Особенности генетико-демографических характеристик двух популяций татар западной сибири

ОГЛАВЛЕНИЕ




ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

1.1.  Антропологическая,  этнографическая  и  лингвистическая  характеристика

татар-эуштинцев	5

1.2. Фамилии — инструмент исследования в генетике	14

1.3. Исследования фонда фамилий коренного населения Западной Сибири…...18

ГЛАВА II. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Характеристика исследованных групп	20

2.2. Характеристика методов исследования	23

ГЛАВА III. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

3.1. Исследование фамильного состава татар-эуштинцев и колыонских татар…25

3.2. Анализ генетико-демографических процессов в популяции татар-эуштинцев

и колыонских ………………………………………………………………………29

ВЫВОДЫ	32

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ	33

ВВЕДЕНИЕ






     Изучение генофондов коренного населения Западной Сибири имеет важное теоретическое и практическое значение, поскольку его результаты могут быть применены в разных областях науки: в генетике, истории, этнографии, медико-генетическом консультировании. С позиций этнической и демографической генетики недостаточно изучены сибирские татары, населяющие обширную территорию Западной Сибири – Новосибирскую, Омскую, Томскую и Тюменскую область. Наряду с этим популяционно-генетическое исследование коренного населения Западной Сибири особо актуально в связи с интенсивными миграциями, а также административно-демографическими изменениями на данный момент. В настоящее время для изучения генетической структуры населения и факторов его микроэволюции используются генетические маркеры. Современная популяционная генетика человека располагает значительным арсеналом генетических маркеров – классических (иммунологических, физиологических, генетико-биохимических), квазигенетических (фамилии), молекулярно-генетических (аутосомные, маркеры Y- хромосомы, маркеры мт-ДНК). Одним из маркеров, эффективно используемых в популяционной генетике, являются фамилии. Об актуальности проблемы свидетельствуют многочисленные исследования, проводимые в этой области.

     Цель выпускной квалификационной работы: по данным о фамильном составе изучить особенности генетико-демографических характеристик двух популяций татар Западной Сибири – татар-переселенцев из Волго-Уральского региона и сибирских татар томской группы (эуштинцы).

     Для достижения поставленной цели с учетом степени разработанности отдельных вопросов были поставлены следующие задачи:

Задачи исследования.


     1. Проанализировать данные антропологии, этнографии, лингвистики и демографии о татар-эуштинцах;

     2. Освоить основные методы генетики человека, базирующиеся на исследовании фонда фамилий и применить их в практике для изучения татар-

эуштинце и колыонских татар;


     3. На основе экспедиционных материалов – скопированных записей книг похозяйственного учета сельского населения – сформировать базу данных фамилий барабинских татар в пространстве программы Statistica

     4. Изучить особенности фамильного состава татар-переселенцев из Поволжья (колыонская группа) и сибирских татар (эуштинцы).

     Личный вклад в исследование. Автор ВКР в полном объеме осуществил реферирование литературы, подготовил обзор литературы, освоил и применил в практике основные методы исследования. На основе материалов архивов кафедры генетики КемГУ была создана база данных в пространстве программы Statistica, в полном объеме выполнен математический анализ и интерпретация результатов исследования.

ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ


     1.1. Антропологическая, этнографическая и лингвистическая характеристика татар-эуштинцев

     Сибирские татары — коренное тюркоязычное население Западной Сибири, проживающие в основном в сельских районах Кемеровской, Новосибирской, Омской, Томской и Тюменской области. Расселение сибирских татар в бассейне Оби и Иртыша показано на рисунке 1.




































Рисунок 1. Расселение сибирских татар в Западной Сибири (Наумова, 2008)




     В состав Сибирских татар включают три этнические группы: барабинские, томские и тоболо-иртышские татары. Которые, в свою очередь, делятся на менее крупные этнографические группы. Барабинские татары состоят из барабинско-туражской (или барабинско-чановской – по названию районов проживания),

любейско-тунусской (или кыштовско-устьтаркской) и теренинско-чойской (или же каргатско-убинской) групп; тоболо-иртышские состоят из тюменско-туринской, тобольской, ясколбинской, курдакско-саргатской и тарской групп.

     Томские татары – народ с интересной многовековой историей. К томским татарам относят эуштинцев, татар-калмаков и чатов. Группа томских татар начала формироваться к концу XVI в.

     Татары-эуштинцы. Эуштинские татары, или же эуштинцы являются одной из главных тюркоязычных групп, издревле обитающая в нижнем течении реки Томи и хорошо известных благодаря русским письменным источникам. Самоназвание: яуштинцы, еуштинцы, яушта, гаустинцы или же яушталар. Вопросы этнического, антропологического и численного состава татар-эуштинцев нашли отражение в работах Б. О. Долгих, Волкова, Н. Ф Емельянова

и других. В работах А. П. Дульзоном (1952) были изучены вопросы о границах расселения эуштинцев, а также была составлена карта ясачных волостей.

Первым упоминанием об эуштинцах считаются известия австрийского посла в Россию Сигизмунда Гербештейн, которые относятся к первой четверти XVI в.. Так в своем описании России С. Гербештейн сообщил, что место проживания народа грустинцев локализуется в Томскогом Приобье. Уже в своих работах А. Х. Лерберг (1819) идентифицировал грустинцев с эуштинцами. Опираясь на работы по истории и антропологии можно сделать вывод, что первое упоминание о эуштинцев следует отнести к 1526 году. В своей работе Н. Ф. Емельянов (1976) предполагает, что в XVII в. местами расселения татар-эуштинцев были городки Евагин, Тигельдиеев, Горбунов, Енюгин. Первыми татарами, жителями Томска, основанного в 1604 г., были отдельные представители местных татар-эуштинцев

и чатов, со временем они приняли русское подданство и образовали группу томских татар (Томилов, 1978). В XVIII в. наблюдается переселения семей эуштинцев на Обь и на Чулым, некоторые же семьи эуштинцев продвинулись на юг вверх по Томи и поселились в юртах Телеутской волости, принадлежавших
«белым	калмыкам»,	потомков	телеутов.	Таким	образом,	главным	районом

проживания татар-эуштинцев в конце XVII – начале XVIII в. следует считать территорию, прилегающую к Томи от Тоянова городка до Горбуновых юрт (рис. 2).





























Рисунок 1. Территория проживания эуштинцев (Волков, 2015)




     Сведения о численности эуштинских татар за весь период XVII – первой четверти XIX вв. довольно отрывочны. В XVII – XVIII вв. этнический состав эуштинских татар был довольно сложен, в результате этногенетических и этноисторических процессов, протекавших в Притомье и Томском Приобье еще

с глубокой древности. По мнению М. Ф. Косарева (1966), в позднем неолите Западной Сибири достаточно отчетливо выделяются два больших этнокультурных массива: западный (зауральский) и восточный (самульско-

нарымский), первый из которых по этнической пренадлежности был самодийским. Так согласно археологическому исследованию, на территории проживания татар-эуштинцев, в неолитическую эпоху выделяется верхнеобская неолитическая культура, а во время эпохи бронзы складывается самульская, андроновская и елово-ирменская культуры. Многие из этих культур, начиная с

эпохи бронзы, связываются с угорскими и самодийскими группами. Уже в Притомье, где позднее проходил процесс складывания татар-эуштинцев, самодийское население испытало сильное воздействие со стороны кочевников-тюрков и было тюркизировано (Томилов, 1981).

     В. И. Васильевым и Б. О. Долгих было высказано мнение, что татары-эуштинцы — это группа южных самодийцев, часть которых вошла в состав рода энецкого рода дючи и ненцев еуши. К XI-XIV вв. Томское Приобье занимают памятники басандайской культуры, которая является частью сросткинской культуры. Сросткинская культура, в свою очередь, по мнению ряда исследователей, этнически связана с кимако-кыпчакскими племенами (Савинов, 1984). Антропологические исследования показывают, что различные группы басандайской культуры по своему физическому типу близки между собой и связаны происхождением с тюркским населением Южной Сибири и Казахстана. По мнению А. Н. Багашева (1998), процессы ассимиляции этих культур, привели

к явному изменению антропологического типа населения Томского Приобья и сближению его с типом нарымских селькупов и чулымцев (Багашев, 1952). В последнее время были получены данные о генофонде эуштинских татар, которые позволяют высказать ряд предположений о происхождении этой группы и о возможной связи с носителями басандайской и сросткинской культур (Волков, 2015). В этногенезе эуштинцев выделяют также монгольские компоненты,

относящиеся по времени к XIII в.. В Томском Приобье монгольская волна проникла в конце XI – вначале XII вв. (Поправко, 2010).

     Антропологический тип эуштинцев был представлен в работах А. Н. Багашевым, В. А. Дрёмовым, М. П. Рыкуновым на базе использованных краниологических материалов из могильников эпохи позднего средневековья. Представление об антропологическом типе более раннего периода дают краниологические материалы из Басандайского и Астраханцевского могильников. Согласно классификации А. Н. Багашева (19980, татары-эуштинцы относятся к североалтайскому антропологическому типу (Очерки..., 1998).

Рассматривая антропологические особенности разных групп населения В. А. Дрёмов (1991) пришел к выводу, что антропологический тип томских тюрок (эуштинцев) схож с антропологическим типом чулымских тюрков.

     На основе анализа исторических и археологических источников можно говорить о существовании различных групп эуштинских татар: тояновская (или же, собственно, эуштинская), басандайская, тигильдеевская (евагина), горбуновская (ашкинеевская) и соргулинская, которые занимали разную территорию и отличались по социальному положению. В частности, антропологические исследование показали отличия между группой из Тоянова Городка и населением Козюлинского могильника, также различия наблюдаются между родовыми знаками разных групп эуштинцев. Все эти различия свидетельствуют о разном происхождении каждой из групп и сложном процессе этногенеза татар-эуштинцев.

     Языковые признак эуштинского наречия свидетельствуют о его смешанном характере. Целый ряд особенностей эуштинского говора объединяет его с чулымско-тюркским языком, наблюдается также общность с алтайским языком. В свою очередь имеются языковые параллели между говорами барабинских, тобольских, тюменских татар. Так изучение эуштинско-татарского говора М. А. Абдрахмановым (1965) подтверждает близость его носителей к тоболо-иртышским и барабинским татар. Среди работ по лингвистике следует отметить исследования А.П. Дульзона (1956), посвященное изучению диалектов эуштинских татар, а также Г. И. Пелих, затрагивавшую проблему томских татар.

     В своих работах Н.А. Томилов указывает на брачные связи татар-эуштинцев с чатами, калмаками и пришлыми поволжскими татарами. Поволжские татары расселялись на Томской земле во все временные периоды. Согласно работам В. Г. Волкова (2015), в районе Томска татары из Поволжья поселились сразу же после постройки города. Так в середине XVII в. поволжские татары стали упоминаются в томских таможенных книгах, где основным видом деятельности была торговля. Массовый характер переселение татар из Европы в

Сибирь приняло в последней трети XIX в (Корусенко, 2011). По исследованиям Н. А. Томилова (1983), поволжские татары селились в деревнях томских татар и примерно составляли 30% населении. В результате массовых переселенческих движений пришлых татар в Сибирь в конце XIX – начале XX вв. их численность продолжала увеличиваться. Так миграция татар из Европейских губерний продолжала расти до начала Первой мировой войны. Среди переселившихся пришлых татар, в основном, были казанские татары, в документах записанные как «казанцами», «татарами из Казани», «казанскими татарами». Однако встречались поволжские татары. уфимские татары, мишари и другие (Корусенко, Томилов, 2011).

     В конце XIX – начале XX в. в Томском уезде стали образовываться переселенческие посёлки татар. К таким населённым пунктам относят посёлок Серебряковский, д. Ново-Казанка (ныне Новосибирская область), Ново-

Исламбуль, Нуркай, Тукай, Сарзас (ныне Кемеровская область) (Томилов, 1983). Значительная масса пришлых татар осела в городе, например, в районе спичечной фабрики «Сибирь» (называемой в народе «Спичка»). Первые семьи татар, поселившиеся в районе Томской спичечной фабрики, по ул. Залоговой приехали из д. Тёплая Речка и д. Нижегородка Ижморского района Кемеровской области в 1934 г.



2.2.	Фамилии как инструмент в генетике человека


В популяционной генетике для изучения структуры генофонда населения,

а также факторов его микроэволюции генетике широко используются полиморфные генетические маркеры, то есть фенотипические признаки,

генетическая природа которых хорошо и достоверно известна. В настоящее время в популяционной генетике существует различные генетические маркеры: классические (иммунологические, физиологические, генетико-биохимические),

молекулярно-генетические (маркеры митоходриальной ДНК, маркеры Y-хромосомы, аутосомные маркеры), квазигенетические маркеры (фамилии).

     Фамилия – наследственное родовое имя человека, которое расценивается как памятник культурной истории народа, как свидетельство определенной эпохи, и как памятник языка, меняющиеся в течении жизни. Тогда как его генотип, в основном определяющий антропологические, а также и расовые особенности, является характеристикой индивидуальной и постоянной, не подверженной влиянию сознания или коренных возрастных преобразований (Суперанская, 1991). В связи с расовыми и генетическими характеристиками их носительства география фамилий привлекла внимания отечественных и зарубежных исследователей (Бужилова, 1999; Балановский и др., 2000). Так в настоящее время фамилии традиционно используются в популяционной генетике в роле «квазигенетических маркеров» при изучении структуры генофонда и факторов его микроэволюции. «Квазигенетические» маркеры — это факторы не имеющие биологической природы. Методику применения фамилий в качестве квазигенетических маркеров разработал Дж. Ф. Кроу и А. П. Мэндж. В дальнейшем эта методика получила свое развитие в работах как зарубежных, так и отечественных исследователей: И. Н. Сорокина, А. А. Ревазова, Ю. Г. Рычкова, О. П. Балановский и других.

     Доказательством возможности использования фамилий при изучении структуры популяции является прямое сопоставления двух типов маркеров: классических и «квазигенетических». По результатам которого было выявлено сходство оценок гетерогенности генофонда, по фамилиям и по генам (Балановский и др., 2000). У народов с патрилинейными традициями фамилии передаются по мужской линии, и по способу передачи представляют собой аналог Y-хромосомы. В таком случае то, что Y-хромосома наследуется так же, как и фамилии по отцовской линии – вызывает интерес к их совместному изучению на стыке генетики и лингвистики. Эти комплексные исследования лингвистике помогают находить новые подходы к ранее малоизученным

проблемам, например, таких, как определения возникновению фамилий у народа. В свою же очередь генетические исследования обогащаются использованием определенных свойств фамилий, например, разнообразием их морфологии и семантики, что позволяет более подробно анализировать генофонд популяции (Почешхова, 2008). Иногда связь фамилии и Y-хромосомы нарушается, в тех случаях, когда ребенок получает фамилию не отца, а от матери, когда ребенок усыновлен или когда отец ребенка, давший ему фамилию, не является его биологическим отцом, когда фамилия меняется в течение жизни (Crow, 2000). Следует так же учитывать, что фамилии даже называясь «квазигенетическими» маркерами, совершенно несхожи с обычными генами, так как фамилии не подчинены суровым биологическим законам, а предопределены многозначными путями развития языка и культуры (Балановская, 2001). В связи

с этим фамилии, передаваясь из поколения в поколение, ведут себя непосредственно – часто «мутируют». Помимо это, одни и те же фамилии могут возникать независимо в разных точках пространства и времени, при этом симулируя генетическое родство между исторически несвязанными популяциями. Но, несмотря на эти исключения, изучение фамилий – это уникальный инструмент в руках популяционных генетиков всего мира, которые давно и успешно используют фамилии как «квазигенетический» маркер.

     Согласно работам Г. И. Ельчиновой (2001) использование фамилий в качестве «квазигенетический» маркеров имеет свои ряд преимущества,

недоступных всем другим маркерам. Во-первых, является возможность изучить всю популяцию целиком, а не маленькую выборок из нее. Таким образом,

массовый характер изучения фамилий обеспечивает заведомую репрезентативность и достоверность результатов. Во-вторых, фамилии селективно нейтральны по отношению к природной среде, следовательно, корректно оценивают дифференциацию генофонда. В-третьих, фамилии могут использоваться для «разведочного анализа генофонда при планировании генетических исследований», то есть вначале изучается структура генофонда

всех подразделений популяции по данным о фамилиях, выявляются основные закономерности изменчивости генофонда, основные «кластеры» элементарных популяций, и уже по этим данным планируется изучение генетических маркеров
в избранных подразделениях популяции. В свою очередь метод использования фамилий в качестве аналога маркеров также имеет ряд ограничений. К ним относится большая численность фамилий, что, несомненно, затрудняет их обработку. Также редкие фамилии исторически случайны, поэтому они мало информативны при изучении структуры популяции (Сорокина, 2008).

     При описании популяционно-генетических характеристик населения с помощью фамильных маркеров, следует придерживаться определенным критериям, которые разработали антропогенетики в процессе ряда исследовании. Согласно этим критериям, фамилии должны наследоваться в длинном ряду поколений и срок существования фамилии должен совпадать со временем существования подразделенной популяции. Так фамилии дают хорошие результаты. Так фамилии дают хорошие результаты при изучении популяций, в которых фамилии употребляются не менее 10 поколений, в таком случаи использование фамилий является традиционным. Происхождение фамилий должно быть монофилетично, а отсутствие прочной традиции в передаче фамилий обычно приводит к большому разнообразию фамилий, в результате чего оценка инбридинга может быть ошибочна. Предполагается, что фамилии не «мутируют» с течением времени, одной из причин, приводящей к

«мутациям» фамилий, может быть искаженное произношение фамилии. Следует также учитывать равное представительство полов для каждой выбранной фамилии (Сорокина, Лепендина, Рудых, 2010).

     В анализ изучения фамильной структуры входит определения разнообразия фамилий, избыточность их распределения, частота встречаемости частых и редких фамилий, коэффициенты инбридинга, родство по изонимии индекса миграции, брачной ассортативности и вычисление генетического расстояния между различными популяциями (Sykes, 2000). Списки фамилий,

которые используют генетики не содержат никакой другой информации, кроме самой фамилии и того места, где она на данный момент находится. Для того, чтобы исключить так называемые «залетные» фамилии, занесенные в исконный ареал мигрантами, исследователями отбирают только те фамилии, которые носят не менее четыре человека в изучаемом районе. Эти фамилии, которые уже исторически не случайны и с высокой вероятностью сохранятся в будующем поколениях (Morton, 1971).

     К настоящему времени с помощью частот фамилий и данных антропонимики была изучена генетическая структура целого ряда популяций как зарубежных, так и популяций на пространстве бывшего СССР: русских (Ревазов, 1977, 1988; Ельчинова, 2001; Балановский, 2000; Балановская, 2001), адыгских
(Ельчинова и др., 1995; Балановский и др., 2000; Почешхова и 2008).

     Наиболее широкое применение фамилии нашли в популяционно-генетических исследованиях для оценки коэффициентов инбридинга и его составляющих. Неоценимый вклад в изучении локальной дифференциации частот генов с использованием фамилий в подразделенной популяции был внесен С. Райтом. Используя данные о распределении фамилий, С. Райтом была дана оценка инбридинга, которую в дальнейшем он предложил называть индексом фиксации одного аллеля и утраты другого в двухаллельном локусе в следствии дрейфа генов (Wright, 1943). Таким образом, на основе данных о распределении фамилий можно выявить эффекты генетического дрейфа и миграционного процесса.

     Многими генетиками данные о фамильной структуре популяций используются для контроля фактического и предсказуемого уровня генетической дифференциации популяции. Наряду с этим данные о фамильной структуре используются для анализа и определения степени селективной нейтральности генных локусов и их подверженности стабилизирующему, или же дифференцирующему давлению окружающей среды (Рычков, 1976). Изучая ряд русских популяций Европейского Севера А. А. Ревазов (1977) установил, что

фамилии можно использовать в качестве косвенного метода для описания популяционной структуры и процессов, влияющих на ее динамику, так как они не подвержены отбору относительно другим маркерам. В последующей работе А. А. Ревазовым (1988) были составлены матрицы генетических, миграционных

и квазигенетических расстояний, а также были рассчитаны коэффициенты корреляции между матрицами генетических (получены по маркерам ABO, MN, RH, HP) и квазигенетических расстояний. Как известно распределение фамилий определяется случайными процессами, и в нем отражается этническая история.

В ряде работ как отечественных, так и зарубежных ученых частоты фамилий эффективно используются для определения генетических расстояний между популяциями, а также для сравнительного описания генетических характеристик географически удаленных друг от друга популяций. Так же было установлено,

что использование частот фамилий в роли косвенного метода для получения генетических данных позволяет выявить генетические различия не только внутри популяции, но и между популяциями. Преимуществом этого метода является тот факт, что он дает описание популяционной структуры, какой она сложилась к определенному поколению или же моменту времени под влиянием миграций и стахостатических процессов (Дерябин, 2001). В свою очередь в популяционной генетике генетические расстояния применяются для исследования взаимоотношений между элементарными популяциями, также на основе матриц генетических расстояний проводится кластерный анализ, обладающий большой гибкостью. Выполненный Э. А. Почешковой (2008) популяционно-генетический анализ на основе изучения данных о «квазигенетических» маркерах народов Западного Кавказа (абхазы, кабардинцы, адыгейцы, абазины, черкесы, карачаевцы, казаки кубанские), позволил определить наименьший показатель инбридинга у кубанских казаков, а максимальный у абхазов, адыгейцев, кабардинцев. По результатам проведенного популяционно-генетического анализа генофонда народов Западного Кавказа автор делает вывод, что фамилии соответствуют требования, предъявляемые к

генетическим маркерам, и корректно проведение исследований в три этапа: анализ распределение фамилий и уровня случайного инбридинга в выбраных подразделенных популяциях, выбор наиболее характерных подразделений, анализ генных маркеров в избранных популяциях (Почешкова, 2008).


1.3. Исследование фамилий у коренных народов Западной Сибири



     Западная Сибирь представляет собой часть Сибири, расположенная между Уральскими горами на западе и руслом Енисея на востоке. Обширные территории Западной Сибири населяют различные коренные народы. Коренное населения Западной Сибири представлено – селькупами, хантами, манси, ненцами, алтайцев, тоболо-иртышскими, томскими татарами и другими народами. Современное коренное население Западной Сибири характеризуется рядом антропологических особенностей, в расовом отношении не является однородным, имеет сложный антропологический состав, а территориальная изменчивость расовых особенностей некоторых современных групп иногда довольно велика (Багашев, 1998). На территории Западной Сибири существовали в древности и существуют в современное время популяции, в антропологическом типе которых фиксируется ряд особенностей, которые определяются не столько степенью примеси монголоидных или европеоидных черт, сколько наличием в их составе специфических сочетаний расовых признаков, в которых нарушена нормальная историческая корреляция, что может указывать на сохранение следов недифференцированной. В свою очередь каждом конкретном случае расовые особенности популяций складываются в некие морфологические комплексы, привязанные к определенным территориям.

     В последнее десятилетие ведется активное генетическое изучение популяций Западной Сибири. Были достигнуты определенные успехи в изучении этногенеза и этнической истории. Большое внимания уделялось

изучению современных этнических процессов среди тюркоязычного населения южной и средней полосы Западной Сибири (Томилов, 1981). Появляться все больше работ, которые основаны на анализе фамилий при изучении сибирских народов, включая тюркоязычных (Лузина, Колбаско, Лотош, 2006; Челухоева, 1994; Кучер и др., 2007; Лавряшина и др., 2009; Ельчинова, Зинченко, 2010; Ульянова, 2010).

     В Западной Сибири фамилии стабилизировались к концу XVII-XVIII вв. Так о стабилизации фамилий свидетельствуют факты широкого использования фамилий в названиях населенных пунктов. Отслеживая происхождение фамилий у народов Сибири, А. А. Люцидарская (1996) отмечает, что, как правило, «фамилия определялась отчеством или прозвищем, исходя из родовой принадлежности. Так считается, что у южных алтайцев фамилии давались или по имени предка, или по названию родов – сеоков; они распространились относительно недавно – в начале XX в. (Шатинова, 1970). Аналогичные принципы образования фамилий существовали у северных алтайцев; при этом использование антропонимов в современном варианте стало устойчивым не позднее начала XIX в. (Функ, 2000). В настоящее время были проведены исследования изменения популяционной структуры по данным о «квазигенетичеких» маркерах народов северных алтайцев (кумандинцев, тубаларов, челканцев) и шорцев. По результатам этого исследования была получена матрица генетических расстояний, используемая для построения дендрограмм, которые отражают генетические взаимоотношения между тремя северноалтайскими народами шорцами в пределах трех поколений 1940-х, 1970-х, 2000 годов. Сравнение полученных дендрограмм позволяет сделать вывод о том, что между тремя поколениями кумандинцев и тремя поколениями тубаларов имеются высокие генетические расстояния, которые указывают на высокую скорость изменения популяционной структуры в результате интенсивной метисации. В свою очередь дендрограмма челканцев, не смотря на сходную с тубаларами и

кумандинцами, показывает небольшую трансформацию генофонда (Лавряшина, Ульянова, Балановская, 2001).

     В работе Ф. А. Лузиной (2005) на основе данных родовой и фамильной структуры телеутов была получена оценка уровня генетического разнообразия, а также был рассчитан коэффициент инбридинга и определены генетические расстояния внутри этнических групп и между ними.

Рассчитанный методом изонимии коэффициент инбридинга в популяции телеутов соответствует четвероюродным сибсам. Анализируя генетические расстояния между популяциями телеутов по современной частоте рода, были выявлены наименьшие генетические расстояния между популяциями Беково, Челухоево и Верховская, наиболее удаленной оказалась популяция п. Телеут Новокузнецкого района. Однако, несмотря на важность этих работ, генетический портрет тюркоязычных народов Западной Сибири остается незавершенным, требуя дальнейшего продолжения исследований.

     Удачные попытки изучение генофонда населения Западной Сибири по маркерам Y-хромосомы были предприняты в работах В. Г. Волкова (2015). В его работе были представлены данные генотипирования селькупов Западной Сибири. В результате чего было установлено, что в составе в составе генофонда южных селькупов можно выделить шесть мужских генетических групп: N1b-A – 31,25 %; N1b-E – 6,25 %; Q1a3-L330–25 %; Q1a3-L53 – 18,75 %; Q1a2–6,25 %; R1b-M73–12,5 %. По научным данным, гаплогруппа N1b c наибольшей частотой представлена у северных самодийских народов: ненцев

и нганасан (Tambets, 2004). Согласно этим исследованиям, были выявлены генетические связи селькупов с определенными популяциями и территориями. Так селькупы, принадлежащие к гаплогруппе N1b,

филогенетически ближе к ненцам той же гаплогрупы, чем к тувинцам. Ханты, судя по значениям Y-STR, близки к селькупам и ненцам. В итоге именно этим определяется своеобразие древнего и современного населения Западной Сибири.

     Таким образом, анализ литературных данных свидетельствует о том, что фамилии являются одним из эффективных маркеров, широко используемым в работах отечественных исследователей при описании популяционно – генетической структуры различных групп населения. Группой авторов было выявлено, что на основе частот фамилий можно определять уровень инбридинга среди населения, оценивать генетические расстояния между популяциями, изучать генетические соотношения между различными группами народонаселения, выявлять действие таких эволюционных факторов, как дрейф генов и миграции, описывать «генетический ландшафт» населения на основе геногеографических технологий. Как показал анализ литературных источников фамилии являются уникальным инструментом и для изучения генофонда коренных народов Западной Сибири.

ГЛАВА II. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Характеристика исследованных групп и основных

источников информации



     Материалы для исследования собраны в ходе в комплексных экспедициях кафедры генетики КемГУ в 2000 – 2017 гг. в Томскую и Кемеровскую область. Целью экспедиций стало комплексное обследование сибирских татар.

     Обследованные группы. Экспедиционным обследованиям были охвачены татары, населяющие Колыонское сельское поселение Ижморского района Кемеровской области (пп. Нижегородка и Теплая речка) и Томского городского округа (п. Эушта).

     Кемеровская область имеет внутренюю границу с субъектами Росийской Федерации — Красноярским краем, Республикой Алтай, Республикой Хакасия, Алтайским краем и Новосибирской областью. Ижморский район является

административно-территориальной единицей Кемеровской области и расположен в ее северной части. Он лежит на стыке Западно-Сибирской равнины

с Кузнецким Алатау и Кузнецкой котловиной. Муниципальным образованием в Ижморском районе является Колыонское сельское поселение. Формирование татарского населения Колыонского сельского поселения происходило в результате переселения татар из Волго-Уральского региона в XVIII век. К настоящему времени на территории Колыонского сельского поселения расположены следующие населенные пункты: Теплая Речка, Нижегородка и другие (рис 2). Село Тёплая Речка в Ижморском районе было основано татарами

– выходцами из волжской Булгарии в 1790 г.. Своё название это село получило так, как располагалось на открытом месте, окружённое незамерзающими, даже в лютые морозы, ключами (Лилявина, 2016). В шести километрах к северу от Тёплой Речки расположено село Нижегородка, которое было основано в XVII

веке  выходцами  из  Нижегородской  губернии.  Это были люди,  добровольно

переселявшиеся по царской земельной реформе в Сибирь из густонаселенных регионов империи.
































































Рисунок 2. Карта Кемеровской области


     Эушта — деревня, которая находится в подчинении Томска, относится к Кировскому города и входит в состав городского округа город Том (рис3). До 12 ноября 2004 года находилась в составе Томского района Томской области. Деревня Эушта расположена на левом берегу Томи, напротив одного из исторических районов Томска — Черемошников. Татарское поселения Эушта существовало ещё до основания Томска.




































Рисунок 3. Карта Томской области




     Основные источники информации. Для исследования фонда фамилий были проанализированы архивные материалы: записи книг похозяйственного учета Колыонского сельского поселения Ижморского района Кемеровской области (пп. Нижегородка и Теплая речка) и Томского городского округа (п. Эушта (приложение, рисунок 1). Следует отметим, что записи похозяйственных

книг являются одним из источников получения генеалогической и демографической информации. Они содержат сведения о составе и численности семьи, национальности, возрасте и поле. Отличительной чертой данного источника является отсутствие субъективных оценок, комментариев, они содержит только количественные данные и позволяет исследователю изучить период объективно. Данные о фамилиях татар-переселенцев из Поволжья (колыонская группа) и сибирских татар (эуштинцы) собирались тотально за один временной интервал (2008-2012). Суммарный объем скопированных записей составил 2774. Проанализировано 657 фамилий. Из них 467 фамилий колыонских татар, 190 фамилий татар-эуштинцев.





2.2. Характеристика методов исследования




     На основе собранных материалов были созданы компьютерные базы данных, проанализированные при помощи пакета программы STATISTICA 8.0,

а также ряда оригинальных программ. Статистическая обработка проводилась стандартными биометрическими методами (Лакин, 1990; Боровиков, 2003) и специальными методами генетической демографии. В работе учитывались фамилии этнообразующего блока – «Топ-5», рассчитывалась частота и спектр редких фамилии (1-4 носителя).

     Данные о распространении фамилий анализировали методом изонимии Дж.Ф Кроу и А. Манжа (Crow, Mange, 1965; Crow, 1980) с использованием подходов, которы были изложенных в работе Г. И. Ельчиновой и Н. В.

Кривенцовой (2004). Кроме того, методами демографической генетики, оценены показатели случайного инбридинга (Fst), случайной изонимии (Ir), разнообразия фамилий (?), индекса миграций (v).

     Согласно изонимному методу величина случайного инбридинга определялась по формуле:

= (?	?  ?   ),

4 

где Sif и Sis — частоты изонимных фамилий у женщин и мужчин соответственно, k =7 (Cavalli-Sforza, Bodmer, 1971).

Внутрипопуляционная (случайная) изонимия рассчитана по формуле:
2
= ?	,

где qi – частота i-ой фамилии в популяции.

Индекс миграций рассчитан как:
(1 ?    )
= (   (   ? 1),


     где N – число индивидов в популяции, IR – случайная изонимия, qi – частота i-ой фамилии в популяции. Данный показатель может принимать значения в грани.......................