Теории заговора

Теория заговора является одной из популярнейших тем в современной массовой культуре и зачастую в политической жизни.  Возникнув еще в древнем мире, подобные идеи были вечным спутником человечества, предоставляя возможность практически на всем протяжении истории находить простые «ответы» на сложные вопросы современности. 

В современном виде теории заговора появились около четырехсот лет назад и стали еще одним признаком перехода от традиционного общества к современному, неким способом адаптации мифов и верований традиционного общества к требованиям изменяющегося мира. Конспирологический миф нового типа стал популярным способом восприятия и интерпретации событий, распространившись, прежде всего, среди образованных людей. Как отмечает исследователь Дениел Пайпс, «обычные объяснения истории оказываются совсем непригодными для сторонников теории заговора, в связи, с чем они вырабатывают свое собственное видение прошлого». 

Приобретая особую популярность в кризисные времена, теории заговора, тем не менее, долгое время оставались на периферии западной культуры. Однако, с середины XX века, в связи с серьезными изменениями в политической, социальной и культурной жизни западного общества, а также революционными изменениями в информационных технологиях, конспирология стала постепенно перемещаться в центр общественного внимания. Восприятие событий окружающего мира с позиции теории заговора стало обыденным делом политической жизни, в то же время массовая культура, уделяя внимание конспирологическим сюжетам в прессе, фильмах и книгах, таким образом легализовала данный феномен в глазах общественности.



Соединенные Штаты Америки не стали исключением в этом процессе. Чаще всего специалисты подразделяют историю конспирологии в США на 4 этапа. Первый период генезиса феномена теории заговора относится к предреволюционной эре (1740 - 1783 годов) и характеризуется, прежде всего, появлением концепции теории заговора со всеми присущими явлению элементами. Начиная с работы судьи Даниэля Хорсмандена, имевшей целью определить пожары в Нью-Йорке в 1741 году как часть заговора, можно говорить о формировании в Северной Америке первой цельной теории заговора эпохи Нового времени. Однако, ключевое направление развития американской конспирологической традиции в это время связано с разработкой концепции заговора Британской метрополии против североамериканских колоний и постепенной подготовки революционного мятежа.

Второй период (1790-е - 1865 г.) характеризуется формированием основных направлений американского конспирологического мифотворчества, связанных с мотивом «вторжения» внешней силы, стремящейся поработить американцев, лишив их свобод, а также мотивом заговора правительственных чиновников, их коррумпированности, которой пользуются потенциальные участники заговора. В первом мотиве проявлялся страх перед эмигрантами - представителями иных этнических или религиозных сообществ, реже - целых государств, т.к. на данном этапе этот страх был связан, прежде всего, с Британской империей и отдельными католическими державами. Во втором мотиве, связанном с недоверием правительству, во многом унаследованном из предреволюционной эры, конспирологическое мифотворчество выразилось в публикации памфлетов против политических оппонентов. Отдельным направлением американской конспирологической традиции стала теория заговора тайного общества, имевшая стабильное развитие в течение всего периода истории США, и впитавшая оба основных мотива конспирологической ментальности.

Третий этап (1865-1945), отмечается ускорившимися процессами социально-экономической модернизации и характеризуется некоторой дифференциацией концептуальных направлений, а также этнических сообществ, становившихся объектом конспирологического мифотворчества. Помимо традиционного страха заговора тайных обществ и религиозных организаций, новые политические доктрины предопределили формирование новых заговорщицких структур (например, социалистов). Этническое разнообразие групп эмигрантов обусловило их включение в конспирологический дискурс, дав импульс, к примеру, резкому росту антиеврейских настроений на этом этапе американской истории.

Кроме того, конспирологическая историография данного периода обогатилась новой темой так называемого «финансового заговора», включавшего как характерные для американской конспирологии мотивы (опасения внешнего вторжения, а также коррупционности правительства), так и включение только что появившихся категорий «других» (например, евреев) в конспирологические схемы.

Четвертый этап (1945 г. — по настоящее время) отличается особенной дифференциацией тем американского конспирологического дискурса, также, как и образованием комплексных (мондиалистских) теорий заговора, включающих в свою структуру различные мотивы и акторов, участвующих в заговоре. Так, мотив правительственной коррупционности и потенциальной деспотичности вместе с существовавшим ранее страхом иноземного контроля воплотился в теориях заговора о Трехсторонней комиссии, концепции Нового мирового порядка, инопланетян, контролирующих мысли людей и многих других. Более того, налицо взаимопроникновение различных элементов теорий заговора в другие конспирологические концепции. К примеру, один из лидеров Ку Клукс Клана Дэвид Дюк и лидер организации «Нации Ислама» Луис Фаррахан имеют концептуально схожие взгляды, к примеру, на теорию еврейского заговора и рассматривающие мировые еврейские организации, финансовые организации, Израиль, а также международные институты в качестве интегральных частей «мирового еврейского заговора». Стоит также отметить, что в ходе нынешней избирательной кампании на пост президента США мы видим резкую актуализацию различных теорий заговора со стороны обеих главных партий, в том числе вновь слышны разговоры о «русской угрозе».

Особую актуальность конспирология начала приобретать в американском обществе с начала 20х годов XX века. Окончание Второй Мировой войны стало еще одной важной вехой в истории развития теорий заговора и конспирологии в США, в особенности в этот период выделяется теория «коммунистического заговора» против Америки. Следует отметить, что до окончания Второй Мировой Войны, образ Советского Союза оставался позитивным в глазах американского общества, однако практически сразу после ее окончания все изменилось, и Советский Союз опять превратился в идеологического противника № 1. 

Как заметил историк Дэвид Дэйвис, после войны американцы питали иллюзии об американском всемогуществе, считая, что легче всего «винить коммунистических заговорщиков в любом конфликте в мире, чем изучать истоки и проблемные моменты гражданских войн или мириться с неизбежными ограничениями американской политической мощи. Это стало пунктиком для правых активистов, что падение Китая к ногам коммунистов было спланировано американскими предателями и ничего не имело общего с коррупцией и некомпетентностью китайского национального правительства, с недостатком общественной поддержки этого правительства или провалом их попытки провести серьезные реформы».

По замечанию исследователя Роберта Голдстена, единственные, кого американцы видели на международной арене готовыми принять вызов и имеющими альтернативный проект устроения миропорядка, были советские коммунисты, которые, с позиции американцев, легко пережили мировой финансовый кризис.

Но «именно здесь, в этом соображении американские иллюзии встретились и совпали с американским же невежеством... Американцы заметили, что Советский Союз остался нетронутым Великой Депрессией; но они не видели миллионов голодающих украинских крестьян или рабочие лагеря, которые являлись политическими и социальными составляющими тоталитарной экономики». 

Спроецировав мировое коммунистическое движение на свою внутреннюю политику, американские политики и интеллектуальные деятели предположили, что враг попытается разрушить их проект любыми средствами. И, как следствие, это породило мощное конспирацистское движение, постепенно нараставшее с начала 1930-х и достигшее кульминации в послевоенной «охоте на ведьм» и деятельности сенатора Джозефа Маккарти. Альфред Смит, бывший сторонник президента Ф. Рузвельта, говорил: «Может быть только одна столица, Вашингтон или Москва. Может существовать только одна атмосфера правительства: чистый, ясный, свежий воздух свободной Америки или гнойное дыхание коммунистической России!».

Страх коммунистической угрозы, воплотившийся в конце 1930-х в виде сенатского комитета по расследованию антиамериканской деятельности, в период президентства Г. Трумэна перерос в явление огромной значимости на внутриполитической арене. Своеобразное состояние шока, в котором находилась нация после окончания войны и скорейшее начало новой, Холодной войны, социальные пертурбации и политические скандалы предопределили формирование небывалой по размаху атмосферы страха. И, накопившись, страх был фактически канализирован через деятельность сенатора Джозефа Маккарти, главного исторического персонажа эпохи «охоты на ведьм» 1950-х годов.

«Новая тактика Маккарти была изобретена в атмосфере, которая лучше всего может быть описана как плод заговора людей, одновременно совпавшего с заговором событий», - пишет известный исследователь деятельности сенатора Фред Кук. Проигрыш Чан Кайши в Китае коммунистам, удачное испытание ядерной бомбы в Советском Союзе, в ответ на которое Трумэн объявил о разработке водородной бомбы, и череда арестов подозреваемых в шпионаже в пользу СССР, создали небывалое напряжение и истерию, результатом которой стали теории «коммунистического заговора», определявшие в течение нескольких лет политический климат страны. «Это время, когда целый мир разделен на два огромных, все более враждебных вооруженных лагеря.... Сегодня мы вовлечены в финальную, решительную битву между коммунистическим атеизмом и христианством», — говорил Д. Маккарти в Госдепартаменте.

В то же время, следует отметить, что мощное конспирологическое движение не ограничивалось лишь одним Маккарти в Конгрессе успешно действовала Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, в Голливуде шла крупномасштабная «охота на ведьм» по всей стране шло возрождение конспирологических или полуконспирологических организаций, которые появились в США еще в начале XX века. Под подозрением оказывались не только коммунисты или им сочувствующие – «розовые», но также и другие группы граждан, в первую очередь классические группы «подозрительных», гомосексуалисты и иммигранты. Помимо этого, возобновились разговоры о заговорах масонов, евреев и иллюминатов. Конспирологические настроения массово охватили американское общество, что не могло не повлиять на его массовое и историческое сознание.



Хронологические рамки исследования  

Оптимальной нижней границей исследования мне видится период выборов 1944 года, когда на пост президента в последний раз был избран Франклин Делано Рузвельт, а Советский Союз еще не воспринимался в США в качестве основного противника. В качестве верхнего же рубежа стоит взять 1957й год, когда конспирологические настроения в США достигли своего апогея, в связи с запуском первого советского спутника.

Кроме того, наиболее полное и разностороннее научное изучение феномена теории заговора началось в американских гуманитарных науках именно в середине XX века, во многом, как результат осмысления наследия эпохи маккартизма. Американские историки и политологи одними из первых обратили внимание на то, какую роль элементы конспирологического мышления сыграли в формировании общественного и исторического сознания. Это способствовало накоплению серьезной источниковой и исследовательской базы. И, по мнению многих исследователей именно в этот период складывается традиция современного конспирологического мифотворчества.







Методология исследования

В настоящей работе могут быть использованы разные научные методы. Начать следует с принципа историзма, так как именно он помогает трактовать происходившие на тот момент в Соединенных Штатах политические и социальные события исходя из реалий изучаемой эпохи, что является одним из главных принципов любого труда по данной тематике.  В первую очередь, в контексте моего исследования, это касается таких явлений как окончание Второй мировой войны, «охота на ведьм» в Голливуде, маккартизм, реакция на войну в Корее и расследования, касавшиеся коррупции в высших эшелонах власти. Также, одним из основных методов, которыми я планирую пользоваться, является историко-сравнительный метод. Его можно применить, как при сравнении взглядов различных политических и общественных деятелей, так и при работе с разными типами источников (в первую очередь прессой). В контексте моей работы немаловажную роль играет историко-системный подход, так, как только благодаря ему исследование приобретает смысл, ведь любой политический процесс нужно рассматривать не в отрыве от происходивших исторических событий, а наоборот: лишь как эпизод в общей истории Соединенных Штатов. В ходе своей работы мне необходимо будет пользоваться социологическими и политологическими данными, такими как, например, опросы Гэллапа, а также культурологическими исследованиями для того чтобы лучше понять настроения внутри страны. Поэтому мною также может быть использован междисциплинарный подход. 

Помимо этого, ввиду специфики конспирологического мышления более всего напоминающего мифосознание, в исследовании могут быть использованы наработки в изучении мифа, способные дать наиболее полное понимание специфики и внутренней логики теории заговора.



Цели исследования

В настоящем исследования я ставлю перед собой следующие цели: понять, как и почему Соединенные Штаты захлестнула волна конспирацизма, сравнимая, с временами процессов над ведьмами из Салема; в чем это проявилось в первую очередь; какие исторические, социальные, экономические, политологические и психологические факторы сыграли в этом наибольшую роль; и почему, несмотря на очевидное доминирование консервативных, а зачастую и конспирацистких сил, в общественно-политической жизни США в этот период, они не смогли добиться крупных политических успехов на различных выборах. А также понять какое влияние, волна теорий заговора оказала на американское общество. 

Для достижения поставленных целей мне представляется необходимым решить ряд задач. Во-первых,  необходимо на материале зарубежных и отечественных исследований определить основные черты теорий заговора и конспирологического сознания; во-вторых рассмотреть объективные свойства, предопределяющие формирование теорий заговора в американском обществе, в-третьих  проанализировать причины и специфику влияния теорий заговора на формирование исторического сознания , и наконец, проанализировать сложившуюся в США внутриполитическую и экономическую обстановку, а также внешнеполитическое положение страны, чтобы понять, какие проблемы наиболее остро вставали перед американцами в изучаемый период и разобрать способы решения этих проблем, которые предлагали представители различных политических сил. 

Источниковая база 

В своей работе я намерен пользоваться разными типами источников. Это официальные и партийные документы, подробные интервью и речи политических деятелей того времени, социологические и политологические исследования, пресса и мемуаристика. 

Первой группой источников стали официальные документы, в данном случае документы Конгресса. В своем исследовании, посвященном внутриполитической жизни страны, я не мог обойти стороной этот источник. А принимаемые там законы зачастую указывали на то, какая партия, и какая группировка внутри партии на данный момент держит первенство. Именно в Конгрессе принимались законы, влиявшие на политическую и экономическую жизнь США. И политики в стане партии действовали исходя из конкретных условий, которые создавали принятые ими самими законы. Поэтому обойти столь важные документы не представляется возможным

Ко второй группе относятся партийные документы, то есть в первую очередь предвыборные платформы партий, которые публиковались перед выборами. Конечно, в этих платформах можно найти лишь самые общие положения и постулаты, однако, по изменению риторики в документах, можно изучить, как менялось общественное мнение в США.

К третьей относится статистическая информация. Здесь следует выделить несколько важных исследований, это сборник, составленный под редакцией Джона Раньона «United States election source book 1948-1972». Несмотря на то, что книга опубликована в 1974-м году, составители пользовались опросами общественного мнения, проводившимися фондом Гэллапа, а также собственной статистикой, накопленной в Гарвардском университете за двадцать лет. Эти исследования позволяют подробнейшим образом рассмотреть взгляды и политические предпочтения самих американцев.

Но главным источником статистической информации, посвященной выборам стало для меня фундаментальный сборник авторами, которого выступили Уорен Миллер и Санта Трауго «American national election studies data source book, 1948-1978», опубликованный в 1986м году в Лондоне. Эта книга содержит всю информацию, касающуюся выборов, как президентских, так и выборов в конгресс. Начиная от опросов общественного мнения, как общих, так и разбитых по различным социальным группам, и заканчивая тем как изменилась расстановка сил в конгрессе в зависимости от того или иного результата. 

Важным блоком источников является пресса, которая активным образом освещала события политической жизни страны.

Прессу можно условно разделить на 2 группы в соответствии с ее партийными предпочтениями (хотя это деление и будет весьма условным): демократическая и республиканская. К первой категории можно отнести журналы Nation и New Republic,а так же газету New York Times,  ко второй - журналы U.S. News and world report, Fortune и газету Chicago Tribune.

Деление это весьма условно вот по какой причине: журнал New Republic имеет ярко выраженную прогрессистскую направленность, что выражается, например, в том, что например на выборах1948 года они поддерживали не демократа Гарри Трумэна, а республиканца Томаса Дьюи. Уже на выборах 1952-го года до объявления кандидатом от демократов губернатора Иллинойса Адлаи Стивенсона, журнал в равной мере поддерживал и его, и генерала Эйзенхауэра, за которым маячила фигура все того же Дьюи. 

В свою очередь журнал Nation в тот период времени являлся штатной печатной единицей демократической партии, что выражалось в том, что изначально он выступал на стороне Гарри Трумэна, а впоследствии все силы бросил на выработку положительного имиджа Адлаи Стивенсона. 

Газета New York Times, позиционирующая себя как главное печатное издание страны, конечно, не могла действовать подобным образом. Однако и она не скрывала своих симпатий к демократическому лагерю. В то же время, в целях соблюдения объективности, издание печатало отчеты обо всех действиях республиканцев, а также их предвыборные выступления, не забывая при этом сдабривать их порцией едких комментариев. В спорах же республиканцев между собой журналисты «Таймс» всегда выступали на стороне своего «земляка» Томаса Дьюи, который имел определенное влияние на редакцию. Так, например, во время праймериз 1952 года в округе Колумбия «Таймс» вышла с заголовком: «Эйзенхауэр побеждает Тафта в его родном столичном округе», на самом же деле имелось в виду, что округ, к которому был приписан сенат, выбрал Эйзенхауэра, но в целом в Вашингтоне сенатор из Огайо Роберт Тафт победил генерала и получил голоса 33 выборщиков, в то время как Эйзенхауэр только 4.

Пресса республиканского лагеря также имели свою специфику. Fortune, например, имел четкую бизнес - направленность, и редко выпускал статьи, касающиеся грядущих выборов, но если на его страницах и были какие-то материалы по этой тематике, то он тут же занимал максимально консервативную позицию, близкую к идеям, пропагандируемым сенатором Робертом Тафтом.

Еженедельник «U.S. news and world report» можно считать самым информативным изданием, которое подходило к проблеме освещения политической жизни максимально полно. В каждом номере журнала печатались интервью с экспертами и видными политиками из обеих партий (именно по их развернутым интервью легче всего получить представления об их реальных политических взглядах). Каждую неделю издание публиковало подробные аналитические статьи, в которых также отстаивались позиции Республиканской партии. По своей направленности еженедельник скорее склонялся на сторону «умеренной» группировки, на страницах издания частенько появлялись карикатуры, направленные против Роберта Тафта, а новости чаще всего подавались в выгодном Томасу Дьюи свете. Кроме этого идеология и политические предпочтения видных республиканцев прекрасно раскрываются в серии подробнейших политических интервью, которые журнал брал у всех крупных политиков и общественных деятелей того времени.  Корреспонденты издания задавали вопросы, касающиеся всех основных тем политической жизни страны, и полученный ими материал является прекрасным источником информации по вопросам политических взглядов всех основных героев моего исследования.



Главным же рупором консервативной группировки Республиканской партии следует считать газету «Chicago Tribune», что неудивительно, так как ее владелец и бессменный главный редактор, полковник Маккормик был одним из виднейших деятелей консервативного движения США и близким другом главы консервативной группировки в республиканской партии Роберта Тафта. Не стоит также забывать, что Чикаго находится на Среднем Западе, а именно в этом регионе и находилась штаб-квартира республиканских консерваторов.

Отдельным блоком также стоит выделить прессу и памфлеты маргинальной направленности, которая также в массовом порядке печаталась на территории США. Именно в них впервые «проходили обкатку» новые теории заговора которые постоянно рождались в это время, а также получали свое развитие старые.

Нельзя также обойти вниманием и памятники художественной культуры: книги и фильмы того периода точно отразили настроения американского общества, а некоторые, как например «Кандидат от Маньчжурии» стали классикой конспирацистского кинематографа.





Историографический обзор

Отечественная историография

Несмотря на тот факт, что в отечественной историографии наблюдается явный недостаток работ, связанных с изучением феномена теории заговора, в целом, и в США в частности, необходимо отметить ряд исследований, позволяющих внести ясность в изучаемую проблематику.

В первую очередь, следует отметить изданную в 1999 году в Москве работу В.Э. Багдасаряна, посвященную исследованию корпуса публикаций конспирологического характера на материале российской историографии середины Х1Х-ХХ веков. Автор внимательно проследил генезис и формы бытования конспирологического мифа в контексте отечественной истории, таким образом, продемонстрировав, как универсальный характер явления, так и специфические черты, отличающие отечественный конспирологический дискурс. Кроме того, указанным автором вскоре была также опубликована работа «Проблема мифологизации истории в отечественной литературе 1990-х гг.», на обширном материале раскрывающая основные историко- мифологические конструкции, методологию исторического мифотворчества и исторические закономерности формирования мифологических теорий. Фактически, эти две публикации являются единственными научными исследованиями указанного явления в отечественной историографии.

Помимо этого, необходимо отметить ряд работ отечественных авторов, существенным образом проясняющие социально-политические аспекты изучаемого явления. Так, монография С.Я. Матвеева и В.Э. Шляпентох «Страхи в России в прошлом и настоящем» исследует феномен страха перед социально значимыми процессами, воспринимаемыми массовым сознанием как катастрофа. Полномасштабное исследование функций страха и его влияния на общественное и историческое сознание помогает определить социально- политические факторы, актуализирующие конспирологическое мифотворчество в современном обществе.

Один из ведущих отечественных социологов Лев Гудков также опубликовал ряд работ, посвященных формированию и бытованию образа врага в российском обществе на разных этапах исторического развития, рассматривая предпосылки формирования и структурные компоненты теорий заговора в зависимости от социально-экономических и политических условий. Позднее, в 2007 году в Москве вышел сборник статей, посвященных проблеме ксенофобии «Мы и они: Конформизм и образ 'другого'». В работе важное место отводится исследованию проблемы «свой-чужой» как социально- политического и историко-культурного феномена, а также влияния данного феномена на национальное строительство.

Работа Леонида Кациса «Кровавый навет и русская мысль» представляет собой полномасштабное исследование одного из самых известных и трагичных событий в истории антиеврейских настроений в России - делу Бейлиса. Актуальность исследования для настоящей работы заключается в изучении политических и историко-церковных аспектов дела, дающих понимание исторического контекста и характерных черт общественного сознания, способствовавших распространению антиеврейских предрассудков в российском обществе эпохи модерна.

Еще одной важной общей работой, посвященной понятию конспирологии, является исследование М. В. Хлебникова «Теория заговора». Опыт социокультурного исследования», в ней автор ищет истоки теорий заговора в мощном движении интеллектуалов, которое зародилось в Европе в эпоху Просвещения. Часть работы посвящена разбору различных толкований природы конспирологии (например, неофрейдизму), а также истории развития конспирацизма в России.   

Изучению теории заговора в Соединенных Штатах Америки посвящено также диссертационное исследование Ильи Яблокова «Теория заговора и современное историческое сознание: на примере американской исторической мысли», в котором автор пытается проследить развитие и эволюции конспирологии в США на всем протяжении истории страны, а также подвести теоретические обоснования массовой популярности этого явления. Одной из особенностей данной работы является использование в качестве источников по восприятию теории заговора объектов массовой культуры – популярных книг и фильмов. 

Помимо этого, нельзя не отметить работы известного отечественного этнолога и антрополога Виктора Шнирельмана об истоках исторических мифов и ксенофобии в современном российском обществе.

Следует также упомянуть работу А. С. Маныкина «История двухпартийной системы США» хотя интересующему меня периоду в ней уделено сравнительно мало места, книга представляется чрезвычайно интересной. Автор описывает практически все важнейшие политические события, происходившие в партийной жизни США, дает расстановку сил и делает вывод о скором триумфе Республиканской группировки, исходя из тех, событий, которые происходили в описываемый период: принятие закона Тафта-Хартли, «маккартизм», появление нового молодого поколения консерваторов, «поколения, которое будет играть основную роль в политике вплоть до начала 70х годов».  

Зарубежная историография

Зарубежную историографию, посвященную теории заговора, на мой взгляд, следует разделить на две большие части: работы посвященные истории изучаемого периода и книги, непосредственно изучающие конспирологию в США.



Работы, посвященные теории заговора в США

Среди работ зарубежных авторов, посвященных тематике теории заговора, хочется особо выделить эссе исследователя Ричарда Хофстэдтера «Параноидальный стиль в американской политике», ставшее одной из первых работ, позволивших идентифицировать влияние конспирологического дискурса на американскую внешнюю и внутреннюю политику. Прежде причину веры в заговоры зачастую объясняли стараниями политиков, но работа Р. Хофстэдтера осветила и другой аспект бытования конспирологических мифов в политической сфере: психологический. Хофстэдтер отметил основные черты, присущие мышлению «человека конспирологического», верящего в теории заговора, его восприятие прошлого и настоящего.

Практически параллельно с Р. Хофстэдтером проводил свои исследования историк Дэвид Брайон Дэвис, опубликовавший ряд работ по историографии конспирологической мысли в США XIX—XX веков. Помимо ряда журнальных статей, ключевых для понимания американской конспирологической ментальности XIX века, стоит отметить его исследование «Страх заговора: образы антиамериканской подрывной деятельности со времен революции и до настоящего времени», в которой основываясь на многих источниках раскрывается генезис конспирологической ментальности со времен американской революции и до 60-х годов XX века.

Работа Бернарда Бэйлина «Идеологические истоки американской революции» хотя и не посвящена непосредственно изучению феномена теории заговора, тем не менее, занимает важное место в определении влияния конспирологии на американскую историю, и, в особенности, исследовании роли конспирологического нарратива в предреволюционной Америке. Бэйлин был фактически первым из историков, кто подчеркнул ключевое влияние мотива заговора в подготовке и идеологическом обосновании американской революции, а также последовавших за революцией политических дебатах, охвативших интеллектуальную элиту молодой республики. Стремясь оставить в стороне предположение, что теория заговора - всего лишь часть «дискурса сумасшедших»: религиозных фанатиков, праворадикалов и прочих маргинальных элементов, Бэйлин отмечал, что исследования конспирологического дискурса в американской истории — это шанс понять образ мышления американца XVIII века и последующих эпох, а также исследовать механизмы политической активности, движущие обществом.

Начало исследованию феномена теории заговора было положено американскими историками в 1960-е годы, но только период 1990х и 2000х годов отличается особенным интересом к данной тематике в контексте политических и экономических изменений американского общества. Так, среди прочих, особо стоит упомянуть работу Дэниэла Пайпса «Заговор: Мания преследования в умах политиков», впервые опубликованную в 1997 году в США и изданную в 2008 г. в России. Несмотря на своеобразный публицистический стиль работы, автор, анализируя различные свойственные теориям заговора черты, внес важное уточнение: согласно Д. Пайпсу, независимо от политической принадлежности, люди в равной степени склонны серьезно относиться к теориям заговора, верить в них и популяризировать. Таким образом, теории заговора и вера в них становятся не просто уделом маргиналов праворадикального толка, но повсеместно распространенным феноменом, отсылающим скорее к природе человеческого сознания, чем к политической ориентации. В этом же ключе выполнена работа британского журналиста Дэвида Аароновитча «Истории Вуду: роль теории заговора в формировании современной истории». 

Работа Марка Фенстера «Теории заговора: секретность и власть в американской культуре» описывает феномен теории заговора как двойственного явления: с одной стороны, как угрозы политическому порядку, потенциально исходящей от наиболее активных и агрессивно настроенных сторонников теорий заговора; с другой стороны, теории заговора - это уникальное воплощение демократичности политического процесса, хотя и с определенным популистским оттенком, представляющее собой неотъемлемую часть современного политического дискурса демократического государства . 

Роберт Алан Голдберг в своем исследовании проанализировал исторические корни теорий заговора, проведя анализ формирования исторических предпосылок конспирологической ментальности в общинах первых поселенцев в Америке. Автор также исследовал современное бытование феномена теории заговора в его самых распространенных направлениях в общественном дискурсе США.

Гарри Уэст и Тод Сандерс в сборнике статей под своей редакцией собрали интересные проявления конспирологической ментальности в различных культурах, косвенно подтвердив, таким образом, мифологическую и «общечеловеческую» природу теорий заговора. 

Одним из основных исследований, изучающих природу и предпосылки формирования конспирологической ментальности в современном обществе США, является работа Майкла Баркуна «Культура заговора: образы Апо¬калипсиса в современной Америке». Баркун, отвечая на вопрос о причинах маргинального положения теорий заговора в общественном дискурсе, не только проводит фундаментальное исследование особенностей различных религиозных культов и контркультурных: движений в современной Америке, но и выясняет способы верификации теорий заговора в глазах обывателя. В свою очередь Дамиан Томпсон в своей работе «Антизнание: как мы сдались теориям заговора, врачам-шарлатанам, фальшивой науке и поддельной истории» утверждает обратное. На различных примерах современной массовой культуры Томпсон четко описывает каналы, по которым явления, ранее бывшие уделом интереса узких субкультурных групп, стали признанной частью официального дискурса, постепенно подме¬няя собой серьезные научные явления. 

Следует также отметить энциклопедию «Теории заговора в американской истории» под редакцией британского исследователя Питера Найта, в авторском составе которой представлены практически все ведущие американские исследователи конспирологической ментальности. 



Работы, посвященные истории США 1940х-1950х годов

В первую очередь следует упомянуть исследование Роберта Мейсона «The Republican Party and American politics from Hoover to Reagan», опубликованное в 2012 году.  В своем произведении Мейсон разбирает корни республиканского консерватизма, называет Роберта Тафта ключевой фигурой в республиканской партии, со времен Теодора Рузвельта. Автор подробным образом разбирает происходившие в американском обществе изменения, называя их «Консервативным поворотом» и «отходом от политики Нового курса».

Монография Пола Боллера «Presidential campaigns. From George Washington to George W. Bush» самым подробным образом описывает все избирательные кампании, начиная с момента выдвижения кандидатов и заканчивая тактикой и стратегией избирательных кампаний. Автор совершенно явно симпатизирует демократам, но даже он признает, что после окончания Второй мировой войны настроения американского общества ощутимо качнулись вправо.

Стоит также упомянуть книгу «The republican right since 1945» Девида Рейнхарда.  В ней автор дает очень интересную трактовку личности Роберта Тафта, называя сенатора от Огайо не лидером консервативного крыла, а наоборот, человеком которому «любой уважающий себя консерватор желал бы поражения».  Именно в этой книге прослеживается мысль о том, что Джозеф Маккарти был лидером отдельной группировки, которая, хотя и состояла в союзе с консерваторами, отличалась от них и по идеологии, и по целям. 

Еще одной важной работой является книга «Presidential timber» Герберта Итона. Книга посвящена партийным съездам с целью выдвижения кандидатов в президенты. Разумеется, Итон не обходит стороной и съезды 1944, 1948 и 1952 годов, которые необходимо изучить в контексте моего исследования, он описывает не только сами съезды, но и процесс выдвижения кандидатов, праймериз, расстановку сил внутри партий и политические взгляды выдвиженцев. В книге подробно рассмотрены закулисные ин.......................