Становление судебных учреждений России в системе разделения властей

     Содержание
     
     
Введение	3
Глава 1. Политико-правовые воззрения на разделение властей	5
1.1. Общая характеристика зарубежных концепций разделения властей	5
1.2. Исторические взгляды на разделение властей в трудах отечественных мыслителей	18
Глава 2. Теоретические аспекты разделения властей в Российской Федерации	30
2.1. Общая характеристика разделения властей в Российской Федерации	30
2.2. Место и роль судебной ветви власти в концепции разделения       властей	32
Глава 3. Становление судебной ветви власти в России	44
3.1. Реформирование судебных учреждений в период 1990-2000 гг.	44
3.2. Место и роль мировой и конституционной (уставной) юстиции в механизме разделения властей	53
Заключение	64
Список используемых источников	69


Введение
     
     Несмотря на то, что теоретическое осмысление принципа разделения властей насчитывает не одно столетие, интерес к данной идее, не угасает и в настоящее время. Выступая предметом многочисленных политико-правовых исследований, феномен разделения властей имеет различные, неоднозначные, порой диаметрально противоположные трактовки, что обуславливает актуальность исследования.
     Это определяется, во-первых, широкими географическими масштабами распространения принципа разделения властей в государственном механизме разных стран мира. Во-вторых, усложнением экономической, политической и социальной сфер жизнедеятельности мирового сообщества и как следствие этого, проявлением тенденции повсеместного усиления роли исполнительной власти, сложностью характера взаимоотношений ветвей власти: законодательной и исполнительной.
     В данном контексте особый интерес представляет рассмотрение процесса становления судебной власти России как с точки зрения истории, так и с точки зрения современного состояния.
     Цель работы: рассмотреть и проанализировать становление судебных учреждений России в системе разделения властей.
     Задачи работы:
* Дать общую характеристику зарубежных концепций разделения властей;
* Обозначить исторические взгляды на разделение властей в трудах отечественных мыслителей;
* Дать общую характеристику разделения властей в Российской Федерации;
* Определить место и роль судебной ветви власти в концепции разделения властей;
* Проследить процесс реформирования судебных учреждений России в период 1990-2000 гг.
* Обозначить место и роль мировой и конституционной (уставной) юстиции в механизме разделения властей.
     Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в сфере государственной власти Российской Федерации.
     Предметом исследования являются нормы действующего законодательства, регламентирующие функционирование судебной власти в контексте разделения властей.
     Методологическую основу исследования представляют общий диалектический метод познания и частные методы исследования: исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, методы анализа и синтеза, обобщения и т.д. 
     Проведённое исследование опирается как на нормативно-правовые, так и литературные источники. Из числа работ, посвященных рассматриваемому кругу проблем, стоит отметить труды таких авторов, как: Алексеев С.С., Баглай М.В., Безруков А.В., Бондарь Н.С., Ершов В.В., Изварина А.Ф., Клеандров М.И., Нерсесянц В.С., Пахомов В.Г., Чурилов С.Н., Эбзеев Б.С. и других.
     

Глава 1. Политико-правовые воззрения на разделение властей

1.1. Общая характеристика зарубежных концепций разделения властей
     Человечество во все времена стремилось к ограничению абсолютной власти, вся полнота которой в древности была сосредоточена в руках ограниченного круга лиц или одного человека. Однако управление определенной общностью - процесс трудоемкий. Осуществление всех властных функций одним человеком (или небольшой группой) - непосильная задача. Поэтому уже в ранних государствах стало необходимым учреждение государственного аппарата, обеспечивающего реализацию властных полномочий.
     Безусловно, как отмечают исследователи, распределение некоторых полномочий между людьми, подвластными и подконтрольными монарху, еще не говорит о реализации принципа разделения властей или ограничении публичной власти.1 
     Реальное ограничение власти верховного правителя стало исторически возможным благодаря влиянию многих идеологических, политических, экономических и иных факторов. Определенное воздействие на формирование идейной основы разделения властей оказали политико-правовые взгляды выдающихся философов и государствоведов.
     Величайший мыслитель древности Аристотель (384 - 322 гг. до н.э.) основой «каждого из видов государственного устройства» считал три его отдельные части: «первая - законосовещательный орган, рассматривающий дела государства, вторая - должности, третья - судебные органы».2
     Однако, высказывания Аристотеля вряд ли возможно считать воззрениями о разделении властей в прямом смысле слова. Исходя из его учения, разделению подлежит не государственная власть, а структура государственного управления. При этом носителем суверенитета является не весь народ, а отдельные группы людей либо один человек.3 
     Функции отдельных органов государственной власти, согласно его воззрениям, имеют содержание, противоположное смыслу властных функций в классической теории разделения властей. Так, одна из ветвей власти у Аристотеля носит название законосовещательного, а не законодательного органа. Достаточно размыто определены полномочия исполнительной власти или «должностей», хотя, по всей видимости, имеются в виду исполнители полномочий государственного управления. Справедливо отмечено, что Аристотеля интересуют не столько функции этих органов, сколько различное устройство каждого элемента государственной власти в разных формах государства.4
     Таким образом, в рассматриваемый период говорилось лишь о распределении управленческих полномочий между государственными органами. Единоличным обладателем власти являлся монарх, либо в роли носителя суверенитета выступала малая группа людей (аристократия, олигархия), относящихся к определенным слоям населения, но не весь народ в целом. Другими словами, воззрения древних авторов являлись лишь предпосылкой зарождения концепции разделения властей, но не самой теорией.
     В этом смысле представляются верными слова В.С. Нерсесянца, который утверждал, что «дифференциация целостной государственной жизни имела место уже в Древнем мире, и античная мысль отразила этот факт. Однако ввиду отсутствия в древности абстракции политического государства отсутствовала также абстракция власти политического государства, о разделении которой, по существу, и идет речь в Новое время».5
     В Средние века идея ограничения абсолютной власти монарха была развита доминиканским монахом Фомой Аквинским (1225 - 1274). Будучи несомненным сторонником монархической формы правления, он выделял два вида монархии: абсолютную и политическую. Причем наилучшей из названных разновидностей он считал политическую монархию, где власть правителей ограничена законом и не должна выходить за его рамки. Заслуга Ф. Аквинского в том, что его взгляды в последующем послужили идейным катализатором при формировании сословно-представительных монархий в Западной Европе и соответствующей идеологии.
     Другой средневековый мыслитель, Марсилий Падуанский (ок. 1275 - ок. 1343), в своих воззрениях пошел еще дальше. Он утверждал, что единственным носителем суверенитета выступает народ. С точки зрения М. Падуанского, только народ в лице наиболее заслуженных граждан может быть верховным законодателем. Кроме власти законодательной, он выделял также исполнительную власть. По мнению философа, порядок организации и деятельности органов исполнительной власти, а также их компетенция зависели от воли законодательной власти. Органы исполнительной власти должны были формироваться на выборных началах.6
     Обобщая политико-правовые взгляды средневековых европейских мыслителей, следует сказать, что их воззрения, несмотря на некоторую внешнюю сопоставимость, качественно отличались от учений античных теоретиков. Прежде всего, средневековые исследователи стали рассматривать дифференциацию власти не как структурное распределение властных полномочий между государственными органами, а как разделение функций власти.
     Начало формирования теории разделения властей в современном ее понимании большинство исследователей связывает с именем английского философа-материалиста Дж. Локка (1632 - 1704). В литературе учение Локка рассматривается под разными углами. Советские ученые оценивали его идею как «отражение специализации функций буржуазного государственного управления и разделения труда между различными органами государства».7 Современные исследователи считают, что в реализации принципа разделения властей Дж. Локк видит «политико-правовой механизм, способный создать условия сохранения неотчуждаемых естественных прав человека и преодоления «естественного состояния».8
     В концепции Дж. Локка присутствуют принципиальные моменты, которые в дальнейшем сыграли ключевую роль в формировании правовых идей его последователей. Так, его несомненной заслугой стало суждение о том, что каждый человек «по природе обладает властью». Кроме того, как справедливо заметил Г.А. Заиченко, отстаивая идею разделения властей на законодательную и исполнительную, «Локк тем самым отвергал такую форму государственного правления, как абсолютная монархия. В этом одно из главных отличий от Гоббса», который наделял суверенитетом на основании договоренности единое лицо (отдельного человека или собрание людей).9
     Идея ограничения абсолютизма посредством разделения властей на три ветви была развита позднее выдающимся французским философом Ш. Монтескье (1689 - 1755).
     Можно согласиться с утверждением о том, что Ш. Монтескье заложил системную основу теории разделения властей. Все дальнейшее развитие анализируемой концепции было связано с различным истолкованием взглядов этого выдающегося французского просветителя, а также применением сформулированной им идеи на практике в качестве конституционно-правового принципа.10
     Монтескье констатировал, что в каждом государстве есть три рода власти: власть законодательная, в силу которой «государь или учреждение создает законы, временные или постоянные, и исправляет или отменяет существующие законы»11; власть исполнительная, ведающая вопросами войны и мира, дипломатического права, вопросами государственной безопасности; власть судебная, карающая преступления и разрешающая столкновения частных лиц.
     Излагая концепцию разделения властей, Ш. Монтескье подчеркивал, что судебная власть, будучи самостоятельной ветвью власти, должна быть независимой в принятии своих решений и должна руководствоваться только текстом закона. Вместе с тем, говоря об отделении судебной власти от других ветвей, теоретик допускал «три исключения, основанные на наличии особых интересов у лиц, привлекаемых к суду». Содержание первого исключения сводилось к тому, чтобы «знать судилась не обыкновенными судами нации, а той частью законодательного собрания, которая составлена из знати». Объясняя необходимость иммунитета знатных слоев от юрисдикции народного суда, Монтескье утверждал, что «привилегия, которой пользуется любой гражданин свободного государства, - привилегия быть судимым равным себе». Второе исключение затрагивало право законодательных органов на смягчение наказания, т.е. «произнесение приговоров, менее суровых, чем те, которые им предписываются» судом. Третье исключение касается положения о том, что представителя той или иной палаты парламента вправе судить не суд, а только та палата, членом которой является обвиняемый в совершении общественно опасного преступления.12 
     Резюмируя изложенное, можно отметить, что доктрина Ш. Монтескье отражала лишь некоторые особенности устройства европейских государств середины XVIII в. и вряд ли могла быть применена в них в полной мере. Вместе с тем теория разделения властей стала не только идейной основой первых конституционных актов и катализатором прогресса политико-правовых взглядов. Уже в конце XVIII в. отдельные ее положения получили нормативное закрепление в качестве конституционного принципа как во Франции, так и в других государствах и были практически реализованы.
     Во Франции первыми нормативными правовыми актами, в которых была отражена теория разделения властей, явились Декларация прав человека и гражданина, принятая Национальным собранием 26 августа 1789 г., и Конституция от 3 сентября 1791 г.
     Во французской Декларации 1789 г. провозглашение этого конституционного принципа звучит категорично: «общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции».13 Конкретизировавшая данный тезис Конституция 1791 г. установила, что «суверенитет принадлежит нации: он един, неделим, неотчуждаем и неотъемлем»14; законодательная власть вверяется Национальному собранию, состоящему из представителей, избранных народом; власть исполнительная вверена королю; власть судебная вверена судьям, избираемым народом.
     Наиболее прагматичны и практически значимы исследования американских политиков - авторов фундаментальных нормативных правовых актов, и по сей день регламентирующих отношения в области государственного устройства Соединенных Штатов Америки. Разделение властей стало рассматриваться ими не как абстрактная теория, а как важнейший конституционный принцип, на основании которого обязаны функционировать все ветви государственной власти. Сформулированная Ш. Монтескье идея взаимного контроля и равновесия властей приобрела более четкие формы, получив название «система «сдержек и противовесов» (checks and balances).
     Особый вклад в развитие теории разделения властей был внесен выдающимися американскими мыслителями-федералистами А. Гамильтоном, Д. Мэдисоном, Д. Джеем.15
     Федералисты были против простого обособления отдельных ветвей власти. Так, в противоположность идее Т. Джефферсона, возлагавшего функции контроля над законодательной, исполнительной и судебной властью на весь народ, они говорили о том, что эти три ветви власти на практике не могут сохранить ту степень раздельности, которая согласно аксиоме Монтескье необходима свободному правлению.16 
     При этом допускалось некое смешение властей при разрешении смежных вопросов в целях установления деловой конкуренции между ветвями власти, как справедливо замечает А.М. Барнашов.17 Вместе с тем, ни одно из ведомств не должно пользоваться, прямо или косвенно, правом отменять решения других при осуществлении своих соответственных полномочий. Именно в этих целях американскими федералистами была разработана система «сдержек и противовесов», которая, получив нормативное закрепление в Декларации независимости Соединенных Штатов Америки 1776 г. и Конституции Соединенных Штатов 1787 г., действует в США и в настоящее время.18
     Своеобразно видел проблему разделения властей современник американских федералистов, основоположник теории утилитаризма англичанин И. Бентам (1748 - 1832). Выступая за разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, Бентам вместе с тем являлся противником абсолютной независимости отдельных ветвей власти. «Взаимная зависимость этих трех властей заставляет их подчиняться неизменным законам, сообщает им систематическое и выдержанное направление».19 Таким образом, идея сдержек и противовесов имела место и в рамках утилитарного подхода.
     Выдающийся немецкий философ Г.В.Ф. Гегель (1770 - 1831) также не был согласен с общепринятым разделением властей на законодательную, исполнительную и судебную. Рассматриваемую проблему он представлял следующим образом. Согласно его концепции «политическое государство распадается на власть определять и устанавливать всеобщее, законодательную власть; на власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее, правительственную власть; на власть субъективности как последнего волерешения, княжескую власть, в которой различные власти объединяются в индивидуальное единство, которая, следовательно, есть вершина и начало целого, конституционной монархии».20 Судебную власть Гегель не считал «третьим моментом понятия, ибо ее идентичность лежит вне указанных сфер», и относил ее к правительственной власти.21
     Философ выступал против абсолютной самостоятельности властей в отношении друг друга. Решение проблемы взаимной борьбы властей он видел в единстве и подчиненности всех властей государственному суверенитету. Носителем суверенитета, по идее Гегеля, являлся конституционный монарх. Таким образом, концепция Гегеля существенным образом отличалась не только от классической теории разделения властей, но также не совпадала с распространенными демократическими идеями о народном суверенитете.
     Следует отметить, что наряду с появлением в литературе различных трактовок рассматриваемой теории сторонниками разделения властей было образовано критическое направление, отвергающее постулаты классической идеи разделения властей. Его основателем стал Ж.-Ж. Руссо (1712 - 1778).22 Вместе с тем некоторые авторы, напротив, ставят его концепцию в один ряд с идеями бесспорного основоположника теории разделения властей Ш. Монтескье.23
     Думается, что идеи Ж.-Ж. Руссо можно толковать двояко. С одной стороны, он действительно различал законодательную и исполнительную власть. Философ отмечал: для того, чтобы в государстве существовало равновесие, необходимо, чтобы при всяких условиях существовало равенство между могуществом правительства и силой суверена, обладающего законодательной властью. С этой целью законодательная власть вправе осуществлять контроль над правителем. С другой стороны, Руссо утверждал, что суверенитет или общая воля неделимы. При этом он осуждал своих предшественников, которые, по его мнению, делят единый суверенитет на волю и силу, т.е. на законодательную и исполнительную власть. Руссо оставлял без рассмотрения судебную власть, которую, очевидно, причислял к власти исполнительной.24
     Обращаясь к взглядам на концепцию разделения властей сторонников марксизма, следует сказать о том, что их позиция, как указывают некоторые учёные25, основана на базе идей Ж.-Ж. Руссо, изложенных в «Общественном договоре». 
     Отправным пунктом рассуждений Руссо об идеальном государственном устройстве становится идея его сознательной организации по определенному, заранее разработанному плану. В этом отношении Руссо выступает последователем Платона и предшественником Маркса.26
     Обращаясь к основным компонентам доктрины Руссо, мы находим там все характерные признаки равенства всех членов общества по отношению к верховной власти, которая, по крайней мере теоретически, не отдает предпочтения никому из них. Общественный договор раз и навсегда наделяет граждан равными правами и обязанностями, от обеспечения которых они не могут уклониться. Руссо убежден, что отношения народа и власти носят при этом гармонический характер: «Это не соглашение высшего с низшим, но соглашение целого с каждым из его членов; соглашение законное, потому что его основанием является общественный договор, справедливое, потому что оно общее для всех; полезное, потому что оно не может иметь, помимо общего блага, другой цели, и прочное, потому что гарантией ему служат общественная сила и верховная власть».27 
     Заключение общественного договора делает государство хозяином всего имущества гражданина, а его самого превращает в условного собственника, который остается им лишь до тех пор, пока соблюдаются условия договора.
     Как представляется, начиная с К. Маркса и в дальнейшем, марксистская политико-правовая мысль в целом развивалась в духе идей, сформулированных Руссо, прежде всего исходила из признания тезиса о единстве, неделимости и неотчуждаемости суверенитета народа, о принадлежности всей полноты власти народу, при этом, однако, не отрицая, как это делал Руссо, возможности и необходимости осуществления законодательной власти народом через своих выборных представителей, а не только непосредственно. Почти полностью оказались созвучны представлениям марксистов мысли Руссо о неприемлемости современных ему доктрин разделения властей, о необходимости разграничения лишь функций органов государства.
     Следует отметить, что К. Маркс и Ф. Энгельс, критикуя практику разделения властей в современном им буржуазном обществе (еще в период Французской революции 1848 - 1849 гг.), основывались на ее реальных недостатках. Они особенно подчеркивали то обстоятельство, что жесткое разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную на практике приводит прежде всего к резкому снижению роли парламента (законодателей) и к фактическому господству исполнительной власти в государстве и обществе в лице многочисленной и привилегированной армии чиновников. 
     Именно в руках последней сосредоточены непосредственные рычаги управления, принудительные механизмы и материальные ресурсы. Законодатели же не в состоянии полноценно контролировать их деятельность, в том числе по причине значительной самостоятельности и обособленности исполнительных органов, в то время как судьба принимаемых ими законов практически полностью зависит именно от этих исполнительных структур. Народ, граждане, избиратели соответственно также отчуждаются от реальной власти, поскольку их выборные представители не играют решающей роли в жизни страны. Причем сами депутаты после их избрания, заняв также привилегированное положение в обществе, никак не зависят от своих избирателей, от потребностей и интересов последних.28
     Исполнительные же структуры тем более предоставлены сами себе, поскольку их связь с «единственным источником власти – народом» характеризуется еще большей степенью фактического разрыва, отчуждения. Выход из такого положения виделся в реальном полновластии наиболее близких к населению государственных органов - выборных коллегиальных представительных органов власти.29
     Полновластие представительных органов мыслилось как проявление полновластия народа. Как подчёркивается некоторыми исследователями, сами же представительные учреждения лишь важнейшее, институциональное проявление власти народа, они и в генетическом плане, и юридически всегда ограничены самими избирателями и, строго говоря, не являются полновластными субъектами. И в этой связи существенно новое, что принес с собой опыт Парижской коммуны и чего совершенно не было ни в теории, ни в практике традиционного буржуазного парламентаризма (что основано в той или иной степени на принципе разделения властей), состояло в попытке установления постоянной связи между избирателями и депутатами, состоящей не только в выборности депутатов, но и в их отчетности перед своими избирателями, важнейшим проявлением которой становилась возможность в любое время досрочного отзыва депутата, не оправдавшего доверия своих избирателей.30
     Предполагалось, что все депутаты должны придерживаться точной инструкции своих избирателей. Выборность, сменяемость, отчетность депутатов, контроль избирателей за текущей деятельностью своих избранников рассматривались как безусловные принципы создания и функционирования действительно демократических учреждений. Всеобщее же избирательное право должно выступать как средство отбора из самих граждан наиболее способных к выполнению сложной работы по управлению государством в интересах трудящихся. Важным фактором, подрывающим основу фактического доминирования в государстве бюрократизированного чиновничества и одновременно усиливающим роль выборных представительных органов, считалось лишение первых каких бы то ни было привилегий и прежде всего в оплате труда - в Парижской Коммуне заработная плата государственных служащих официально устанавливалась на уровне оплаты труда «среднего рабочего».31
     В целом, отрицая современные им доктрины и практику разделения властей, основоположники марксизма особо подчеркивали необходимость соединения законодательной деятельности и функции исполнения законов в одном органе - в выборном представительном учреждении (в Парижской коммуне правительства как особого, самостоятельного государственного органа просто не было, непосредственное отраслевое управление осуществляли комиссии Совета Коммуны, т.е. выборного представительного органа). К. Маркс придавал принципиальнейшее позитивное значение тому факту, что Парижская коммуна являлась «работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы».32
     Именно в этом факторе Маркс, а затем и Ленин, видели единственную практическую возможность уйти от недостатков традиционного парламентаризма и, прежде всего, избежать участие превращения парламентов в «говорильни», при концентрации всей реальной власти у исполнительных органов. При этом речь не шла о том, что все разнообразные виды государственной деятельности будет осуществлять один и тот же орган или одни и те же лица. Внутренняя объективная дифференциация функций в рамках единого государственного механизма, разграничение полномочий между конкретными органами государства и отдельными должностными лицами, безусловно, не отрицались, но рассматривались не в качестве проявления идеи разделения властей, а лишь как выражение «прозаического» разделения труда по осуществлению единой государственной власти.33
     Если Дж. Локк и Ш. Монтескье признавали народ источником единой государственной власти, одновременно провозглашая идею о раздельном функционировании этой власти, то Ж.-Ж. Руссо, а следом за ним и К. Маркс, от тезиса о народе как источнике единой власти делают шаг к положению о том, что эта власть также едина: объединяя законодательство и управление в одних органах, она может принести наиболее эффективные результаты, ускорив тем самым собственное отмирание.
     По существу, как нам представляется, в этом выводе содержались три положения. Первое: власть, передаваемая народом органам государства, едина в структурно-функциональном плане.
     Второе положение, логически связанное с первым, декларировало полновластие верховных органов, концентрацию законодательных и управленческих функций. Такими органами: были якобинский Конвент, Парижская коммуна, в ленинском учении о государственной власти - Советы.
     Третье положение означало следующее: полновластие органа организационно и психологически в условиях однопартийной системы легко переходит в полновластие отдельного человека.

1.2. Исторические взгляды на разделение властей в трудах отечественных мыслителей
     Для отечественных исследователей проблема взаимосвязи и взаимодействия властей принципиально важны: конституционное построение различных органов государственной власти находится в стадии, когда не завершен поиск наиболее оптимальных форм их организации и деятельности.
     Как отмечают отдельные авторы34, конец XVIII - начало XIX в. был связан с некоторым застоем в механизме организации и осуществления государственной власти в Российском государстве, который проявился не только в отсутствии практики разделения властей, но и отсутствии научной базы формирования соответствующего правосознания. 
     Поэтому в русской общественно-политической мысли если проблема разделения властей и изучалась, то намного в меньшем объеме, чем в Западной Европе и Америке.
     Специфика русской политической мысли состоит в иной, во многом отличной от западной политико-правовой традиции, системы западных политических ценностей. 
     Так, в XVIII в., когда в Российской империи еще господствовал абсолютизм, не было и намека на отмену крепостного права, которое, как мы знаем, было отменено лишь в начале XIX в., и то на окраинах Российской империи, в Великобритании уже существовал многовековой опыт парламентаризма, ответственного правительства, активно применялось правило контрасигнатуры, а также институт импичмента высшим должностным лицам.
     Россия традиционно шла по своему, присущему только ей как экономическому, политическому, так и правовому развитию, с присущими ей общинностью, коллективизмом, самодержавием и крепостничеством.
     Примечательна при этом попытка Екатерины II провести так называемые либеральные преобразования. Просвещенный абсолютизм периода Екатерины II был официальной политической доктриной, ею была инициирована дискуссия о необходимости проведения реформ в либеральном духе. Данные воззрения, основывающиеся на политико-правовых идеях европейских просветителей, были направлены на радикальное изменение направления развития государства, и в первую очередь на реформирование системы государственного управления, стержнем которого являлся монарх. Однако на практике эти положения не нашли своего отражения, и уже в своем «Наказе» были закреплены традиционные для российской модели организации государственной власти принципы, сводившиеся к тому, что «...государь есть самодержавный: ибо никакая другая, как только в его особе, власть не может действовать сходно с пространством столь великого государства... Другая причина та, что лучше повиноваться законам под одним господином, нежели угождать многим».35
     Таким образом, принципы либерализма, которые провозгласила императрица, реализованы не были. Однако они заложили основу российской либеральной политико-правовой мысли, которая получила свое развитие в трудах Н.И. Панина, Я.П. Козельского, С.Б. Десницкого и др. Именно в их трудах основная мысль о возможности реализации государственной власти на основе ее разделения и последующего разграничения властных полномочий между органами государственной власти стала базовой.
     Наиболее полно взгляды на теорию разделения властей были разработаны С.Е. Десницким.36 Кроме трех ветвей, законодательной, судебной и исполнительной, он выделяет также и четвертую власть - гражданскую - власть местного самоуправления. Таким образом, эта власть не входит в систему государственного управления - мысль, безусловно, прогрессивная для своего времени.
     Принцип взаимодействия вышеназванных властей Десницкий видит в том, «чтобы одна власть не выходила из своего предела в другую, чтоб при том всякая из сих властей имела своих надзирателей, которых опасению чтоб она была всегда подвержена».37 В данном случае, автор не имеет в виду полное изолирование ветвей власти друг от друга, а наоборот, их разумное взаимодействие, не выходящее при этом за рамки своих полномочий.
     При этом власть монарха он считает высшей властью, отдает ей предпочтение и ставит над всеми ветвями власти. Важнейшим полномочием монарха является право окончательного решения о принятии законов. Таким образом, Десницкий следует традициям, заложенным в свое время Дж. Локком, ибо так же, как и у того, представительный орган - Сенат, имеющий у Десницкого преимущество над другими ветвями власти, наделен не законодательными, а лишь законосовещательными функциями.38
     Сенат должен был состоять из 600 - 800 человек, избранных на основе имущественного ценза, не только из дворян, но и других собственников (землевладельцев, купцов, ремесленников, духовенства и т.д.).
     В отличие от европейских мыслителей - Дж. Локка и Ш.-Л. Монтескье – С.Е. Десницкий выступает за создание однопалатного парламента, где представители всех сословий заседают вместе и имеют равные голоса. Это нововведение также весьма прогрессивно для своего времени и, что особенно важно, ново для русского политического сознания, отличающегося своими общинностью, системоцентризмом.
     Судебная власть указанным автором определялась как «власть судить без изъятия, а российский бы монарх только один имел право прощать кого самому заблагорассудится».39 Реально же это означало право монарха отменить любой приговор в любое время. Монарх же является и высшей «наказательной» властью, т.е. той, которая осуществляет сыск, пожарную охрану и содержание тюрем.
     Специфика России в том, что в ней сформировались два принципиально разных направления государственного развития: «сверху» - правительственный конституционализм и «снизу» - революционный. Соответственно, и принцип разделения властей реализовывался в них совершенно по-разному.
     Из всех реформаторских направлений начала XIX в. (Н.С. Мордвинова, Н.Н. Новосильцева и др.), наибольший интерес представляет проект М.М. Сперанского, поскольку он планировал внедрить преобразования в государственный механизм, не ограничиваясь лишь конструированием теоретических моделей.
     М.М. Сперанский предусматривал разделение властей не как простое распределение функций. Каждая ветвь власти должна, по его мнению, располагать подлинной самостоятельностью по отношению ко всем другим ветвям государственной власти.
     Во Введении к Уложению государственных законов Сперанский последовательно определяет функции каждой ветви власти.
     На первое место ставилась власть законодательная, назначение которой сводилось к тому, что «...законодательное сословие должно быть так устроено, чтоб оно не могло совершать своих положений без державной власти, но чтоб мнения его были свободны и выражали бы собою мнение народное». Здесь явно прослеживается стремление сочетать самодержавную форму правления («державную власть», столь характерную для России), с законодательным органом власти («законодательным сословием»"), который излагает не только свое мнение, но и «мнение народное».40 Последнее имело особое значение для России начала XIX в.
     Политико-правовые традиции России обосновывали власть монарха не только как проводника Божьего помысла, но как защитника всех сословий, всего народа (не какого-то одного сословия, что имело место в России на самом деле).
     В соответствии с политико-правовыми воззрениями М.М. Сперанского, законодательная власть должна была воплотиться в виде Государственной Думы, без чьего одобрения не мог быть издан ни один закон. Дума наделялась также весьма широкими правами контроля за деятельностью исполнительной власти (ответственность министров перед Думой, самостоятельные представления Думы монарху в случае нарушения коренного государственного закона и т.д.). Таким образом, намечалась тенденция к ограничению абсолютной власти монарха, «народное мнение» в лице Государственной Думы должно было быть учтено наравне с волей императора.
     «Сословие судебное должно быть так образовано, чтобы в бытии своем оно зависело от свободного выбора, и один только надзор форм судебных и охранение общей безопасности принадлежало правительству».41
     Исполнительная власть была представлена в проекте министерствами, губернскими и окружными учреждениями. Особое место отводилось Государственному Совету. По плану М.М. Сперанского, Совет являлся высшим органом над всеми тремя ветвями власти, объединяя действия императора с ними. Таким образом, есть все основания полагать, что Государственный Совет предусматривался им в качестве интегрирующего и координирующего института власти, над которым мог стоять лишь монарх.
     Государственному Совету (его члены назначались императором) мыслитель отводил роль верхней палаты, проводя аналогии с английской палатой лордов, где должно было бы, по его мнению, проводиться первоначальное обсуждение государственных дел. Монарх же, сохраняя свой статус самодержца, мог единолично объявлять войну, заключать мир. Кроме того.......................