идти на антитрестовские маневры, то на реальное содержание «антимонополистического» законодательства непосредственное и более существенное воздействие оказывает борьба между различными группами самой буржуазии. Антитрестовское законодательство в значительной мере является выражением социальных иллюзий мелкой и средней буржуазии, верующей в то, что с помощью мер государственного регулирования возможно ограничить произвол могущественных корпораций. Но преломленные в этом законодательстве интересы немонополистической части буржуазии не только не являются результатом их антикапиталистических позиций, а наоборот, связаны со стремлением развивать и возрождать «свободное предпринимательство»— т. е. укреплять устои капиталистической экономики. Именно поэтому представители мелкой и средней буржуазии, которые численно преобладают в составе господствующего класса и имеют своих представителей в парламентах, как правило, активно участвуют в разработке антитрестовских законов и постоянно требуют внесения в них все новых добавлений, добиваясь восстановления «свободной конкуренции».
   Антитрестовское законодательство — это также результат противоречий, конкурентной борьбы между отдельными группировками самой монополистической буржуазии. Представители тех групп финансового капитала, которые успели захватить ключевые позиции в той или иной отрасли экономики, использующие открытые приемы монополистической деятельности и получающие высокие прибыли без прямой помощи со стороны государства, до сих пор выступают против различных форм государственного регулирования экономики, в том числе и против антитрестовского законодательства. В ряде случаев представители этих групп, не приспособившись сразу к законодательству о монополиях, не перестроив свою явно антиконкурентную практику, могут испытывать неудобства от этого законодательства, терпеть от него некоторые убытки и частично уступать свои позиции конкурентам, проводящим более гибкую политику на рынке и получающим поддержку со стороны правительственных органов.
   С другой стороны, определенная часть монополистической буржуазии, тесно связанная с государственным аппаратом, умело использует выгоды государственного регулирования и, владея новыми, более тонкими методами маневрирования на рынке, стремится с помощью законодательства о монополиях и конкуренции нанести удар своим менее гибким конкурентам.
   Делая вывод, что антитрестовское законодательство является своеобразным средством регулирования отношений внутри самого класса капиталистов, следует подчеркнуть, что поскольку в самом законодательстве воля господствующего класса выражена в общей форме, оно уже не может заранее определить, с какими индивидуальными частными интересами вступит в будущем в противоречие эта «общая воля». Но в практической деятельности империалистического государства этот вопрос легко улаживается, ибо государственные органы, ведающие «антимонополистической» политикой, стремятся предотвратить нежелательные коллизии с могущественными группами капиталистов, а с другой стороны — проявляют твердость и бдительность в отношении «антиконкурентного» поведения менее влиятельных предпринимателей.
   Раскрывается и та сторона антитрестовских законов США, в которой особенно откровенно обнажается их классовый смысл, — использование в конце XIX века и в первые десятилетия XX века закона Шермана для подавления рабочих организаций. Выполнив в определенный исторический период развития рабочего движения свою классово-служебную роль в качестве инструмента борьбы буржуазного государства с профсоюзным движением, после второй мировой войны, антитрестовское законодательство уступило свое место в антирабочей политике другим законодательным средствам и правовым приемам (закон Тафта—Хартли и др.). В других буржуазных странах в иных условиях классовой борьбы правительственные органы и суды, учитывая возможную реакцию рабочего класса, не решались уже использовать антитрестовское законодательство против профсоюзов.
1.4 Правовая природа антитрестовского законодательства.
   Антитрестовское законодательство представляет собой комплексную отрасль законодательства и его нельзя рассматривать в качестве равноценной и самостоятельной отрасли буржуазного права, наряду с такими его отраслями, как, например, административное, гражданское, торговое и т. п. право. Само обособление антитрестовского законодательства в общей системе буржуазного права, связанное с регулированием некоторых определенных сторон и процессов современной капиталистической экономики (конкуренции, отдельных форм рыночной деятельности и структуры капиталистических объединений и т. д.), не совпадает с единой логической основой выделения отраслей права, лежит в иной плоскости. Автономность, а с другой стороны, комплексность антитрестовского законодательства, определяется также тем. что оно развивалось не на базе какой-либо одной из традиционных отраслей или институтов права как его подотдел, а сочетало в себе (в специфическом соотношении) элементы ряда смежных и даже разнородных отраслей права.
   В антитрестовском законодательстве наблюдается присущее буржуазному праву в целом сложное переплетение основных методов правового регулирования общественных отношений. В антитрестовском законодательстве можно наблюдать общую тенденцию, характерную для буржуазного права в XX веке, — значительное увеличение значения и удельного веса приказных, императивных начал. В нем большое место отводится запретительным, разрешительным, придписывающим и т. п. нормам. Для антитрестовского законодательства характерно не только изменение в пропорции между диспозитивным и императивным началом, но и все более тесное сцепление, переплетение этих двух основных методов правового регулирования.
   В антитрестовских законах различных стран можно видеть совокупность, особый сплав норм, которые по «отраслевому принципу» относятся к различным отраслям буржуазного права — административному, уголовному, гражданскому, торговому и т. д.
   Вместе с тем показывается, что нормы уголовно-правового характера, хотя буржуазная пропаганда акцентирует на них чрезмерное внимание, не занимают какого-либо значительного места в антитрестовском законодательстве, и по делам, касающимся не профсоюзов, а капиталистов, получают крайне ограничительное толкование. Именно практическая безвредность уголовно-правовых запретов определяет то обстоятельство, что монополистическая буржуазия допускает их существование в антитрестовских законах.
   Гражданско-правовые нормы в антитрестовском законодательстве направлены прежде всего на регулирование договорных отношений, они вводят новые требования в общие положения о договоре, в частности, о его форме — устанавливается письменная форма картельных договоров, обязательная регистрация определенных типов ограничительных соглашений, специальные правила о гражданско-правовой ответственности лиц, нарушающих предписания закона и т. д. В антитрестовском законодательстве содержатся также нормы, регулирующие условия, относящиеся и к содержанию договоров определенного типа — договоры о фиксировании цен, разделе рынка конкурентами, «связывающие» контракты, «исключительные» договоры и т. д.
   Административно-правовое начало в антитрестовском законодательстве ярко проявляется не только в том, что эти законы уделяют много внимания вопросам организации и деятельности специальных «антитрестовских» регулирующих органов, но и в том, что они прямо или косвенно предоставляют этим органам возможность решать вопрос о действительности отдельных соглашений предпринимателей, дискреционной властью изменять условия, содержание определенных договоров или вынесенные на их основе санкции. Административные органы могут также предписывать предпринимателям прекратить какую-либо определенную торговую практику или вести ее в соответствии с «честными», «нормальными» условиями, или вступить в договорные отношения с какими-либо предпринимателями, которые ранее подвергались несправедливому, с точки зрения правительственного органа, бойкоту и т. д.
   Тесное переплетение в антитрестовской практике принципа диспозитивности поведения участников торгового оборота и сторон в договоре со значительным государственно-императивным элементом, приводящим волю участников конкретных правоотношений в- соответствие с выраженной в законодательстве общей волей господствующего класса, свидетельствует об архаичности того резкого противопоставления сферы частного и публичного права, которое унаследовано буржуазной юриспруденцией от предшествующей эпохи. Антитрестовское законодательство содержит в себе черты публичного и частного права, в нем ярко отражается единство классового содержания буржуазного права — неразрывная связь частного (прежде всего — монополистического) интереса с экономической политикой империалистического государства.
   Антитрестовское законодательство с точки зрения его внешних юридических конструкций варьируется в зависимости от общих особенностей правовой системы тех или иных стран, а также в зависимости от характера государственного вмешательства в данную сферу экономических отношений. В настоящее время сами буржуазные юристы выделяют две системы антитрестовского права — американскую и европейскую. Это деление возникло в силу того, что большинство антитрестовских статутов США и других стран «американской системы» (Япония, Аргентина, Канада и др.) с формально-юридической точки зрения строится не как поощрительное, управомачивающее, регулирующее, а как запрещающее законодательство. «Европейский тип» антитрестовского законодательства, к которому относятся также «антимонополистические» законы ЮАР, Израиля, Австралии и Новой Зеландии, характеризуется почти полным отсутствием общих декларативных запрещений монополистических действий капиталистов. Эти законы исходят не из запрещения монополий, а из принципа «контроля за злоупотреблениями» монополистического характера. Отсюда здесь большее внимание уделяется системе административного регулирования предпринимательской деятельности.
   Антитрестовское законодательство дает также богатый материал, подтверждающий общие изменения в форме буржуазного права, связанные с кризисом буржуазной законности и получившие ранее глубокое освещение в советской юридической литературе2. Отдельные положения антитрестовского типа декларируются в отдельных буржуазных конституциях, но основной формой «антитрестовского нормотворчества» буржуазного государства является закон. Как правило, именно в законе формулируются основные исходные принципы и положения буржуазного антитрестовского права.
   Буржуазные законы о монополиях и конкуренции весьма разнообразны по своей внешней форме, по использованию в них различных методов юридической техники. Эти различия вытекают как из особенностей правовой системы в целом, так и из тех методов экономического регулирования, которые используются в антитрестовских законах той или иной страны. Но во всех странах антитрестовское законодательство включает в себя чрезвычайно сложную правовую терминологию, неопределенные и расплывчатые правовые конструкции. Некоторые законы содержат также статьи, предусматривающие прямую делегацию законодательных полномочий правительству или специальным административным органам.
   Характерной чертой антитрестовского законодательства является также то, что оно обрастает целой системой административных и судебных решений, которые даже в тех странах, где нет официально признанной системы прецедентного права, играют фактически роль источника права. Во исполнение антитрестовских законов издаются специальные правительственные, а также иные нормативные акты исполнительной власти. Особенно значительную роль играют акты специальных регулирующих органов, которые учреждены в соответствии с антитрестовскими законами.
   В странах, где судебный прецедент издавна рассматривается в качестве важного источника права по антитрестовским вопросам, выступают также судебные решения. Не случайно в буржуазной литературе, посвященной регулированию монополии и конкуренции, наряду с понятием антитрестовского права (законодательства) широко используется термин «антитрестовская политика». Этот термин получил распространение и официальное признание не только в связи с тем, что он отражает все многообразие форм и методов применения антитрестовских законов, но и потому, что он подчеркивает тот факт, что акты административных и судебных органов, учитывающие меняющиеся экономические и политические интересы монополистического капитала, являются значительно более подвижными и гибкими, а следовательно и более удобными для осуществления экономической политики буржуазного государства, чем сами законодательные рамки.








Глава 2. «Антитрестовское законодательство США»
2.1 История антитрестовских законов США
   В данной главе выявляются специфические социально-экономические условия и особенности классовой борьбы в США в конце XIX века, которые вызвали раннее появление антитрестовских законов как в штатах, так и в федерации. Большое внимание уделяется анализу исторической обстановки в период принятия закона Шермана, а также самому ходу разработки этого акта, занимающему до настоящего времени центральное место в антитрестовском законодательстве США. Раскрывается также юридическое содержание этого закона, который, унаследовав неопределенность и двусмысленность ряда конструкций «общего права», не предусмотрел четкого запрещения монополий и основных форм ее проявления, а был основан на бесплодной идее «обуздания» монополий посредством защиты «свободной конкуренции».
   Закон Шермана затронул сферу, включавшую весьма существенные интересы монополистического капитала. В результате этого, крупные корпорации, смирившиеся с неизбежностью антитрестовского законодательства как средства успокоения общественного мнения, проявили активность в том, чтобы максимально приблизить его к своим интересам.
   Антитрестовское законодательство штатов, хотя и имело большое количество вариаций, также строилось главным образом на кодификации «общего права». Эффективность этих законов была еще менее значительной, чем у закона Шермана.
   Закон Шермана и антитрестовские законы в штатах не могли повлиять на процесс становления власти монополистического капитала и лишь на короткий период успокоили общественное мнение. В начале XX века наиболее дальновидные представители крупного капитала, в частности президент Т. Рузвельт, осознали необходимость новых реформистских антитрестовских маневров. Пребывание Т. Рузвельта на посту президента — это период принятия некоторых новых антитрестовских актов (касавшихся главным образом процессуальных вопросов), возбуждения ряда судебных антитрестовских процессов, которые сопровождались большой шумихой, но, не причинили сколь-нибудь заметных неудобств для монополистического капитала США.
   Новая волна антитрестовской демагогии повлекла за собой принятие конгрессом в 1914 г. «Акта о Федеральной торговой комиссии» и так называемого закона Клейтона. Основная идея «Акта о Федеральной торговой комиссии» заключалась не в ограничении монополистической практики, а в запрещении «нечестных методов конкуренции». Создание нового государственного органа — Федеральной торговой комиссии (ФТК) отражало тенденцию к дальнейшему усилению государственного регулирования экономической жизни в интересах монополий. Закон Клейтона был направлен против некоторых наиболее грубых методов, используемых крупным капиталом для установления монополистического господства (дискриминации в ценах, «связывающих контрактов», слияний конкурирующих компаний и переплетающихся директоратов).
   В период между первой и второй мировыми войнами изменения в антитрестовском законодательстве шли главным образом по пути установления ряда изъятий и исключений из ранее установленных «антимонополистических» запретов. В 20—30-е годы существенные изъятия из антитрестовских законов были связаны с развитием системы государственного регулирования экономики, отражавшей новые формы взаимодействия монополий с государственным аппаратом (создание специализированных «независимых» агентств и т. д.). Некоторое оживление антитрестовской политики предусматривал лишь закон Робинсона—Патмана 1936 г., принятый под непосредственным давлением мелких предпринимателей, требовавших дальнейшего усиления государственных мер против дискриминации в ценах. Закон запрещал дискриминацию при определенных специфических условиях, а также некоторые наиболее грубые приемы такой дискриминации, но сопроводил это запрещение целой серией исключений.
   После второй мировой войны сам монополистический капитал США пошел на некоторое расширение масштабов антитрестовской политики, поскольку он, помимо выгод чисто идеологического порядка, видел в ней наиболее приемлемую форму общеправового регулирования рыночных отношений и конкуренции, которая позволяет ему избежать введения методов прямого административного вмешательства. Однако все послевоенные изменения в антитрестовском законодательстве не явились сколь-нибудь существенными по сравнению с предшествующими антитрестовскими актами.
   Наиболее значительным послевоенным добавлением к законам Шермана и Клейтона явился Акт Селлера — Кефовера 1950 г., который в сущности оказался лишь подтверждением положений закона Клейтона о слияниях компаний, которые получили крайне ограничительное толкование в судебной практике 20— 30-х годов. Акт Селлера — Кефовера отражал беспокойство правящих кругов США резким увеличением числа слияний и поглощений в американской промышленности и стал в 60-е годы одним из основных инструментов антитрестовской политики федерального правительства. Однако и он не смог приостановить процесса централизации капитала s США, который во второй половине 60-х — начале 70-х годов проявился в новой чудовищной по своим масштабам волне слияний и реорганизаций.
   Мало что изменили в федеральной антитрестовской политике — Акт 1955 г., увеличивший до 50 тыс. долларов размер штрафа за нарушение закона Шермана, акт 1962 г., расширивший возможности министерства юстиции получать от компаний документы в гражданских антитрестовских делах, и некоторые другие менее существенные дополнения к основным антитрестовским законам. Анализ всех послевоенных поправок к «антимонополистическим» законам позволяет сделать вывод, что и в измененном виде антитрестовское законодательство не создает каких-либо реальных препятствий для монополистического капитала, обладающего большим арсеналом правовых средств, обеспечивающих ему безраздельное господство в экономике США. Известное возрастание роли антитрестовского законодательства в правовой системе США после второй мировой войны определяется не столько принятием новых законов, сколько попыткой федеральных властей несколько активизировать применение законов Шермана и Клейтона.
2.2 Антитрестовская политика федеральной администрации в США
   Обязанность принимать меры по реализации антитрестовские законов возлагается прежде всего на министерство юстиции и федеральную торговую комиссию. Основная роль в применении этих законов принадлежит министерству юстиции, в состав которого входит федеральная прокуратура (атторнейская служба). Судебное преследование нарушителей закона Шермана и Клейтона США возлагается на окружных атторнеев, действующих под руководством генерал-атторнея, являющегося министром юстиции. Поскольку судебные дела по антитрестовским делам возбуждаются от имени правительства США, постольку деятельность министерства з этой сфере, непосредственно затрагивающей могущественные монополистические интересы, находится под постоянным контролем президента США как главы исполнительной власти. Приводятся примеры, свидетельствующие о том, что личные связи президента и членов его кабинета с предпринимательскими кругами, общая экономическая платформа и тактика социального маневрирования правительства оказывают решающее воздействие на активность и формы осуществления антитрестовской политики министерством юстиции.
   Для конкретного руководства деятельностью атторнеев, ведущих расследование антитрестовских дел, в составе министерства юстиции образован специальный антитрестовский отдел, возглавляемый помощником министра. Демонстрируемое министерством юстиции в течение ряда десятилетий откровенное нежелание использовать антитрестовские законы против очевидных монополистических злоупотреблений крупного капитала грозило полным падением престижа «антимонополистической» политики в глазах широких слоев американского народа. Поэтому с конца 30-х годов правящие круги США были вынуждены пойти на некоторую активизацию деятельности антитрестовского отдела.
   Располагая в настоящее время специализированным аппаратом, приспособленным для ведения антитрестовских расследований, министерство юстиции тем не менее под разными предлогами стремится не возбуждать судебные дела против крупнейших корпораций США. Правда в последние годы число антитрестовских расследований несколько увеличилось, но оно ничтожно мало по сравнению с теми многочисленными открытыми нарушениями законодательства, о которых известно самому министерству. Так, в 1970 г. министерство возбудило в федеральных судах всего 59 антитрестовских дел, завершило ведение 60 процессов, оставшихся от предшествующих лет, и начало 150 новых расследований3.
   Уголовные дела, возбужденные министерством юстиции, как правило, тянутся многие годы, и за это время корпорации получают огромные прибыли, а затем перестраивают свою торговую практику в соответствии с действующим на данный момент антитрестовским правом.
   В гражданских антитрестовских делах министерство юстиции стремится к тому, чтобы завершить их не в порядке обычного судебного процесса, а путем выработки вместе с самими заинтересованными предп.......................