Проблема перехода договорных обязательств и примеры

Содержание



Введение..................................................................................................................3

Глава 1.Доктрина «снятия корпоративной вуали»в США

1.1  Содержание и происхождение доктрины......................................................7

1.2 Современное состояние вопроса....................................................................12

1.3   Проблема перехода договорных обязательств и примеры

 применения доктрины..........................................................................................15



Глава 2. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в России

2.1  Законодательные положения и правотворческая роль судов.....................17

2.2  Применение доктрины в судебной практике...............................................19

Заключение.............................................................................................................22

Список литературы................................................................................................24







































Введение



Актуальность темы исследования. Вопрос международной ответственности на современном этапе остается по - прежнему острым. Это вызывает дискуссии, касающиеся способов привлечения к ответственности,  способов реализации мер ответственности в ее международно-правовом измерении. В объективе особого внимания находится ответственность в рамках международного публичного права. В связи с чем сферой, в которой имеют место быть многие проблемы, является сфера ответственности государств в международном частном и международном коммерческом праве.

Доктрина снятия корпоративной вуали в России в течение многих лет была центром внимание лишь в теоретическом плане, но на практике ей не находилось применения. Однако, в последнее время ситуация относительно применения данной доктрины, изменилась. Этому в значительной мере способствовало упоминание доктрины Президиумом ВАС. Более того, имели место быть несколько дел, рассмотренных в надзорной инстанции, в рамках которых прямое упоминание доктрины снятия корпоративной вуали не присутствует, но явно прослеживалась в логике аргументов, положенных в основу разрешения спора. 

В чем же заключается эта доктрина? Как известно, юридическое лицо представляет собой искусственно созданный субъект права (теория фикции юридического лица). Формально юридическое лицо является самостоятельным субъектом в правовых отношениях, но фактически за его действиями всегда стоят конкретные физические лица, которые принимают за него решения. Очень часто статус юридического лица недобросовестно используется в качестве щита – именно для того, чтобы избавить этих физических лиц от ответственности за действия, нарушающие права и интересы других лиц. И, что тоже не новость, зачастую в этих целях выстраиваются целые конструкции из нескольких юридических лиц, формально не связанных между собой и с точки зрения закона обладающих статусом самостоятельных субъектов права, но фактически контролируемых одними и теми же физическими лицами. Доктрина снятия корпоративной вуали позволяет устанавливать такие связи и устранять недобросовестное использование статуса юридического лица. Nota bene! Есть пример, когда единственному участнику общества удалось обжаловать утверждение мирового соглашение в споре, который формально не касался его прав (в этом деле общество взыскивало с другой компании крупный долг).

 Суд вынес решение о взыскании долга, но в кассации при отсутствии каких-либо разумных экономических причин директор общества вдруг подписал мировое соглашение с ответчиком, простив ему половину долга. Когда единственный участник общества попытался обжаловать утверждение мирового соглашения, суд указал, что он не имеет отношения к этому спору. Однако Президиум ВАС РФ признал за участником право обжаловать такое мировое соглашение (постановление от 15.01.13 № 9597/12). 

Возможна и обратная ситуация: в результате чьих-то недобросовестных действий те, кто фактически контролировали компанию на законных основаниях, юридически могут утратить этот контроль. И тогда компания формально будет представлена совсем другими лицами, фактически действующими ей во вред. В таких случаях доктрина снятия корпоративной вуали применяется для защиты интересов тех лиц, которые за ней стояли (то есть скрывались под корпоративной вуалью) и незаконно утратили юридический контроль над ней. Практика показывает, что применение этой доктрины – всегда исключительный случай. Пока обосновать с ее помощью свою позицию возможно лишь в отдельных видах споров и в основном ее использование касается процессуальных моментов (подведомственности, права на участие в процессе).

Итак,  доктрина снятия корпоративной вуали, зародившаяся в США и получившая развитие в других странах, в последние годы набирает популярность и у нас. Между тем, серьезных наработок в этой области пока нет, как нет и единого понимания сущности данной доктрины. Разные ученые наполняют этот термин неодинаковым содержанием. На практике это приводит к тому, что сфера применения доктрины становится почти безграничной, а суды прикрывают ссылками на нее свои необоснованные с точки зрения закона решения. 

В связи с этим актуальной проблемой для современного российского права является поиск ответов на вопросы: что понимать под «доктриной снятия корпоративной вуали» и есть ли ей вообще место в российской науке и практике. Определения доктрины, которые приводятся в литературе, различаются между со- бой по нескольким основаниям. 

Во-первых, по субъектному составу - в отношении кого применяется доктрина: только в отношении участников или же в отношении любых контролирующих лиц. 

Во-вторых, по сфере действия. Здесь можно выделить следующие случаи: привлечение участника (контролирующего лица) к ответственности за неисполнение корпорацией обязательств перед третьими лицами; привлечение его к ответственности за вред, причиненный корпорации по его вине; игнорирование самостоятельности корпорации в иных случаях (не с целью привлечения к ответственности). 

Наконец, в-третьих, в качестве истцов в делах, в рамках которых суд вправе применить доктрину снятия корпоративной вуали, могут быть кредиторы или сама корпорация. Соответственно в зависимости от этого выделяют внешнюю и внутреннюю ответственность. 

Объе?кто?м исс?ле?до?в?а?н?и?я я?в?л?я?ютс?я о?б?щест?ве?н?ные от?но?ше?н?и?я, с?к?л?а?ды?в?а?ю?щ?иес?я в п?ро?цессе разрушения правовых ограничений, созданных статусом автономного юридического лица.

?П?ре?д?мето?м исс?ле?до?в?а?н?и?я я?в?л?яетс?я корпоративная структура, выстроенная штаб - квартирой, в которой одно звено может (и должно) отвечать по долгам другого. 



?



Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является поиск проблем и путей их решения, связанных с адаптацией доктрины снятия корпоративной вуали к российской действительности через механизм привлечения к субсидиарной ответственности. 

В связи с поставленнгой целью было намечено решение следующих задач:

1. Раскрыть происхождение, содержание и понятие доктрины снятия корпоративной вуали;

2. Провести анализ современного состояния доктрины снятия корпоративной вуали;

3. Рассмотреть особенности проблемы перехода  договорныхз обязательств и привести примеры применения доктрины;

4. Охарактеризовать законодательное положение и правотворческую роль судов в реализации доктрины снятия корпоративной вуали;

5. Исследовать процесс применения доктрины в судебной российской практике. 

Методологическая основа исследования. Методологической основой являются базовые положения доктрины снятия корпоративной вуали, диалектического метода познания, позволяющие отразить взаимосвязь теории и практики, формы и содержания доктрины снятия корпоративной вуали, процесс адаптации данной доктрины с учетом российской судебной практики.

В работе также использованы общенаучные методы познания, а также ряд частнонаучных методов: сравнительного правоведения, формально-логический, комплексного исследования, системно-структурный и другие.

Научная новизна состоит в том, что в работе показана специфика применения доктрины снятия корпоративной вуали , имеющдей "европейские" корни, в существующих реалиях России. Кроме того, установлено, что использование концепции «снятия корпоративной вуали» может оказаться довольно эффективным инструментом противодействия выводу активов и другой недобросовестной деятельности юридических лиц.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования, выводы и предложения, научные положения, сформулированные в работе углубляют теорию и практику применения доктрины снятия корпоративной вуали и могут быть использованы в дальнейшей научной разработке затронутых вопросов в целях совершенствования данной доктрины.

Источникова база исследования. Нормативную базу  исследования составляют : Федеральный конституционный закон от 04.06.2014 № 8-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "Об арбитражных судах в Российской Федерации" и статью 2 Федерального конституционного закона "О Верховном Суде Российской Федерации" ; Федеральный закон "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" от 30.03.2016 № 79-ФЗ (действующая редакция, 2016); Федеральный закон "Об акционерных обществах" от 26.12.1995 № 208-ФЗ; Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" от 26.10.2002 № 127-ФЗ и т.д.

В числе источников научного характера часто используемые статьи специальных периодических изданий, таких как "Журнал конституционного правосудия"; "Петербургский юрист";   "Вестник гражданского права"; "Юрист"; " Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации"; "Закон"  и др., авторов: Али М.З.; Антонов М.В.; Асосков А.В. ; Батыршина К.А. и др. 





         





Глава 1.Доктрина «снятия корпоративной вуали»в США

1.1  Содержание и происхождение доктрины



Доктрина «снятия корпоративной вуали» (от англ. lifting / piercing the corporate veil), которая в иных случаях именуется доктриной "прокалывания корпоративных покровов», «прокалывания корпоративной завесы» или даже «снятия корпоративной маски», имеет корни из стран англосаксонской системы права посредством прецедентного правотворчества. 

Ее смысл выражен в том, что имеется  возможность привлечения к ответственности по обязательствам компании лицо, ведущее контроль над ней без соблюдения принципа ограниченной ответственности корпорации с целью пресечения злоупотребления правом со стороны контролирующих лиц и защиты прав кредиторов. Большое распространение рассматриваемая доктрина получила на территории зарубежных государств, но при этом стоит учитывать принадлежность страны к определенной правовой семье: англосаксонской, являющейся родоначальницей доктрины, и романо-германской. 

По мнению Ю,М. Елизарова, имеют место быть два действующих направления возложения ответственности по обязательствам корпорации на контролирующее ее лицо. Содержание их в следующем: с учетом наличия главного фактора  привлечения к ответственности участника корпорации нужен так же факт, подтверждающий  злоупотребления данным участником правом, и такая система снятия корпоративной вуали свойственна англосаксонской правовой системы, в то время как в праве же стран континентальной правовой системы, в особенности в Германии, где следующая концепция получила наибольшее развитие, приоритет приобретает презумпция ответственности головного общества по обязательствам дочернего.

Достаточно прочное развитие "снятие корпоративной вуали" получила  в Англии, Германии и США, откуда собственно и распространилось на территорию России. Имеет смысл  более конкретно рассмотреть модели доктрины "снятия корпоративной вуали" указанных стран. 

Родоначальницей прецедентного права выступает без сомнения Англия, которой свойственна установка на то, что основным источником права является реальная судебная практика, которая ставится на один уровень с нормативными актами. Практически, именно Англия выступает "местом  рождения" доктрина «снятия корпоративной вуали». Некодифицированная доктрина «снятия корпоративной вуали», как было сказано выше, предусматривает возможность возложения на контролирующее лицо, будь то юридическое или физическое, ответственности по обязательствам компании, и наоборот, в случае наложения взыскания на активы компании по обязательствам лица, ее контролирующего. 

Таким образом, как отмечает Г.В. Крылов,  общность обязательств контролирующего лица и его подконтрольной компании как субъектов права стоится на основе их неразрывности, что в большинстве случаев признается судом.  

Впервые вопрос снятия корпоративной вуали возник при рассмотрении дела Salomon v A. Salomon & Co Ltd в 1897 г.. Если исследовать случаи из судебной практики Великобритании, можно вывести некоторые ключевые моменты применения доктрины, как то: «снятие корпоративной вуали» возможно только в случае наличия факта недобросовестности в отношении использования корпоративного «фасада» с целью избежания ответственности или сокрытия правонарушения вкупе с критерием «владения и контроля» над компанией. Очень интересно дело Высокого Суда Англии и Уэльса Hashem v Shayif от 2008 г., суть которого заключалась в споре между гражданином Саудовской Аравии и одной из его жен по поводу недвижимости в Англии: она была оформлена на юридическое лицо, принадлежащее непосредственно мужу. Вопрос о том, вправе ли жена претендовать после развода на эту недвижимость, был решен судом отрицательно, правда, сыграло роль и то, что муж не являлся стопроцентным собственником компании - 70 % акций были оформлены на его детей. 

Как видно, к применению доктрины «снятия корпоративной вуали» прибегают совсем не по первому требованию стороны, поэтому она не выступает повседневным явлением в судебной практике. В виду чего, суд не всегда прибегает к использованию доктрины снятия корпоративной вуали. Суд не применяет ее, если отсутствует хотя бы одно из условий ее применения.  При этом постепенно возрождается отношение к группе лиц как к единому экономическому субъекту. 

В США следует более глубокий подход к применению указанной доктрины. Данная доктрина является в этой стране более частным является явлением, чем в Англии. Первым случаем ее упоминания считается решение по делу County Turnpike Co. v. Thorp, принятое в 1839 г. Далее доктрина развивалась по пути оценки двух ценностей - желания достичь справедливости и стремления сохранить принцип ограниченной ответственности корпорации. В ходе судебной практики в отношении вопроса «прокалывания покрова» появились теории относительно характера отношений между владельцами корпораций и самой корпорацией: основные из них - «Alter ego» и «Instrumentality». Первая опирается на тезис о неразрывности корпорации и контролирующего лица в случае, когда они существуют в таком единстве, что «корпорация перестает быть самостоятельной». 



В таком случае, суды вправе игнорировать принцип ограниченности ответственности юридического лица. Вторая основывается на исследовании корпорации в качестве инструмента для достижения различных целей в интересах ее контролирующих лиц. Сущность теории применения доктрины  в качестве "обмана с целью совершения мошенничества" заключается в том, что истцу требуется доказать факт мошенничества с использованием корпорации.

Из анализа судебной практики следуют важные аспекты отношения судов США к применению доктрины «снятия корпоративной вуали». Во-первых,  в судебной практике доктрина применяется только в 50% дел,  в которых действительно требуется ее применение особенно со стороны истца, это является внушительным показателем. Во-вторых, «прокалывание покрова» является средством судебной защиты по праву справедливости. 

Основания для применения доктрины в США такие же, как в Англии, различие следует лишь в количестве применения ее судами, а так же в степени консервативности судов по отношению к ней.

Значительно разница в применении доктрины с Англией и США.  Германия как представитель романо-германской правовой системы, в которой, как известно, роль судов в процессе правотворчества значительно отличается от таковой в странах общего права. Здесь применение доктрины возможно посредством применения нормы закона или же, в случае наличия пробела в законодательстве, путем его восполнения. При наличии факта мошенничества суд имеет право возложить ответственность на непосредственного виновника в рамках хотя бы уголовного судопроизводства. 

 Итак, в праве Германии существуют определенные законодательно закрепленные нормы, предусматривающие возможность переноса ответственности по обязательствам юридического лица на его участников и лишение их преимуществ ограниченной ответственности юридического лица, что по содержанию напоминает исследуемую доктрину. Прослеживается схожесть с правом Англии и США касательно случаев, когда одно общество контролируется другим при объединении их в группу, что закреплено германским Законом об акционерных обществах. При этом существует два случая такого контроля: на основании договора (предусмотрена обязанность ежегодно компенсировать подчиненному обществу полученные им убытки) и де-факто (норма гласит, что «доминирующая компания» не должна использовать свое влияние на подчиненное общество с целью принудить его к совершению невыгодной для него сделки). 

Однако, закон не предусматривает ответственности доминирующей компании перед кредиторами подчиненного общества, поэтому нельзя в полной мере описать эти нормы как классическое «снятие корпоративной вуали». Судебная же практика Германии все же показывает, что, даже не используя термин англосаксонской доктрины, «снятие корпоративной вуали» имеет место быть. Это видно по решениям, когда суд признавал контролирующее общество физическое лицо ответственным по долгам подчиненного общества перед кредиторами, причем, следует заметить, иск был подан кредиторами. 



















1.2 Современное состояние вопроса



США по праву считаются родоначальницей доктрины «снятия корпоративной вуали» (piercingthecorporateveil). Именно здесь она впервые была сформулирована и именно здесь применяется наиболее широко.Происхождение самого термина «снятие корпоративной вуали» связано с публикацией статьи Мориса Уормсера в журнале ColumbiaLawReview в 1912 году, которая так и называлась: «Снятие вуали с юридического лица». На законодательном уровне данная доктрина закреплена в законах о корпорациях некоторых штатов (Техас, Калифорния, Колорадо, Миннесота).Хотя законодательство и судебная практика являются разнородными и изменяются от штата к штату, законодательство штатов влияет друг на друга, равно как и судебная практика. Таким образом, сложились общие критерии применения доктрины «снятия корпоративной вуали», характерные в целом для США.

Так, для применения доктрины «снятия корпоративной вуали» необходимо провести двухкомпонентный тест (two-prongtest), состоящий из следующих элементов, подлежащих доказыванию: отсутствие у юридического лица самостоятельности в силу доминирования и контроля другого лица и использование юридического лица в качестве инструмента для совершения обмана или правонарушения.

 На сегодняшний день доктрина «снятия корпоративной вуали» в США, где на протяжении столетия судами складывалась практика ее применения и были сформулированы критерии ее применения, является эффективным средством восстановления нарушенной справедливости в делах, где имело место злоупотребление корпоративной формой.

Конкретизируем применение снятия корпоративной вуали в праве США. 

В рамках исторического развития, рассматриваемая доктрина в США как форма возложения ответственности на управляющего или владельца компании, получила распространение в судебной практике именовалась как концепция «протыкания корпоративной вуали» либо «поднятия корпоративной завесы» («Piercing the corporate veil»). Ее основным назначением было удержание равновесия баланса между интересами участников (акционеров) компаний и интересами кредиторов. Основанием для возложения на владельца (руководителя, фактического управляющего) обязанностей по погашению долгов компании является такая ситуация, при которой, вследствие тотального контроля владельца над компанией, при совершении компанией недобросовестных (противоправных) действий кредиторам компании был причинен ущерб.

Факторами, свидетельствующими о том, что имеют место быть признаки тотального контроля, как отмечали американские юристы, исходя из своей практики, являются следующие ситуации:

1) Недостаточное обособление компании, то есть наделение минимальным уставным капиталом, недостаточным для ведения деятельности;

2) «Доение» компании (milking) - использование средств компании на личные нужды владельца (прямая отплата со счетов компании личных телефонных разговоров, личного транспорта, покупка вещей для личного пользования, оплата расходов родственников и т.д.);

3) Введение в заблуждение (misrepresentation) - искажение фактов по вопросам деятельности компании, информации о местонахождении, активах компании, управленческом составе, предоставление неверных адресов, представление подставных лиц в качестве управленческого состава компании;

4) Смешение личности владельца и компании (commingling and holding out) - использование совместных счетов, помещений, транспорта и иного имущества;

5) Несоблюдение корпоративных процедур/формальностей.

6) Невыплата дивидендов, не распределение прибыли;

Необходимо помнить, что американская концепция базируется не на формальном подходе к наличию определенных признаков alter ego or instrumentality. Для признания лица фактическим управляющим достаточно таких доказательств как электронная переписка, свидетельства работников компании или ее контрагентов и прочее, при этом фактический управляющий может быть не связан с компанией никакими документальными узами.

Во взаимосвязи с изложенной темой необходимо также отметить, что основанием для возложения ответственности на фактического управляющего может являться ненадлежащее подписание документации (Improper signing of documents). Вся документация компании должна подписываться соответствующим образом. На документе должны содержаться название компании, имя подписывающего лица и его должность. 

Таким образом, владельцам американских компаний следует внимательнее относиться к соблюдению корпоративных процедур и избегать такого способа организации бизнеса, который может быть расценен судом как имитация, а не реальное создание юридического лица.









1.3   Проблема перехода договорных обязательств и примеры применения доктрины



Рассмотрение вопросов о применение доктрины «снятие корпоративной вуали», т.н. «piercing of the corporate veil» нашло широкое распространение в судебной практике США. Прежде всего, это связывают с внутренними особенностями правовой культуры государства, большим количеством правонарушений, относящихся к попыткам избежать надлежащей ответственности, в рамках которых юридическое лицо служит щитом от различных наказаний. Важной особенностью правового регулирования является то, что при рассмотрении дел, в основе которых заложены принципы доктрины, следует внимательно ознакомиться с законодательством штата, в котором будет рассматриваться дело. Это объясняется тем, что корпоративное право находится под юрисдикцией того штата, в котором требуется его непосредственное применение. 

Анализируя теории юридического лица, распространенные в зарубежных странах, Д.Д. Быканов приходит к следующему выводу: в праве сложился принципиально иной подход к концепции юридического лица по сравнению с континентальным европейским правом, и американские суды с большей готовностью откажут в признании независимости корпорации от ее участников, нежели это сделают в Европе. 

Доктриной «проникающей ответственности» охватывается многочисленный ряд трудов зарубежных правоведов, обширна и практика ее применения - в  США ежегодно вуаль снимается более 4 тысяч раз.  В Великобритании практика PCV распространена реже – необходимо упомянуть дела: Salomon v A. Salomon & Co Ltd (1897), DHN Food Distributors v. Tower Hamlets London Borough Council (1976), Hashem v Shayif  (2008); Antonio Gramsci v Stepanovs (2011), VTB v. Nutritek (2011-2013). В судах США рассматривались дела US v. Milwaukee Refrigerator Transit Co (1905), Bridas v. Government of Turkmenistan.

Если попытаться обобщить подход судов в США к применению доктрины снятия корпоративных покровов, то для его описания подойдет цитата из решения суда по делу United States v. Milwaukee Refrigeration Transit Co. (1905): "Если какое-либо общее правило и применимо при нынешнем состоянии дел, то это то, что корпорация будет восприниматься как юридическое лицо до тех пор, пока не появится достаточная причина, чтобы доказать обратное; однако когда понятие юридического лица используется для сокрытия нарушений публичных интересов, оправдания правонарушения, сокрытия мошенничества или защиты преступления, закон будет рассматривать корпорацию как ассоциацию лиц"

Американское право также повлияло на установление доктрины в российском праве. Так, в ГК РФ был введен термин «аффилированность» - статья 532 , которая была закреплена ФЗ от 05.2014 г. №99-ФЗ. Собственно сам термин относится к англо-саксонскому праву. Аффилированность (affiliation, to affiliate) применяется в рамках доктрины «снятие корпоративной вуали» позволяет определять отношения лиц, находящихся в той или иной экономической зависимости. 

Подводя итоги, следует отметить, что доктрина «снятие корпоративной вуали» достаточно широко изучается, так как она позволяет разрешать вопросы, связанные со злоупотреблением права хозяйствующих субъектов. А опыты применения доктрины в зарубежных странах способствуют ее благоприятному развитию в РФ.







Глава 2. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в России

2.1  Законодательные положения и правотворческая роль судов



Говоря о снятия корпоративной вуали в России, в качестве примеров обычно приводят положения о солидарной ответственности основного общества или товарищества по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение его указаний, а с 1 сентября 2014 года - после изменений, внесенных в ГК, и по сделкам, заключенным с его согласия (абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ и нормы специальных законов об АО и ООО), а также субсидиарную ответственность контролирующих лиц при банкротстве (п. 4 ст. 10 Федерального закона от 26.10.2002 " 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". 

Более значимым является практический аспект рассматриваемой темы - то, как доктрина находит своей отражение в деятельности судов. И речь идет даже не о применении ими указанных положений закона, а о непосредственных ссылках на «доктрину снятия корпоративной вуали» в судебных решениях. Так, в известном деле «Парексбанка» (Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 №16404/11 по делу №А40-21127/11-98-184) ВАС РФ, признавая представительства акционерных обществ представительствами иностранных банков, посчитал достаточным для обоснования такого вывода лишь указать в скобках на доктрину «срывания корпоративной вуали» и сослаться на «современную международную практику, в частности, практику Суда справедливости Европейского союза». 

Такой способ мотивировки был охотно воспринят некоторыми судами, которые теперь могли дополнительно ссылаться на данное постановление Президиума ВАС РФ как на правовую позицию высшей судебной инстанции. В итоге, появилось, например, решение АС г. Москвы от 4.12.2014 по делу Орифлейм № А40-138879/1475-404 (25.02.2015г. подтвержденное Девятым АСС), в котором суд признал российское ООО постоянным пред- ставительством иностранной компании. 

При этом суд руководствовался критериями, выведенными им из названного постановления Президиума ВАС РФ, а именно: «1) наличие у потребителей услуг сформированного представления (восприятия) о том, что общество является постоянным представительством; 2) наличие у потребителей услуг возможности совершать сделки по месту нахождения общества без прямого контакта с головным офисом».

 В свете сказанного уже не так революционно звучит утверждение судьи Арбитражного суда Красноярского края Морозовой Н. А. о том, что «в науке гражданского права, являющейся источником гражданского права, существует доктрина «снятия корпоративных покровов (вуали)»» (решение Арбитражного суда Красноярского края от 15 февраля 2012 года по делу № А33-18291/2011). А это значит, что на современно этапе, доктрина снятия корпоративной вуали  - явление уже не чужеродное российскому праву, а требующее особого к себе внимания. 

Подводя итоги и возвращаясь к вопросам, поставленным в начале, следует признать, что российской юридической науке еще только предстоит выработать единое понимание «доктрины снятия корпоративной вуали». Однако до тех пор, пока этого не будет сделано, всякое упоминание данной доктрины в судебных решениях, а особенно в качестве прямого источника регулирования, представляется неприемлемым, так как не соответствует принципам законности и обоснованности судебных решений, а также принципу правовой определенности. 



2.2  Применение доктрины в судебной практике



В настоящее время в российской правоприменительной практике имеется небольшой «набор» судебных актов с отсылкой на Доктрину. При этом дискреция в использовании и оценки конкретных критериев представляется весьма широкой. Так, в одном из дел суд отказал в применении Доктрины, указав, что последняя используется в российском праве только при привлечении к ответственности основных обществ по обязательствам дочерних; иных контролирующих лиц, в том числе так называемых «теневых лиц, не являющихся членами органов управления, но определяющих действияректоров»  юридического лица; в процессуальных целях - для выявления реального участника правоотношения. При этом указание на мотивы, которыми руководствовался суд при применении выбора такого ограничительного подхода, в судебном акте отсутствовали. В другом деле суд отказался применять Доктрину (в части обратного снятия корпоративных покровов) по следующим основаниям. 

Из обстоятельств дела следует, что ООО «ЭлектроКлуб» предъявило иск к ООО «Гранд- Сфера» о взыскании денежных средств, перечисленных истцом ответчику на основании счета с назначением платежа «Оплата работ по благоустройству территории». Истец, указывая на необоснованность получения ответчиком денежных средств, ссылался на отсутствие заключенного между сторонами договора (отсутствовали перечень и согласованный срок выполнения работ, факт подписания между сторонами акта выполненных работ не подтвержден). 

Доводы ответчика сводились к тому, что истец оплатил счет, выразив тем самым свою волю на оплату именно данного расчетного документа, земельный участок, на котором ответчик якобы произвел работы принадлежат не ООО «ЭлектроКлуб», а супруге его единственного участника, одновременно являющегося единоличным исполнительным органом. Проанализировав материалы дела, суд констатировал отсутствие оснований для применения доктрин «снятия корпоративной вуали», «обратного проникновения», указав на то, что наличие выгоды у учредителя при добросовестности поведения созданного им лица не порождает ответственность у данного юридического лица по долгам учредителя, а иное противоречит принципам российского права. По нашему мнению, такой подход нельзя признать обоснованным, поскольку, судя по установленным обстоятельствам, участник (директор) вел себя недобросовестно: оплата был про- изведена добровольно, в то время как требование о возврате уплаченных на основании счета сумм было направлено ответчику спустя 4 месяца с момента совершения платежа.

Более того, судом также было отмечено, что в рассматриваемом случае произошло смешение обязательств участника и истца. Например, обратный подход был продемонстрирован в одном из дел, рассмотренных в США: суд признал корпорацию «alter ego» мажоритарного акционера и установил, что он использовал имущество корпорации как свое собственное, а именно присваивал всю полученную прибыль посредством дивидендов и не проводил необходимые корпоративные процедуры . 

Таким образом, можно констатировать отсутствие выработанных критериев и влияние указанного обстоятельства на практику применения Доктрины. В контексте сказанного нельзя не согласиться с известным высказыванием О.У. Холмса о том, что определенные правовые доктрины получили развитие в ответ на изменения в социальной среде, и судьи при принятии решения не могут не учитывать исторические и социальные цели последних. 

В то же время имеется и положительная практика применения Доктрины. В одном из дел суд пришел к выводу о необходимости снятия «корпоративной вуали» и привлечении к ответственности единственного участника ликвидируемого общества, поскольку ликвидация дочернего общества была инициирована основным обществом, а ликвидатор являлся одновременно контролирующим лицом инициатора ликвидации. В другом деле суд, применив Доктрину со ссылкой на дело Salomon v. Salomon and Со. Ltd., а также на положения Концепции, отказал в удовлетворении исковых требований о взыскании неосновательного обогащения, указав на то, что истец, одновременно являясь участником двух юридических лиц, вступивших в правоотношения с ответчиком, своими действиям (заключение двух договоров, проведение оплаты от разных юридических лиц) создал ситуа- цию правовой неопределённости в вопросе определения лица, обязанного оплатить оказанные ответчиком транспортные услуги [15]. В судебной практике также имеются случаи применения Доктрины через так называемое вменение знания, которым обладает один субъект, другому субъекту, более характерного для германской доктрины «пронизывающего вменения». В одном из таких дел суд отказал участнику в удовлетворении требований о признании не- действительными совершенных подконтрольным обществом сделок, установив наличие факти- ческого одобрения последних [9]. В частности, при принятии решения судом было принято во внимание, что согласование и контроль исполнения бюджета подконтрольного общества, про- верка его финансово-хозяйственной деятельности, а также аудит и ревизии последнего осуще- ствлялись подразделениями «головной» организацией холдинговой структуры, в которую вхо- дили как сам участник, так и подконтрольное ему общество (Подконтрольное общество по от- ношению к «головной» организации, выражаясь условно, можно назвать «правнучкой»). Аналогичный подход был применен судом в другом деле по иску об оспаривании участни- ком сделок, совершённых подконтрольным ему обществом [12]. В обоснование отказа в удов- летворении исковых требований суд указал, что в процедуре согласования и совершения оспа- риваемых сделок была задействованы аффилированные с участником лица. При этом установ- Новый университет Экономика и право 2016. № 9-1 (67) ISSN 2221-7347 64 ленные обстоятельства свидетельствуют о фактическом контроле указанных лиц над подкон- трольным обществом (н.......................